☀☀☀
Чанбин, обнаружив последствия их ночной борьбы со скукой, нелепо висящие будто детская поделка, на спинке кровати, заклеймил обоих как убогих даунов. Уджин и новый сосед реагировали друг на друга, как два упёртых быка, которым ужасно чешется подраться по любой мелочи, и Феликс за одно только утро очень устал разнимать их: если так продолжится и дальше, он в этой комнате не протянет дольше трёх дней. С Чанбином вообще страшно: один его взгляд вызывал инстинкт бежать и прятаться, руки опускались, и тело немело, будто пустили заморозку по всему организму. Как Уджин мог сопротивляться такому уровню нанесения урона, непонятно, учитывая, что Феликсу достаточно было одного слова Чанбина и он уже чувствовал себя убитым. Особенно больно, что Со прицепился к внешности: каждый раз, когда Ликс попадался на глаза Чанбину, он получал оскорбления, унижающие его принадлежность к мужскому полу. Как не старался Уджин пресекать подобное, а Феликс — игнорировать, всё равно всё шло к тому, что большую часть времени он начал проводить в соседних комнатах, где мог заново строить свой уютный мирок с комфортными людьми, залипать вместе с Чонином в приставку нинтендо и обсуждать с девочками аниме про попаданцев. По уровню громкости раскрывающейся двери Феликс легко мог определить кто вошёл в комнату: Чанбин всегда распахивал дверь так, будто та - самое страшное препятствие на его жизненном пути. Он со всем, что мешает и противится ему, поступал так — таранил, сносил, отметал и пробивал. Уджина в комнате не было, и Феликс зажмурил глаза, поняв, что невовремя занялся раскладыванием одежды по полкам — он занял почти всё пространство посередине комнаты, и Чанбин сейчас наверняка столкнёт его с ног, ругаясь, запихнёт в чемодан и скинет с балкона, чтобы больше никогда не попадался на глаза и не мешался. Но тот зашёл в комнату, будто не замечая Феликса, что-то бормоча себе под нос, и даже когда натолкнулся на него, не возмутился, а просто отставил в сторону, приложив руку к его талии, — Феликс вжался в дверцу шкафа, чтобы избежать прикосновения, стать как можно менее заметным и освободить побольше пространства. Чанбин прошёлся по раскрытому чемодану, спотыкнувшись, добрался до кровати и в кроссовках забрался на услужливо заправленное Феликсом (в целях поддержания чистоты) покрывало, продолжая что-то бормотать с закрытыми глазами, какие-то повторяющиеся строчки. Вытащив из-под подушки блокнот в чёрной потрёпанной обложке с рванными, будто обгрызенными, уголками, стал что-то записывать, а Феликс смотрел, боясь шелохнуться и отвлечь. Чанбин поднял голову, исписавшись, его взгляд спустился по полу и настиг Феликса, замершего прямо напротив. Слишком близко, напрямую, и бежать поздно. — Кинь сигареты, я их положил на какую-то из полок. Феликс послушно дёрнулся к шкафу, заглядывая во все полки, обшаривая ладонями все поверхности, но нигде не находил мятой пачки. — Чего ты блять копошишься, цыплёнок недотраханный? — Их здесь нет, — Феликс вздрогнул, чувствуя, как пол пропадает из-под ног. — Сука, если я сейчас встану и найду, тебе не поздоровится. Чанбин подошёл к шкафу, оттолкнул Феликса, и тот врезался плечом в дверцу шкафа. — Блять, Чан забрал, походу. Иди забери у него. О, — он остановил взгляд на футболке, которую Феликс сжимал в руках, прислонив к груди: что-то из мерча любимой в раннем подростковом возрасте металл-группы. — Dope, хороший вкус. — Это единственное, что мне нравится из металла, — зачем-то ляпнул Феликс, не сообразив вовремя, что такой безобидный факт лишь проведёт ещё одну черту между ними, а может и выбесит Чанбина заново. — Мне тоже, — Чанбин остановил на его лице взгляд, инеем проникающий в душу. Феликс боялся смотреть в ответ и опускать голову тоже боялся. — Чего стоишь? Иди давай. — Сам иди, твои сигареты. Я не собираюсь быть твоим мальчиком на побегушках. И вжался в стенку, тут же пожалев, что проявил строптивость: Чанбин резко надвинулся, схватив за грудки. — По-моему, ты слишком много о себе возомнил, — выплюнул ему в лицо. Слишком близко: Феликс чувствовал жар злого дыхания. — Вылечи свой гермафродитизм, тогда я подумаю о том, какие права ты имеешь. — Хорош уже домогаться до него! — Уджин яростным вихрем ворвался в комнату и оттащил Чанбина от Феликса. — Ты думаешь, нашёл слабое звено, что не даст сдачи? Так я тебе за двоих морду набью! Феликс выдохнул и расслабил колени. Горло саднило мукой по воздуху, потому что только сейчас заметил, что не дышал. Нужно разнять этих двух или хотя бы помочь Уджину, но сил не было даже шелохнуться. Глаза Чанбина до сих пор оставались напротив, клеймом на сетчатке. На губах почему-то ощущался осадок сигаретного дыхания, будто след от поцелуя. Протереть бы запястьем рот, вытирая капельки чужой слюны, попавшей на кожу, но вместо этого Феликс проводит пальцем по губам, не в силах развидеть, но тут же одёргивает руку, чувствуя себя униженным. Это не должно быть так.☀☀☀
Лето, солнце, жара. Необъятный простор моря, наполняющего лёгкий свежий воздух тяжёлой солью. Пустое свободное пространство пляжа быстро заполнилось вырвавшимися на волю подростками. — Ура, мы первые! — девочки побежали занимать понравившиеся шезлонги и вытаскивать на солнце те, что были в тени. — Все танцуют босиком на песке! — пропевает Джисон, откидывая в сторону шлёпки. Минхо смеётся с него и с разгона запрыгивает на спину, Хан подхватывает, несётся к воде и пытается сбросить крепко цепляющуюся за него ношу. — Напомните, сколько лет они уже знают друг друга? — Джию с улыбкой проследила за веселящимися пацанами. — Второй день, — бросает Юбин, расправляя полотенце на шезлонге. — Похоже, у нас появилась первая парочка в отряде, — Гахён умилённо сложила руки у лица. — Не то слово, — фыркнул Чан. — В конце смены придётся играть свадьбу. Так, все непокрытые на солнце, сейчас же натяните на голову что-нибудь — кепки, панамки, банданы, кастрюли! Что вы как маленькие? Чонин тут же натянул на голову платок, но завязал слабо, и импровизированная бандана съехала ему на один глаз. Пофырчав от лёгкого смеха, Хёнджин стянул с него платок, сложил ровно уголок к уголку и правильно обмотал голову одноотрядника, смущённо опустившего глаза. — Спасибо, — улыбка расплывается сама собой, Чонин ничего не мог с этим поделать. Хёнджин так сильно нравился ему — с первых же минут встречи, когда они ещё не были официальным отрядом: он стоял, уперев руку в бок, невероятно высокий, головой подпирающий небеса, — неземной, вытянутый в идеальных пропорциях, наверняка легко достающий до звёзд. Все его жесты завораживали, голос расслаблял, движения зачаровывали. Было в нём что-то элегантное и утончённое, то, что Чонин никогда не находил в себе, а эта взрослая сексуальность и умелый флирт вызывали белую зависть и искреннее восхищение. Хёнджин — идеал. Идеалу принято поклоняться. Идеал сейчас снял с себя белоснежную безрукавку и мажет тело солнцезащитным кремом, красиво и с наслаждением, будто в дорогой рекламе. — Помажь спинку, — Хёнджин протягивает тюбик крема, выпадающий из непослушных неуклюжих рук Чонина, неловким смехом извиняющегося. Сынмин, видя это, закатывает глаза, но, слава небесам, никак не комментирует, вместо этого рассказывает Хёнджину о какой-то очень красивой девочке из второго отряда, на год младше Чонина. Хван слушает заинтересованно и соглашается с тем, что надо к ней подкатить. — А можно с тобой? — Чонин тянется за вставшим Хёнджином, становясь коленями на песок. Сынмин фыркает, а Хёнджин смотрит удивлённо. — То есть, — Ян перебирает пальцами песок, не заботясь о забивающихся под ногти песчинках. — Я в сторонке посижу и не буду мешать. Просто, ты так ловко… в смысле, — слова стремительно закончились, и Чонин заткнулся, мечтая грохнуться лицом в песок, закопаться полностью и никогда не вылезать. — Хочешь мастер-класс по флирту? — Хёнджин понимает, и Чонин благодарно смотрит на него, расправляя вспотевшие ладони. — Это запрещённый контент для детей, — смеётся над поникшим Чонином, но гладит по голове, доказывая, что просто шутит. — Ладно, только сиди тихонько, как мышка, и чтоб незаметно. Сынмин задолбавшеся простонал, откинувшись на спинку лежака, и позвал Хёнджина купаться, заметив, что отряд собирается у воды. Чонин остался на берегу, чувствуя, что как-то активничать сегодня не в силах — бессонная ночь не дала восполнить запасы энергии. Поэтому, когда отряд скрылся в волнах и на Хёнджина нельзя было больше смотреть, он завалился на собственную футболку, разложенную на песке, и натянул на нос бандану, спасаясь от настойчиво заглядывающего в глаза солнца. Очнулся, потому что кто-то тормошил за плечо, но вставать — лениво и безнадёжно. Что-то случилось с телом, пока он спал, оно стало чужим и неподъёмным, вялым, в груди засела тошнота, а тяжёлая голова будто плавала в водовороте. — Эй, ребёнок-соня, давай вставай, мы уходим. Нужно возмутиться и напомнить, что он не маленький, но во рту внезапно так сухо, а язык не шевелится. — Да у тебя температура, — чей-то настойчивый голос посерьёзнел, и в следующий миг сильные руки аккуратно развернули, тошнота подступила к горлу, когда тело двинулось, и пошла ещё выше, когда его подняли в воздух. — Нет, опусти, я хочу лежать. — Полежишь в медпункте, — Чонин открыл глаза, а Чан смотрел встревоженно, будто на помирающего. Так раздражает, он ведь сам может дойти. Не маленький. Наверно. — Чан, меня тошнит. — Ты, похоже, перегрелся на солнце.☀☀☀
Первое, что увидел, открыв глаза, — вожатого, сидящего рядом. — Ты что тут торчишь? — получилось неумышленно грубо. — Я вообще-то ужин тебе принёс, — Чан поджал губы, надувшись. — Могу уйти, если ты так хочешь. Чонин ничего не ответил, и Чан встал со стула, поставленного в узком проходе между соседними кроватями. Пошёл на выход из комнаты, пожелав скорейшего выздоровления, а Чонин оглянулся по сторонам: среди многочисленных пустых кроватей многоместного изолятора — он один. Медсестры нет и, кажется, ночью, когда вся комната погрузится во тьму, и кровати, заправленные белоснежными светящимися в темноте простынями, будут напоминать гробы призраков, здесь вообще никого не будет. Страшно. — Чан, — позвал глухо. — Ты придёшь ко мне после отбоя? Пожалуйста. — Ты вроде как не был рад моему присутствию, — Чан вернулся к нему и скрестил руки на груди. — И мне нужно следить за отрядом, сам знаешь, что у вас там происходит по ночам. — Пожалуйста, Чан. Посидишь со мной, пока я не засну, а потом вернёшься в отряд. Пожалуйста, иначе я опять не буду спать ночью. — Почему не будешь? — Я… мне немного некомфортно в новой обстановке. Знаю, что глупо, но у меня не получается спать, когда мне тревожно. Я не знаю, почему мне тревожно… Мама обычно читает мне книги, пока я не засну. Только не смейся, ладно? Это не потому, что я очень впечатлительный. Чан кивнул, сжав губы, но глазами уже хихикал. — Всё хорошо, Йени, — произнёс серьёзно, сдержав себя. — Если тебе это нужно, я приду и принесу что-нибудь почитать. Не переживай, — Чан смотрел так, что в его искренности нельзя усомниться. — Не бойся говорить мне, если тебе что-то нужно или ты чувствуешь себя некомфортно. Я постараюсь помочь. — Спасибо, — Чонин остановил движение своих пальцев, нервозно перебирающих край простыни, и расплылся в благодарно-смущённой улыбке.☀☀☀
— Ну вот кто тебя просил пить на спор с пацанами? Сама виновата, — Шиён бурчала, поддерживая волосы Суа. — Ну вот кто тебя просил стоять над душой? — бледная взмокшая Бора пихнула её локтем. — Зачем ты торчишь тут, если тебе противно? — Мне не противно. Просто не понимаю почему ты так себя вела, если знала, что плохо среагируешь на такое количество алкоголя. Разве оно того стоило? — Отстань, я отстаивала беспочвенность и несостоятельность стереотипов о женском организме. Уделать этих тупых сексистов стоило того. — Угрохать свой организм в таком раннем возрасте точно не стоит каких-то там споров. — Да ни черта ты не понимаешь! — Суа оттолкнула её и поднялась на ноги, опершись рукой о крышку унитаза. — Давай, ещё начни читать мне лекции о вреде алкоголя для организма. Я не алкоголичка со стажем и знаю свои пределы и норму. Я так напилась единственный раз, обоснованно и осознанно. Какого чёрта ты говоришь так, будто знаешь меня и имеешь право меня поучать? Иди на фиг! — Воу, детка, поспокойней, — Шиён подняла ладонь, пытаясь оправдаться, но Суа уже выскочила из ванной, громко хлопнув дверью. Такая милая, такая буйная, такая энергичная и такая вспыльчивая. Настоящая заноза в заднице, которая стоит того, чтобы попытаться к ней подкатить.