☀☀☀
Электричество, запах пота и колы заполняли репетиционное помещение музыкального кружка, дребезжащий сочный звук электрических гитар въедался в каждую молекулу пространства, заряжая воздух бушующей грозой драйвовой музыки. — У меня сейчас руки отвалятся, — Гахён уронила на пол барабанные палочки и упала щекой на малый барабан, отдавший гулким эхом. — Конечно, с твоим умением игры «на троечку» любая профессионально написанная песня будет для тебя хуже, чем шестнадцатичасовая тренировка в спортзале, — Шиён растрёпанная и злая, как чёрт, будто наэлектризовавшаяся от бас-гитары в руках. — Ты не успеваешь за ритмом, опять. — Хорошо она играет! — Суа стянула с себя ремень акустической гитары и положила инструмент на пол. — У неё получается ровный ритм, это уже многого стоит, а тем более Гахён играет без ошибок! Если тебе что-то не нравится — свали уже и отстань от нас, раз уж мы тебе не по уровню. Имеем, что имеем, и нужно подстраиваться, а не пытаться за неделю выучиться на супер-рок-звёзд. — Может, хотя бы попробуем не Green Day? У них слишком быстрые барабанные партии, — Гахён подняла разлетевшиеся в разные стороны палочки, грустно постучала концами друг о друга и подняла жалобные глаза на Шиён. Та закатила глаза, сцепила зубы, глухо прорычав, и сбросила отозвавшуюся болезненным лязгом гитару на пол. — Делайте, что хотите. Гахён проводила встревоженным взглядом громко хлопнувшую дверью Шиён. — Вот стерва! — бросила Суа вслед. — Что будем делать? — Гахён опустила руки с палочками на колени. — Искать новую гитаристку. — Но мне нравилось играть с Шиён, она хороший учитель, — вздохнула Гахён. — У меня ни с кем не было такого быстрого прогресса… я думаю, стоит просто больше тренироваться. Я приду сюда после ужина, прогоню ещё раз партию второго куплета. — Что? Ты решила поддаться ей?! — волосы Суа взметнулись вверх из-за резкого движения головой. — Она тебя с землёй смешивала, унижала, называя слабым звеном и баластом, она требует от тебя слишком многого, будто ты профессиональный музыкант с десятилетним стажем, совершенно не обращая внимания на твой реальный уровень и твои достоинства! Она несправедлива! — Вообще-то она не говорила ничего такого, — Гахён опустила взгляд на колени. — Не унижала… я правда хочу научиться играть лучше. — Ты будешь играть лучше, но для этого не обязательно насиловать себя, пытаясь сделать невозможное в сжатые сроки! У каждого свой темп. — А мне не нравится мой темп, — Гахён поджала губы. — И самый лучший способ научиться новым навыкам — бросать себе вызов, пытаясь играть на уровне сложней, чем то, что ты можешь. Это правда работает, благодаря Шиён я поняла. — Да она просто промыла тебе мозги! — взвизгнула Суа. — При таком способе учёбы не всегда будет всё удаваться, многие вещи требуют набить руку, ты не сможешь этого сделать за пару часов. Я сейчас схожу за этой сукой, потребую объяснений сегодняш… — Бора права, Гахён, — ладонь Шиён, пахнущая терпким табаком, накрыла рот Суа, мягко припечатавшись к сухим искусанным губам. — Спешка в обучении не всегда на руку музыканту, и я действительно слишком давлю на вас обоих. Несправедливо было требовать от вас так много. Я расстроилась, что у нас слишком узкий круг песен, что мы можем исполнить, поэтому да, вела себя как сука. Продолжайте, как получается, в меру своих сил. Думаю, просто перенесём выступление на концерт в конце смены, зато выступим первоклассно. — А пофему ты фсё за наф рефаешь? — проговорила Суа в ладонь Шиён, возмущённо сведя брови и вцепившись в запястье, но не отводя. — У меня больше опыта, — тяжёлое дыханье легло на покрывшуюся мурашками шею, растворилось в коже сигаретно-лаймовыми нотками. — Мм, детка, ты пахнешь моим шампунем. — То, что я девственница, не значит, что мною можно помыкать! — Я про игру на гитаре, — Шиён смиренно встретила разозлённую панику, разведя руки в стороны, давая больше свободного пространства. Суа покраснела до корней волос и выскочила за дверь на улицу. — Воу, — Гахён потрясённо выдохнула. — Будешь догонять её? — Если не вернётся через полчаса, придётся, — Шиён поджала губы, пряча лукавую улыбку довольной кошки.☀☀☀
Песок засыпался в кроссовки и натирал кожу, неприятно, но Суа не обращала внимания, продолжая брести по безлюдному пляжу, обняв себя руками за плечи, волосы упали на лицо, закрывая видимость. В голове на повторе песня из одного слова: «Дура, дура, дура!», щёки жгло от пощёчин стыда и даже морской бриз не мог остудить пыл обиды и разочарования в себе. Это ж надо было такое ляпнуть, но это всё Шиён — грёбанная фемверсия Эроса, суккуб в человеческом обличии, девушка, способная одним своим видом довести до греха. Рядом с ней невозможно думать, невозможно не желать, невозможно не хотеть. И ведь выглядит как истинная демоница — длинные остроконечные накладные ногти, чёрная обтягивающая одежда, со вкусом подобранные цепи, кулоны и серьги, притягивающие внимание к длинной шее, красивому гордому развороту плеч, соблазнительным ключицам, сексуальный хаос на голове, появляющийся сам собой, по какому-то грешному волшебству, будто невидимые демоны каждый день ласкают её волосы, доводя до идеальной растрёпанности. И все украшения — из настоящего серебра, а в перстнях, усыпающих пальцы, вроде бы настоящие драгоценные камни. Шиён сама как драгоценный камень — ослепляет и вызывает трепет перед такой роскошью и дороговизной. Суа по сравнению с ней — искусная подделка, не более. Внешне может и притягивает взгляд, но то, что внутри, не оправдывает ожиданий: украшения делаются из благородных металлов, а в составе её личности — вовсе не металл, даже не самый паршивый сплав, а обычный пластилин, не имеющий никакого отношения к элитному ювелирному искусству. Даже слепить из себя что-либо стоящее не получалось: только бесформенную нелепую массу, кое-как подстраивающуюся под внешние условия — все знают энергичную, раскованную, боевую Суа, умеющую оседлать волну и победить, но никто не знаком с Бора, неуверенной в себе девушкой, не понимающей кто она на самом деле и какой должна быть. С Шиён эта жалкая бесформенность вылезала наружу, некрасивой грудой вываливалась прямо на обозрение этой шикарной девушки-иконы. Суа пыталась продолжать гордо играть свою роль, но чем больше они сближались, чем больше времени проводили вместе, тем хуже у неё это получалось, постоянно происходили какие-то нелепости, косяки, бессмысленные споры ради спора. Шиён — выход из зоны комфорта, неожиданный вызов, испытание судьбы, а Суа — обычный податливый пластилин, что рвётся под таким напором, плавится от напряжения, затекает в самые труднодоступные участки тела, заменяя собой кости, и вытекает грубыми нелепыми словами, дурацкими шутками и сверхреакциями. Хотелось бы найти способ заморозиться, закупорить все протечки, закрыть доступ к трепещущему сердцу, плавающему в море растопленного горячего материала для лепки, и в то же время — отдаться в руки Шиён, посмотреть, что из этого получится, рискнуть и узнать, а вдруг это руки талантливого скульптора, способного работать с любым материалом, даже самым неказистым и дешманским? Шиён приближается, берцы с множеством декоративных ремешков оставляют в песке целые кратеры позади, а Суа всё никак не может решить, что ей делать, как вести себя, что говорить: голова взрывалась, а единственное, на чём сосредоточился нежелающий соображать мозг — ритм сердца, дисгармоничный и жуткий. — Вот она, — Шиён остановилась, не дойдя пару метров, и довольно улыбнулась. — Та воришка, кто крадёт мой шампунь с алоэ, мои духи, одеколон, лаймовую жвачку и моё сердечко. — Я не краду, — Суа закусила губу и сковырнула мыском кроссовок песок. — Просто мне нравится твой запах, но это не значит, что мне нравишься ты! — Конечно, — Шиён склонила голову набок, её благосклонная улыбка — доказательство, что она видит Суа насквозь. — А мне нравится мой запах на тебе. Детка, ты всегда можешь попросить и не бояться, что я тебе откажу. Можешь просить о чём угодно. — Да что ты о себе возомнила, — Суа сжала кулаки, сгорбившись. — Почему ты всегда такая? Такая высокомерная, самоуверенная, наглая, двуличная, я совершенно не могу понять, есть ли тебе дело до людей вокруг или же ты просто стараешься соответствовать нормам, твоё поведение невозможно предсказать, и я не могу понять как ты ко мне относишься, ты будто постоянно издеваешься надо мной, и это бесит, и то, что я не знаю как мне вести себя с тобой, тоже бесит, и бесит, что ты никогда не злишься на все мои заскоки и истеричность, и то, что я хочу тебя поцеловать, тоже бесит! — Суа округлила глаза, осознав, чем закончила свою спонтанную речь. — О боже, — зажала руками проклятый рот в надежде, что не ляпнет больше ничего, что способно закопать ещё глубже. Надо бежать, но ноги увязли в песке, будто она действительно оказалась в глубокой яме, и с каждой секундой её засасывало всё дальше и дальше. Суа зажмурилась, чтобы не потерять равновесие, пока несёт на глубину. — Ну так вперёд, — голос Шиён оказался ближе. — Я разрешаю. Давно ждала, когда же ты решишься. — Я… я не, — Суа передвинула тяжёлые ноги, продолжающие увязать. Так страшно выставлять настоящую себя напоказ, да ещё через такую нелепую презентацию, состоящую сплошь из косяков и недостатков. — Я такая жалкая, — Суа уронила голову на тяжело вздымающуюся грудь. — Ты невероятная, — голос Шиён ласкал. — Ты самый неудержимый ветер, настоящий ураган, сметающий всё на пути к цели, но также ты — самый нежный тёплый весенний ветер, прекрасный и цветочный. Ты невероятно вдохновляешь и заставляешь двигаться вперёд. И ты права: я не самый коммуникабельный чуткий человек, мне обычно нет дела до других, единственное, что меня трогает — несправедливость. Но ты показываешь мне какого это — иметь чувства, показываешь, что в мире есть много чего важного, на что стоит обратить внимание. Заставляешь меня быть лучше. — Ты одна видишь меня настоящую, — Суа страшно было произносить это в полный голос. — И не считаешь, что я ужасна? — В чём ты ужасна? У нас у всех есть недостатки, в этом нет ничего плохого. Тем более твои недостатки мне нравятся, хотя я не уверена про какие именно недостатки ты говоришь: мне нравится и твоя ветреность, и твой взрывной характер, и твоя неуверенность, и робость. Суа медленно подняла голову, с трудом справившись с отяжелевшими веками, отказывающимися дать посмотреть прямо в глаза Шиён: и завизжала про себя, увидев в глубоких, идеально подведённых, глазах напротив блеск искренности и любящую теплоту. Почему она раньше не замечала, что Шиён так смотрит? — И твоя гиперчувствительность и эмоциональность мне тоже нравится, — улыбка Шиён поднималась всё выше, пропорционально взлетающим внутри Суа петардам восторга, неподдельного счастья и ликования, взрывающимися радостным оглушительным смехом, визгом и неконтролируемыми действиями: кажется, она чуть не задушила Шиён объятьями, и почти повалила на песок, Шиён еле удержалась на месте, подхватив наскочившую на неё Суа под бёдра. — Ты обещала поцелуй, Суа, — Шиён налюбовалась реакцией, наслушалась довольного смеха и проявила свойственное ей упрямство и ярое желание добиваться всего, что хочет. — Бора. Для тебя — Бора, — Суа звонко рассмеялась, умело игнорируя важное и нетерпеливое, чтобы подразнить в меру, завести и поиграться, ничего больше не страшась. — И я ничего не обещала! Бора спрыгнула с Шиён и побежала поперёк побережья к воде, навстречу ярко улыбающемуся солнцу, что светит постоянно и ничего не боясь. Шиён застыла в возмущении, оставшись позади, но вскоре бросилась вдогонку, незлобно, но смачно ругаясь. Джисон подошёл к играющимся в воде девочкам, попытался обратить на себя внимание, получил случайными водными брызгами в живот и, намокнув, отпрыгнул подальше от воды. — Так вы не знаете, если ли в музыкальном кружке учителя рэпа? — В музыкальном кружке учителей вообще нет, — Шиён ответила, не глядя на него. — Только престарелая бабушка, играющая на виолончели, но она мало что понимает в современной музыке. Слушай, помоги поймать эту засранку! — Ещё чего, подмога — это нечестно, где твоя любовь к справедливости! — Суа запулила воду ногами, взметнув фонтаны брызг. — Но ты носишься, как заяц, — отчаянная уставшая Шиён покоряла милотой. — Мне тебя ни за что не поймать, так что уравновесить силы будет справедливо. Джисон отошёл от греха подальше, не совсем зная куда теперь идти. Идей, чем заняться, не было, а делать что-то нужно было, чтобы отвлечь голову. Мина, его психотерапевтка, посоветовала поскорей найти хобби, чтобы направить на него все мысли и чувства, сосредоточиться на том, что приносит радость и удовольствие, чтобы меньше думать о плохом и не загоняться. Джисон перепробовал все кружки, обошёл все спортивные секции, но ни одно занятие в лагере не было способно отвлечь его от Минхо, мысли о котором приобрели даже большую силу и страх, чем мысли о двусмысленных косвенных издевательствах Хёнджина, каждый день выдумывающего чем бы таким его поддеть и вывести на чистую воду, чтоб спалился, признался, рассказал и унизился перед всеми. Без Минхо противостоять этим ловушкам было практически невозможно, Хёнджин давил непробиваемой стеной, несокрушимой скалой, и Джисон чувствовал себя крошечным беззащитным хомячком, пытающимся спрятать в мягком маленьком пузике свои огромные тяжёлые болезненные травмы, хомячком, прикрывающимся маленькими лапками, не способными защитить и ударить. Минхо удерживал вес чужого напора, защищал, приятно гладил по шёрстке и мягко подталкивал в нужную сторону, не давя чересчур сильно и позволяя самому делать шаги. Минхо понимал его даже лучше, чем любые психологи и психотерапевты. Минхо… опять Минхо! Джисон заметил Чанбина, сидящего в тени у самого края пляжного навеса, и, отключив голову, целенаправленно зашагал к нему, не боясь, что, возможно, уйдёт избитым. Всё-таки Феликс давал хороший пример: нужно хотя бы попробовать говорить с Чанбином, тот не кажется таким уж плохим, каким его все оклеймили. — Чанбин-хён, — Хан дождался, когда на нём сфокусируют взгляд и сдвинулся в сторону, чтоб не стоять против солнца и его можно было разглядеть. — Посмотришь лирику? — С чего ты взял, что я разбираюсь? — Чанбин забарабанил кроссовком по земле. — Ну, из-за этого, — Джисон достал из кармана скомканный листок. — Уджин туповат, чтобы писать такие тексты, а Феликс не матерится, значит, твоё. К тому же, я слышал твои песни на клауде… Ты крутой, хён. Чанбин отвёл взгляд и сдержал улыбку, поселившуюся в уголке губ, — явно доволен похвалой. Джисон посчитал за разрешение и присел рядом, достал свой текст, что полировал вторую неделю, но всё не мог понять, что не так, не получалось разглядеть мелкий косяк, портящий впечатление от всей картины. — У тебя семнадцать слогов в первой строчке второго куплета, — почти сразу объявил Чанбин, только пройдясь глазами по тексту. — Это сбивает с ритма. — Чего? — Джисон забрал листок и проверил сам. — Чёрт, и как я не заметил… — Просто строчка хорошая получилась, её не хочется трогать, потому что кажется идеальной. Ты хорошо пишешь. Господи бля не смотри на меня так, ты похож на тупорылую мультяшку с этими глазами-сердечками навыкат, — Чанбин демонстративно отвернулся. — Я редко кого хвалю, можешь гордиться. — Хёёён, — Джисон хлюпнул носом, глотая несдерживаемый восторг и распирающую гордость. — Матерь божья, это что?! — заорал в ту же секунду, грохнувшись неваляшкой на спину и забарахтавшись жуком, упавшим на панцирь и не способным перевернуться обратно. Юбин встряхнула ладони, избавляясь от песка и уселась рядом, вытянув ноги. — Я думал бомбу сбросили! Так чувствовали себя жители Хиросимы и Нагасаки! — затараторил Джисон, схватившись за сердце. — Ты не Вооружённые силы США, чтоб атаковать без предупреждения! А если б у меня сердечко разорвалось от испуга? Ты бы оплачивала мои похороны? А компенсацию семье? Нет, ну серьёзно, как так можно? Совсем совести нет! Предупреждать надо! А если бы тебя снесло ветром, и ты бы приземлилась не там, где надо? Грохнулась на меня бы, и я остался бы инвалидом на всю жизнь! А если бы ты разбилась или сломала себе что-нибудь? Я не выношу вида крови, брр, — Джисон поёжился и забил ладонями по песку. — Хорошие навыки пиздежа, — оценил Чанбин, отодвинувшийся от него подальше, чтобы не задело песком. — Сколько это слов в минуту? — Я думаю сто, — фыркнула Юбин. — Хороший навык фристайла, чел. — Да идите к чёрту, — надулся Джисон. — Но, правда, откуда ты взялась? — Оттуда, — девушка тыкнула пальцем на верх конструкции набережной, куда-то выше перил. — Да тут же метра два, — округлил глаза Джисон. — Я занималась паркуром, когда мне было четырнадцать, — пожала плечами Юбин. — Могу научить основам, если хотите, ещё что-то помню. — Давай, — Джисон разом забил на свою пугливость, страх высоты и боязнь крови. — Не интересно, — отрезал Чанбин. — И чего ты приземлилась именно сюда? — Отдать дань уважения лучшему из андерграундных рэперов поколения, — Юбин прищёлкнула пальцами. — Сверху услышала, как ты тут рэпуешь, и сразу тебя узнала. Только сверху не видно было, где ты сидишь, пришлось долго искать. Никогда бы не подумала, что вживую встречу самого SpearB! — Блять, — Чанбин закатил глаза. — Только попробуйте рассказать кому-то ещё, я вас закопаю. — Я буду нем, как рыба, если ты согласишься со мной выступить на каком-нибудь из вечерних концертов, — выпалил Джисон и нервно улыбнулся, готовясь к вспышке агрессии. — Я никогда не выступал вживую, — процедил Чанбин, но руки распускать не стал. — Зря, вживую ты ещё круче, чем на записи, отвечаю, — Юбин толкнула его кулаком в плечо, совершенно не обращая внимание на злость в направленном на её руку взгляде. — Если всё-таки решитесь, я хочу выступить с вами. — А, так ты та самая Дами, я вспомнил, — Джисон присвистнул. — Ты на общем знакомстве отряда говорила, а я чёт сразу не обратил внимания, думал, ты прикалываешься… вау, наш отряд просто магнит для талантов. Эй, хён, ты куда? Струсил, что ли? — Джисон погнался за уходящим Чанбином, а Юбин осталась сидеть на песке, выжидая, когда эти двое набегаются.☀☀☀
Уставший от двух свалившихся на его голову амбициозных недорэперов, Чанбин вернулся в комнату и намеревался лечь поспать, полезно для перезагрузки мозгов и возобновления энергии, но уснуть не получилось бы ни при каком желании: Уджин, свесившийся с кровати вниз головой, храпел во всю, а Ёнбок сидел в наушниках, ни на что не жалуясь. У этого малыша стальные нервы, что всегда очень удивляло и заставляло втайне восхищаться. — Эй, одолжи наушники, я хочу поспать, — Чанбин подошёл к нему и упёрся грудью в боковую сторону верхнего яруса. Нахмурился, заметив, как Феликс вздрогнул, встретившись с ним взглядом и дрожащими руками снял наушники. — Дай наушники. Спасибо, — он вытянул из бессильных рук провод и остановился взглядом на лице. — Всё хорошо? Феликс кивнул и натянул свою любимую ослепительную улыбку во все тридцать два, но глаза оставались застывшим камнем с янтарными трещинами-прожилками. Тело выглядело таким же каменным — Чанбин был уверен, что, если дотронется, ощутит твёрдость напряжённых мышц. Ёнбок так сильно боится его? — Слушай, — фразу прервал громкий хрюк Уджина, перевернувшегося на другой бок, и Чанбин сдвинул брови, не в силах терпеть. — Пойду растолкаю этого ушлёпка, пусть ночью спит. Минхо зашёл, как обычно, без предупреждения, и сразу обратился к Феликсу. — Привет, Ликс, посмотришь со мной фильм? Не дождавшись ответа, сразу полез наверх, первым делом закинув планшет, и Чанбин тут же позабыл о раздражающих его медвежьих хрюканьях, сосредоточившись на охреневшем незваном госте, пробравшемся без проблем на запретную охраняемую территорию. — Эй! — Чанбин подбежал к кровати, собираясь потрясти матрас и скинуть с него Минхо, но вовремя понял, что может случайно стряхнуть и Ликса, и остановился, не зная что делать: нормальных аргументов, почему Минхо не может смотреть фильмы вместе с Феликсом, не находилось, а выглядеть совсем придурком не хотелось. Можно было бы, как обычно, надавить на Ёнбока, чтобы тот сам прогнал Минхо, но, вообще-то был ещё один неплохой вариант. — Ну нет, вместе с тобой кровать обвалится, — заныл Минхо. — Это перегруз, эти железки заржавевшие не рассчитаны на такой вес. Ликс зачарованно наблюдал за движениями Чанбина, забирающимся на кровать методом подтягивания на руках, и даже протянул лапку, чтобы дотронуться до вздувшихся мышц, но вовремя одёрнул руку. — Мы можем спуститься вниз, — запоздало предложил Феликс, очнувшись от залипаний. — На моей кровати только без него, — Чанбин злобно зыркнул на скорчившего рожу Минхо. — Тогда останемся здесь, — сглотнул Феликс, беспрестанно ёрзая и не находя себе места, боясь случайно прижаться к кому-либо. — А ч-что будем смотреть? — Кладбище домашних животных, — довольно оповестил Минхо. — Гавно какое, я смотрел, — фыркнул Чанбин. — Если смотрел, так свали, тебя никто не держит, — огрызнулся Минхо. — Кладбище? Животных? — Феликс сгорбился, упершись шеей в стену, и хотел что-то добавить, но Минхо сунул ему в руки планшет, как сидящему посередине. — Если ты боишься фильмов ужасов, можем посмотреть какую-нибудь романтическую комедию, — Минхо заботливо заглянул ему в лицо и погладил по коленке. — Или аниме. — Нет, всё в порядке, — Феликс сглотнул, вымученно улыбнувшись, и плотнее прижался спиной к стене. Чанбин осторожно, выжидая время, сократил расстояние между ними, прижавшись бедром к бедру и, чтобы снова ощутить эту нежную кожу, локтем к локтю, благо, оба в футболках и руки достаточно оголены. Ещё хотелось, чтобы Ликс положил голову ему на плечо, но просить об этом было бы странно, так делают только с девушками на свиданках. Но хватало и этой простой близости, и забавных реакций, что выдавал на него Феликс, мигом отвлекаясь от фильма и пытаясь быть незаметным и сдержанным: вдохи-выдохи не к месту, мурашки по коже, закушенные и облизанные губы, нервно дёргающиеся ноги, борьба с лезущей в глаза чёлкой. То, как он напрягался, чувствуя на себе взгляд Чанбина. Чертовски милый, невероятно привлекательный. И всё было бы прекрасно и идеально, если б не Минхо, распускающий руки, сюсюкающий с Феликсом, отпускающий смешные шутки, разряжающие обстановку и позволяющие Ликсу расслабиться (Чанбин бы так никогда не смог, тупое чувство юмора не позволило бы). Единственный вариант, какого хуя этот педик припёрся сюда со своим планшетом, был очевиден — подкатить к Феликсу, сблизиться с ним, поэтому и выбор фильма такой: хорроры самый подходящий способ незаметно облапать человека под соусом успокаиваний и заботы. Это бесило до искр в глазах и кипящей злости в груди, но Чанбин терпел, боясь потерять возможность сидеть вплотную к Феликсу, чувствовать его тепло и нежность кожи. Веселье началось, когда начало действия фильма перешло в развитие, сюжет набрал обороты вместе с напряжением; до этого забавляло как Феликс хлюпает носом и утирается тыльной стороной ладони, переживая все трагичные моменты фильма, начиная со смерти кошки и заканчивая гибелью ребёнка, как если бы это было бы что-то качественно снятое и действительно трогающее, но сейчас, с момента появления ожившего мертвеца и всех зверствий, им совершённых, веселье немного сбавляется болью от пальцев Ликса, железными тисками впившихся в руку, и царапин, что тот оставляет машинально на голой коленке Чанбина, выглядывающей из дырки на джинсах. А вот уже почти сбывшееся тайное желание, когда Феликс с глухим подавленным криком, клокочущим в горле, утыкается лицом ему в плечо, дрожа. Минхо, наблюдающий за поведением Ёнбока, притих и приуныл, перестал лезть к нему, только бормотал что-то успокаивающее и поглаживал по повёрнутой в его сторону спине. — Наверно, не стоит досматривать, — предложил, заметив, что Феликс сдерживается изо всех сил, запихивая себе в рот костяшки пальцев. — Нет, я досмотрю! — взвыл Феликс, вытянувшись в струнку, и Чанбин, не сдержавшись, погладил его по макушке. — Но, я думаю… — Минхо не стал договаривать какую там хуету он на этот раз думает, внезапно неестественно выпрямился и в край охуел, без лишних раздумий закинув руку на плечи Феликса, прижав к себе. — Какого хера?! — Чанбин скинул его руку и подорвался с места, готовясь спрыгнуть вниз и добраться до Минхо с другой стороны, но Ликс остановил его, вцепившись клещом, просунув руки под мышками, удерживая и ограничивая движение. — Не надо, хён, не дерись! — крикнул надломленным голосом и внезапно громко разревелся, совершенно сбивая с толку. Чанбин перестал прожигать в Минхо дыру злобным взглядом, стал смотреть на висок Феликса, уткнувшегося ему в воротник футболки. Злость и раздражение постепенно растворялись в уютном тепле этого солнечного малыша, а в груди почему-то стало тяжело, будто истерика Феликса была грузом, упавшим на его тело. Руки сами собой опустились на спину Ёнбока, а завершающим штрихом стало наслаждение от жалкого побега Минхо, безмолвно спустившемуся вниз по лестнице, даже не пытаясь вмешаться и перетянуть на себя внимание Феликса. За ним ушёл и внезапно объявившийся Джисон, переставший тупить в пол и изображать унылую статую, и даже проснувшийся от длительной беспробудной спячки Уджин вместо того, чтобы высказать что-то противно вонючее, прикусил язык, и зачем-то поспешил вслед за Джисоном. — Прости, хён, мне нельзя смотреть фильмы ужасов, — Феликс отлип от него, высвобождая занывшее от железной хватки тело, и принялся тереть кулаками раскрасневшиеся нос и щёки. — Это из-за фильма. — А с хуя согласился тогда смотреть? — Чанбин не дал ему сбежать, взял лицо в ладони, вытирая большими пальцами слёзы. — Если бы не согласился, ты бы назвал меня девчонкой и поиздевался бы. Я хотел… а всё равно как девчонка, — Феликс опустил голову, спрятав глаза, не давая смотреть себе в лицо, и сгорбился, почти сравнявшись с плоскостью кровати, словно у него болел живот. — Я, — Чанбин потерял мысль и захлопнул рот. — Я что, всегда так делаю? Феликс робко кивнул, не открывая зажмуренных глаз со слипшимися ресницами. — Ну, блять. Ну ты правда немного как… прости. Не зная, что ещё может сделать и сказать, Чанбин спрыгнул на пол и ушёл в ванную, оставив Феликса приводить себя в порядок, может, больше личного пространства поможет этому дурачку инфантильному справиться с эмоциями и не вываливать всё это на Чанбина: он так не переносит все эти сопли и нытьё, что постоянно выдают девчонки, а к этому набору у Ёнбока ещё и необъяснимое двуличие — он вроде как имеет жёсткий стержень в характере, позволяющий с достоинством переносить тяжёлые ситуации, плохих людей и острые конфликты, а с другой стороны не может справиться с какой-то бабской хернёй. Всё могло бы быть гораздо проще, если не эти его закидоны.☀☀☀
Широко зевающий растрёпанный Уджин схватил Минхо, слепо спешащего в тупик коридора. — Не издевайся над ним. — Я серьёзен насчёт Феликса и плевать хотел на Чанбина: хочет быть мудаком и подраться — окей, я не против, с радостью ему отвечу и вмажу, — Минхо сделал лицо кирпичом и скрестил руки на груди для надёжности. — Я про Джисона, — добавил Уджин, и взгляд Минхо потяжелел. — Так будет лучше, — не стал оправдываться и злобой напоказ прикрывать глубокое переживание на лице, но и слушать ничего больше не стал: развернулся и пошёл на выход с этажа. Уджин пораскинул мозгами и решил, что Минхо не тот, кто позволит прицепиться дальше, давать советы и лезть в душу, и поспешил обратно в свою комнату, выяснять, кто обидел Феликса и виноват ли в этом Чанбин.