Задыхайся со мной

Меня отморозило с мёртвой точки, и я быстро подошёл к парню, прикрыв за собой дверь. На меня больше не поднимали глаз, да и я представлял, как это паскудно, быть на его месте. Встав с пола, он босым прошёлся по стеклу. У него на стене весело небольшое зеркало, вот его останки на полу. Если он меня сейчас не прогнал, значит, пока мне бояться нечего. Закрыв, наконец, дверь, пошел, в обуви, за хозяином. Он полез в шкаф, чуть позже я понял зачем. На улице стало темнеть, и он включил свет. Кинув рядом деньги, он сам сел на разложенный диван. На его теле появилось несколько красных полос, а на руке сверкал неслабый порез. Сунув аптечку мне, он молча уставился в пол. Присев рядом, я стал копаться в коробке. Ничего кроме обезболивающего, перекиси и бинта, в ней не было. Мои вчерашние лекарства бесследно исчезли. Оторвав кусок бинта, обильно смазал его и приложил к ране. Рана была в нескольких миллиметрах от плеча. Порез был довольно глубокий, но до мышц не добрался. От простого падения зеркала, он бы не появился. В больницу он не собирался, поэтому мне пришлось спрашивать его о нитках. Никогда ещё не зашивал живого человека. И вообще, я иголку держал в последний раз из-за того, что в очках болт застрял. Ничего, будем учиться. Несколько раз промыв рану, я уже привык к алой жидкости, которая и не переставала течь. Смочив нитку и иголку той же жидкостью, стал придерживать руку парня. Пальцы у меня немного дрожали. Если бы я только мог вызвать настоящую скорую. Впервые протыкая кожу небольшой иглой, понял, что кожа у нас не такая мягкая, как кажется. Чтобы хоть как-то себя успокоить, он достал сигарету и стал потягивать её. Зашивать дрыгающегося и задыхаться одновременно, не самое классное чувство. Затягивал я не туго, делая по два и три узла. Вскоре рана закрылась, а поверх неё я наложил импровизированный пластырь, на несколько размеров больше. Всё-таки биология на уроках не прошла даром. Смывая с себя кровь в ванной комнате, меня нагнал сигаретный дым. От него уже стали слезиться глаза, и я решил умыться. Потянувшись за очками, оставленными на полочке, обнаружил, что их нет. Видел я всё не так плохо, но всё было очень размыто. Ловил только цвета, если они были средних размеров, маленькие вещи я не замечал. Я повернулся к выходу, и на меня выдохнули дым. Я тут же закашлялся. - Отдай мне очки! – он начинает лезть на голову. Я ему не раз помог, а ведёт себя так, как будто ничего не было. Протянув руку вперёд, хотел было схватить парня, но он отступил, и я полетел головой вниз. Сначала было неожиданно, а потом была тупая боль в лёгких. Хотя, может, это не только от удара, а и из-за дыма. Подняв меня на ноги, мне вернули очки. - Тебе без них лучше, – зевая, проговорил Олег, пока я напяливал протянутое. Вот только у него забыл спросить, как мне выглядеть. – Что случилось с твоей одеждой? Вот он, судный час. Чувствую, что сейчас мне влетит. Поэтому, долго не могу найти ответ на вопрос. Вроде какой-то план на разговор и строил, но из головы всё выпало. - Хорошо. Я рассказываю, что случилось с моей одеждой, а ты мне рассказываешь, что то был за мужчина. Идёт? - Он ещё и условия ставит. Ты же по любому расскажешь, ведь просто так ты бы не вернулся ко мне, – упав на диван, он помялся на месте. Хренов логик. - А вот и нет. Ты же тупой, про лекарства забыл бы. Вот и наведался посмотреть, не отбросил ли ты коньки, – хорошо, что я остался стоять у входа в комнату. Огрёб бы, наверное, не слабо, да и очередная сигарета не пойдёт мне на пользу. - Как видишь жив. Дверь там. Какой же он неблагодарный, однако. Но я только что видел, как в него кидали деньги, что он и бровью не повёл при порезе, никаких эмоций. Он не был похож на маленького парнишку, который перешёл к нам в школу, и боялся нос высунуть. Он стал совсем другим. Но, как и в начале нашего знакомства, в нём было то, чего не было у других. Меня от его холодности лишь сильнее тянуло к нему. Решив не напрягать его темой, по которой я пришёл, направился домой. Всю дорогу, я мял в кармане этот чёртов конверт. Ну, я ведь должен был его открыть. Разорвав бумагу, всё содержимое высыпал в ладонь. - Что? – уставившись на вложенную бумагу, прочёл строчку. Несколько раз пришлось её перечитать, чтобы до меня дошло, чем они там занимаются. А теперь и я?