Задыхайся со мной

- Иди сюда, – холодно просишь меня. Хотя бы просишь. Подойдя к тебе, стою между твоих расставленных ног. Смотришь на моё лицо и смыкаешь брови на переносице. Пытаюсь снять очки, но ты мне не даёшь. Целуешь, напористо, страстно. Стягиваешь свитер, заставляя ощущать отсутствие нормального отопления в твоей квартире. Знаю, что будет больно, потом, не сейчас, но охотно поддаюсь ему. Уже лежу, а меня неспешно раздевают. Всё как в бреду. Дыхание становится тяжелым, когда тело прижимает меня к уже горячей поверхности. Запотевшие очки протирают пальцы рыжего. И он тяжело дышит. Где-то во времени он успел снять свою кофту и оставался в своих штанах. На теле были ещё ели заметные синяки. Мои швы, нанесённые на его руку, снял доктор, но шрам у него остался. Почти полностью затянулся. Расставив мне ноги, он возле них пристроился. Хорошо, что на мне ещё трусы, и он не торопится снимать свои джинсы. Почувствовал, как его плоть пробивается через штаны и трётся об меня. Меня как со сна выдернуло. С ужасом упиваюсь в его плечи пальцами. Пелена сошла с глаз и теперь мне страшно. Ужасно страшно. - Как? Уже? – обречённо выдыхаешь и с поникшим настроением слезаешь. - Что уже? – поджимаю к груди колени и обнимаю их. Возбуждение в таком положении приносит дискомфорт, но терпеть можно. Как же у него холодно. - Ты был слишком нервным на улице, пришлось тебя успокаивать, – достав из кармана почти целую пачку с неизвестными мне таблетками, бросает их в мою сторону. Он пытался меня накачать таблетками? Как? Когда? Точно, поцелуй. Как ему это удалось? Нет. Не хочу знать. Хочу убраться отсюда поскорее. В этом весь Олег. Вечно заботится лишь о себе. Никакой благодарности другим, всё себе любимому. Встав с дивана, принялся натягивать на себя штаны. - Жень, останься, – скулящим голосом просит. Знаешь Олежка, а мне пофиг. Так, как и тебе было. - Нахрена? – застегнув пуговицы, поднял решительный взгляд на поникшего. – Для чего Олег? Ещё не успел меня выебать? Ещё не полностью убил всё уважение к себе? Ещё меня не растоптал? – успев встать с дивана, он стал отходить к окну под моим напором. Напрягается. Не нравится, когда загоняют в угол. Почувствуй меня на своём месте. Пощёчина, распахнуть шире глаза. Не удар в челюсть, а пощёчина. Щека горит, но не лезу к ней. Мне обидно, очень. Такое отвращение накатывает, как в момент минета. - Заткнись и слушай! – начав обратное отступление, меня заставляют отходить от него. Снова страшный. Снова в бешенстве. – Твоё существование меня бесит. Твои действия, поступки и даже внешность. Меня от неё воротит, – хотел было ответить ему, но замах руки заставил меня молчать. Упираюсь в полочку на полу. Теперь я опять загнан. Тобой же. – А твоё упорство само заставляет меня, тебя ломать. Не проще сдаться? Тогда бы ты мне не был интересен. Почему… Открыв губы, меня одарили ещё одной пощёчиной. На этот раз он ударил сильнее. - Где твоя мать? – всего один вопрос, и он безоружный. Плечи опадают, он даже не старается меня затыкать. Подняв с пола свитер, его запускают в меня. Чувствую виноватым себя. Я себя виноватым чувствую, хотя ничего и не сделал. Сигареты появляются на горизонте. Успокоиться решил, да? Сжав в руке шерстяную ткань, решительно подхожу к парню и вырываю сигарету из губ. Он достаёт ещё одну. Повторяю то же действие. Третья. Вырываю пачку и лезу ему в штаны за зажигалкой. Я, кажется, его развеселил. Он ухмыляется. Ну, охренеть. Подношу к губам сигарету и поджигаю. Сильно затягиваюсь. Удержать дым во рту не могу и начинаю кашлять. Горько. Кашель не проходит спустя и минуты. Меня кашляющего затыкают поцелуем. Почти что кашляю ему в открытый рот. А поцелуй всё же помогает, я успокаиваюсь. С неохотой отдаю ему сигареты и слышу, как они падают на пол. Неужели он их выкинул? Меня прижимают к подоконнику. Подняв меня, с лёгкостью усаживают меня на него. Мои ноги разведены, а он устраивается между ними. Ничего не понимаю. Но мне хорошо. Снова я оказываюсь без штанов. Трусы он так же не торопится снимать, хотя мне уже в них больно. Медленно блуждает по моей плоти сквозь ткань, а я уже и сам в него тыкаюсь, но он этого упорно не замечает. Укусив его за губу, на которой был пирсинг, рыча, стал просить его: - Не издевайся надо мной. Неохотно, но всё же послушно, он освободил меня от неудобной ткани и провёл по члену ладонью. Стыдно уже не было, хотелось поскорее оголить его и сделать это. Обняв его ногами, запустил в расстегнутые штаны руки. Сжимая его задницу, всё так же сам, толкался в его слегка сжатые пальцы. Он всем видом подавал, что ему торопиться некуда. - Ты уже течёшь. Если не перестанешь, скоро кончишь, – целуя мою шею, он изредка сжимал пальцы сильней. В такие моменты я таял. Прижимаясь как можно плотнее к его голому телу своим, у меня стали сыпаться очень тихие и хриплые стоны. Он был абсолютно прав, ещё несколько манипуляций с рукой и я излился на себя и запачкал его пальцы. Плотно вжавшись в него, ногами прижал его к себе. Вроде бы ничего такого он не делал, а я кончил. Чёрт. Я кончил в руку Олега. Поздно до меня доходит. Отпускать его не тороплюсь, а от него доносится тихое хихиканье. - Молодец, – поцеловав меня в ключицу, заставил меня испытать снова нежность. - Олег, я … - отстранившись от него и опустив ноги, глянул на рыжего. Ничуть не изменился в лице. Всё такой же холодный. Но на этот раз он совсем другой. Толи после того как я кончил в его руках, он стал другим, толи он на самом деле в нём что-то изменилось, – я же тебе противен. - Ты явно придурок. Стал бы я так тебя мучить, если бы ты мне был настолько противен? – чмокнув, мне протянули трусы. Секундочку, он мне только что признался?