Беглянка из Ивагакуре

      Итачи не любил долго залёживаться в постели. После пробуждения он обычно сразу же вставал и отправлялся в душ, но не сегодня. В этот день Учиха тянул время настолько, насколько это возможно, пока в его комнату не постучали.       — Итачи, ты уже проснулся? — Послышался за дверью нежный голос Микото.       Это был один из немногих выходных дней за последние месяцы, но даже этот факт не сыграл ему на руку: все домашние привыкли, что Итачи встаёт раньше всех. Юный Учиха перевернулся со спины на живот лицом в подушку.       — Да, ока-сан, — глухо отозвался он. — Сейчас встану.       Послышались лёгкие удаляющиеся шаги, и Итачи решил, что у него есть минут десять отсрочки.       Служба в АНБУ изматывала и морально, и физически, но Итачи нравилась его работа. Более того, он был рад лишний раз покинуть стены дома, что так давили. Он предпочитал изнуряющие тренировки, круглосуточную службу, бесконечные миссии длительному пребыванию в домашних стенах и постоянно натыкался на критику Изуми и возмущения Саске.       Младший брат уже совсем большой и сам теперь ходит на миссии со своей командой, и хотя внимания к себе он требовал уже гораздо меньше, тычок в лоб больше не срабатывал. Изуми же тоже жаждала внимания, о чём не забывала постоянно напоминать. Итачи сам не понял, когда они успели стать парой, несколько раз подержавшись за руки. Он был настолько отрешён, что его это просто не интересовало. Было бы проще, если бы эти отношения не форсировали родители и с той, и с другой стороны. Фугаку не уставал твердить о том, что такая партия просто идеальна для Итачи, ведь Учихам подходят только Учихи. Данная позиция была сродни вязке чистокровных собак, и Итачи был с ней в корне не согласен. Впрочем, не возражал, потому как не имел ни сил, ни желания вступать в очередную конфронтацию с отцом.       С Изуми они дружили с ранних лет, и Итачи предпочёл бы, чтобы всё так и оставалось. Он по-своему любил её, уважал, защищал. Но однажды Шисуи насмешливо указал своему непутёвому другу, что девчонка по уши в него втрескалась, и Итачи дал слабину, позволил ей зайти дальше. Теперь это всё настолько усложнилось, что назад пути не было. В какой-то момент Учиха решил, что не всё так плохо. Да, он хотел бы вообще никогда не жениться и не заводить детей, но быть старшим сыном главы клана — нести большую ответственность, быть примером. Если отцу так будет легче — так и быть.       С этой мыслью он тяжело поднялся, немного посидел, а после направился в душ. День обещал быть тяжёлым и мучительным, Итачи уже «предвкушал» его. Единственный день в году, который он так сильно не любил: 9 июня, его День рождения. Итачи терпеть не мог столько внимания к своей персоне, в течение дня к ним приходили соседи со всего квартала с поздравлениями и подарками, Микото накрывала на стол и звала друзей, Фугаку каждый год твердил о «крови, долге, чести Учиха», которые Итачи должен с достоинством нести всему миру. Лишь Саске, кажется, понимал всю пагубность положения своего брата, поэтому вежливо отделывался простым и коротким «с Днём рождения» и больше не подавал никаких признаков того, что происходит что-то необычное.       Пару раз в его день рождения выпадала какая-нибудь срочная миссия, и это был лучший праздник из всех возможных. Однако Третий Хокаге зачастую безжалостно отправлял его домой в такой знаменательный день.       Итачи очень любил свою семью и не желал обижать их, поэтому, если не было возможности сбежать, он старался не расстраивать домашних, особенно маму, которая так старалась его порадовать.       И поэтому он выдал свою самую лучезарную улыбку, когда на кухне его встретил здоровенный торт, на котором была кремовая цифра «18». И в этом были свои плюсы: как бы там ни было, Итачи любил сладкое.       — Спасибо, — сконфуженно пробормотал он и сел за стол.       Неужели мама встала спозаранку, чтобы всё это приготовить? Стало даже как-то неловко.       Саске и Фугаку не любили сладости, поэтому торт достался двум сладкоежкам в семье.       — Нужно оставить на вечер для Шисуи и Изуми, они обещали зайти, — сказала Микото, доедая уже вторую порцию торта.       — Какие планы, Итачи? — Вдруг спросил Фугаку.       Отец, как обычно, сидел во главе стола и сурово оглядывал домочадцев. Посторонний человек подумал бы, что глава клана всегда напряжён и собран, но Итачи хорошо его знал: это была расслабленная и домашняя суровость. Были и другие: должностная суровость, суровость шиноби, суровость главы клана и семьи, яростная суровость. Фугаку катастрофически редко демонстрировал что-то другое.       — О чём ты, ото-сан*?       — Тебе уже восемнадцать и ты многого добился, — сухо продолжал Фугаку. — Пора задуматься о будущем, о продолжении нашего рода.       Такая убийственная прямота была в духе отца, странно, что он не сказал прямо в лоб о необходимости спаривания самки и самца.       — Всему своё время, — учтиво возразил Итачи.       — Твоё время уже подошло, — неуклонно отрезал Фугаку. — Пора задуматься о свадьбе. Я разговаривал с отцом Изуми**, он…       — Ото-сан, — вежливо, но твёрдо прервал его Итачи, — при всём уважении, позволь мне решить самому.       — Вы с Изуми состоите в отношениях уже долгое время, это неприлично. Если тебе не важна собственная честь, подумай о чести юной девушки.       Итачи казалось, будто он попал в книгу со сказками о далёких стародавних временах, где юных девушек и юношей женили и выдавали замуж по договору родителей. Фугаку был старомодным, это не секрет. По словам Шисуи, Итачи тоже в этом не отставал, но не до такой степени. Те времена давно прошли.       — Обсудим это в другой раз, ото-сан, — мягко заключил Итачи и вернулся к трапезе.       Микото и Саске всегда затихали во время споров старших мужчин семейства. Итачи знал, какие отношения были у его родителей: Микото не смела возражать мужу при детях и на людях, но наедине могла открыто высказать своё мнение, и Фугаку обычно прислушивался. Модель отношений на деле идеальная: покорная и молчаливая жена на людях, мудрая и открытая наедине с мужем. Итачи не видел, чтобы отец проявлял к матери нежность, хотя догадывался, что она просто была скрыта от посторонних глаз. Впрочем, самому Итачи такая модель претила: ему не нужна была покорная и молчаливая кукла.       Фугаку не стал возражать, лишь нахмурился и недовольно хмыкнул. Итачи знал, что на этом всё не закончится, но был рад отложить неудобный разговор на потом. Ему уже надоело воевать.       Учиха покосился на Саске: тот был спокоен и невозмутим, казалось, будто он согласен с отцом. Итачи не стал бы отрицать, что Саске чересчур старается угодить Фугаку и даже перенимает у него некоторые привычки и манеры. Тем не менее, он хорошо знал настоящий характер брата: если вдруг воля отца будет противоречить его интересам, то младший Учиха непременно даст отпор. С каким-то странным чувством обиды он вдруг понял, что с Саске сдувают пылинки и вряд ли станут вешать на него груз ответственности за весь клан. Отец не демонстрировал своих чувств, но Итачи знал, как сильно он любит и бережёт младшего сына.       Завтрак после этого прошёл в тишине, лишь изредка Микото верещала что-нибудь отвлечённое.       К вечеру, когда Фугаку уже успел сходить на службу и вернуться, а Саске пришёл домой после тренировки, семейство встретило нескольких гостей. Итачи был насторожен появлением Амико и Иошито Учиха, родителей Изуми. Сама девушка была несколько взволнована и даже возбуждена, она трепетно запечатлела на щеке Итачи мокрый горячий поцелуй, и он буквально ощутил её дрожь всем телом. Ему это не понравилось.       Шисуи тем временем лукаво ухмыльнулся и потрепал младшего товарища по плечу. Высокий, широкоплечий и добродушный, Учиха Шисуи не был милосердным в том, что касалось Итачи. Если был повод поддразнить юного друга, Шисуи такой возможности никогда не упускал, так было с самого детства.       За столом царила какая-то странная атмосфера праздника и смятения. Велись непринуждённые легкие беседы, гостиную переполняли весёлые голоса и громкий смех, но нельзя было не ощутить некоторое напряжение. Итачи покосился на отца, серьезно взирающего на гостей и домочадцев, взгляд этот словно говорил: «всё под моим контролем». Итачи вдруг понял, что так оно и было, он сам был под контролем отца, и сей факт оказался куда более неприятным, чем можно было предположить.       Итачи ощущал на себе пристальный взгляд Изуми, которая сидела напротив, взгляд преданности и обожания. Было неловко ощущать его, Итачи чувствовал себя обязанным за такое почитание, потому он всячески избегал её горящих агатовых глаз. Зато Шисуи отрывался по полной, не стеснялся колких шуточек касательно Итачи, громко смеялся и трепал по волосам Саске, который, казалось, готов испепелить Шисуи шаринганом. Всё это было ещё вершиной айсберга, потому что слово взял Иошито.       — Итачи, я несказанно рад, что наша Изуми оказалась под твоим покровительственным крылом. Такая достойная партия для нашей дочери — лучший подарок судьбы. Мы надеемся, что не за горами время, когда ты примешь важное решение и сделаешь Изуми своей избранницей до конца твоих дней. Мы все желаем вам счастья.       Это было не очень-то похоже на поздравление с Днём рождения, скорее, тост на помолвку. Итачи перевёл растерянный взгляд на Изуми, которая выжидающе смотрела на него, потом на Фугаку, что настороженно и предупредительно сверлил сына тяжёлым взглядом.       Итачи глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, он тщательно подбирал слова и старался звучать как можно более учтиво.       — Благодарю вас, Иошито-сан, за тёплые слова. Я люблю и уважаю вашу дочь и рад быть с ней. Однако…       На этом моменте все с лёгким изумлением уставились на Итачи, напряжённое ожидание повисло в воздухе.       — … однако, полагаю, что нам не нужно торопиться с таким серьёзным шагом. Мы молоды, всё ещё впереди. Изуми ведь хотела стать наставником генинов…       — Вряд ли замужество как-то может этому помешать, — вмешалась Изуми, еле сдерживая негодование.       — Конечно, — растерянно ответил Итачи, чувствуя, что весь его и без того скудный запас аргументов исчерпался. — Просто…       — Что не так, Итачи-кун? — Уже не сдерживаясь, воскликнула Изуми. — Ты не хочешь быть со мной?       — Хочу, — мягко возразил Итачи и добавил уже более увесисто: — Я не хочу жениться. Не думаю, что это необходимо прямо сейчас.       Такое заявление ошарашило родителей, а Изуми, кажется, готова была разрыдаться. Итачи уже успел пожалеть обо всём сказанном, однако Шисуи каким-то чудом удалось его спасти. Он громко засмеялся, и все недоуменно взглянули на него.       — Юные сердца неудержимы, Иошито-сан, — задорно проговорил он. — А ведь и правда, зачем таким молодым сразу в брак? Неужели вы сомневаетесь в честности и благородстве Итачи? Он лучше отгрызёт сам себе язык, чем предаст свои принципы, уж я-то знаю. Ваша дочь в надёжных руках, но те времена, когда люди женились, едва им исполнится восемнадцать, давно прошли. Согласитесь, тогда все торопились, потому что шли бесконечные войны, шиноби погибали тысячами, все хотели успеть оставить потомство. Сейчас же во всём этом нет необходимости.       — В клане Учиха всегда были строгие рамки и правила, — холодно вставил Фугаку. — Если юноша и девушка проводят время вместе, нет смысла тянуть со свадьбой.       — Кому от этого станет лучше, Фугаку-тайчо? — Не унимался Шисуи. — Они будут гораздо счастливее в браке, если оба успеют реализоваться в карьере. К тому же, Изуми, ты же понимаешь, что брак обяжет тебя в ближайшее время породить на свет крошку-Учиху? А как же твои мечты и планы?       Шисуи с теплотой улыбнулся Изуми, и та, кажется, немного оттаяла. Итачи чуть не застонал от облегчения и благодарности.       — Ты шиноби, боец, — задорно продолжал Шисуи. — Успеешь ещё к плите и пелёнкам.       Если бы всё то же самое сказал Итачи, то это бы воспринялось как отговорки, но Шисуи был гением во всём, в том числе в убеждении и покорении сердец. Итачи такими талантами никогда не обладал и впервые в жизни пожалел об этом.       — Хорошо, — обиженно, но уже спокойно отозвалась Изуми после некоторых раздумий. — Вы правы, Шисуи-сан. Может, есть смысл подождать.       Девушка вопросительно посмотрела на своего отца, который выглядел чуть ли не рассерженным и уничтожал Итачи взглядом. Амико легонько коснулась его плеча с мягкой улыбкой, и тот слегка расслабился.       — Так и быть, — сухо заключил он. — Но слишком тянуть время я тебе не позволю, Итачи. Если ты не согласен, то лучше сказать об этом сейчас.       Итачи и рта не успел открыть, как воздух разрезал твёрдый голос Фугаку:       — Он согласен.       Смесь негодования, злости и растерянности сразила Итачи, и он не находил слов. Интуиция подсказывала, что возражать отцу сейчас — не лучшая затея, потому он решил хмуро промолчать, смерив отца надменным взглядом.       Так или иначе, разговор был исчерпан, все словно пробудились, взбодрились. Саске стал расспрашивать Шисуи о миссиях и тренировках, Амико и Микото завели разговор о своём, к ним присоединилась Изуми, Иошито и Фугаку принялись что-то серьёзно обсуждать.       Лишь Итачи сидел в каком-то страшном ступоре. Его вдруг поразила ужасная мысль о том, что он в западне, и выбраться оттуда ему помогло бы только чудо. Вся эта атмосфера угнетала его, хотелось резко вскочить и умчаться куда подальше. Итачи ужасала перспектива того, что так теперь будет выглядеть вся его жизнь. Он превратится в кого-то вроде Иошито или, того хуже, своего отца, а Изуми станет такой же, как и их матери. Жизнь их станет однообразной и унылой, без любви, без счастья, лишь фасад хорошей, добропорядочной семьи. Иногда Итачи будет ходить на миссии или служить в полиции Конохи, как того желал отец, но даже это более не будет прибавлять ему радости. Со временем он станет главой клана вместо своего отца, и сердце его очерствеет окончательно.       Итачи вдруг осознал, что нежелание жениться на Изуми вовсе не боязнь ответственности, уж чего-чего, а этого он никогда не боялся. Итачи ярко представил себе всю картину своей будущей жизни, если пойдёт на поводу у всех, постарается осчастливить других, принеся в жертву себя самого. И самое страшное состояло в том, что он вполне готов пойти на это.       После ужина Изуми не стала уединяться с Итачи или просить его о личном разговоре, что вполне радовало. Она снова поцеловала горе-жениха в щёку и ушла вместе с родителями. Шисуи тоже поспешил уйти, сославшись на срочные дела, и Итачи решил помочь Микото с уборкой.       — Ну что ты? — Суетливо и немного смущённо пробормотала она. — Не нужно…       Итачи перебил её коротким поцелуем в лоб и тёплой улыбкой.       — Я хочу помочь, ока-сан. Ты наверняка устала накрывать на стол.       Микото не стала возражать, но была явно смущена. Итачи стало вдруг стыдно перед ней, стыдно за то, что каждый в этом доме воспринимал её труды, её заботу как должное.       — Я никогда раньше не говорил… — неуверенно начал Итачи за мытьем посуды, — что я бесконечно благодарен тебе, ока-сан. Ты многое делаешь для нас, но никто тебя никогда не благодарил по-настоящему.       Микото молчала, протирая чистые тарелки, которые подавал ей Итачи. Он не видел её лица, скрытого за иссиня чёрными волосами, но почему-то знал, что мама улыбалась.       — Тебе не нужно меня благодарить, Итачи, — мягко возразила она. — Я ведь твоя мама, я должна о тебе заботиться.       — А тебе… не хотелось большего? — Спросил вдруг Итачи.       Микото вопросительно взглянула на сына и слегка нахмурилась.       — Ты ведь была шиноби на службе, по моим данным, очень даже способной, — пояснил Итачи. — Дослужилась до джоунина. Ты не хотела продолжать карьеру?       — Я добилась всего, чего хотела, — с улыбкой ответила Микото.       — Ты вышла за отца по любви? — С некоторым смущением спросил Итачи и отвёл взгляд.       Микото не стала долго раздумывать и уверенно ответила:       — Да, конечно.       Итачи не стал ничего говорить. Ему стало как-то грустно, и он просто углубился в процесс мытья посуды. — Я понимаю, — вдруг проговорила Микото, — ты переживаешь из-за Изуми, чувствуешь себя неуверенно. Это нормально, сынок. Но люди меняются в браке. Это уже не просто человек, которого ты любишь, а твоя семья, весь твой мир. Можешь ли ты представить Изуми на этом месте?       Вопрос был провокационный, поэтому Итачи вновь промолчал. Сам же внезапно понял, что как раз частью семьи он мог себе представить Изуми, а вот человеком, которого он любит…       — Выбирай сердцем, — после недолгой паузы добавила Микото, — оно не обманет.       Мама нежно погладила Итачи по плечу и поцеловала в щеку. На этом их неловкий разговор был закончен.       Когда домашние уже постепенно готовились ко сну, Итачи решил прогуляться. Ночь была действительно чудесна, тёплый и лёгкий ветерок приятно обдувал лицо. Учиха, словно бродячий кот, с самого детства любил гулять по крышам, где никто не мог его увидеть. Перепрыгивая с одного здания на другое, он очутился на хорошо знакомой ему скатной крыше на четырехэтажном многоквартирном доме. Он любил сидеть здесь в свободное время и просто наслаждаться тишиной, когда даже отзвуки суетливого селения не мешали окунуться в атмосферу уюта и умиротворения.       Сегодня Итачи был несколько подавлен. Он думал об отце и о семье в целом. Несколько лет назад клан был готов восстать против Конохи, а Фугаку возглавлял мятеж. Итачи никогда не забыть тот страх и смятение, ту неизвестность. Он боялся за семью и одновременно за всю деревню, и не знал, как поступить. Его отец, как и все остальные Учихи, даже не подозревают, что сделали Итачи и Шисуи, чтобы предотвратить восстание, но, разумеется, оба Учихи никогда в жизни даже под страхом смерти никому об этом не расскажут.       Другая проблема, которая так сильно беспокоила Итачи, заключалась в отцовском контроле. Его влияние распространялось чуть ли не на все сферы жизни Итачи, лишь АНБУ были вне его поля зрения. Такое положение вещей не просто угнетало, а практически уничтожало личность. Итачи не мог себе представить, как выйти из зоны контроля Фугаку. Вариант, который Учиха никогда в жизни бы не выбрал, заключался в одном: полностью оборвать связи с семьей и кланом. На такое Итачи пойти не мог, чувствуя ответственность не только за настоящее, но и за прошлое клана. После всего того, что ему пришлось пережить, мысль об отречении была просто невыносимой. Такая дилемма погружала Итачи в новую пучину отчаяния, и спасти положение могло только чудо.       Как только эта мысль пришла в его голову, откуда-то снизу послышались возбужденные голоса. Итачи прислушался: звуки исходили из соседнего квартала. Какое-то странное нездоровое любопытство заставило Итачи направиться к источнику шума, где ему пришлось наблюдать весьма неприятную картину.       Небольшая книжная лавка была полна крупных мужчин в чёрной одежде. Они громко переговаривались друг с другом, суетились, что-то искали. Итачи не сразу заметил ещё одну фигуру в этой мешанине: девчонка с неестественно серыми, длинными волосами, свисающими прямыми сосульками и скрывающими лицо, стояла в углу и была явно напугана. Её голова была опущена, руки по швам, поза напряжённая и неестественная. Тем временем «посетители» принялись вдруг рушить полки с книгами.       Девчонка вскинула голову и посмотрела на обидчиков со всей яростью, на какую была способна. Даже с высоты своего укрытия Итачи увидел блеск тёмно-зелёных нефритовых глаз, в которых, как в зеркале, отражалось всё происходящее. Худая и бледная как смерть, она стояла горой за каждую книгу, но мерзавцы безжалостно рвали их в клочья, громили витрины и громко хохотали. В какой-то момент один из них выбил из её тонких рук стопку книг, которую она успела собрать и так бережно прижимала к груди, и когда девчонка попыталась дать отпор, мужчина грубо оттолкнул её так сильно, что она рухнула на стеклянную витрину и оказалась в груде стекла.       Итачи уже не мог оставаться в стороне, до глубины души возмущённый тем, что грабители так открыто и свободно устроили беспредел в деревне шиноби. Он бесшумно, как кот, приземлился прямо за спину одного из них и вырубил с одного точного удара. Остальные не сразу заметили незваного гостя и продолжали гоготать и разорять кассовый аппарат. Их главарь окликнул товарища, который уже лежал без чувств, и, наконец, спохватился. Итачи же двигался быстро и незаметно и срубил ещё одного грабителя.       — Что за дрянь? — Взревел главарь, в панике озираясь по сторонам.       Итачи встал напротив троих оставшихся мужчин и холодно усмехнулся. Бандиты уже готовы были все разом кинуться на врага, но пылающий алый шаринган в глазах Учихи тут же остановил их. Этот ужас, застывший на лицах трёх мужчин, был хорошо знаком Итачи, он видел его не единожды. Страх перед Учихой, перед шаринганом. Это далеко не всегда было приятно, но сейчас более чем.       — Учиха-сама, — испуганно пробормотал главарь и покорно опустил голову, — мы… простите…       — Что здесь происходит? — Требовательно осведомился Итачи.       — Хозяин лавки задолжал ростовщику солидную сумму, господин, — затараторил мужчина, — мы действуем по приказу…       — Так вы выбиваете долги? — Сдержанно уточнил Итачи и красноречиво оглядел разгромленный магазин.       — Брать долги и не возвращать — это… сами понимаете, мы же не можем…       — Я разберусь, — угрожающе проговорил Учиха, — а вы убирайтесь, пока я не решил отдать вас полиции Конохи.       Такая перспектива явно их не радовала: никто не жаждал оказаться в тюрьме, которую содержат представители известного на весь мир и опаснейшего клана.       Незнакомцы кое-как подняли своих товарищей, которые постепенно приходили в себя, а после поспешили скрыться от всевидящих смертоносных глаз.       Итачи обернулся к девушке, которая так и не поднялась на ноги. Она опиралась локтями прямо в крошево из стекла и в ступоре смотрела вслед ушедшим обидчикам. Итачи подошёл чуть ближе и протянул ей руку, а девушка посмотрела на неё, как на ядовитое щупальце.       — Я помогу, — уточнил Итачи, упрямо протягивая раскрытую ладонь.       Девушка медленно и растерянно подняла руку, а после в недоумении уставилась на свою ладошку: она была в крови.       — Давай я отведу тебя в госпиталь, — предложил Итачи, но девчонка будто не слышала его.       Она с трудом поднялась, всё ещё глядя на окровавленную ладошку, словно не верила глазам, а потом несколько заторможенно оглядела помещение. На её старой потертой одежде и в волосах виднелись осколки, но она абсолютно равнодушно игнорировала этот факт. Девушка лениво прошлась вдоль разгромленных полок, оглядывая их, как если бы это были музейные экспонаты. Итачи показалось, что она намеренно не поворачивается к нему лицом, как будто боится чего-то.       — Как тебя зовут? — Спросил Итачи, подозревая, что не услышит ответа.       Его подозрения вполне оправдались, что вызывало в нём волну недоумения: что с ней такое?       — Я могу помочь? — Напирал Итачи и подошёл чуть ближе.       Девушка, как ошпаренная, отпрянула от него, шаркнув по разбитому стеклу. Она не смотрела в его сторону и не поворачивала головы, её напряжение передалось и Учихе.       — Я тебя не обижу, не бойся, — мягко произнёс Итачи и сделал шаг назад. — Я хочу помочь.       Девушка, наконец, слегка повернулась к нему и подняла нефритовые глаза, глядя с опаской, исподлобья, как дикий, загнанный в угол зверь.       — Спасибо, — тихо и настороженно ответила она, — я сама.       Голос с лёгкой, милой хрипотцой и тёплый тембр произвели на Итачи странное и весьма приятное впечатление. Её лица он так толком и не разглядел, зато глаза, сверкающие из завесы серых волос, запомнятся ему надолго.       — Ты хозяйка лавки?       Девушка отрицательно мотнула головой и опустилась на корточки к кучке книг, которые несколькими минутами ранее были у неё в руках. Она оторвала кусочек ткани от своей поношенной рубашки и крепко перевязала раненую ладонь.       — Где хозяин? Мне нужно с ним поговорить.       — Придёт утром, — коротко отозвалась девушка и поднялась с вновь собранной стопкой книг.       Итачи огляделся: повсюду был настоящий хаос, за несколько минут грабителям удалось превратить небольшую лавку в груду мусора и стекла. Учиха подобрал чудом уцелевшую книгу и протянул незнакомке. Девушка подозрительно покосилась на вытянутую руку в её сторону, а после её взгляд немного смягчился, и она осторожно забрала книгу.       — Спасибо, — вновь повторила она.       Итачи хотел остаться и помочь, было бы неправильно оставлять её, истекающую кровью, в таком бардаке. Но девчонка, очевидно, не нуждалась в его помощи, более того, наверняка предпочла бы, чтобы он растворился в воздухе как можно быстрее. Тактичность не позволяла Итачи докучать девушке, поэтому он решил уйти, зарёкшись вернуться к утру.       Он последний раз посмотрел на странную, молчаливую незнакомку, которая степенно собирала с пола разбросанные книги и сувениры, и подумал, что за весь день единственное необычное и даже волнующее событие произошло здесь. Наверное, это и есть лучший подарок на день рождения, словно глоток свежего воздуха.