Беглянка из Ивагакуре

      Леденящий душу ужас. Они мертвы… Их стеклянные глаза замерли, устремив невидящие взгляды в пустоту. Не может быть, нет. Они не могли… Только я, только я должна умереть, но не они… Пожалуйста… Ками-сама, забери меня, а они пусть живут дальше…       Кин казалось, будто она летит в чёрную бездонную пропасть, и приземление на кровати оказалось довольно болезненным. Она резко вздрогнула и чуть не свалилась на пол, судорожно хватая ртом воздух. Холодный пот лился ручьями: лицо, грудь, спина — всё было мокрым. Кин бил озноб, стало очень холодно, но под одеялом, напротив, было жарко, пот становился горячим и неприятно лип к телу. Девушка поспешила встать и начала растеряно мерять широкими шагами крохотную комнатку.       Истерика норовила вырваться наружу, сдавливая горло, но Кин упрямо сглатывала её, не позволяя себе сорваться. Было так страшно, что впору сойти с ума, и девушка чуть не обезумела от страха, когда в дверь книжной лавки настойчиво постучали.       Кин начала лихорадочно размышлять: магазин закрыт, о чем свидетельствовала красноречивая табличка, у Тору-сана есть ключи, а больше стучать было некому. Только если не…       «Они нашли меня», в панике подумала Кин. Ноги подкосились, и девушка чуть не свалилась на пол, но вновь совладала с собой. «Нет, они не смогли бы просто свободно войти в деревню», размышляла она. «А если местные узнали… нет, как они могли узнать?». Кин казалось, что прошла уже целая вечность, пока она предавалась напряжённым, полным страха и волнения, мыслям, однако стук повторился. Девушка боялась пошевелиться и решила, что будет лучше притаиться, возможно, незваный гость уйдёт, не дождавшись ответа. Однако голос за дверью оказался знакомым и успокаивающим:       — Есть кто?       Это был Учиха, Кин узнала бы его голос из тысячи других голосов. Такой тембр трудно было не запомнить. Это не прибавляло спокойствия: какое бы приятное впечатление ни создавал этот парень, он не переставал быть шиноби. Однако здравый смысл заставлял её пойти туда и открыть дверь, чтобы не вызывать подозрений. Раз уж он так заинтересовался лавкой Тору Дана, то рано или поздно узнает, что Кин живёт здесь.       Кин кое-как овладела собой, пусть и частично, и на дрожащих ногах двинулась к парадной двери. Её комната находилась в подсобке, дверь в которую была скрыта книжными полками. Девушка осторожно выглянула и осмотрела помещение, за стеклянной дверью всё ещё стоял высокий силуэт. Медленно и настороженно Кин подошла к двери, после чего дрожащей рукой повернула замок и слегка приоткрыла, выглядывая из проёма одним глазом.       Итачи возвышался над ней и подозрительно оглядывал её сверху вниз. Он нахмурился и попытался заглянуть внутрь.       — Что с тобой? — Настороженно осведомился он.       — Ничего, — тут же отозвалась Кин слишком уж рьяно, хотя не смогла скрыть в голосе панические нотки.       Конечно, Итачи не устроил такой ответ, потому он бесцеремонно открыл дверь, оттолкнув Кин, и уверенно вошёл внутрь. Он с подозрением оглядывал помещение, словно ищейка, слегка прищурив глаза, после чего медленно прошёлся вдоль книжных полок, кассы и там обнаружил приоткрытую в подсобку дверь. С несвойственной ему наглостью он позволил себе заглянуть внутрь, и Кин не видела его, скрытого за книжными полками. Она замерла возле входной двери, и её так сильно трясло, что стоять на ногах стоило немалых усилий.       Тем временем Учиха вышел через пару секунд и выглядел весьма озадаченным , он хмуро разглядывал Кин, и от этого взгляда становилось не по себе. Он видел, как ей тяжело испытывать на себе такие пристальные взгляды, но всё равно делал это. Кин даже почувствовала тень злости, но ей всё ещё было так страшно, что не было сил даже стоять.       — Ты живёшь здесь? — Наконец, вопросил Учиха.       Кин коротко кивнула, не решаясь смотреть ему в глаза. Мало ли что он о ней подумает, любой из вариантов не был ей на руку: чужестранка, что поселилась в книжной лавке и представляет опасность, или нищенка и оборванка, что даже стоять рядом с принцем из клана Учиха не достойна. Впрочем, Итачи не стал настаивать на этой теме и вновь оглядел магазин.       — Так что с тобой? — Повторил он свой вопрос, и Кин непонимающе нахмурилась.       — Я спала, — тихо отозвалась она. — Меня напугал стук в дверь.       Итачи скептично усмехнулся.       — Спала? Вечером?       Теперь Кин совсем растерялась, осознавая, что, видимо, спросонья перепутала время суток. Она начала вспоминать, что уснула в обед, и сон так крепко завладел ей, что, проснувшись, она решила, будто было ранее утро.       — Д-да… — заикаясь, ответила Кин. Ей стало ужасно неловко, она чувствовала себя так глупо и неуклюже, что впору было сгореть от стыда.       Итачи не выказывал признаков пренебрежения или насмешки, напротив, он серьезно и, как показалось Кин, даже заботливо оглядывал её. Девушка отвела глаза и внезапно увидела своё отражение в зеркале рядом с кассой. Зрелище было ужасное: растрепанные волосы и лицо мокрые, на растянутой футболке в области груди огромное водяное пятно, кожа бледная, губы белые, она была похожа на труп, только что выловленный из реки. Неудивительно, что Итачи насторожился при виде неё.       — Думаю, тебе не помешало бы прогуляться, — дружелюбно заметил Итачи. — И поесть. Ты вообще ела сегодня?       Кин впервые за день осознала, что не ела ничего существенного уже около четырёх дней. Она съела пару яблок вчера, позавчера, кажется, ей посчастливилось отведать пару конфет, а сегодня утром её ждал царский завтрак из двух кружек крепкого чая. Дело было не только в отсутствии средств, но и в нежелании есть в принципе.       — Видимо, нет, — ответил за неё Итачи и бодрой поступью прошествовал мимо неё к входной двери. — Пошли.       Кин недоуменно смотрела на него, не веря ушам. Она непроизвольно опустила глаза на свою ужасную серую футболку, пропитанную потом, и беспомощно опустила руки, а пижамные штаны в клеточку — вообще позорище. Послышался сдержанный смешок Итачи, и Кин стыдливо подняла на него глаза.       — Переодеваться необязательно, но если тебе будет комфортнее сменить одежду, я подожду, — мягко проговорил Итачи, на что Кин дёрнула головой и поспешила отвернуться.       Проблема состояла в том, что любая другая одежда из её гардероба едва ли выглядела лучше. Она покосилась на Итачи и с завистью подумала о том, что даже растрёпанный и в тренировочной одежде свободного кроя он всё равно выглядел отлично. Наверное, он и в драном мешке был бы очень хорош.       Итачи заметил на себе задумчивый оценивающий взгляд и опустил голову, разглядывая свою одежду.       — Я сегодня целый день переезжал, — отозвался он, разводя руками, и усмехнулся. — Поэтому не принарядился, уж прости.       — Переезжал? — Тут же вопросила Кин с очень уж открытым энтузиазмом, на что Итачи мягко улыбнулся.       — Расскажу, когда поешь, — сказал он и лукаво прищурился.       Кин встряхнулась, будто пробуждаясь ото сна, и, не глядя на Учиху, поспешила в свою каморку. Она отчаянно разоряла свою крошечную полку, на которой лежала пара потрёпанных бридж, драная рубашка с того самого ужасного вечера, две футболки и вполне пристойная жилетка. Выбор был невелик, потому она натянула менее потёртые бриджи, чёрную футболку и прикрыла этот срам жилеткой. После Кин обнаружила, что волосы совсем пришли в непотребный вид, потому, скрепя сердце, убрала их в высокий хвост. Она понимала, что лишает себя единственного чувства безопасности, открывая лицо, но и с такими отвратительными сосульками не могла себе позволить выйти на улицу. Девушка наскоро ополоснула бледное лицо в маленькой уборной, дабы смыть липкую испарину. Не было смысла смотреться в зеркало, ничего хорошего Кин не надеялась там увидеть, а открытое лицо и вовсе заставило бы её паниковать, потому она решительно вышла без всякой надежды на одобрение своего нового знакомого.       Итачи же одарил её мимолётной улыбкой и тактично отвернулся, видимо, решив не разглядывать её. Он вышел и придержал для неё дверь, явно намекая, что возражений он не примет, поэтому Кин неуверенно и осторожно прошла мимо него сквозь дверной проём.       Они шли молча: Итачи чуть впереди, Кин плелась рядом с опущенной головой. Ветер непривычно обдувал открытые уши, девушка уже забыла, когда последний раз убирала волосы. Она косо наблюдала за своим спутником и внезапно поняла, что ничего толком не смогла бы сказать о нём. На вид открытый и тактичный, а на деле — неприступная стена из множества глубоких мыслей и противоречий. О чём мог бы думать такой человек? Ни по глазам, ни по бесстрастному лицу Кин не смогла бы даже отдалённо догадаться. Зачем он пришёл? С чего вдруг решил быть таким заботливым? Чего он хотел от неё? Девушку всё ещё не покидало скребущее ощущение, что это может быть ловушкой, что он намеренно втирается в доверие, чтобы в решительный час нанести удар.       — Что ты обычно любишь есть? — Спросил вдруг Итачи, резко остановившись.       Кин ошарашено уставилась на него, словно не понимала, о чём речь. Он так решительно выбрал направление, а теперь спрашивает, что она любит есть. Не очень-то своевременно.       — Может, онигири? Нет? Тогда рамен. Я угадал?       Кин могла поклясться, что ему доставляла удовольствие эта односторонняя беседа. Может, ему надоела болтовня окружающих, и поэтому он решил сдружиться с самым молчаливым человеком в Конохе?        На самом деле ей было всё равно что есть, она пошла за ним, потому что не умела отказывать, боялась обидеть, хотя он не был похож на человека, которого легко оскорбить. Кин коротко кивнула, и Итачи с загадочной улыбкой продолжил путь.       В небольшой ременной было уютно и тепло, в помещении витал терпкий запах с кухни, два столика было занято, и Итачи выбрал место у окна. Он вальяжно уселся за столик и выжидающе посмотрел на Кин, которая замерла в паре метров от него в немом ступоре.       — Ты будешь есть стоя? — С усталой улыбкой поинтересовался Итачи, и Кин почувствовала, как лицо обдало кипятком.       Девушка сконфуженно прошла к столику и неуклюже присела. Кин держала руки под столом на коленях, а голову, как обычно, не поднимала.       Официант быстро принял заказ, а Учиха уже не стеснялся разглядывать Кин. Он, видимо, решил, что задавать вопросы бесполезно, потому молча взирал на свою спутницу. Она же косо подглядывала на него исподлобья, гадая, что такого интересного он увидел. Итачи в какой-то момент устало опустил опечаленные глаза и о чём-то крепко задумался. Что случилось в жизни этого человека, если будучи таким молодым, он уже так сильно устал. Кин видела, что он был изнурён, причём скорее морально, чем физически, а взгляд был слишком взрослым и тяжёлым для такого юного возраста. Девушка вдруг ощутила тень сочувствия и сожаления, хотелось как-то помочь, но чем могла помочь Учихе такая простушка?       — Ты переезжал? — Вдруг спросила Кин против воли, слишком часто её язык действует без участия хозяйки и опережает мозг.       Итачи, впрочем, легонько улыбнулся и украдкой посмотрел на собеседницу. Наверное, он не был удивлён тому, что она умеет разговаривать, а лёгкое изумление на лице — скорее сарказм.       — Да, — уверенно ответил он. — Я решил попробовать изменить свою жизнь.       — А чем плоха прежняя жизнь? — Сконфуженно осведомилась Кин и схватилась за пылающие щеки.       Что это с ней сегодня?       — Она мне не принадлежала, — отозвался вдруг поникший Итачи.       Кин было это очень хорошо знакомо, потому не было смысла расспрашивать дальше. Она понимающе кивнула и посмотрела в окно. Было время, когда Кин тоже себе не принадлежала и ничем в своей жизни не распоряжалась, и хотя оказаться в бегах — не самое лучшее приключение, но зато теперь Кин чувствовала себя более свободной. Как ни странно, охота на неё — ничто в сравнении с тем, что было раньше.       — Видимо, ты понимаешь, — прервал её мысли Итачи.       Кин снова коротко кивнула и постаралась смотреть на своего собеседника дольше секунды. Это произвело на неё какой-то странный эффект: Итачи выглядел как типичный представитель клана Учиха с отпечатком аристократического высокомерия на лице, однако его глаза, хоть и печальные, пустые и чёрные как ночь, отражали добро и внутренний свет их обладателя. Кин могла догадаться, в чем его проблема, потому что сама живёт с точно такой же: он белая ворона в своём обществе, не принятый и не понятый.       Девушка вдруг поняла, что смотрит на Учиху дольше положенного и поспешно отвела сконфуженный взгляд. К тому времени официант уже принёс две больших тарелки ароматного и густого рамена и пообещал донести чай чуть позже. Кин не решалась притронуться к еде, хоть она и выглядела чертовски соблазнительно, а Итачи уже разломал палочки и приступил к трапезе. Он не сразу заметил, что Кин не ест.       — Тебе нужно поесть, — сказал он с такой докторской интонацией, что стало даже забавно.       Кин не стала возражать, в конце концов она сама согласилась пойти с ним. Девушка медленно вытащила руки из-под стола и окостеневшими пальцами кое-как разломала палочки. Итачи с интересом наблюдал за её манипуляциями, и внезапно раздался его смешок.       — Ну палочек же ты не боишься, надеюсь? — насмешливо поддел он.       Кин почему-то очень задел этот комментарий, и она гордо вскинула голову и смерила нового знакомого ледяным взглядом.       — Нет, не боюсь, — дерзко отозвалась она, на что Итачи в недоумении уставился на неё.       Впрочем, недоумение быстро сменилось самодовольной улыбкой, а Кин стушевалась. Она катастрофически редко за всю свою жизнь показывала зубы, принимая тумаки и оскорбления, но порой злость возникала сама собой. Девушка украдкой посмотрела на Итачи: с его лица не сходила улыбка.       — Почему ты улыбаешься? — Уже смелее спросила Кин.       — Извини, просто… тебе нужно почаще кусаться, — весело отозвался Итачи. — Тебе идёт.       Снова он заставил её смутиться одной фразой. Кин вцепилась в палочки как в спасательный круг и принялась за еду. Она была уверена, что будет выглядеть глупо, втягивая губами лапшу, поэтому сперва не могла подступиться. Но как только коснулась губами горячего варева, то уже не смогла остановиться. Восхитительное горячее блюдо приятно обжигало рот, а пустой желудок довольно заурчал. Кин уже ничего не видела перед собой и не думала о том, как выглядит. Правильно говорят, что аппетит приходит во время еды, привычка желудка не получать необходимого количества пищи спровоцировала отсутствие аппетита. Когда остался один бульон, Кин бесцеремонно схватила глубокую тарелку и выпила всё до капли. Первые секунды блаженства обдали сытый организм, но на смену ему пришла тошнота. После нескольких дней голодания, глупо было вот так резко наедаться. Стало ужасно душно, и закружилась голова, поэтому Кин обессилено опустилась лбом на ладони.       — Скоро пройдёт, — послышался голос Итачи. — Так бывает, когда долго ничего не ешь.       Кин подняла голову и вопросительно взглянула на него, на что Итачи усмехнулся.       — На специальных миссиях не всегда есть время или возможность поесть, — объяснил он, и Кин вновь согласно кивнула. — Надо прогуляться, свежий воздух пойдёт тебе на пользу.       Учиха без лишних слов вызвал официанта и расплатился по счёту, после чего они вышли на улицу. Кин жадно хватала ртом прохладный воздух и заметила, что уже стемнело. Тем не менее, по улицам всё ещё сновали шумные прохожие, торговые лавки и не думали закрываться, свет разноцветных уличных фонарей приятно освещал всё вокруг.       Итачи двинулся вперёд и поманил за собой Кин, и она безоговорочно последовала за ним. Они степенно шагали по улицам Конохи, Итачи безмятежно разглядывал всё вокруг, и Кин, которая уже не опускала голову так низко, следовала его примеру. Прогулка и правда немного освежила её, головокружение почти прошло, и стало легче дышать. Вечер был чудесный, и Кин с сожалением поняла, что вряд ли пошла бы гулять одна. Она старалась не выходить из книжной лавки без надобности, а уж бесцельные прогулки для неё с самого детства были чем-то из ряда вон выходящим.       Кин и не заметила, как оказалась в приличной отдаленности от оживлённой улицы на мосту через быструю и узкую реку. Итачи с задумчивым видом прошёл на середину моста и остановился у перил, облокотившись спиной. Кин занервничала, не решаясь подходить. Было не очень комфортно оказаться с Учихой в безлюдном месте.       — Не бойся, — произнёс Итачи и мягко улыбнулся, — я не кусаюсь, в отличие от тебя.       Кин смущённо опустила глаза, но решилась подойти ближе. Она остановилась в паре метрах от него и так же облокотилась о перила, сложив руки на груди.       — Что с тобой случилось? — Вновь спросил Итачи, и Кин еле сдержала порыв устало вздохнуть.       Кин вдруг почувствовала, что ей очень хочется поделиться с ним всеми своими бедами, потому что отчего-то верила, что он её поймёт. Но это было глупое и непредусмотрительное желание, ведь Итачи был незнакомцем, к тому же шиноби. Кто знает, как он решит с ней поступить.       — Хорошо, можешь не отвечать, — вновь проговорил Итачи. — Но придёт время, и ты расскажешь.       Кин резко повернулась к нему и с вопросительным недоумением уставилась на Учиху, который продолжал безмятежно улыбаться. Ей становилось очень неуютно.       — Я добьюсь того, что ты начнёшь доверять мне, — ответил он на немой вопрос.       — Зачем? — Вопросила Кин громче положенного и воровато огляделась.       — Я помогу тебе, а ты мне, — уверенно ответил он. — Вот увидишь.       Он говорил странные и непонятные вещи с такой уверенностью, что не поверить в это было невозможно. По какой-то необъяснимой причине этот парень решил сблизиться с ней, и это отзывалось в Кин странным воодушевлением. Это удивительное обстоятельство выбивало из колеи, но становилось даже интересно. Стало любопытно, как Итачи будет добиваться её доверия, а, главное, хотелось понять, зачем. Однако ко всему этому примешивался и привычный с детства страх, страх предательства. Опасность того, что Учиха желает ей навредить, всё ещё крайне велика. Может, его нарочно послали к ней под прикрытием, чтобы вывести на чистую воду. Но Кин решила, что игра стоит свеч. Разве можно отказать Учихе Итачи?       — Ладно, — сухо отозвалась она. — Но давай договоримся: ты больше не будешь за меня платить.       Итачи усмехнулся и подошёл к Кин, отчего та сжалась в одну тугую пружину.       — Идёт, — довольно согласился он и протянул руку.       Это была сделка, на которую Кин, как дурочка, повелась. Но раз так, была не была. Девушка медленно и неуверенно протянула руку для рукопожатия, и когда её ледяная ладонь коснулась его горячей руки, странная и трепетная волна прошлась по всему телу, и стало абсолютно ясно: назад пути нет.