Беглянка из Ивагакуре

      Кин пыталась справиться с головокружением, но всё тщетно. Она не могла понять, что именно заставляло её голову мутнеть: недавнее пробуждение от гендзюцу или поцелуй с Итачи. Возможно, всё сразу.       Учиха выжидающе смотрел на неё, но больше не приближался, а Кин тем временем собиралась с духом, чтобы дать очередной отпор. Силы были на исходе, и физические, и моральные, девушка злилась и на себя, и на него, хотела со всем покончить. Зачем он пошёл за ней? Зачем снова всё бросил? Ради чего рискует всем? Кин договорилась с Тоби о том, что он вернёт её Кавасаки, а вместо этого мерзавец подкинул её группе Листа. Это всё усложняло, ситуация выходила из-под контроля. Как не допустить кровопролития? Как заставить Итачи уйти и забыть о ней?       После того, что он сделал, голова окончательно пошла кругом. Таким способом он намеревался заставить её раскрыть свои истинные чувства, и Кин поддалась. Как она могла устоять, если действительно любила его? При всём желании она бы не нашла в себе сил оттолкнуть его в тот момент. Итачи был непривычно грубым и резким, даже жестоким, сколько же боли и отчаяния скопилось в нём за этот короткий период? Насколько же он был зол? Кин смотрела на него и даже боялась сказать что-то лишнее, боялась его бурной реакции. Это было так не похоже на Итачи, и вместе с тем это был он.       Теперь у Итачи было письмо, доказывающее чувства Кин. Как он его раздобыл, оставалось только догадываться, но девушка решила, что это слабое доказательство, что у неё есть шанс переубедить его.       — Я написала это письмо перед тем, как сбежала, — твёрдым голосом произнесла Кин. — В тот момент я не думала, что меня поймают, и хотела немного облегчить для тебя момент расставания. Можешь считать это жестом доброй воли. Ты был мне небезразличен, я чувствовала необходимость рассказать тебе правду о себе и приправить её сладкой ложью…       — Опять, — вздохнул Итачи и с усталым видом потёр виски. — Кин, уже поздно лгать.       — Я не лгу, — резко отозвалась Кин и выпрямилась, гордо взирая на Учиху.       Тот, на удивление, успокоился и смотрел на девушку как-то снисходительно, он сделал примирительный шаг вперёд, и Кин тут же попятилась.       — Ты хочешь защитить меня, я знаю, — осторожно начал Итачи. — Мне понятно это чувство, наверное, я бы и сам поступил бы так же. Но теперь всё иначе. Я принял решение, и что бы ты ни сказала, я его не изменю. Даже если бы ты действительно не любила меня, я бы и тогда попытался тебя спасти.       — Это глупо…       — Мне плевать, — усмехнулся Итачи. — Один мудрый человек убедил меня, что куда глупее опускать руки и сдаваться.       — И кто же этот мудрый человек? — Кин злил тот факт, что кто-то убедил Итачи идти за ней, однако ответ Учихи тут же остудил её пыл:       — Саске.       Кин в недоумении уставилась на Итачи не в силах найти подходящий ответ. Этот мальчик убедил старшего брата идти за девушкой, которую они оба совсем не знали? Кин плохо знала Саске, но это уж точно не в его духе.       — Это он стащил письмо из кабинета отца и показал мне, он заставил меня очнуться и встать на ноги, перестать жалеть себя…       В этот момент в комнату вошёл сам младший Учиха и остановился на пороге, хмуро оглядывая Итачи и Кин. Девушка совсем растерялась и даже разозлилась на старшего Учиху.       — Ты взял его с собой? Ты совсем с ума сошёл? Это же очень опасно…       — Я не младенец, чтобы меня брать, — сухо вмешался Саске.       — Вообще-то это благодаря Саске наша группа собралась и выдвинулась на твои поиски, — с улыбкой возразил Итачи. — Он наш идейный вдохновитель.       Младший Учиха демонстративно закатил глаза и скрестил руки на груди.       — Зачем? — Недоуменно прошептала Кин, глядя на Саске.       Девушка уже чуть ли не плакала, она до ужаса испугалась, что этот мальчик отправился в такое опасное путешествие из-за неё. За ним охотились злодеи, а группа Кавасаки не пощадит его только потому, что он ребёнок. Как мог Итачи позволить младшему брату рисковать жизнью ради какой-то малознакомой девчонки?       — Ты спасла меня однажды, — холодно отозвался Саске. — Я решил отплатить той же монетой.       — Ты мне ничего не должен, — более твёрдо отозвалась Кин. — Не стоит рисковать жизнью ради меня, иди домой, Саске…       — Я не Итачи, — с раздражением ответил Саске, — даже не пытайся запудрить мне мозги.       Кин была настолько обескуражена подобным ответом, что её брови сами по себе поползли вверх. Она перевела взгляд на Итачи, который был ошарашен не меньше подобным ответом, а Саске тем временем уже вышел из комнаты. Внезапно старший Учиха прыснул и раскатисто рассмеялся, и Кин тоже еле-еле подавила желание улыбнуться.       — Он далеко пойдёт, — успокоившись, справедливо заметил Итачи и посмотрел на Кин. — Видишь, мой брат уже давно сам способен принимать решения и даже влиять на решения других людей. Я научился доверять ему, научись и ты.       — Не думаю, что в этом есть необходимость, — упрямо возразила Кин, и Итачи закатил глаза.       — У тебя нет выбора.       — Ты хоть понимаешь, какой опасности его подвергаешь? — С вызовом осведомилась Кин. — Кавасаки — опасные и очень сильные шиноби. Самоуверенность у Учих в крови, но здесь придётся немного сбавить обороты, ребята. Не недооценивайте своих противников.       — Говоришь, как капитан, — усмехнулся Итачи, и Кин раздражённо развела руками. — Поверь, мы прекрасно осознаём, во что вляпываемся. Всё будет хорошо…       — Ты рискуешь всем ради девушки, которую совсем не знаешь, — нетерпеливо перебила его Кин. — Я выдавала себя за другого человека, ты влюбился в фальшивку…       — Я так не думаю, — уверенно отозвался Итачи. — Я влюбился в девушку, которая из раза в раз удивляла меня, заставляла чувствовать себя живым и наполненным, которая проявляла характер и мужество, доброту и заботу о других людях. Эта девушка заботилась о милой одинокой старушке, хотя и не должна была, эта девушка помогала одинокому старику в лавке, эта девушка закрыла собой моего брата от опасных преступников. Она изменила меня и мою жизнь к лучшему, она подарила мне много счастья и радости, она расцветала и раскрывалась с новых сторон, пока я всё сильнее и крепче влюблялся в неё. Эту девушку я навсегда полюбил.       Все эти слова очень растрогали Кин, и ей уже становилось очень трудно выдерживать образ ледяной королевы. Глаза и нос защипало, девушка продолжала смотреть на Итачи, пока в её глазах скапливаются слёзы. Однако у неё были свои аргументы.       — Ты полюбил Кин, — прошептала она сквозь слёзы. — А я Хэруко. Я убила своего отца и сбежала от правосудия. С раннего девства я испытывала боль и унижение, ненависть и презрение к себе, я полна страхов и сомнений, во мне самая настоящая холодная тьма. Я сломлена, я не способна любить и принимать любовь, и всё, что мне остаётся, это умереть от руки правосудия в лице родного дяди. На какое-то время я действительно стала Кин, начала забывать, кто я такая, но от себя не убежишь. И ради этой жалкой души ты всем рискуешь?       Итачи ни капли не смутила эта речь, полная презрения к себе, напротив, он ответил успокаивающей и нежной улыбкой, медленно продвигаясь при этом всё ближе и ближе.       — Да, это ты, — согласился он. — Ты Кавасаки Хэруко, ты убила своего отца, чтобы спасти маму и сестру, тебе страшно, и ты потеряна. Но Кин настоящая, всё, что ты чувствовала, пока была ею, было настоящим. Это не может пройти бесследно, это тоже определило тебя, не отказывайся от неё. Ты можешь быть ими обеими, тебе необязательно выбирать. Я влюбился в Кин, но настоящая любовь возникла к Хэруко. И это всё ещё ты.       Итачи был прав, Кин это прекрасно знала, но не могла признать это вслух. Если она согласится, если пойдёт навстречу — Итачи, его друзья и его младший брат окажутся в опасности. Неважно, кем была девушка, неважно, что она чувствовала и через что прошла, потому что защитить Итачи любой ценой было главной задачей. Конечно, Кин должна была что-то ответить, но не могла подобрать подходящих слов. Её спасли вошедшие в комнату шиноби.       — Кин! — Радостно воскликнул Шисуи. — Как ты?       Девушка растерянно кивнула ему, не в силах выдавить хоть слово. Какаши-сан смотрел настороженно, Катори топталась позади, а Саске с самоуверенным видом прошёл в комнату и устроился на подоконнике.       — Нашли что-нибудь? — Немного обеспокоено осведомился Итачи.       — Пока чисто, — сухо отозвался Какаши. — Но нам нельзя здесь оставаться.       — Нужно выдвигаться в убежище, как и планировали, — добавил Шисуи. — А там уже решим, что делать дальше.       —Тогда не будем медлить, — согласился Итачи.       Они принялись активно обсуждать план передислокации, а Кин приходила во всё больший ужас. Зачем им всем быть здесь? Для чего рисковать? Это становилось невыносимым.       — Хватит, — глухо прошептала она, давя истерику, и повторила уже громче. — Хватит!       Все тут же замолчали и посмотрели на Кин, которая крепко сжала кулаки до боли в костяшках и стиснула зубы.       — Что вы все несёте? — Сердито прошипела девушка. — Вы с ума сошли? Я не хочу! Я никуда не пойду!       — Кин… — начал Итачи, но она его перебила:       —Нет! Никто из вас не будет рисковать ради меня! Это внутренние дела Ивагакуре и вас никак не касаются. Решение остаётся за мной, и я остаюсь.       Девушка смотрела только на Итачи, который явно начинал свирепеть. Кин понимала, что несправедливо ждать от него прежней сдержанности, он через многое прошёл, пережил много разочарований, но её всё равно немного пугал этот Итачи. Все остальные уставились на Кин в полном недоумении, а она понимала, что у неё нет шансов убедить их. Оставалось только одно:       — Если я умру, то у Конохи и Ивагакуре не будет причин для вражды. Давайте правильно расставлять приоритеты.       — Будет, — жёстко отчеканил Итачи, его стальной голос заставил Кин поёжиться, как и ледяной взгляд, — Если ты умрёшь, я не успокоюсь, пока не…       — Кин, — спокойно вмешался Шисуи. — Ты мыслишь правильно, и на это трудно возразить. Но только в политическом контексте. Мы же действуем и рассуждаем в другой плоскости: в человеческой. Скажи, как бы ты поступила на нашем месте? На месте Итачи?       Кин должна была ответить честно, но в голове она то и дело прокручивала разговор с Тоби, который состоялся после его возвращения.       — Если я умру, то у Конохи и Ивагакуре не будет причин для вражды! — Не сдержалась девушка, и сквозь маску Тоби послышался презрительный смешок.       — Ещё как будет, — ледяным тоном ответил Учиха. — Ты свято веришь в своего Итачи, но поверь, он захочет отомстить. Это его суть.       Неужели Тоби оказался прав? Кин смотрела на возлюбленного и как будто не узнавала его. Ей хотелось, чтобы это был просто трудный период для Итачи, что это пройдёт, но что если нет? Больше всего на свете она желала для любимого спокойствия и счастья, девушка была убеждена, что достигнуть их он сможет лишь тогда, когда она исчезнет из его жизни. Однако теперь Кин была не уверена.       Пауза явно затянулась, как и пристальные взгляды Итачи и Кин друг на друга. Все остальные начали заметно нервничать.       — Мы тут можем бесконечно стоять и спорить, — не выдержал Саске и обратился к Кин. — Что ты предлагаешь? Отдать тебя Кавасаки? Ты понимаешь, как это выглядит вообще?       — Вас вообще здесь быть не должно, — огрызнулась Кин.       — Но мы уже здесь, — жёстко возразил Саске. — С твоей стороны жестоко сейчас отказываться от помощи. Мы собрались здесь с полным осознанием последствий, уже поздно отступать. Хватит выделываться, возьми себя в руки и просто доверься тем, кто хочет тебе помочь.       Все с каким-то странным восхищением посмотрели на Саске, который в очередной раз поразил своими зрелыми рассуждениями и уверенностью в принятии решений. Итачи не раз отмечал, что Саске гораздо лучше него, и сейчас его младший брат демонстрировал это. Кин же поникла, не находя возможности возразить. Сейчас ей придётся оставить попытки воспротивиться, но девушка знала, что не может так просто сдаться. Кин опустила голову и тяжело вздохнула, демонстрируя полную капитуляцию.       — Вот и славно, — самодовольно произнёс Саске и стремительным шагом направился к выходу. — Теперь пора выдвигаться.       Кин подняла глаза и увидела, что Какаши-сан с довольным прищуром провожал взглядом своего ученика, Шисуи еле сдерживал улыбку, Катори бесстрастно последовала за Саске, а вот Итачи продолжал сверлить Кин сердитым взглядом. Девушка даже начала испытывать чувство вины за то, что недостаточно благодарна за оказанную ей поддержку. Итачи злился именно поэтому?       Впрочем, размышлять об этом уже не было времени. Группа отправилась в путь. По словам Шисуи, идти было «недалеко для шиноби, далеко для обычного человека». Кин не боялась долгих дорог, единственное, что её по-настоящему страшило, так это вероятность столкновения двух групп шиноби из-за неё.

***

      Какаши шёл рядом с Кин и молчал. Они немного отстали от остальных, и девушке показалось, что её спутники намеренно оставили её наедине с этим необычным и загадочным шиноби. Какаши казался Кин довольно спокойным и уравновешенным человеком, наверное, даже мудрым. Она решила начать разговор первой.       — Итачи очень злится на меня, — подавленно произнесла она, глядя в спину своего возлюбленного.       — Не на тебя, — добродушно отозвался Какаши, — а на ситуацию в целом. Он прекрасно осознаёт, в какое непростое положение ты попала. Итачи понимает, что ты хочешь защитить его и всех нас, понимает, что, вероятно, выход, который ты предлагаешь, вполне резонный. И это его злит.       — Я понимаю, — удручённо проговорила Кин. — Но что ещё я могу?       — Всё, что ты можешь, это просто позволить нам тебе помочь, — мягко ответил Какаши. — Шисуи прав: мы сейчас действуем не в интересах политики, а в интересах человека…       Какаши вдруг остановился, и Кин остановилась вместе с ним. Они повернулись друг к другу. Девушка видела лишь по одному открытому глазу, что Какаши улыбался, но как-то грустно, обречённо.       — Один мой близкий друг говорил, что в мире шиноби те, кто нарушают правила, считаются мусором. Но те, кто бросают своих товарищей, ещё хуже. Этот принцип я пронёс через всю жизнь и своих учеников заставил его усвоить.       — Мудрые слова, — с улыбкой отозвалась Кин.       — Да, — подтвердил Какаши. — Эти слова принадлежат Учихе Обито.       Столь неожиданная новость заставила Кин вздрогнуть и ошарашено посмотреть на Какаши. Едва ли она ожидала, что он и Обито были когда-то друзьями, но девушка понимала, что Какаши сказал всё это неспроста.       — Кин, — вкрадчиво начал её спутник и даже слегка поддался вперёд, не скрывая своего волнения, — это ведь он, не так ли? Этот человек… Это ведь Обито. Я знаю, вряд ли ты понимаешь, о чём я…       — Я понимаю, — уверенно и серьёзно отозвалась Кин. — Имари-сан часто говорила о своём внуке, я знала, что он погиб на войне очень давно. Я… не знаю, он это или нет. В смысле… я тоже так решила, даже назвала его имя, но он ничего не ответил.       Кин безжалостно лгала, но не могла иначе. По какой-то странной причине она чувствовала, что должна была хранить тайну, которая открылась ей не так давно. Даже Какаши, который явно был заинтересован в этой истории, не смог бы заставить Кин поступить по-другому.       — Даже если это он, Какаши-сан, вам не нужно ничего ждать, — с сочувствием продолжала Кин. — Это уже точно не тот Обито, которого вы когда-то знали.       — Что он говорил тебе? — Беспокойно осведомился Какаши.       — Не так уж и много, — уклончиво отозвалась Кин. — Всё, что я поняла о нём, заключается в одном: этот человек очень зол.       Какаши отвёл взгляд, а Кин увидела, что его руки задрожали.       — Не на вас, — решила утешить Кин, — он зол на весь мир. В нём… много ненависти. Вряд ли этого человека можно спасти.       — Спасти можно любого, Кин, — с усталой усмешкой проговорила Какаши. — Главное, желание.       — Зачем я тебе? — Решила поинтересоваться Кин. — У меня нет ни силы, ни способностей. Какие бы планы ты ни вынашивал, вряд ли я смогла бы помочь тебе их воплотить.       — Способности можно развить, — бесстрастно отозвался Тоби. — Ты родилась в сильном клане, у тебя есть чакра, как и у всех, просто она неактивна. Я могу помочь развить твою силу.       — Я этого не хочу, — уверенно ответила Кин. — И не хочу участвовать в твоих планах.       Тоби всё это время стоял, облокотившись к стене и сложив руки на груди в своей особой манере. Кин очень хотела бы увидеть его лицо, но не осмелилась бы попросить об этом.       — Я даю тебе возможность сделать правильный выбор, — монотонно отчеканил Тоби. — Мир скоро изменится к лучшему, ты можешь стать частью великого плана, можешь помочь изменить его.       — Ты делаешь это из ненависти, а не из добрых побуждений. Зачем мне помогать тебе?       — Я тебе уже всё сказал. У тебя куда больше причин ненавидеть этот прогнивший мир, чем у меня. Но ты слепа и не желаешь прозревать.       — Что же с тобой стало? — С нескрываемой горечью вопросила Кин. — Что стало с тем удивительным мальчиком, который всем помогал и был отзывчивым?       Тоби не отвечал, и Кин решила надавить на больную мозоль. Сама она уже была на грани и сдерживала непрошеные рыдания, хотя глаза уже были полны слёз.       — Твоя бабушка была раздавлена и одинока. Почему ты не вернулся к ней? Почему скрывался всё это время? Как ты мог так с ней поступить? Обито…       — Не называй меня так! — Вдруг яростно прорычал Тоби и стремительно подлетел к Кин.       Девушка в ужасе отпрянула, когда шиноби в маске встал к ней вплотную.       — Это имя… ненавистно мне, — прошипел Тоби. — Не произноси его!       Кин очень испугалась такой резкой перемены, хотя и не утратила решимости. Тоби отошёл от неё и встал спиной. Девушка смотрела на него и не могла избавиться от чувства неистовой горечи и сожаления, ей хотелось как-то помочь этому потерянному человеку, но она не знала как.       — Я приняла решение, — хриплым голосом произнесла Кин. — Отправь меня обратно Кавасаки.       Она услышала, как Тоби тяжело вздохнул с нескрываемым разочарованием. Он не поворачивался, но Кин видела, как его плечи поникли.       — Ты напоминаешь мне кое-кого, — вдруг произнёс он тихим и проникновенным голосом. — Не внешне, внешне вообще ничего общего. Я знал такую же отважную и добрую девушку, которая пожертвовала собой ради ничтожной деревни. Яркий луч… угас по вине системы шиноби, которая перемалывает в своём чёрном чреве лучших из нас.       — Думаю, что она сделала это не ради деревни, а ради людей в ней, — предположила Кин.       — Чем эти люди заслужили такой жертвы? — Вопросил Тоби и повернулся к Кин. — Она была… И ты собираешься идти по тому же самому пути.       Кин вдруг посетило страшное осознание того, что сердце этого человека разбито из-за ужасной потери. Неужели, он любил её?       — Твоё сердце разбито, — со слезами на глазах прошептала Кин. — И мне очень жаль. Ты считаешь, что я жертвую собой во имя ничтожной деревни, но это не так. Я хочу защитить людей, которых люблю…       — Я тебе уже говорил…       — Я помню, что ты мне говорил, — жёстко перебила Кин. — Но я верю в Итачи, я знаю, что он никогда не выберет путь, который выбрал ты. Наверное, та девушка тоже верила в тебя, но посмотри, в кого ты превратился? Ты предал её, но Итачи так не поступит даже после моей смерти. Я знаю это.       Тоби усмехнулся и снова скрестил руки на груди.       — Глупая девочка, — злобно прошипел он, — и умрёшь так же глупо и бессмысленно.       — Не бессмысленно. Если я умру, то у Конохи и Ивагакуре не будет причин для вражды! — Не сдержалась девушка, и сквозь маску Тоби послышался презрительный смешок.       — Ещё как будет, — ледяным тоном ответил Учиха. — Ты свято веришь в своего Итачи, но поверь, он захочет отомстить. Это его суть. Только ты уже не увидишь его падения.       Слова Тоби причиняли боль и злили одновременно. Кин было трудно ему противостоять, трудно искать подходящие аргументы. Всё, что у неё было, это вера. Вера против ненависти — неравный бой.       — Верни меня Кавасаки, — твёрдо повторила Кин.       Тоби долго не отвечал, и девушка решила, что он не отпустит её. Вдруг мужчина снова двинулся к ней, но медленно, осторожно. Кин едва поборола желание попятиться и осталась стоять на месте. Тоби подошёл близко и легонько прикоснулся к её волосам, отчего пошли мурашки по коже.       — Я не смог спасти девушку, которую любил, — тихо проговорил он. — Не успел. Но, возможно, она бы и сама не захотела. Как не хочешь и ты сейчас.       — Иногда приходится делать такой выбор, — так же тихо отозвалась Кин, пристально вглядываясь в маску на лице этого человека. — Жаль, что ты не можешь понять.       Тоби ничего не ответил. Вместо этого он слегка наклонил голову вперёд, а после Кин резко ощутила слабость во всём теле и провалилась во тьму.       — Когда ты была в гендзюцу, — вдруг спросил Какаши и вырвал Кин из воспоминаний, — что ты видела?       — Ничего, — честно ответила девушка. — Я как будто просто спала.       Какаши облегчено кивнул.       — Вы идёте? — Вдруг послышался голос Катори. — Надо бы поторопиться.       Кин и Какаши переглянулись, после чего двинулись дальше. Остальные стояли и ждали отстающих, и Кин снова посмотрела на Итачи, который выглядел теперь усталым и безучастным. Теперь ей было как-то стыдно смотреть ему в глаза, хотелось всё исправить, утешить его. Девушка поняла вдруг, что должна спасти Итачи не только от смерти, но и от падения во тьму. Тоби не должен оказаться правым, а вера Кин не должна пошатнуться. Итачи себя не потеряет.