Беглянка из Ивагакуре

      Будни Учихи Фугаку никогда не отличались разнообразием. Глава клана любил стабильность, и любые события или явления, её нарушающие, должны быть немедленно ликвидированы. Вот и теперь всё пошло не по его чёткому плану.       Всё началось с внезапного переезда старшего сына. На самом деле, это произвело на Фугаку довольно сильное впечатление, куда сильнее, чем он показал родным. Когда Итачи объявил о своём решении, это стало большим потрясением, потому как никогда раньше его старший сын себя так не вёл. Фугаку был уверен, что полностью контролирует своих детей, что вся их жизнь подчинена чёткому распорядку, который он установил. Однако Итачи резко и довольно болезненно заставил отца встряхнуться.       Казалось, это временный бунт, просто поза, желание быть взрослым, однако шли дни, а потом и недели, и месяцы, Фугаку терпеливо ждал, но ничего не происходило. В доме стало невероятно пусто и тоскливо. Саске теперь редко появлялся в этих стенах, с особым рвением отправляясь на миссии или на тренировки. Микото пребывала в постоянном унынии, все домашние дела производились ею на автомате, она больше не уделяла супружеского внимания Фугаку. Он сам продолжал ждать, но в глубине души понимал, что теперь всё изменится, теперь он потерял контроль.       Мог ли Учиха Фугаку предположить, что всё дойдёт до такого? Мог ли он представить себе ситуацию, при которой ему придётся бросить в тюремную камеру собственного сына? Конечно, нет. Его сердце разрывалось на части при виде Итачи, лежащего без сознания в тёмном подземелье, но глава клана Учиха был уверен в правильности своего решения.       Эта девушка, Кин или Хэруко, ворвалась в их стабильный и размеренный мир и всё в нём порушила. Это то самое явление, которое требовалось немедленно ликвидировать, пока не поздно. Только вот Фугаку не ожидал, что всё станет только хуже.       Теперь он стоял перед советом и перед Пятой Хокаге, гордо взирая на них с высоты своего статуса и силы, пока те с ленивым возмущением отчитывали его. Было смутное ощущение, что никому из них это и не нужно, как будто они собрались здесь вынужденно, без особого рвения наказать виновного. Даже Шимура Данзо, соперник на пост Хокаге и крайне враждебный всем Учихам человек, был спокоен и подозрительно молчалив. Цунаде большую часть времени ничего не говорила, но периодически бросала на Фугаку презрительные взгляды. Наконец, она взяла слово:       — Я надеюсь, вы понимаете, Фугаку-сан, что я не могу оставить без внимания ваш проступок. Вы отнеслись с пренебрежением и крайней степенью неуважения ко мне как к главе деревни. Вы должны были доложить о ходе расследования, должны были передать преступницу властям деревни, но вместо этого вы действовали за моей спиной. Я вынуждена буду применить санкции к вам и нескольким фигурантам данного дела, в том числе к Учихе Изуми, которая обязана была придти сначала ко мне и доложить по ситуации.       — Учиха Изуми пришла к первой инстанции, к своему непосредственному командиру, — бесстрастно возразил Фугаку, — ко мне. Все важные решения принимал я и только я несу ответственность за это дело.       — И вы понесёте, можете не сомневаться.       Фугаку понимал, откуда Пятая так осведомлена обо всём случившемся, и это осознание больно ударило по самолюбию и гордости. Его сыновья предали его, но ради чего?       Учиху продолжали отчитывать и перечислять санкции, которые к нему могут применить, вплоть до чакросдерживающих браслетов на срок в несколько месяцев, а то и лет. Он же всё это время думал лишь о том, как вернуть контроль, как восстановить прежнюю стабильность и воссоединить семью.       — Пока вы можете идти, — заключила Пятая. — Но вам и всем участникам данного дела запрещено покидать деревню до окончательного вердикта. Если вы ослушаетесь, то будете считаться дезертирами.       Фугаку с презрением усмехнулся, а после медленно поклонился, вот только поклон этот был с нескрываемой издёвкой.       — Слушаюсь, Хокаге-сама, — равнодушно и довольно спокойно отозвался Фугаку.       По дороге домой он думал о своих сыновьях. Они вышли из его кабинета, и больше Фугаку их не видел. Возможно, они оба дома, возможно, в квартире Итачи, но интуиция подсказывала неладное. И она его не подвела.       Фугаку вошёл во двор своего особняка, и навстречу ему выбежала Микото с огромными от ужаса глазами, в которых блестели слёзы. Женщина набросилась на мужа и принялась колотить его по груди, пока тот неподвижно стоял и терпеливо ждал окончания этой немой тирады. Наконец, Микото отпрянула и посмотрела на супруга с таким презрением, что ему стало по-настоящему не по себе. Никогда ещё он не видел свою жену в таком взвинченном состоянии.       — Это всё ты виноват, — злобно процедила она сквозь зубы. — Это из-за тебя!       — В чём дело? — Не выдержал Фугаку.       — Я говорила с Изуми, она всё мне рассказала, — с придыханием произнесла Микото. — Из-за тебя мы потеряем наших сыновей! Ты…       Женщина не смогла сдержать рыданий, она закрыла лицо двумя руками и тихонько завыла, сотрясаемая рыданиями. Это было душераздирающее зрелище, Фугаку хотел бы обнять её и утешить, но его гордость не позволяла ему сдвинуться с места. Мужчина просто ждал, когда Микото успокоится.       — Если бы ты не пытался их контролировать, если бы ты позволял им принимать решения, то они доверяли бы тебе, — продолжила Микото в свои ладони. — Ты сделал всё возможное, чтобы твои дети отвернулись от тебя!       Женщина подняла голову и снова смерила супруга недобрым взглядом.       — В попытке уничтожить эту девочку ты подверг наших детей страшной опасности, — презрительно выдала она. — Ты думал только о себе, эгоист! Они пошли за ней…       Микото снова готова была разрыдаться, но на этот раз сдержалась. Фугаку же бесстрастно смотрел на неё, но внутри у него разразилась настоящая буря. Это была и злость на сыновей, и страх за их жизни, и раздражение на всю ситуацию в целом. Фугаку сражался с Кавасаки на поле боя, а потому знал, какие противники достались молодым Учихам.       Микото подошла чуть ближе к супругу и заглянула в его глаза, и в её взгляде читалась обречённость вперемешку с ненавистью.       — Если с моими мальчиками что-нибудь случится, я сначала убью тебя, а потом и себя заодно, — тихо и угрожающе проговорила она. — Даю тебе слово.       С этими словами женщина медленно развернулась и устало поплелась в дом с низко опущенной головой. Фугаку был потрясён настолько, что не мог сдвинуться с места. Он любил свою жену и своих детей, и только теперь понял, сколько бед принёс в этот дом. Он обвинял во всём Итачи, эту девчонку Кин, обстоятельства и неудобные события, но на самом деле просто не хотел признавать вину за самим собой. И виноват он был уже давно, задолго до всего этого. Было невероятно больно осознавать, что как родитель Учиха совсем не состоялся.       Фугаку теперь окончательно понял, что если прямо сейчас не заглушит свою гордость, то потеряет обоих сыновей. Это были и его мальчики тоже. Плевать на приказы деревни и угрозы Пятой, ради жены и детей глава клана обязан рискнуть всем. Он должен защитить своих детей. Пришло время исправлять свои ошибки.