Беглянка из Ивагакуре

      Итачи старался всеми силами не показывать своего беспокойства Кин. Когда девушка заговорила о Шисуи, Итачи сделал вид, будто спокоен, но на самом деле это было не так. Он чувствовал, что где-то там далеко что-то происходит, что-то масштабное. Самое страшное, что в центре всего этого находилась Кин.       Итачи верил в своего друга, в его силу и в дар убеждения, но Шисуи не всесилен. У Цунаде нет никаких причин рисковать ради чужестранки, как и заступаться за добровольную группу смертников. Пятая чётко дала понять, что не будет нести ответственность за их решения, и Итачи её в этом не винил. Конечно, Шисуи озвучит идею со свадьбой, но вряд ли Цунаде её одобрит. Итачи прекрасно осознавал все риски такого исхода, и позиция Кин была ему более чем ясна. Он не хотел с этим соглашаться, но разве у него был выбор? Итачи тоже не горел желанием подвергать опасности деревню и свою семью, клан Учиха. Не для того они с Шисуи спасали деревню и клан от восстания, чтобы потом так опрометчиво всё потерять. Однако спасение Кин было для него теперь самой важной задачей.       Итачи знал, что она откажет ему, и знал, по какой причине. Но теперь между ними не осталось тайн и недоговорённостей, теперь Учиха осознавал чувства Кин и верил ей. Итачи даже не мог представить себе, чем всё это обернётся и как будет выглядеть их с Кин жизнь. Всё, что они могли, это ждать и верить в лучшее.       Учиха сидел на дереве с подавленной чакрой, когда понял, что кто-то приближается. Судя по объёму чакры, это была целая группа людей, и Итачи замер в ожидании. Он был собран и спокоен, хотя его и страшила мысль о том, что отряд Кавасаки их нашёл. Однако чем ближе он становился, тем сильнее Итачи начал подозревать неладное. Он всё понял за несколько секунд до того, как группа шиноби показалась на обозреваемой им территории.       Во главе группы шагал не кто иной, как Учиха Фугаку, и Итачи не смог сдержать накатывающего раздражения, а во рту стало кисло от желчи. Он считал, что их проблема на данный момент — только Кавасаки. Итачи и не думал, что Учихи потащатся за ними. В какой-то момент захотелось придушить Цунаде собственными руками, ведь она должна была задержать Фугаку в деревне.       Итачи не торопился обнаруживать себя, хотя прекрасно понимал, что его соклановцы сами с этим прекрасно справятся. Они остановились на небольшой поляне, все, как один, замерли, прислушиваясь и глядя в одну сторону. Фугаку взял с собой всего семь человек, вдвое меньше, чем отряд Кавасаки, и Итачи снова ощутил раздражение.       — Мы почти на месте, — заявил Фугаку. — Шисуи сказал, что убежище должно быть где-то здесь.       Итачи не верил своим ушам. Неужели Шисуи указал Фугаку путь до убежища? Колючее и липкое разочарование расползлось по телу, но Итачи тут же отринул его. Мало ли, по какой причине Шисуи рассказал всё главе клана? А, может, вообще не рассказывал.       — А потом что, Фугаку-тайчо? — Спросил Учиха Инаби.       — Будем смотреть по ситуации, — сухо отозвался капитан, после чего слегка повернул голову в сторону Итачи. — Спускайся, надо поговорить.       Итачи даже не вздрогнул. Он прекрасно знал, что отец сразу его обнаружил, а вот для остальных Учих это, очевидно, стало сюрпризом. Итачи спрыгнул с дерева и с гордо поднятой головой встал напротив группы, надменно взирая на своего отца. Он осознавал, что Фугаку вполне может снова использовать свою силу, чтобы обездвижить Итачи, но был готов в любой момент отразить атаку. Тяжело было думать о вероятности столкновения с собственными собратьями, но теперь он не допустит, чтобы кто-то встал у него на пути.       Фугаку, по обыкновению, беспристрастно разглядывал сына, хотя было в его взгляде что-то, чего Итачи ещё не видел или видел очень-очень давно. Отец пристально смотрел в его глаза, предавшись размышлениям, а Итачи терпеливо ждал.       — Твои глаза изменились, — подал голос Фугаку. — Неужели…       — Нет, — резко перебил Итачи. — Зачем ты здесь?       Отец ответил не сразу. Он оглядел своих подчинённых, которые сразу всё поняли и разбрелись по разным сторонам. Фугаку хотел поговорить наедине.       — Я здесь, чтобы помочь, — сухо отозвался он, и Итачи с издевкой прыснул.       — Ты уже помог, больше не стоит, — язвительно ответил Итачи.       — Итачи…       — Не пытайся снова всё испортить, — нетерпеливо перебил Итачи. — Я собираюсь жениться на Кин, и ты не сможешь этому помешать.       Лицо Фугаку переменилось, казалось, что он почти ужаснулся данному заявлению. Итачи говорил в сердцах, он понимал, что подобные заявления поспешны и не соответствуют действительности. Однако хотелось показать отцу свою решимость.       — У меня есть все основания не доверять тебе, — презрительно продолжал Итачи. — Ты всегда оправдывал свои гнусные поступки заботой о клане и семье, но мы оба знаем, что во главе угла стояли лишь твои личные амбиции. Если бы ты желал только правды и справедливости, то передал бы судьбу Кин в руки Хокаге, но ты хотел лично избавиться от неё. Тебя даже не смутила перспектива дальнейшего наказания. Что, ты думал, произойдёт после? Я тут же вернусь в строй и стану твоим послушным солдатом? Неужели ты настолько наивен?       Фугаку молча и спокойно слушал эту тираду, а Итачи вдруг осознал, что было бы куда легче испытывать безразличие к отцу. Но каждый раз, когда между ними происходило столкновение, Итачи уже не мог сдерживаться. Он всё ещё жаждал достучаться до Фугаку, заставить его понять и принять чужую точку зрения и смириться с ней. Причина была очевидна и проста: Итачи любил отца и всегда будет любить, как бы ни складывались обстоятельства. Эти эмоции, раздражение, обида и гнев, были лишь подтверждением этой любви.       Фугаку вдруг как-то резко отвернулся и медленно прошёл чуть дальше, не оборачиваясь. Итачи не понимал, что происходит, отец никогда не отворачивался и не отводил глаз при разговоре, а теперь вёл себя странно.       — До того, как родился Саске, — вдруг начал Фугаку, — ты… был для нас с твоей матерью всем. Сам я был молод и полон надежд, был уверен, что смогу быть тебе не только отцом, но и другом. Так и было первое время. Но после… я начал забывать, что ты просто мальчик и мой сын, а не солдат. Появился Саске, и тебе пришлось резко повзрослеть. Я слишком много взвалил на тебя, слишком много от тебя требовал, и ты никогда меня не подводил, никогда не жаловался, не перечил. Наверное, это меня и избаловало, если можно так выразиться.       Итачи ошарашенно слушал, а отец, тем временем, повернулся к нему лицом. Фугаку вряд ли когда-нибудь сможет избавиться от привычки контролировать себя и своё выражения лица при любых обстоятельствах, но сейчас Итачи видел, пусть и очень смутно, как отец по-настоящему переживал.       — Я виноват перед вами обоими, но перед тобой больше всех, — сухо заключил Фугаку. — Я не прошу простить меня, у тебя ещё будет время об этом подумать. Сейчас я лишь хочу защитить вас с Саске. Если для этого требуется встать на защиту преступницы из Ивагакуре — так тому и быть.       Итачи был настолько обескуражен, что даже не находил слов для достойного ответа. Если бы он не знал отца достаточно хорошо, то подумал бы, что он блефует. Однако Фугаку никогда не разменивался по таким мелочам. Если бы он действительно хотел помешать Итачи, то уже привёл бы свой план в исполнение, каким бы он ни был. Итачи вдруг вспомнил про маму и понял, как всё это выглядит для неё: два сына ушли из деревни на защиту чужестранки, которую преследует опасная группа шиноби. Она наверняка страшно перепугалась, возможно, даже вынудила отца пойти на выручку сыновьям. Так или иначе, Фугаку не блефовал. Осознал ли он на самом деле свою вину в полной мере, оставалось загадкой, но он здесь явно не для того, чтобы вставлять палки в колёса.       Итачи не успел как следует всё обдумать, потому как со стороны убежища, которое находилось примерно в трёх километрах, послышались взрыв и грохот. Это тут же отрезвило Учиху, и без лишних раздумий он помчался на звуки. Фугаку с отрядом, разумеется, последовали за ним, и Итачи ничуть не пожалел об этом, когда столкнулся с отрядом Кавасаки по дороге к убежищу.       Учихи и Кавасаки схлестнулись в битве в густом лесу, который, с одной стороны, ограничивал движения, а с другой, давал некоторые преимущества. Техниками никто старался не пользоваться, чтобы случайно не задеть своих же. По лесу раздавался лязг металла, Итачи отражал атаку за атакой, чувствуя, что его оттесняют всё дальше от убежища. Кавасаки было одиннадцать, значит, Дэичи с несколькими товарищами сражались возле скалы. Кин защищала Катори, Какаши был ближе к убежищу, чем Итачи, поэтому он, скорее всего, уже там, Саске тоже находился неподалёку. Однако их всё равно мало, а Саске вообще ещё ребёнок. Эта мысль помогла Итачи как следует поднажать и прорваться через двоих назойливых противников, которых тут же взял на себя один из Учих.       С боем Итачи оказался возле убежища, где ему в глаза сразу же бросилась огненная макушка Катори. Она с удивительной скоростью, как яркая неудержимая искра, перемещалась в пространстве и виртуозно отражала атаку за атакой своего противника. Уж за неё волноваться точно не следовало. Какаши тоже был здесь и взял на себя двоих противников, с достоинством и хладнокровием отражая удар за ударом.       Итачи потребовались считанные секунды, чтобы оценить обстановку и понять, что ни Кин, ни Саске, ни Дэичи Кавасаки тут не было. Так или иначе, он ринулся на помощь Какаши, не позволяя плохим мыслям проникнуть в голову. Следовало действовать по ситуации.       Итачи оттеснил одного из противников Какаши к скале и использовал самую ходовую и агрессивную атаку в своём арсенале: технику великого огненного шара. Он не ждал, что Кавасаки будет тут же повержен, и не удивился, когда противник использовал контратакующую технику грязевой лавины. На самом деле, Итачи верил, что мощь огненной стихии в технике клана Учиха достаточно высокая, чтобы разрушить даже камень. Однако его противник каким-то образом смог моментально потушить огненный шар техникой стихии земли. Это было невероятно, и Итачи сбил с толку подобный ход. Кавасаки воспользовался временным замешательством Учихи и кинулся в ближний бой. Его правая рука в пару секунд увеличилась до невероятных размеров и стала каменной, ей же Кавасаки с силой замахнулся для удара, но в последнюю секунду Итачи успел увернуться.       Пришло время для шарингана. Теперь было видно, что Кавасаки не только преобразовывает своё тело в камень, но и пропускает через этот камень значительное количество чакры. А чакры в нём было предостаточно, куда больше, чем было у Итачи. Так или иначе, у додзюцу были свои преимущества, и Учиха мог ловко уворачиваться от атак противника. Он понимал, что это не может продолжаться долго, поэтому предпринял ещё одну попытку атаки.       Когда Кавасаки в очередной раз замахнулся для удара своим каменным кулаком, Итачи успел создать подмену. Его тело рассыпалось десятками воронов, заполонивших собой противника, а через секунду он уже был в гендзюцу. Итачи всегда был хорош в зрительных техниках, поэтому решил использовать самый очевидный ход. Кавасаки не мог не знать, что сила шарингана, главным образом, заключается в способности к иллюзии, но по какой-то причине враг попался.       Они оказались в эфемерном пространстве, где Итачи мог полностью контролировать ситуацию. Кавасаки, имя которого Учиха не помнил, был молод и несдержан. Возможно, поэтому он так легко попался в банальную ловушку.       — Я не смотрел тебе в глаза! — С возмущением воскликнул он. — Как…       — Я могу использовать гендзюцу без зрительного контакта, — спокойно отозвался Итачи. — Тебе не следовало смотреть на мои пальцы.       — Ах ты…       — Отдохни немного, — с лёгкой усмешкой проговорил Учиха и щёлкнул пальцами.       Он вернулся в реальность, а его противник лежал без сознания неподалёку. Итачи увидел, что противник Катори готовится к отступлению, и она оттесняет его всё дальше и дальше. Куноичи не предпринимала каких-то агрессивных действий, не пыталась убить своего врага, что очень удивило Итачи. Когда один из Кавасаки исчез среди густой поросли деревьев, Учиха подошёл к Катори с немым вопросом в глазах: «Ты в порядке?». Она лишь коротко кивнула. Второй вопрос Итачи уже произнёс вслух:       — Где Кин и Саске?       — Я велела Кин бежать в его сторону, так что они оба где-то там, — Катори указала направо.       Какаши тоже расправился со своим противником и выглядел весьма озадаченным. Он поднял свой протектор с глаза, в котором алел шаринган. Бывший капитан делал это крайне редко. Если Какаши пришлось задействовать изматывающее его додзюцу, значит противник достаточно серьёзен.       — Что-то не так, — напряжённо произнёс он.       — О чём ты? — Осведомилась Катори.       — Очень странно, — задумчиво пробормотал Какаши, будто не слышал вопроса Катори.       Итачи не так уж часто видел Какаши таким растерянным. Он интуитивно понимал, о чём говорил его бывший капитан, но тоже не мог объяснить это словами.       Времени для размышлений им не оставили. Итачи успел лишь обернуться к своему прошлому противнику, который должен был быть без сознания. Однако молодой Кавасаки как ни в чём не бывало стоял на ногах. Ему хватило секунды, чтобы сложить печать и обрушить большую часть скалы на троицу, стоящую прямо возле неё. Итачи снова был сбит с толку и даже поражён такому повороту событий. Противники Какаши и Катори, которые создали видимость отступления, тоже были здесь и тоже позаботились об обрушении скалы.       Какаши, Катори и Итачи могли оказаться погребёнными под каменными завалами, но еле-еле успели, не договариваясь, отскочить в разные стороны. Так или иначе, без травм обойтись не удалось. Острый, как бритва, камень полоснул Итачи по плечу. Когда он очухался и огляделся, то увидел, что Катори и Какаши тоже были ранены. Противники одурачили их всех, и теперь Итачи был настроен куда серьёзнее.       — На войне я сражался с неким кланом из деревни Ивагакуре, — тихим голосом произнёс отец. — Их способности действительно поражают.       — А какие у них способности, ото-сан? — С любопытством спросил маленький Итачи.       — У них есть как минимум две клановые тайные техники, природу которых я так и не смог разгадать, — отозвался отец, задумчиво глядя вдаль. — Кавасаки — большой и сильный клан, некоторые называют их легендарными шиноби. Когда-нибудь я расскажу тебе о них подробнее.       — Почему не сейчас? — Наивно вопросил Итачи.       — Ты ещё слишком мал.       Отец так ничего и не рассказал.