Беглянка из Ивагакуре

      Кин бежала, не оглядываясь, пока не столкнулась с Саске. Она изрядно запыхалась и пыталась хоть что-то сказать, но Учиха был собран и спокоен, очевидно, уже знал, что происходит. Он решительно схватил Кин за запястье и потащил дальше. Бежать она уже почти не могла, и Саске это явно раздражало, хотя он и старался не подавать виду.       — Прости, — с придыханием простонала Кин. — Я стараюсь, правда…       — Моя задача увести тебя как можно дальше и как можно быстрее отсюда, — огрызнулся Саске. — Но такими черепашьими темпами далеко мы не убежим. Придётся тебя тащить…       — Нет! — С ужасом воскликнула Кин и резко остановилась. — С ума сошёл?       Саске стоял напротив неё с весьма скептичным выражением лица. Они были одного роста, но как парень, Саске был крупнее её. Кин вдруг поняла, что ему уже 14 лет, он взрослый, к тому же куда сильнее и выносливее её. Однако она не могла позволить ему тащить её на себе.       — Как-то раз ты тащила меня, — произнёс Саске, — и неплохо справилась. Поверь, я справлюсь не хуже.       В его голосе звучала нескрываемая насмешка, но Кин было не до смеха, когда Учиха повернулся к ней спиной и слегка присел, приглашая расположиться. Она понимала, что сопротивление бесполезно, поэтому с большой неохотой взобралась к Саске на закорки. Он удовлетворённо усмехнулся и с удивительной прыткостью помчался дальше через лес.       Да, Саске действительно справлялся гораздо лучше, чем Кин. Она тащила его на себе несколько часов, и это было слишком тяжело. Саске же как будто вообще не напрягался, словно нёс пустую коробку. Лес проносился мимо с невероятной скоростью, и Кин не успевала зацепиться взглядом хоть за что-то. Она принялась размышлять о том, что происходит возле убежища, и ей было по-настоящему страшно. Девушка знала, что самые худшие противники для Учих — это Кавасаки. Кин не посвящали в тайные техники клана, она не имела конкретного представления о способностях своих сородичей, но прекрасно осознавала, что и поодиночке Кавасаки довольно опасны, а уж вместе и подавно. В Ивагакуре этот клан считался самым многочисленным, сильным и влиятельным, даже Цучикаге всегда считался с представителями клана. Более того, клан Кавасаки появился задолго до основания скрытых деревень, у них было своё селение, своя власть, но что-то явно пошло не так. По легенде Кавасаки просто сами решили присоединиться к Ивагакуре и Цучикаге, но Кин подозревала, что всё не так просто. Отец, будучи сильно пьяным, как-то обмолвился, что в клане есть опасный секрет, который знают лишь избранные, и он один из них.       За всеми этими размышлениями Кин не сразу заметила, что Саске замедлил ход. Он явно насторожился, но останавливаться не стал. Девушка подозревала, что Учиха обнаружил погоню, и похолодела от ужаса. В одну страшную секунду всё резко переменилось, когда мощный и внезапный удар выбил воздух из лёгких. Кин отшвырнуло на несколько метров влево, Саске отлетел чуть дальше. Она больно ударилась спиной о дерево, которое жалобно треснуло от такого напора, а после рухнула на траву.       Кин быстро совладала с болью, приподнялась и в панике огляделась, пытаясь найти Саске. Вместо этого она увидела Дэичи, который стоял напротив в нескольких метрах от неё. Они смотрели друг другу в глаза какое-то время, но этот зрительный контакт прервал Саске возникший между ними. Кин в очередной раз похолодела от ужаса и заставила себя подняться на дрожащих ногах. Она подошла к мальчику и легонько дотронулась до его плеча.       — Не надо, Саске, — обречённо прошептала она. — Это конец… Уходи.       — Я шиноби и выполняю свой долг, — сухо отчеканил Саске. — Я не могу уйти, даже если бы захотел.       — Мужество и стойкость — хорошие качества, мальчик, — равнодушно произнёс Дэичи. — И, как шиноби, я принимаю тебя на равных, а потому не жди пощады.       — И не собирался, — холодно отозвался Саске.       Кин готова была разрыдаться, но понимала, что необходимо что-то предпринять, иначе Дэичи убьёт Саске. Она попыталась выйти вперёд, но Учиха с силой толкнул её обратно. Пришлось использовать тот арсенал, который у неё остался.       — Дядя, — еле сдерживая рыдания, прошептала Кин. — Я пойду с тобой, только, пожалуйста, не убивай его…       — Замолчи, — грозно прошипел Саске.       — Я всё понимаю, — продолжала Кин, обращаясь к Дэичи. — Я понимаю тебя. И я часто вспоминаю, каким ты был когда-то, как помогал справляться с трудностями. Пусть мы редко виделись, но каждый раз ты дарил надежду, заставлял почувствовать себя сильнее. Я благодарна тебе за это. И я хочу знать, дядя, любишь ли ты меня ещё?       Дэичи казался бесстрастным, но Кин знала, что задела его подобным вопросом. На самом деле, она не только хотела отвлечь его разговором, ей действительно было интересно, что дядя ответит.       — Люблю, — отозвался, наконец, Дэичи, и Кин с сожалением улыбнулась ему. — Но не могу поступить иначе. На самом деле, я солгал тебе, Хэруко. Думаю, сейчас ты должна узнать всю правду.       — О чём ты? — В недоумении вопросила девушка.       — Я солгал, когда сказал, что твои мать и сестра в порядке, — сухо продолжал Дэичи, и сердце Кин на мгновение перестало биться. — Твоя мать умерла от ранения в ту ночь, а Нарин осталась совсем одна.       Это было потрясение, страшнее которого Кин ещё никогда не испытывала. Такое потрясение заставляет тело цепенеть, когда сердце отчаянно колотится в каменной груди и закладывает уши. Такое потрясение отнимает зрение и слух, и всё вокруг превращается в тёмную глухую пустоту. Слёзы не льются, не рвутся рыдания, но становится трудно дышать.       — Хватит уже болтать, — вдруг рявкнул Саске, голос которого звучал как будто издалека, очень глухо и нечётко.       Кин не могла пошевелиться, сквозь мутную пелену она видела, как Учиха ринулся в атаку, пока Дэичи стоял неподвижно. Кавасаки без особых усилий нейтрализовал Саске парой молниеносных движений, отчего тот, с кровавой раной на шее, остался лежать на траве. Кин заторможено смотрела на мальчика, не в силах пошевелиться или хоть что-то сказать.       — Он жив, — констатировал Дэичи. — Я его не убью.       Дядя тоже поглядывал на Саске в каком-то странном смятении. Видимо, ему было не по себе от мысли, что он ранил ребёнка. Однако Дэичи быстро взял себя в руки и пристально посмотрел на Кин, после чего подошёл чуть ближе.       — Я расскажу тебе, по какой причине всё это делаю, чтобы ты в полной мере осознавала ответственность за всё происходящее.       Младший сын главы клана Кавасаки Дэичи был красивым юношей, гораздо красивее своего старшего брата. Кроме того, он был добрым, сильным и благородным молодым человеком, который, несомненно, вызывал восхищение каждого. Шиничи ненавидел его и завидовал достоинствам младшего брата. Ситуация усугублялась всё больше, пока не дошла до критической точки: оба сына главы клана влюбились в одну девушку.       Шинджу Кавасаки после Академии уехала учиться в столицу, и вот вернулась обратно в деревню, чтобы поступить на службу к Цучикаге. Девушка расцвела и похорошела, необычные жемчужные волосы упругими волнами лежали на хрупких покатых плечах. На самом деле, Шинджу вызывала интерес многих юношей Ивагакуре, но сыновья главы клана Кавасаки готовы были начать друг с другом войну за сердце прекрасной девушки.       — Я всегда любил её, — низким голосом заключил Дэичи. — Как-то раз ты спросила меня, почему я не женюсь. Вот поэтому. Никто и никогда не смог бы затмить для меня твою мать.       Кин никогда даже не подозревала об этом. Она редко наблюдала взаимодействие Дэичи и мамы. Дядя был редким гостем в их доме, они перекидывались с мамой парой сухих и формальных фраз, и на этом всё.       Шинджу, разумеется, выбрала младшего брата. Разве могла она полюбить жестокого, грубого и холодного Шиничи? Дэичи, в отличие от брата, был таким искренним, полным светлых чувств, при этом вежливым и сдержанным. Счастливая пара планировала пожениться, но их планам не суждено было сбыться. В то же самое время глава клана Кавасаки безвременно скончался, что стало большой неожиданностью для всей деревни. Ещё молодой и сильный мужчина умер от внезапной остановки сердца, и никто не знал, как такое могло произойти. Старейшины клана провозгласили следующим главой Шиничи Кавасаки, как предписывал закон. Эта линия шла непрерывно вот уже не один десяток лет.       — Отец был главой клана? — Воскликнула Кин, и Дэичи кивнул.       — Не самым лучшим, поэтому со временем его с почестями отстранили под предлогом подорванного на войне здоровья.       — Можно ли отстранить наследника главной ветви клана?       — Можно, если кроме него есть другие, — сухо отозвался Дэичи, и Кин сразу всё поняла. — У старейшин клана власти больше, чем у Каге.       Она знала, что её дед был главой клана, но всю её жизнь во главе Кавасаки она видела троих старейшин. Кин считала, что так и должно быть и не задавала вопросов.       Шиничи получил небывалую власть и тайную силу клана, но мог ли он заставить Шинджу себя полюбить? Конечно, не мог. Зато в его власти было заполучить желаемое любой ценой. Отец девушки, разумеется, был польщён просьбой руки дочери от молодого главы клана, и его позиция была непреклонна. Дэичи с возлюбленной хотели бежать, но Шиничи предвидел это и предотвратил побег. Не столько любовь к девушке, сколько ненависть к брату заставила молодого главу разрушить счастливую пару.       — Шиничи женился на ней и, казалось, получил всё, о чём мечтал, — продолжал Дэичи. — Вот только он не знал, что Шинджу уже была беременна.       Кин таращилась на своего дядю, пытаясь осознать смысл сказанных им слов. Дэичи смотрел прямо и уверенно, но его руки слегка подрагивали.       — Ребёнок родился через восемь месяцев, будто бы раньше положенного срока. Но на самом деле это было не так. Шинджу выносила здоровую дочь все девять месяцев.       Кин уже не смогла сдержать слёз, которые непрерывным ручьём полились из изумрудных глаз. Она прикрыла рот ладошкой, чтобы сдержать рыдания, но продолжала, не моргая, смотреть на Дэичи.       — Я тоже этого не знал, — добавил он хриплым голосом.       Шли годы. Шинджу родила двух прелестных девочек, так похожих на мать. А разбитое сердце Дэичи посуровело, стало твёрдым как камень и холодным как сталь. Он полностью посвятил себя военному делу и добился немалых высот и запер глубоко внутри себя светлое и тёплое чувство к прекрасной девушке. Так или иначе, Дэичи не мог быть суровым с маленькими племянницами, которых видел так редко. Малышке Хэруко приходилось нелегко, и Дэичи пытался хоть как-то скрасить её тяжёлые будни. Он видел, что отец строг к ней, но даже не подозревал о реальном положении вещей. Дэичи узнал всю правду, когда уже стало слишком поздно.       — Кунай был отравлен, — жёстко произнёс Дэичи. — Шиничи хотел, чтобы итог был окончательным и бесповоротным. Шинджу умирала медленно и мучительно, и я был с ней. Она рассказала мне всё напоследок. Я не знал и не осознавал в полной мере, как жестоко на самом деле Шиничи издевался над тобой, пока твоя мать не сказала мне об этом. У него было несколько причин, и одна заключалась в том, что ты была напоминанием о его унижении. Он не знал об этом наверняка, Шинджу отрицала это, чтобы защитить тебя, но Шиничи чувствовал это. Он чувствовал, что на самом деле ты моя дочь.       Кин отчасти было приятно осознавать, что её отцом оказался достойный и благородный человек, в отличие от Шиничи, но лавина потрясений окатила её с головы до ног. Вот только это было ещё не всё.       — А теперь к самому главному, — сурово проговорил Дэичи.       Ещё до основания скрытых деревень клан Кавасаки был сильным и могущественным благодаря силе, заключённой в её представителях. Кеккей Тота* — это высшая степень ниндзюцу, которая превосходит даже Кеккей Генкай. Представители клана Кавасаки рождались с врождёнными способностями сразу к трём и более стихиям, которые в комбинации превращались в разрушительную и небывалую мощь.       — В течение жизни практически любой шиноби способен освоить более двух стихий, но комбинировать три и более не может никто, — пояснил Дэичи. — Кавасаки имели такую способность от рождения.       Великая сила делает шиноби высокомерными, жестокими и разрушительными. Благородный глава клана видел, что его братья и сёстры всё больше погружаются в пучину жестокости и беспринципности, используют свою силу не во благо, а наоборот. Кавасаки не принимали союзов и уз дружбы, все, кто не относился к их клану, считались врагами. Внутри клана тоже постоянно возникали конфликты, которые заканчивались кровопролитием. Глава понимал, что такими темпами Кавасаки изничтожат сами себя, поэтому он принял тяжёлое, но мудрое решение, чтобы спасти клан от саморазрушения и последующей гибели.       — Он был гением во всех проявлениях, но особенно преуспел в фуиндзюцу, — продолжал Дэичи. — Глава создал мощную печать, которая запирала Кеккей Тота внутри носителя навсегда, а после передавалась по наследству другим поколениям. Кавасаки забыли о своей силе. Но лазейки должны быть в любых техниках.       Глава клана оставил свою собственную силу нетронутой, как символ Кавасаки. Он хотел, чтобы каждый последующий предводитель обладал всей силой, способной защитить клан. Однако для обладания такой силой требовалось одно, но очень жестокое условие.       — Нужно убить близкого родственника, печать которого уже взломана, — жёстко подчеркнул Дэичи. — Тогда твоя печать утратит силу, и Кеккей Тота высвободится. Таким образом проверялись и выдержка, и мужество тех, кто собирался возглавить клан.       Когда время пришло, глава клана дал своему сыну наставления и передал секретный свиток, который хранил тайны клана Кавасаки. Так, тайна передавалась из поколения к поколению от главы к наследнику.       — Шиничи узнал, что отец выбрал своим преемником меня, а не его. Каким-то образом он нашёл тайный свиток и познал главный секрет клана. Шиничи отравил отца очень коварным ядом, который не оставляет следов в организме человека. Он хорошо разбирался в ядах, умел их изготавливать и часто использовал на войне. Таким образом, печать Шиничи была снята.       — А… старейшины? — Еле слышно и слабо спросила Кин, чувствуя, что вот-вот рухнет без сил.       — Они всегда знали великую тайну, и с поступком Шиничи были вынуждены смириться. Когда пришло время его отстранить, старейшины пригрозили, что раскроют его тайну, обвинят его в убийстве отца, и безупречной репутации Шиничи придёт конец. Этого он боялся больше всего. Со временем мой брат стал настоящим параноиком, он до ужаса боялся всех, кто мог убить его ради силы: меня, Нарин и даже тебя. Когда он окончательно сошёл с ума от страха, то решил убить всех, кто представлял для него опасность, а заодно отомстить старейшинам. Ведь если он убьёт всех близких родственников, Кеккей Тота будет принадлежать только ему и исчезнет навеки после его смерти.       Кин уже даже не могла реагировать должным образом. Ноги подкосились, и девушка медленно опустилась на траву, практически не ощущая собственного тела. Голова разрывалась от огромного потока неожиданной информации, и было весьма непросто привести мысли в порядок.       — В ту ночь его целью была, в первую очередь, Нарин, — безжалостно продолжал Дэичи. — Ты не представляла для него такой угрозы, ведь не обладала ниндзюцу. К тому же он сделал всё, чтобы выбить из тебя всю волю к противостоянию. Он хотел оставить тебя в живых в качестве пожизненной прислуги и девочки для битья. Это мои предположения. Однако Шиничи недооценил тебя, и по итогу произошло худшее для него: твоё возвышение и его смерть.       — О чём ты говоришь? — Обессиленно вопросила Кин.       — Ты родилась без способностей к ниндзюцу. В этом нет ничего экстраординарного, такое вполне может быть с любым шиноби в любой части света. Но это не означает, что ты не наследуешь геном. Как и любой представитель клана, ты получаешь наследственный предел, а вместе с ним и печать первого главы. В ту секунду, как Шиничи испустил последний вдох, твоя печать сломалась, и ты стала следующим единственным обладателем силы клана Кавасаки.       — Но у меня нет никаких сил! — Не выдержала Кин.       — Есть, просто она неактивна из-за особенностей твоего организма, — спокойно возразил Дэичи.       Он вдруг медленно подошёл к ней и присел на корточки напротив. Дэичи не выглядел угрожающим, напротив, он как будто хотел успокоить Кин.       — Старейшины прекрасно знают, что произошло, — вкрадчиво проговорил Дэичи. — После случившегося они вызвали меня к себе и рассказали всё о Шиничи и Кеккей Тота, дали мне свиток. Если бы ты обладала способностью к ниндзюцу, то они сделали бы тебя главой клана. Им было бы это даже удобно: напуганной девочкой у власти легче управлять. Но судьба распорядилась иначе. Сила должна быть активна, чтобы клан Кавасаки был под защитой. В этой силе наша суть. Старейшины не дали мне выбора.       — Ты должен понимать, Дэичи, что мы не можем позволить этой силе просто исчезнуть. Ты можешь отказаться прямо сейчас, но тогда мы будем вынуждены задействовать Нарин.       — Либо я, либо она, — обречённо прошептал Дэичи, который уже не пытался сдержать эмоции. — Я не мог позволить ей нести такую ношу. Ты понимаешь?       Кин сотрясали рыдания, но она всё же кивнула. Конечно, она это понимала. На месте Дэичи она поступила бы точно так же.       — Я много путешествовал, редко появлялся в деревне. У старейшин давно были на меня планы. Они хотели, чтобы я убил Шиничи, но всё никак не представлялось случая. Тем временем, Нарин взрослела и становилась всё сильнее. Они наблюдали за ней, за её достижениями, и решили избрать в качестве главы её, когда она повзрослеет. Но у Шиничи были другие планы. Моя рука бы не дрогнула, рука Нарин, скорее всего, тоже. Но теперь… либо я должен убить дочь, либо Нарин должна убить сестру.       — И то, и другое паршиво, — плачущим голосом отозвалась Кин и горько усмехнулась.       — Я мог бы оставить это, мог бы отступить, солгать старейшинам, что ты уже мертва от любых других причин, но… это было бы слишком легко. Любые лазейки пресекались, я не находил решений. Несколько человек в моём отряде — это их люди, все мои действия и решения под пристальным вниманием. А в Ивагакуре осталась Нарин, совсем одна, за которой день и ночь наблюдают стервятники. Если я не справлюсь — справится она, если ты умрёшь раньше — её убьют просто из принципа мне в назидание. Шинджу умоляла меня защитить вас обеих, но она не знала всей правды. У меня остался шанс спасти хотя бы одну из вас, и это не ты.       Кин в потрясении увидела, как одна единственная слеза прокатилась по щеке этого сурового мужчины и исчезла в поросли густой неряшливой щетины. Она даже перестала плакать и почувствовала странный прилив силы и решимости.       — Делай, что должен, — уверенно произнесла Кин. — Спаси Нарин. Жаль, что ей всё равно вскоре придётся пройти через этот ужас, чтобы убить тебя и продолжить дело предков. Но ты подготовишь её, ты поможешь ей пройти через это, когда придёт время.       Дэичи коротко кивнул, после чего медленно поднялся на ноги и подал Кин руку. Девушка встала и, не отпуская его руки, повернулась к Саске.       — Ты можешь подать сигнал, чтобы кто-нибудь пришёл сюда за Саске? И прикажи своим людям отступить, в кровопролитии нет нужды.       Дэичи кивнул, после чего принялся складывать печати. Первая угодила в землю, и внутри неё как будто что-то зашевелилось и помчалось вперёд. Видимо, это был какой-то сигнал людям Кавасаки. Вторая образовала яркую вспышку, которая взлетела к небу и взорвалась — сигнал для спасения Саске.       Кин с теплом улыбнулась Дэичи и с благодарностью кивнула. Она последний раз взглянула на Саске и уже готова была идти с Кавасаки, однако совершенно внезапно Дэичи встрепенулся, а через пару секунд на полянке появился Учиха Фугаку.       Он выглядел невозмутимым, пока его взгляд не упал на лежавшего неподалёку Саске. Кин думала, что задохнётся от страха, когда увидела взгляд Учихи, полный ярости, а после вспыхнувший шаринган с причудливым узором.       — Фугаку-сан, — дрожащим голосом начала Кин, — он жив, с ним всё будет хорошо…       — Что ты сделал с моим сыном? — Прорычал Фугаку.       — Всего лишь нейтрализовал, — спокойно отозвался Дэичи. — В драке нет причин, Фугаку-сан. Это семейные дела.       — Ваши семейные дела подвергли моих детей опасности, — уже более спокойно возразил Фугаку. — Мне придётся самому со всем этим покончить. Кин, отойди к Саске и не мешайся.       Девушка понимала, что на этот раз целью Учихи стал Дэичи, но Фугаку не понимал, не осознавал, что на деле никому, кроме Кин, не нужно умирать. Нарин была в опасности всё время, пока Кин бегала, теперь она не могла оставаться в стороне.       — Фугаку-сан, прошу…       Он её не слушал. Фугаку увидел своего раненого младшего сына и проникся желанием отомстить. Обито говорил, что такова суть каждого Учихи…       Кин почувствовала, как Дэичи резко оттолкнул её в бок, а потом начался какой-то дикий шквал взрывов, пыль встала столбом, деревья оглушительно трещали. Девушка кое-как подползла к Саске и в очередной раз накрыла его собой, обречённо молясь о том, чтобы всё это поскорее закончилась. Открывшаяся правда всё изменила, но теперь Кин стало гораздо легче, теперь она понимала, что должна делать. Только бы никто не погиб…