Жизнь гораздо лучше, когда ты мертв

На самом деле, это не было похоже на сон. Перед глазами все расплывалось, но время от времени зрение становилось настолько четким, что Брюс мог различить каждую деталь покрытого шрамами лица, которое теперь было так близко, все впадины и рубцы на улыбке Глазго. Участки щетины, которые Джокер, должно быть, не смог достать своей виртуозной бритвой, касались голой шеи Темного рыцаря. Умелые пальцы бродили по всему его телу, вызывая огненные покалывания на каждом сантиметре кожи, а объятия, которые становились все крепче, уничтожали последние колебания. Голова Брюса наполнилась знакомым белым шумом. Оставалось только ощущение кожи Джокера, тепло его губ, его прикосновения — настойчивые и почти неистовые, за которыми скрывалась чувственная нежность. Брюс поймал себя на том, что целует безумца в ответ. Пальцы Темного рыцаря хватали узорчатую рубашку, пытаясь вытащить ее из полосатых брюк и забраться под нее. Джокер ахнул, когда ногти Брюса начали нежно царапать его ребра. Клоун поцеловал его еще агрессивнее, и что-то внутри Джокера оборвалось, когда он понял, что язык Брюса больше не был послушным, покорным существом, к которому он так привык, — он атаковал его в ответ. Рука, двигавшаяся под рубашкой, притянула клоуна ближе. Безумец прервал поцелуй и посмотрел на Брюса пораженно, тяжело дыша, но уже не мог медлить; он, правда, не знал, как ему удалось снять рубашку с Темного рыцаря, но он сделал это достаточно быстро, хотя руки дрожали. Взгляд блуждал по соблазнительной плоти; вздымающаяся грудь и пульсирующие вены просто притягивали язык, и Джокер не смог бы сопротивляться этому искушению, даже если бы захотел. Руки Брюса сдержанно обнимали его, пальцы гуляли в кудрявых волосах, пока Джокер всасывался в его шею — до тех пор, пока она не расцвела красными отметинами. Клоун просунул руки под его тело и слегка приподнял, толкнув на кровать. Брюс понял намек. Вскоре он уже лежал на грязных простынях, а Джокер ползал по нему. Брюс посмотрел на потолок, но там не было ничего, кроме пьяного вихря, поэтому он на секунду закрыл глаза. Безумец покрывал поцелуями все его лицо и шею, а его руки бесцельно блуждали по груди, медленно ласкали бока, скользили под них и гладили поясницу. Дразнящие пальцы прошлись по нижней части живота, вызвав там прилив тепла. Не задумываясь, Брюс раздвинул ноги пошире, чтобы Джокер мог устроиться между ними. Джокер все еще целовал и облизывал его, как будто не мог насытиться. Его голод, казалось, увеличивался с каждой секундой. Брюс не знал, может, все дело в алкоголе, но ему было чертовски хорошо; по сравнению со всем, что он испытывал в прошлом, казалось, что это был первый раз, когда кто-то действительно его хотел. Но это был Джокер, самая суть его кошмаров, сердцевина его растущего безумия. Тем не менее, руки Брюса притягивали клоуна ближе, губы искали теплые и мягкие губы того, кто освежевывал его разум последние два года. И это было все, чего он хотел, ничто другое не могло утолить его желание. Он хотел быть желанным для Джокера, хотел раствориться в нем, хотел, чтобы тот убил голоса всех, кого когда-то убил, хотел наконец забыться. Язык начал двигаться по его соску, и Брюс хватанул воздуха, когда бархатные губы сомкнулись на нем, а влажный кончик зашевелился туда-сюда. Спина Бэтмена немного выгнулась. Джокер неосознанно вильнул бедрами, пытаясь сдержать растущий жар между ног. Шлейф влажных, долгих поцелуев поднимался по груди и шее Брюса, пока клоун и Темный рыцарь не оказались лицом к лицу. Должно быть, все же это был сон; Джокер не мог смотреть так пронзительно, и губы Брюса растянулись в улыбке — это был лучший сон, который он когда-либо видел, сейчас он мог в этом признаться. Возможно, он забудет его позже. А сейчас он обхватил лицо сумасшедшего руками и целовал его еще и еще. Джокер просунул руки под спину, обнял его — они держали друг друга во время поцелуя — должно быть, это был сон. Улыбка Брюса стала шире, и он почувствовал, как каждый уголок его губ дважды быстро поцеловали, прежде чем язык скользнул по его шее, массируя более чувствительные точки, продолжая двигаться все ниже и ниже. Ткань рубашки Джокера, тершаяся о его кожу, наконец стала мешать, и Брюс осторожно отодвинул безумца, ровно настолько, чтобы дотянуться до пуговиц и начать расстегивать их. Но это оказалось не так-то просто. Джокер игриво отвел руки, снял подтяжки и за секунду разобрался с рубашкой, оторвав пуговицы. Он наклонился над Брюсом, позволяя его рукам скользнуть по обнаженной груди, а сам поглаживал его темные волосы. Сердце Джокера забилось быстрее, и он начал дрожать. Темный рыцарь просто не мог перестать прикасаться к нему, почти не понимая, что делает, наслаждаясь ощущением нежной кожи. Все это, возможно, было нереально, но Брюса удивило, насколько гладким, теплым, человечным было тело Джокера. Когда тот потянулся поцеловать его в висок, он закрыл глаза и лизнул шею безумца. Темный рыцарь всегда хотел этого. Хотел попробовать его на вкус, стать ближе; хотел то, что было под слоями странной одежды и макияжа, и ему приходилось отказывать себе в этом каждый раз, когда пальцы беспомощно царапали по мягкому жилету Джокера. Приходилось обманывать разум, внушая себе, что он — гребаный мираж. Каждый раз. Руки Брюса крепче сомкнулись вокруг тощего тела. Он целовал место между ключицами, слушая как Джокер почти мурлычет от удовольствия. Язык ласкал мочку уха, а зубы нежно покусывали плоть. Джокер уткнулся в изгиб его шеи, растворившись в объятиях, и замер. Но этот странный миг податливости быстро закончился: губы снова начали путешествовать по телу Брюса, язык скользнул по затвердевшему соску, а рука медленно гладила его живот, пока не добралась до ремня джинсов. После секундного замешательства она скользнула дальше между бедрами, лениво, но непрерывно поглаживая. Дыхание Брюса участилось, и он наконец тихо застонал. Ловкий язык и мягкое прикосновение зубов к соску, уязвимому узелку плоти, посылали волны щекочущего тепла по всему телу, и шея Брюса выгнулась, когда рука начала тереть сильнее и быстрее. Он чуть не испустил разочарованный крик, когда Джокер остановился. Но горячий язык безумца начал спускаться по груди, щекоча ребра и оставляя след дразнящего покалывания. Джокер слегка прикусил бедро, а его пальцы скользнули вниз и стиснули задницу. Зубы задели ширинку. Вибрации и горячее дыхание клоуна заставили бедра Брюса непроизвольно дернуться, и он понял, что больше не может контролировать реакции. Пальцы переместились к ремню и начали возиться с ним, но руки Джокера дрожали слишком сильно, чтобы выполнить эту простую задачу. — Упс… эээ… не мог бы ты… — пробормотал Джокер, и начал дергать застежку зубами. Брюс наклонился, и после нескольких лихорадочных неудачных попыток, наконец расстегнул молнию на штанах. Джокер немедленно стащил их с желанного тела. — Это командная работа, — довольно промурлыкал он и опустился ниже, нежно сцеловав бусину предэякулята с кончика члена Брюса. Брюс издал сдавленный стон, и его бедра задрожали от удовольствия. Влажный язык пощекотал пульсирующие вены и снова скользнул вверх, задержавшись немного в крошечной щели на головке. Брюс начал корчиться, но это закончилось слишком быстро. Он беспомощно вздохнул, когда горячий рот покинул его. Джокер подполз к нему повыше, обхватил затылок рукой и поцеловал в щеку. — Никуда не уходи, хорошо? — прошептал он и слез с него, исчезнув на несколько мгновений. Брюсу стало холодно, как только Джокер отстранился, но довольно скоро безумец вернулся и принялся ласкать его, уткнувшись носом в шею. Это не отвлекло внимание Темного рыцаря от тюбика, который Джокер положил на кровать. — Что это? — весело спросил Брюс. — Оу, это… это… знаешь ли… ммм… я действительно не хочу, чтобы ты прошел через то, что мне пришлось пережить после нашего первого раза, — Джокер коварно ухмыльнулся, но в его глазах не было никакой угрозы. — Не волнуйся, дорогуша. Я буду нежным, — пробормотал он и прижался к губам Брюса, которые уже расползались в улыбке. — Ты имеешь в виду… ты хочешь… — Ш-ш-ш! — крепкий поцелуй заставил его замолчать, и Брюс лишь вопросительно посмотрел на сумасшедшего. — Да, я… я хочу. Еще один теплый поцелуй принес губам приятное покалывание. Брюс на мгновение закрыл глаза и неосознанно кивнул. Джокер потянулся за тюбиком. Он открыл крышку, обильно наливая лубрикант на руку, и пульс Брюса участился, когда он проследил за этой рукой, скользящей между его ног. Зубы скрипели от чужеродного, но странно приятного ощущения скользких пальцев, задержавшихся на некоторое время, прежде чем один из них начал медленно входить. Мышцы живота непроизвольно напряглись. Брюсу потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к этому вялому трению внутри себя, но через некоторое время ему это начало нравиться, и когда второй палец присоединился, растягивая его, изгибаясь, растирая простату — он ничего не мог с собой поделать, он начал корчиться и тихонько стонать. Джокер не останавливался. Он продолжал усердно ласкать, пока другая рука сомкнулась на подтекающем члене. Брюс содрогнулся, и его бедра сами по себе выгнулись. Покалывание, распространяющееся по всему телу, медленно начало сводить с ума. Он посмотрел на Джокера, и ему было плевать, что тот мог подумать о его умоляющем взгляде. Брюс нуждался в нем, как можно ближе, как можно ближе. Джокер прекратил свои старания, расстегнул молнию на своих штанах и нанес немного смазки на член, глядя на Брюса со странной преданной улыбкой. Руки скользнули по внутренней стороне бедер. Клоун наклонился, облизывая напряженные мышцы живота Темного рыцаря. Пока горячий язык извивался, руки скользнули под бедра Брюса и немного приподняли их. Остатки воли покинули Темного рыцаря, и он полностью сдался, погруженный в жгучее ожидание. Наконец Джокер начал входить в него. Дыхание Брюса участилось еще больше, превратившись в рваные вздохи. Он пылал, но в жизни ничего другого так сильно не хотел, как происходящего сейчас. Хотел почувствовать, как Джокер движется внутри него, хотел распасться на части под тяжестью его тела — хотел всего этого так давно, даже если не осознавал раньше. Он издал стон удовольствия, смешанного с нетерпением, когда Джокер начал медленно выходить. Безумец хорошо подготовил его. На самом деле не было слишком больно, а алкоголь в крови помогал расслабиться. Новая волна жара вспыхнула внизу живота, когда Джокер слегка изменил угол наклона при следующем легком толчке, и теперь пульсирующая твердая плоть двигалась в нужном месте. Пальцы сжались на бедрах, и Брюс начал подмахивать, несмотря на жжение. Кончик члена терся о кожу Джокера. Клоун еще раз толкнулся, прежде чем снова выйти, а затем вошел, точно целясь, посылая новый всплеск удовольствия. Брюс не смог сдержать тихое хныканье, и спина снова изогнулась сама по себе, бедра двигались сами по себе. Чужая гладкая кожа коснулась члена, и бедра вздрогнули сильнее. Брюс закрыл глаза. Губы скривились в удовлетворенной похотливой ухмылке, потому что после нескольких минут сводящей с ума подготовки Джокер наконец понял намек и перестал быть нежным. Брюс понял, что ему это невероятно нравится. Его дремлющий рассудок продолжал надеяться, что это сон. Однако в глубине души он уже понимал, что все происходит в реальности. Джокер трахал его, толкался со свирепой жестокостью, и Брюс просто размяк под ним, отбросив смущение. Все тело умоляло о большем, потому что ему это нравилось, ему нравилось, что ногти Джокера впиваются в его кожу, царапая ребра, грудь, как будто он хотел ее разорвать и залезть внутрь, что зубы стискивают соски, а руки блуждают внизу. Темный рыцарь больше не стонал — он кричал, когда пальцы клоуна смыкались на его члене, то гладили, то сильно сжимали. Мягкие кончики пальцев скользили по головке, массировали, кружили снова и снова. Мучительное удовольствие накапливалось внизу живота. Чувства начали отключаться. Брюс больше не понимал, что делает. Его руки обвились вокруг Джокера, притянули ближе, пальцы прошлись по горячей коже. Брюс прижался к нему, вдыхая его запах. Крики медленно утихали, уступая место коротким судорожным вздохам. Глаза закатились. Жар продолжал накапливаться, разливаясь с каждым настойчивым толчком парализующими волнами. Зубы кусали мочку уха. Пальцы сжимались на члене все крепче и двигались все быстрее. Чужая плоть терлась о плоть Темного рыцаря, плавилась и сливалась с его собственной, пока что-то не вырвалось изнутри безо всякого предупреждения. Тело содрогалось и билось о кровать, но Джокер все не остановливался, толкался, загоняя лихорадку в каждую вену, пока Темному рыцарю не показалось, что он вот-вот лопнет. Внезапное освобождение затопило скудные остатки разума. Он ослеп на несколько секунд и единственное, что удерживало его от отключки, были зубы Джокера, впившиеся в шею. Его член все еще двигался глубоко внутри него, когда Брюс кончил. Его тело уже немело в блаженстве, когда он услышал восхитительный звук, исходящий из горла Джокера, — тот достиг собственного освобождения. Темный рыцарь охнул от ощущения влажного тепла, наполняющего его. Когда безумец упал безжизненным комком, тяжело дыша Брюсу в шею, тот стал гладить взмокшую кожу Джокера, зарылся лицом в светлые кудри и закрыл глаза. Только теперь Джокер вышел. Его руки обнимали Брюса, но клоун все еще не мог поднять голову, и через несколько секунд Брюс почувствовал, как мягкие губы, прижавшиеся к его коже, растянулись в улыбке. Все вокруг размывалось, все пульсировало в ритме бежавшей по венам с бешеной скоростью крови. Волна мягкого покалывания пробегала по телу с каждым вдохом, а разум все еще не хотел осознавать происшедшего. Брюс решил еще немного понежиться. Покрытая шрамом щека коснулась его лица, Джокер посмотрел на него из-под полуприкрытых век. Он улыбался. Брюс в ответ удовлетворенно усмехнулся, хотя от этого странно спокойного, пронзительного взгляда по спине пробежала дрожь. Ему показалось, он увидел что-то еще в глазах Джокера, что-то, что заставляло внутренности приятно сжиматься, но это не могло быть правдой. Брюс был просто слишком пьян. Безумец скатился с него и с тихим ворчанием приземлился на спину, и, полежав чуть-чуть, начал ползти к подушке. Его рука схватила запястье Брюса, побуждая присоединиться, и тому потребовалось немало времени, чтобы набраться сил просто подтянуться. Голова упала на подушку, покрытую косметикой, и он вдохнул горький запах жирной краски. Веки казались невыносимо тяжелыми, но он следил за движениями Джокера. Брюс не мог заставить себя почувствовать, что желания быть рядом с клоуном отвратительно, и он был почти благодарен, что так сильно опьянел. Он вздохнул, когда к нему прижалось теплое тело Джокера, худые руки накинули грязноватые простыни на них обоих и крепко обняли. И прежде, чем заснуть, Брюс почувствовал ласковый поцелуй в лоб.

***

Брюс проснулся от звука текущей воды. Потребовалось усилие, чтобы разлепить упрямые веки. Он огляделся, понимая, что не мог спать слишком долго; на улице было темно, он все еще был навеселе. Пьяный сон сморил Брюса, и он снова закрыл глаза. В любом случае смотреть было не на что; Джокер был в ванной, принимал душ или черт знает что делал. Брюс ощущал себя по-прежнему, его разум оставался приятно пустым. Постепенно физиологические потребности начали настойчиво привлекать его внимание, и он признал, что хочет пить, у него сильное похмелье, тошнит, и голова кружится от сигаретного дыма, настолько густого, что он почти осязаем. Как только он уяснил это, Джокер вышел из ванной, слегка мокрый, одетый только в боксеры с причудливым рисунком. Изо рта у него торчала зубная щетка. Веки Брюса слегка приподнялись, и он наблюдал, как безумец подошел к окну, напевая какую-то странную мелодию, открыл окно и снова вернулся в ванную. Ворвавшийся свежий воздух бодрил, и Брюс наконец полностью открыл глаза, жмурясь, пока не начал все отчетливо различать. Он поднялся и начал искать свои боксеры. Они лежали на полу вместе с джинсами и рубашкой. Брюс потянулся за ними, ощущая, как ломит каждая мышца, и медленно надел, решив проигнорировать корочку семени Джокера на теле. Он даже не возражал — важен был лишь воздух. Брюс двинулся, покачиваясь, в направлении кислорода. Он высунул голову в окно, жадно вдыхая свежий воздух. Сразу стало лучше. Что-то мокрое упало на щеку, затем на лоб; шел дождь. Холодные капли помогли унять тошноту, и через пару минут он решил, что можно вернуться в тепло комнаты, как раз в ту минуту, когда Джокер снова вышел из ванной. — Дорогуша! — проворковал сумасшедший, театрально воздевая руки. Брюс приподнял бровь и задумчиво посмотрел на него. Он начинал постепенно понимать, что это такое липкое на его коже, и откуда странное ощущение легкого жжения внутри. Это на самом деле случилось. Темный рыцарь с трудом сглотнул. — Я тебя разбудил? — Джокер склонил голову и, усмехнувшись, добавил: — Ах, извини. — Нет, я… мне вроде как нужно в ванную, — пробормотал Брюс и нерешительно направился в желаемом направлении. Когда он прошел мимо Джокера, тот дружески похлопал его по спине. Брюс замер на секунду. Это на самом деле произошло. Хуже этого и быть ничего не может. Вот черт! — У тебя есть… запасная зубная щетка? — тихо спросил он, не глядя в глаза. — Зубная щетка… О, конечно. И много, — Джокер широко улыбнулся и поспешил к деревянным полкам. Брюс прищурился. Каким бы язвительным Джокер ни был, у него не было привычки так банально шутить. — Какой цвет тебе нравится, дорогуша? — спросил сумасшедший, вынимая из-под груды журналов и мусора пригоршню новеньких нераспечатанных зубных щеток. Брюс подозрительно посмотрел на него. — Почему у тебя их так много? — Гм… — Джокер нахмурился и поднял глаза, обдумывая вопрос. — Меры предосторожности, я полагаю. Итак… — он подошел к Брюсу. — Какую зубную щетку ты лишишь девственности? — промурлыкал он, протягивая все. Брюс закатил глаза из-за плоской шутки, но не смог удержать слабую улыбку. Он схватил одну, не глядя, и пошел прямо в ванную. Но он услышал и преувеличенный вздох, и театральное «Оу, ты снова улыбнулся!». Брюс успел закрыть дверь до того, как издал тихий смешок. Он подошел к раковине. Зеркало не слишком подняло боевой дух, потому что он поймал себя на том, что смотрит на царапины и укусы с болезненной признательностью. Кожа шеи была одним большим засосом, но Темный рыцарь не возражал. Конечно, он все еще был пьян, но достаточно протрезвел, чтобы утомительное отвращение и стыд уже подняли уродливые головы. Они давно должны были атаковать. Брюс слегка помрачнел и опустил взгляд, размышляя об этой аномалии. Он давно уже должен был погрязнуть в самобичевании и тревоге, но все еще был таким спокойным — и это все еще было реальностью. Темный рыцарь пожал плечами и пошел к унитазу: мысли перебивало желание облегчиться. Как только закончил, залез в ванну. Прохладная вода не помогла вернуть трезвость, но, охладившись, Брюс почувствовал себя намного свежее. Он вытерся снова влажным полотенцем, поднятым с пола, натянул боксеры, вернулся к раковине, почистил зубы и выпил немного воды. Выполнив все ритуалы, Брюс больше не мог лгать самому себе. Несмотря на очевидный сбой мыслительных способностей и жжение в одном месте, он никогда не чувствовал себя лучше за всю свою жизнь. Он задумчиво повернулся к отражению — все еще без отвращения. — Да ладно, дорогуша, прими последствия! — крикнул Джокер хрипловатым голосом — похоже, алкоголь ему тоже был не по душе. Брюс повернул голову к двери и медленно вышел из ванной. Машинально взглянув на телевизор, он поморщился от того, что там увидел. — Мисс Ла Коза Ностра попала в новости, — безумец поднес ко рту стакан. Он пил коричневатый ликер со льдом, очевидно, приветствуя принцип «тушить пожар встречным огнем». Брюс подошел к кровати и сел рядом с ним. София была гостьей на Gotham Tonight, у нее брал интервью никто иной, как сам Майк Энгель. Темой передачи были недавние беспорядки в одном из ее ресторанов. — … Уверяю вас, это не были разборки мафии. Мой бизнес совершенно законен. Это одностороннее выражение агрессии, жертвами которой, к сожалению, стали я и мои сотрудники. — Похоже, Вы знаете нападающих. — У меня есть догадки. Уверена, что и у Вас тоже, Майк. — Возможно ли, что это совершили члены мафиозной группировки Витти? — Все возможно. Джокер закурил и сильно затянулся. — Так вот как она выглядит… неудивительно, что ей нравится скакать в маске. Брюс бросил на него быстрый взгляд и приподнял бровь. София, конечно, не была красавицей, но и не была уродиной; среднестатистическая внешность. — О чем ты? — Просто посмотри на нее… как бы сказать… она выглядит… мертвой, пустышкой. Как каннибал Джеффри Дамер или что-то в этом роде. — Джокер сделал еще глоток и поморщился. — Да неважно. Я должен быть оскорблен тем, что она говорит? Брюс изучал ее еще пару секунд. Ее волосы были аккуратно заколоты, и она была одета довольно элегантно, словно топ-менеджер крупной корпорации. Зизгазгообразные шрамы на левой щеке, которые он помнил, были скрыты, и действительно, София выглядела пустой. Даже ее речь казалась неестественной, по сравнению с тем, что он слышал в офисе; легкое заикание и странный невнятный акцент полностью исчезли, но Энгель, похоже, не заметил, что это все тщательно подстроено. Казалось, он доверял каждому ответу, который она давала, даже на самые каверзные вопросы. Она знала что делает и без видимых усилий сохраняла видимость законопослушности — такая непохожая на Сала Марони и ему подобных. — Не знаю. В зависимости от того, как она решит разыграть эту карту. Ты, возможно, оказал ей большую услугу, — Брюс повернул голову и снова посмотрел на Джокера. На нем была рубашка без пуговиц с закатанными рукавами, и когда он зевнул и потянулся, Брюс мельком увидел темные пурпурные синяки, покрывающие его ребра — эта деталь ускользнула от него вчера. — Это она сделала? — указал на них Брюс. — Ммм… да. Возможно, — еще одна затяжка сигареты. — Я, правда, не помню. Но, слушай… почему мы не можем просто убить ее? Серьезно, даже если бы мы убили ее, и один из ее «соратников» показал это видео на весь белый свет, ты же можешь просто, я не знаю, … уехать? Инсценировать собственную смерть и покинуть страну, — Джокер щелкнул пальцами и сделал еще глоток. — Ты можешь жить в Европе, и долго и счастливо выращивать хмель. Брюс нахмурился, услыхав здравый совет. Это был самый простой способ разрешить ситуацию и, скорее всего, самый подходящий. Без убийства, конечно. Он должен просто покинуть город навсегда, но почему-то такая перспектива не вызвала у него энтузиазма. Наоборот. Он искоса взглянул на Джокера. — Что ты будешь делать, если я уеду? Примешься за вязание? Джокер захохотал, подавившись напитком. Он утерся ладонью и сглотнул, его тело все еще тряслось от хихиканья. — Оу, ты поверил, что я просто останусь тут? Нет, нет-нет, не-е-ет… Я буду следовать за тобой повсюду. Ты можешь провести остаток жизни на каком-то забытом Богом острове, сортируя цыплят на мальчиков и девочек, мне пофиг. Я все равно буду там, чтобы тебе жизнь раем не казалась. Брюс продолжал смотреть на него, изо всех сил стараясь не улыбнуться. — Хотел бы я сказать, что это облегчение, — пробормотал он. Джокер все еще до смешного преданно смотрел на него, и Брюс опять засомневался в том, что происходящее реально. Может, безумец выглядел настолько иначе из-за отсутствия грима? Что бы это ни было, что-то в нем сейчас было невыносимо соблазнительным. Это даже не было похоже на обычное болезненное искушение. Это казалось естественным, нормальным. — Тогда возьми и скажи это, — прощебетал Джокер и наклонил голову. Брюс весело прищурился и наконец позволил себе беззвучный смешок. Джокер оказался рядом с ним через секунду, обхватил лицо ладонями и стиснул щеки. — Ты сделал это снова…! — Что еще? — застонал Брюс. — Ты снова улыбнулся! — Ужасно. Безумец ухмыльнулся и легонько поцеловал Брюса в губы, все еще массируя его лицо. Внезапно он прижался к нему и обнял. Брюс хватнул воздух и совершенно застыл. Это было неправильно во многих отношениях, он даже не знал, как реагировать, но Джокер, казалось, просто весело баловался и втянул его в это. Брюс немного расслабился. Давным-давно он заметил, что близость Джокера действует на него успокаивающе, даже убаюкивающе, и сейчас был идеальный момент, чтобы признать это. Хуже не будет. По крайней мере, не сейчас. — Знаешь что, дорогуша… Эта итальянская девка не «выполет» нас как сорняки, пока мы сами ей не позволим. Так что не волнуйся, не волнуйся, — прошептал Джокер ему на ухо, и Брюс начал медленно сдаваться в плен окутывающему теплу. — Хочешь снова заснуть? — Мне нужно наверстать два года, так что… Безумец выключил телевизор и осторожно потянул Брюса за руку, когда тот лег. — Давай-ка, — тихо сказал он, и Брюс снова почувствовал благодарность за то, что напился до такой степени. Джокер улегся на него и уткнулся головой в шею, потому что другого места, куда он мог бы ее положить, действительно не было. Однако Брюс не возражал и даже наслаждался отсутствием отвращения, которое обычно уже начинало скручивать живот. Может, это просто тоска его тела по сну. Как бы то ни было, это сработало, и через несколько минут он отключился.

***

Джокеру снился самый странный сон на свете: чьи-то наглые холодные пальцы сжимали его предплечье и по какой-то непонятной причине трясли. Безумец невнятно выругался. Пальцы не исчезли, их хватка стала сильнее, как и тряска. Он приоткрыл один глаз. Расплывчатые пятна, пятна, пятна, рыжая девка, пятна, мля. Веко опустилось. Пальцы впились в его волосы и потянули. Джокер еще раз приоткрыл глаз. Пятна, пятна, так много рыжего… Пфф… Надоедливая рыжеволосая тварь исчезла, и он начал было впадать в теплое забвение, но внезапный выплеск холодной воды на лицо безжалостно прервал блаженство. Джокер открыл глаза, потрясенный. Когда он посмотрел на это существо, его взор пылал яростным негодованием. — Эй, что… — начал он, но новая порция воды эффективно заставила замолчать. София перегнулась через него, пока он пытался избавиться от нежелательной жидкости в глазах и носу, и ущипнула Брюса, который все еще крепко спал. Он не был особенно заинтересован вставать, поэтому ей потребовалось еще несколько щипков и толчков, прежде чем у того затрепетали веки и открылись глаза. К тому времени Джокер уже вытерся и буравил глазами девушку, недовольный и ошеломленный. — Что… — начал Брюс, но остаток его речи был приглушен холодной рукой, прижатой ко рту. — Сначала задаю вопросы я, — сказала София. Она отпустила Брюса, отступила на шаг и оценивающе осмотрела их обоих. — Какого хрена вы, друзья Дороти, делаете в этот день и час? Разве вы не должны были быть кое-где вчера, Уэйн? — Какого хрена ты здесь делаешь …? — Брюс тихо застонал. — Как ты вообще сюда попала? — По пожарной лестнице. Я просто ехала и заметила твой байк, очень удобно припаркованный под ней, и окно было открыто, так что, знаете, вы просто напрашивались. Брюс сморщил лицо и прижал ладонь ко лбу. Он взглянул на Джокера; если он чувствовал себя таким же несчастным, как выглядел, значит, они оба нездоровы. Похмелье было чрезмерным; вены почти кричали, пульс резонировал в ноющей голове, и очень хотелось пить. Его взгляд снова скользнул к Софии, он безнадежно пытался убедить себя, что ее тут нет. К сожалению, она была такой же реальной, как и тот факт, что он лежал в постели с Джокером. — Раз уж ты держишь в лапах мою чашку, которую ты взяла без разрешения, принеси мне попить, девка, — прошипел Джокер, протирая глаза. Как ни странно, София направилась на кухню. — Ты тоже хочешь, Уэйн? — спросила она. — А ты как думаешь, конечно, хочет, — прошипел Джокер и посмотрел на Брюса. Тот оглянулся на него, сбитый с толку послушанием Софии, но Джокер только пожал плечами, столь же сбитый с толку. Через несколько мгновений она вернулась с двумя керамическими чашками, наполненными водопроводной водой. Безумец прищурился; она больше не выглядела пустышкой. Длинные волосы свисали рваными, вьющимися прядями, шрамы не были прикрыты, и одета она была в ту же куртку, которую он помнил с последней встречи — ту, с вышитым скелетом. Корпоративный дух выветрился, и без него София казалась жутковатой в самом худшем смысле. — Ты сегодня хорошо выглядишь. Спасибо, — тихо сказал Джокер, принимая чашку. Он проглотил содержимое за два глотка и вернул ей: — Повторите, пожалуйста. София зарычала на него, но все равно взяла чашку. Безумец посмотрел на Брюса, поиграл бровями и озорно ухмыльнулся, несомненно, он что-то задумал, но у того не было сил предотвращать злобные планы. Он просто смотрел, когда Джокер достал из-под подушки нож, и это не беспокоило его так, как следовало бы. Он сделал еще глоток воды и чуть нахмурился; это была самая осуждающая реакция, которую Джокер мог сегодня от него получить. София вернулась. Она протянула Джокеру воду и наблюдала, как он наклонил чашку ко рту, поглощая целительную жидкость. Другая его рука была спрятана под простыней, и только когда он допил, метнулась в сторону девушки. Брюс наблюдал без особого волнения, но был действительно впечатлен молниеностностью Джокера, несмотря на похмелье. Безумец прижал Софию к стене, воткнул лезвие ей в рот, но, к сожалению, на этом порыв иссяк. Джокер прижал нож ко лбу, морщась от головной боли, покачиваясь на ногах. — Гм… на чем я остановился… — он закашлялся и снова вложил нож в рот девушки. — Итак, ммм… вообще-то довольно мило, что ты зашла и все такое, и я действительно не хочу показаться враждебным, но… — еще один сильный приступ кашля. — Как я уже говорил, я… — Джокер сглотнул и прочистил горло, вращая глазами и пытаясь вернуться к своим мыслям. — Что я пытаюсь сказать… эээ… Дорогуша? Мы убиваем ее или как? Потому что я не помню, решили ли мы что-нибудь… — Нет, мы не убиваем ее, — проворчал Брюс, закрывая глаза и потирая виски. — Ну что за человек, Уэйн, — сказала София. Джокер недоверчиво посмотрел на нее; рука немного соскользнула, и лезвие вошло в уголок ее рта, пока она говорила, но она, казалось, не замечала этого, пока клоун, откашлявшись, не указал на порез. — Да? Черт возьми, — она оттолкнула руку Джокера и вытерла струящуюся по подбородку кровь. — Может, у вас есть салфетка или что-то такое? — Туалетная бумага. В ванной, — Джокер указал в ее сторону. Клоун прищурился и склонил голову, когда она исчезла внутри. Порез был достаточно глубоким, чтобы быть очень болезненным, но казалось, она даже не почувствовала. Он несколько раз моргнул, вспомнив, как в последний раз порезал ей руку — похоже, это ее тоже не тронуло. Его взгляд остановился на Брюсе, который все еще сидел на кровати, но тот только покачал головой, глядя с укором. — Что…? — спросил Джокер, но не успел закончить. София вышла с пачкой окровавленной туалетной бумаги, прижатой ко рту. — Ладно, Уэйн, ты видишь, у меня нет времени. Мне нужно это зашить. Каков твой ответ? — Разве ты не видишь, что сейчас не лучший момент для обсуждения таких вещей? — Брюс вздохнул и еще раз потер виски. — Это твоя проблема, сынок. Ты должен был быть в моем офисе вчера вечером, но ты решил устроить небольшую вакханалию с любимым дружком. Я пыталась дозвониться, но даже твой дворецкий не знал, где ты. — О, черт. Альфред… — Брюс наконец поднялся с кровати и подошел к своей куртке, лежащей на полу. Он полез в карман за мобильным телефоном. Батарея села. — Ты такой правильный, — пробормотал Джокер, вытирая кровь с ножа подолом рубашки. Брюс скривился в ответ, прежде чем его глаза встретились с глазами Софии. — Как видишь, у меня тоже нет времени. Мне нужно… как-нибудь добраться домой. — Хитрый ход, Уэйн. Но этого мало. Но — да, поскольку, я так понимаю, ты уже согласился, я могу подвезти тебя, если хочешь. — Я не согласился. — Разве что не письменно. Так ты едешь? Знаешь, ты слишком счастлив, чтобы водить свой байк. Брюс уставился на Джокера, словно ожидал от него ответа. Безумец только усмехнулся: — Оу, ты можешь отвезти его домой, хорошо. Но только если я с вами. София нахмурилась. — Да… ладно… Но — я не подпущу вас вдвоем к моей машине, если вы не перестанете выглядеть парочкой нищих любителей задниц. Джокер закатил глаза и зашагал к ванной. — Сложно, но мы справимся. Ты хочешь чем-нибудь замазать засосы, дорогуша? — спросил он Брюса. Тот просто устало посмотрел на клоуна и через пару секунд кивнул, гадая, может ли этот день стать еще хуже, или он уже достиг дна.