***
Все еще опустив голову, Джокер продолжал смотреть на руку Брюса, медленно движущуюся по его собственной, продолжал наблюдать, как чужие пальцы мягко касались его запястья, и от этого по телу бежали мурашки. Все вокруг казалось таким отстраненным и далеким: холодный свет, холодные устройства, слабый запах металла и пустота. Джокер не хотел погружаться в чувства, но все вокруг отзывалось дурным предчувствием. Он не хотел об этом думать. Джокер надеялся полностью раствориться в теплых прикосновениях, но чем больше старался, тем яснее становились мысли, которые пытался подавить. И он, и Брюс были в сознании, трезвыми, и каждое движение или прикосновение означало именно то, что должно было означать. Каким бы незаметным оно не было, оно обжигало и заставляло сердце ускорятся, гоня по венам кровь и страх. Джокер не был готов ко всему этому. Брюс наклонился вперед и поцеловал его, и это было коротко, мягко, почти до боли сладко. И поцелуй означал именно то, что должен было означать, заставив сердце клоуна чуть не выпрыгнуть из груди. Его руки сами потянулись к лицу Брюса, касаясь покрытой щетиной челюсти, поглаживая шею, спускаясь, пока пальцы не вцепились в черную рубашку. — Да ладно… — пробормотал Джокер, немного потянув его на себя. — Твои яйца не отсохнут, если посидишь на коленях у другого мужчины, обещаю. Брюс улыбнулся и сделал именно то, о чем его просили, оседлав его колени и заключив в объятия. Джокер закрыл глаза и положил голову Брюсу на плечо, пытаясь дышать медленно, но это было не так просто. Он начал истерично смеяться. Брюс стал поглаживать Джокера по волосам, тихонько покачиваясь взад и вперед, наверное, даже не замечая, что делает. Джокер ослабил хватку, подобную тискам, и смех постепенно угас. — А знаешь что… — начал Джокер низким и хриплым голосом. — До того, как я тебя встретил, мне было очень трудно что-либо запомнить… все просто проходило мимо. У меня не было памяти. Но когда ты появился, это прошло. Я помню все, что было за последние два года, потому что ты был просто везде. Ленивые ласки не прекращались и каким-то образом прояснили мысли. Джокер немного расслабился и зарылся в окутывающее тепло. — Память опасна. Раньше меня больше всего беспокоило, что вечером ты забьешь меня до смерти или доведешь до очередной небольшой операции, но ты просто не мог бы меня сломать. Ничем, что ты делал преднамеренно. Но когда ты перестал делать больно, когда п-подпустил все ближе и ближе… Посмотри, к чему это привело! Ты улыбаешься мне, и это так с-страшно, потому что… ммм… это просто все… все, чего я когда-то хотел. Плохие вещи обычно случаются, когда п-получаешь то, что хочешь. Брюс слушал тихую заикающуюся речь, слегка потрясенный откровенностью, близостью мыслей Джокера к его собственным, но, опять же, это не было неожиданностью. Одна из самых последних линий защиты Темного рыцаря рухнула, когда его охватила волна тепла и он притянул Джокера ближе, прижимая так, словно тот был ребенком. — Я п-просто не хочу когда-нибудь проснуться где-нибудь, в таком б-белом месте, — Джокер обвел рукой зал, — зная, что все кончено, вспоминать тебя и осознавать, что тебя с-со мной нет, что я все п-потерял. Брюс откинулся на несколько дюймов назад, чтобы лучше его разглядеть, руки все еще крепко обнимали клоуна. Джокер казался расслабленным, но слишком смирным, поникшим. Глаза опущены, почти закрыты. Брюс закрыл глаза и прижался лбом к Джокеру. — Я должен сказать кое-что, каким бы незначительным или нелепым это ни было, — начал он и прижался губами к виску Джокера. — Ты слишком остро все чувствуешь. Как думаешь, что это… между мной и тобой? Джокер ничего не сказал, поэтому Брюс просто продолжал. — Если боишься того, что может случиться, я расскажу об этом прямо сейчас. Ты будешь становиться все более растерянным, желая вернуть то, чего я, по-видимому, лишил тебя просто фактом своего существования. Твой страх будет расти, даже если станешь его сдерживать, пока не переполнишься. А на меня будет накатывать ненависть к себе, я начну думать о суициде чуть чаще, чем ежедневно. Ты же, тем временем, тоже начнешь желать мне смерти за то, что я вызываю твои страхи и смятение. Когда-то мы дойдет до того, что будем пытаться уничтожить друг друга из страха потерять. Да, иногда такое будет случаться, — Брюс обхватил лицо Джокера ладонями, глядя ему прямо в глаза. — Но подумай теперь обо всем том невероятном, что мы сможем делать вдвоем в остальное время. Джокер тихо рассмеялся. — Ты говоришь так… легко. — Это не так уж сложно. — Старая Аннабель права… Я слишком нервный. Просто ничего не могу поделать с этим волнением, понимаешь? Брюс схватил Джокера за руки, их пальцы переплелись: — Я помогу тебе занять руки, чтобы не приходилось так много курить. Со временем станет легче. Джокер почти доверчиво улыбнулся: — Ты абсолютно уверен? — Не абсолютно, — Брюс улыбнулся в ответ, совершенно обезоруженный нежным выражением лица клоуна, ни капли не похожим на привычную безумную ухмылку. — Но в каком-то смысле все будет хорошо.***
Оглядываясь на те часы, которые они провели под землей на базе, Брюс задавался вопросом, как могло случиться, что каждая минута так плавно перетекала в другую. Все выглядело настолько естественным и безвредным, когда они были вдвоем. Оглядываясь на весь день, Брюс ощущал тепло и убежденность, что все в их жизни правильно. Уже стемнело. Они ехали в сторону какого-то ресторана по приглашению Моше Ниссенбаума. Брюсу пришлось долго объяснять по телефону, почему Джокер тоже должен присутствовать, и его самого удивило, насколько категоричным он был в этом вопросе. Ему удалось добиться двойного приглашения, но было слегка не по себе от мысли, что без Джокера он не был бы в норме. Разум просто наполнился бы белым шумом. Эта зависимость распространялась по организму намного быстрее, чем он предполагал. По крайней мере, Джокер рассмеялся, слушая этот разговор. Наконец они прибыли. Место находилось в довольно тихой части города, поэтому поиск парковки не вызвал затруднений. Они медленно вышли из машины и вошли внутрь, где их встретил незаметный тип в черном костюме, который направил к столу в другом конце комнаты. Интерьер соответствовал не особо впечатляющему внешнему виду, но проявлением убожества тоже не был; не очень изысканно, но уютно. Ресторан казался почти пустым; видимо, очередной VIP-вечер. Моше встал и приветствовал их широкой ухмылкой. Длинные косы его бороды спокачивались, когда он помахал им, чтобы сели к ним за стол. Ягучи тоже встал и легким поклоном приветствовал посетителей. — Добрый вечер, джентльмены, рад снова встретиться с вами, — вежливо сказал он. — Аналогично, — добавил Моше. — Нас не представили должным образом, приятно познакомиться. Он протянул Джокеру руку, которую он энергично пожал. — Enchanté, — промурлыкал он. — Видишь? Это то, что я называю хорошим произношением, — сказал Моше. Ягучи сел, жестом предлагая всем последовать его примеру. — Итак, давайте начнем с небольшого вопроса по имени Джеймс С. — начал Моше. — Ты гребаный хам, — прервал его Ягучи. — Простите его, японца. — Нет, я действительно хотел сказать, что мы в долгу перед вами, мистер Уэйн, — отметил Ягучи. — Благодаря вашей помощи главным фигурам семьи Витти предъявлены обвинения в покушении на убийство. Судебная система этого города довольно хорошо смазана в нашу пользу, их адвокатов убедили, и их личным средствам нашлось лучшее применение, чем оплата залога, поэтому мы избавились от них на какое-то время. Нет никаких намеков, что все это было подстроено, и этим мы обязаны вам. Примите нашу искреннюю благодарность, — Ягучи слегка опустил голову. Джокер повернулся в сторону Брюса. В глазах клоуна блеснуло сентиментальное восхищение. Он схватил за руку Брюса и сказал: — Я горжусь тобой. Брюс оглянулся на него, опасаясь, что безумец начнет безудержно хохотать в любой момент, но тому удалось сохранить самообладание. Сюрреалистичность ситуации снова поразила Темного рыцаря. Пришлось как-то с этим справляться. Ягучи был, если честно, невероятно жутким персонажем. Сердечность его слов казалась искренней, но что-то в низком, странно плавном голосе и жестах определенно беспокоило. Брюс кивнул, принимая благодарность. — Да, мой коллега очень хорошо сказал, — Моше прочистил горло. — Могу я продолжать? — Ягучи кивнул, и тот сказал: — То, что мы хотим попросить на этот раз, довольно банально. Со временем, правда, эта мелочь может превратиться во что-то большое. — Хорошо, что это? — спросил Брюс. — Вы знаете человека по имени Джеймс Салливан? — Слышал о нем. — Дело в том, что Джеймс Салливан — дядя Софии. Это не влияет ни на что, но мы хотим, чтобы дядя думал, что влияет. Поэтому мы проявляем к нему уважение и доверие, он сохраняет определенную автономию, мы не лезем в его дела. И время от времени для него бывают серьезные поручения, поэтому он нам нужен. Моше вытащил из кармана листок бумаги и развернул его, разложив на столе. Это была маленькая карта Готэм-сити. — Послушайте, блоки, отмеченные синим, — его точки пребывания и привычные маршруты. Я хочу, чтобы вы появлялись там время от времени, смотрели, что они делают, просто чтобы держать их в тонусе, чтобы они не вели себя слишком шумно. Мы не можем точно послать туда кого-то и избить его головорезов, потому что теоретически это не наше дело. Если кого-то из его сошек поймают, это не повлияет на репутацию Салливана. Но если кого-то поймают и заставят говорить, это другое дело. И если что-то, хоть немного связанное с нами, будет выглядеть плохо, знаете, это не принесет добра. — Да. Это абсолютно ужасно, — сказал Ягучи с усмешкой, глядя на своего друга. — Другими словами, да, — раздраженно усмехнулся Моше. Джокер прижался к Брюсу. — Ты только посмотри, как они шутят, это так мило, — прощебетал он. Брюс потер лоб и глубоко вздохнул. Задача казалась выполнимой, и почему-то он не чувствовал напряжения из-за того, что его заставляли работать в пользу мафии. По крайней мере, не сейчас. Он поблагодарил свою совесть за то, что на время расслабился, потянулся за картой, сложил ее и положил в карман. — Хорошо. Это все? — спросил он. — Да, я полагаю, — Моше на секунду взглянул на Ягучи, и они оба кивнули. — По крайней мере, на данный момент. — Нам пора, — повернулся Брюс к Джокеру, но тот покачал головой. — Нет-нет, не-е-ет, давай останемся. Я голоден. Есть здесь specialité de la maison ? — спросил он, пристально глядя на Моше. — Это отличное произношение, — заметил тот, одновременно указывая пальцем на Джокера и толкая Ягучи локтем. — Да. Я бы порекомендовал якисобу, но если вы хотите что-то типа куропатки с соусом из красной смородины, у нас есть и такое, — ответил Ягучи без тени сарказма в голосе. Как будто этого было недостаточно, он кивнул одному из головорезов, стоящих у двери, и, к удивлению Брюса, тот вскоре появился рядом с их столиком с меню. Джокер выхватил буклет из рук и сразу начал просматривать содержание, время от времени одобрительно кивая. Брюс воспользовался моментом, чтобы поближе рассмотреть помощников Софии. Им обоим, казалось, за тридцать или даже за сорок, и они совершенно не напоминали типичных мафиози с их эксцентричными манерами. Если подумать, София тоже не была близка к стандарту. Они все не пугали в традиционном значении слова. Брюс поймал себя на том, что ему интересно: с какой стати они делают то, что делают. Внезапно Джокер чуть не сунул меню ему в лицо. — Как насчет этого? — спросил он, указывая на бараньи отбивные с гранатовым соусом. — Отлично, только, пожалуйста, не проси тебя убеждать, — сказал Брюс с улыбкой, внезапно осознав, что он тоже изрядно проголодался. Джокер улыбнулся ему в ответ. Знакомое безумное озорство блеснуло в его глазах; это было красивое зрелище. — Что вы хотите на гарнир? — Все, что у вас есть, — Джокер повернулся к громадному головорезу и перечислил все, что хотел. Мужчина тщательно записывал. Ягучи добавил якисобу в список, а Моше заказал блюдо с таким названием, что Брюс, вероятно, даже не смог бы его правильно произнести. — И бутылку чего-то качественного. Я верю, ты сделаешь правильный выбор, Микки! — крикнул Моше вслед головорезу, медленно отходившему от стола. Джокер прищурился и обернулся, чтобы еще раз взглянуть на импровизированного официанта. — Это был Микки? — вкрадичво спросил он. — Да, именно, — Ягучи усмехнулся. Джокер начал неудержимо хихикать. — Кто это был? — спросил Брюс, приподняв бровь. — Человек, который долго насиловал доктора Крейна, — с трудом объяснил Джокер, все еще смеясь. — Что?! — Позвольте мне объяснить, — присоединился к разговору Ягучи. Он стал неспешно рассказывать историю затруднительного положения Джонатана Крейна к искреннему ужасу Брюса. Но он должен был признать, что вроде как понимал, почему Джокер так смеялся. Темный рыцарь даже оценил изобретательность Софии, но все же единственной реакцией, которую он позволил себе показать, было недоверчивое покачивание головой. Вскоре после того, как Ягучи закончил рассказ, прибыла еда вместе с бутылкой виски Bowmore, которую принесли к их столу три головореза, один страшнее другого. Джокер с радостью принялся за еду, и остальные мужчины вскоре последовали его примеру. Безумцу не потребовалось много времени, чтобы снова заговорить. — Как именно вы познакомились с Софи? — Вы имеете в виду Софию? — спросил Ягучи, улыбаясь. В то же время он повернулся к Моше и завязал косы его бороды на шее. — Это попадает в твою еду, свинья, — он снова повернулся к Джокеру. — Обычно София так поступает, — указал он на своего партнера. Моше, похоже, не беспокоило такое обращение. Он продолжал спокойно есть. — Что касается вопроса, — продолжил Ягучи. — Почему Вас это интересует? — Не особо интересует. Но эти посиделки похожи на групповое свидание, так что давайте поскорее найдем общую тему разговора. Ягучи усмехнулся и кивнул: — Что ж, мы встретили ее в Японии. В то время она работала в сфере услуг. — То есть? — Скажем так, — присоединился к разговору Моше. — Мы как-то ночью везли одного уважаемого покойника, и собирались уничтожить тело ради безупречной репутации Ягучи. Да благословит Бог измученную душу его бывшего начальника! Мы принесли тело в маленькую мастерскую, где какие-то мирные старички полировали двигатели так, будто Вселенная прекрасна. Они предложили нам пройти в комнату в задней части дома, и мы так и сделали. И там была эта маленькая рыжеволосая девчонка, которая расчленяла других мертвецов ножовкой и напевала мотивчик из немого фильма «Мать Махри». Неприятное зрелище, но потом мы доставили еще несколько тел и познакомились. — И все? — Нет, не совсем, — сказал Ягучи и налил себе и Моше по стакану виски, протягивая бутылку Брюсу и Джокеру, но они покачали головами. Ягучи отпил. — Ее брата отец отправил в Японию, чтобы установить какие-то новые, как бы это сказать, маршруты секс-туризма. София просто поехала с ним. Брат сделал то, что должен был, но не те люди узнали о его деятельности, и его немедленно выдворили в Штаты. Там его по какой-то причине исключили и даже депортировали в Италию. Он был единственным человеком, который знал, что она осталась в Японии, а после того, как он слинял… она не могла вернуться законным образом. — Совершенно верно, — добавил Моше. — Удача, что она встретила нас, я имею в виду… не хочу пересказывать все пикантные подробности, но боссу она понравилась, и когда она не пришла к нему домой за, образно говоря, бесплатным леденцом, все стало ужасно. — Однажды я пошел в дом босса, не помню зачем, я был одним из старших, поэтому довольно часто бывал у него, — Ягучи закурил. — Я увидел ее куртку на полу и мог поклясться, что слышал что-то вроде хныканья из-за двери, до того как босс вышел ко мне. Я вернулся и рассказал коллеге, о том, что видел и слышал. Мы оба чувствовали, что весь этот притон скоро прикроют, подумали, что сможем найти что-то полезное, чтобы шантажировать босса. Например, девятнадцатилетняя девушка в таком положении… нет, в подробностях нет необходимости. Она была там, она не могла двигаться, и это было довольно компрометирующим. — Ты умеешь рассказывать истории, — пробормотал Джокер, барабаня пальцами по столу и медленно жуя. Ягучи посмотрел на Моше, Моше посмотрел на свой стакан, и они оба пожали плечами. — Да, в доме его босса мы нашли девятнадцатилетнюю девушку-гайдзин . Ее конечности были сшиты вместе, глаза и рот зашиты, а левая щека пришита к плечу. Это была София, — продолжил Моше. — У босса был кинк, понимаешь ли: выбирал девушку без визы, накачивал морфием, зашивал, кормил через трубку. По сути, полуживой банк спермы. София должна была стать седьмой из его прелестниц. Джокер поднял брови и посмотрел на Брюса. Брюс оглянулся на него, поморщившись. — Возмутительно, — сказал безумец. — Продолжай. Моше захохотал и покачал головой: — Нет, это не самое ужасное. Понимаете, пока мы обыскивали дом, охранников уже отправили в отпуск. Босса не было ни день и не два. А она оставалась там одна, вся зашитая. Позже она рассказывала, что все две недели старалась не заснуть, потому что тогда не узнает, пошевелилась ли, порвала ли швы. Это случилось однажды — вот почему ее левая щека испорчена. Когда мы нашли ее, она тут же заснула. Он сделал еще один большой глоток виски. — Это было ужасно. В то время она напоминала маленькую девочку, и нам было ее немного жаль, но мы также знали, кто она, и чувствовали, как это выгодно, поэтому с таким двойным стимулом остались там и ухаживали за ней. Пришлось сделать необходимые операции: снять швы. Мой коллега, между прочим, бывший врач. Уверены, вам нужны все пикантные подробности? Джокер кивнул с широкой ухмылкой, и Моше вздохнул, глядя на Ягучи. Тот допил виски, откашлялся и продолжил: — Когда босс вернулся, его слегка удивило то, что София удобно сидит в его кресле, завернувшись в одеяло, и смеется над ним, как идиотка… — Это было восхитительно, — вмешался Моше. — То, как мы держали его под дулом пистолета в его собственном кабинете, должно быть, тоже было необычно. Первое, что мы сделали, это немного отбили его, чтобы его мясо стал нежнее, затем привязали к стулу. Ноги Софии были в довольно плохом состоянии, и она не хотела двигать ими, поэтому мы переставили ее стул так, чтобы он стоял напротив, и она начала говорить о делах. — И все прошло довольно хорошо, — снова вмешался Моше. — Да, мы просто продолжали приносить ему разные документы на подпись, подносили телефон к уху, пока все не поверили, что он уехал в длительный отпуск. Он также, так сказать, озолотил нас, в основном, Софию. Недели две так все продолжалось. Мы не кормили его. Но — да, София всегда хорошо знает, что делает, мне это в ней нравится. А теперь самое смешное. К тому времени, когда мы закончили, в его доме нашлось много приспособлений… я даже не хочу знать, для чего он их использовал. У Софии был бронхит или что-то в этом роде, но ей было весело. С ней все было хорошо. Она накормила босса, дала ему поспать целый день, чтобы он все понимал. Затем она засунула его голову в тиски и начала резать. Он визжал, как свинья, а она отрезала ему губы, пытаясь выровнять полумесяцы, и разозлилась, потому что у нее были приступы кашля, и она напортачила. Потом она отрезала ноздри, добралась до век. Он кричал так, ха, он давился рвотой — у него ведь был заклеян скотчем рот. — Про кашель — это занятно, — сказал Джокер, заканчивая есть отбивные. Брюс был рад, что уже поел, и проклинал свое чрезмерно конкретное воображение, но продолжал слушать, не говоря ни слова. — Да, а потом, после того, как мужик ослеп через несколько дней, она вырвала глаза, засунула ему в рот и снова заклеила. Его рвало через нос, это было восхитительно, — Ягучи улыбнулся воспоминаниям, и Брюс вздрогнул от зрелища. Этот человек был олицетворением ужаса. — Но он почему-то не задохнулся, поэтому она взяла те большие старинные часы, которые были у него, схватила некоторые инструменты и начала возиться с ними, все еще кашляя как сумасшедшая. Она сказала, что в детстве любила уроки декоративно-прикладного искусства. Она сделала маленькое приспособление с ледорубом, прикрепленным к одной из шестерен и помещенным между ногами босса так, чтобы кирка впивалась в его промежность на полдюйма каждые пять минут. И мы оставили его в таком состоянии. Мы уехали из страны на следующий день, вернулись лишь несколько лет спустя. Никто не говорит о том, что с ним случилось, а жаль — мы хорошо поработали.***
Они вышли из гаража и направились к дому. Никого не было видно; мокрый тротуар блестел в пресном желтоватом свете, не тронутый пешеходами. Брюс взглянул на свой мобильный телефон. Было довольно поздно, поскольку они провели в этом ресторане гораздо больше времени, чем планировали изначально. Виски исчезало довольно быстро, а Ягучи был живой сокровищницей болезненно захватывающих историй. Брюс поймал себя на том, что слушает его довольно внимательно, в то время как Джокер беззастенчиво подстрекал Ягучи рассказывать все новые и новые истории такого рода. Наконец пришло время вернуться домой. Брюс почувствовал себя немного странно, осознав это: они с Джокером собирались домой.