***
Парни были совсем не разговорчивыми. Они прятались за масками клоунов. Они не хотели ничего знать о временных коллегах и еще меньше стремились что-либо рассказывать о себе. Все, что они знали, — инструкции и щедрый первоначальный взнос. Джокер был известен щедростью и рискованным поведением, в результате чего (или не из-за этого?) погибала вся команда. Тем не менее, многие были достаточно храбры, чтобы рискнуть. Джокер поправил маску и проверил телефон. Брюс собирался дать ему сигнал выдвигаться, как только устранит персонал и охрану. Сегодня время двигалось недостаточно быстро. Джокер хотел выкурить сигарету, но он бы предпочел, чтобы Брюс видел это, убедительно демонстрируя поведение заботливого мужа. Трудно описать, как Джокер хотел, чтобы все поскорее закончилось. Было бы неплохо просто уйти домой. Клоун старался не смеяться над собой. Ему нужно было прилично держаться ради группы, говорить низким хриплым голосом и уж точно не хохотать. Джокер хотел сидеть целыми днями дома! Что могло быть более смешным и печальным! Во всем этом был только один плюс: мотивация делает человека целеустремленным. А значит, Джокеру ничего не стоило уничтожить маленький бизнес Джеймса Салливана менее чем за тридцать минут. Было только одно, о чем Джокер не мог перестать думать, — то, как тревожно Брюс говорил по телефону, когда они последний раз общались. Безумец знал все о гранатах, рвавшихся в голове Брюса, пока тот сидел перед экранами. Джокер просто знал обо всем, что нужно было знать. Проблема с любимыми игрушками в том, что их нельзя забросить, пока вы не узнаете, что именно заставляет их работать, разбирая винтик за винтиком, собирая, может быть, что-то переставляя, может быть, переиначивая. Рано или поздно часть вас оказывается в ловушке внутри игрушки, возможно, именно та, с которой вы никогда не справитесь сами. Игрушка становится продолжением вас. Брюс был любимой игрушкой Джокера долгое время, но однажды он просто взял то, что предлагал Джокер, не задавая никаких вопросов, и спрятал это глубоко внутри себя. Все, к чему это привело, — эта реальность — они живут вместе, Брюс ремонтирует раковину, Брюс гладит его по волосам, Брюс улыбается ему, Джокер пытается высмеять свой ужас, Брюс говорит ему, что страх однажды заставит его захотеть нажать на курок. Сближение с Бэтменом способно было вызвать настоящую панику. В ожидании сигнала к действию, сидя за рулем среди замаскированных будущих трупов, Джокер немного потешил себя. Он позволил себе предаться приятным воспоминаниям, и думал о том, как Брюс сидел у него на коленях, гладил его лицо и рассказывал обо всем, что могло пойти не так. Он вспоминал утешение, которое это принесло, и, к удивлению, пришел к выводу, что ему… нравится бояться. Он не променял бы страх ни на что, и он, конечно, не позволит ему испортить то, что у них есть, потому что с приоритетами, в отличие от других людей, у Джокера всегда все было в порядке. Безумец просто стремился ко всему, что мог дать ему Брюс, включая страх. Брюс воссоздал небольшую часть «Я» Джокера, позволив страху процветать, но в отместку Джокер посеял семя безудержной свободы в Брюсе. Он с любовью наблюдал, как оно растет. Знал, когда поливать, когда пропалывать. Джокер уже прекрасно знал Брюса, и по его тону во время телефонного разговора догадывался, что прополка может понадобиться в ближайшее время.***
Джеймс Салливан все еще расслаблялся с сигарой в своем офисе, но женщина, сделавшая подтверждающий звонок, теперь была почти без сознания, привязана к погрузчику вместе с остальной частью обслуживающего персонала. Охранники, надзиратели и почти все остальные в помещении разделили ее затруднительное положение. Брюс прибегал к газовым гранатам и дротикам, избегая синяков и сломанных ребер. Только один человек оказал сопротивление и открыл огонь, но у Брюса не было на это времени. У него было двадцать минут до того, как эффект снотворного вещества начнет ослабевать. Джеймс Салливан понятия не имел, что он был в здании совсем один. Он был из тех, кто сидел сложа руки и расслаблялся с сигарой, старомодный тип с верой в свою хитрость и силу. Брюс особенно сильно раздражал такой тип людей, особенно из-за глубоко укоренившегося в его сознании образа Карайне Фальконе как символа насилия. С самого детства и долгие годы потом, начиная с тех самых слов, когда он сравнил его отца с собакой-попрошайкой, Брюс не мог найти лучшего объекта для отвращения. Золотые кольца, сигары, кожаные кресла, картины. Задать жару такому типу — это может поднять настроение! Еще до того, как Бэтмен вошел в офис, он знал, что у всех пистолетов внутри пустые стволы, где находится сейф, сколько минут ему понадобится, чтобы выбросить Салливана из окна, если придется. Джокер был уведомлен. Прямо сейчас он, вероятно, загружал бессердечного мертвеца в фургон. Неудивительно, что Салливан курил сигару и смотрел телевизор, когда Брюс вошел внутрь. Прогноз погоды, который он просматривал, обещал, что солнце будет светить еще несколько дней. Реакцией на Бэтмена стал ожидаемый страх и жалкий щелчок бессильного пистолета. Брюс спокойно подошел к мужчине, схватил его за воротник, поднял, подвел к окну, открыл его, опасно подтолкнул. Джокер, вероятно, пристраивал взрывчатку. Ожидаемое «Чего ты хочешь?» вырвалось из широкого рта Салливана в форме визга. Брюс был не в настроении, но все, что он чувствовал, легкое раздражение. Нет ощущения возмездия. Мужчина был стар и напуган. Старый, ворующий органы, напуганный мужчина, свисающий из окна. — Примерно через пять минут этот дом будет взорван. Примерно через пятнадцать минут приедет полиция и задаст вопросы. Через тридцать минут они узнают, что взрыв не был случайным. Прямо сейчас у тебя есть шанс остаться невиновным в их глазах. Ты передашь мне всю компрометирующую документацию, и у тебя будет шанс начать с чистого листа, — Брюс сформулировал все максимально просто. На этот раз не было смысла запугивать. Салливан не вызывал у Бэтмена ярости или даже отвращения. Просто напуганный старик, старающийся оставаться профессионалом. — Да уж, если все сорвется, я умру через два часа, — он сглотнул. — Угадайте почему. Чертово сердце готово к доставке, и оно должно быть отправлено прямо сейчас. — Вот почему в твоих интересах сообщить мне прямо сейчас, кому оно должно быть доставлено. — Что Вы собираетесь делать? — голос Салливана замер. Он собирался сдаться. — Я позволю тебе жить, если дашь мне то, о чем прошу. Простота бывает эффективна. Смертельная слава Бэтмена работала в пользу Брюса. Еще две минуты, и Салливан говорил лишь: «Пожалуйста, не убивайте меня». Джокер, вероятно, был у ворот с готовым детонатором и ждал. Брюс втащил Салливана обратно, и теперь следил за дрожащей полной фигурой в костюме от Hugo Boss, маневрирующей вокруг сейфа. Три минуты, и стопка бухгалтерских книг дрожала на коротких ручках. Брюс сделал обязательные пару зловещих шагов в сторону Салливана, прежде чем тот протянул ему приз, все еще неуверенно, все еще надеясь на шанс. Звук взрыва сделал сцену прощания проще. Брюс ушел через пятнадцать секунд. Он положил документы в сумку, накинул ее на плечо и покинул здание буквально за пару минут до того, как персонал полностью пришел в себя. Он быстро подбежал и разрезал веревки, удерживающие полусонных пленников вместе, позволив им упасть на землю. Оранжевое пламя прояснило ситуацию. Угроза пожара давала людям лучший совет, который они когда-либо получали. Они понятия не имели, что только что произошло, кто затаил на них злобу и почему. Что они действительно знали: с этого момента им придется действовать по правилам, зная, что Бэтмен наблюдает за ними, боясь, что полиция попытается выяснить, почему кто-то напал на их верфь. Однако Брюс не думал об этом. Он просто сделал то, что нужно было, сказал то, что нужно было, и как только сумка была брошена на заднее сиденье, а руки сжимали руль, все, о чем он мог думать, было возвращение домой.***
Парни по-прежнему были тихими, может, немного напуганными, задавались вопросом, собирается ли один из них показать раскрашенное лицо и убить остальных. Или, может быть, они вели себя так, потому что были профессионалами. В этом случае их уничтожение было тяжелым уроном: в наши дни не так часто можно встретить ценных работников. Они загрузили и оснастили все, имея в запасе время, но, к сожалению, им не суждено было прожить достаточно долго, чтобы насладиться плодами деятельности. Когда они были примерно на полпути к месту встречи с Моше, Джокер убедился, что никто не смотрит в его сторону. Он был за рулем, а остальные пятеро мужчин сидели сзади с черной сумкой для трупов и товарами. Он расслабленным, не тревожным жестом полез в карман, вытащил небольшой противогаз, вставил его под маску клоуна и прикрыл рот. Никто не заметил. Джокер полез в другой карман и нажал кнопку. Фургон наполнил полупрозрачный газ. Опять никто не заметил. Они просто паниковали, матерились, кашляли и умирали. Еще пара минут. Брюс должен был пойти другим маршрутом, но встретиться они собирались у реки. Джокер опустил стекло, впуская свежий воздух. Спокойная ночь и очень тихая дорога; никто не беспокоил водителя в маске клоуна. Первое дело, которое Джокер заканчивал без опасения, что Бэтмен появится, чтобы дать ему пощечину и отречься от него. Господи, как это было утомительно! Давно забытое знание о том, что такая работа и должна быть утомительной и бесперспективной. Когда в его жизни не было Бэтмена, Джокеру было просто все равно, и он не ощущал этого. Джокер вздохнул и услышал тихий глухой удар: одно из тел упало на землю, когда он повернул налево. Наконец он добрался до места и припарковался на гравии. Как только он вышел, напала стая комаров, и он решил опрыскать себя средством от насекомых. Никогда заранее не знаешь, сколько тел нужно сбросить в реку, прежде чем уничтожать фургон. Джокер открывал заднюю дверь, когда увидел Моше, который вышел из машины и подошел, чтобы его поприветствовать. Клоун наконец снял маску, обнажив грим. Он давно не использовал его. — Добрый вечер. Что у нас здесь? — Моше схватил его за руку, хотя Джокер не протягивал ее, и рассеянно пожал, а затем сделал несколько шагов к фургону. Косы его бороды были завязаны за шею; он, вероятно, ел до того, как пришел сюда. — Нет, нет, нет, не подходи ближе. Сначала нужно впустить воздух, — сказал Джокер. — О! Хорошая работа с… ну, знаете… — мужчина указал на коллекцию трупов. — Сердце готово? Джокер облизнул губы и убрал со лба прядь. От макияжа на его перчатке остались белые пятна. В груди была неприятная тяжесть. — Конечно. Держи, Гомес, — улыбнулся он, залезая внутрь фургона, и достал контейнер. Моше осторожно взял его в руки и зашагал к своей машине. Он положил его на пассажирское сиденье. Джокер тяжело вздохнул, схватил канистру с керосином и начал поливать фургон. — Серьезно, только сердце? Никакого костного мозга или чего-нибудь еще? — спросил Моше. — Только сердце, — протянул Джокер и надул губы. Он полез в карман и вытащил сигарету. Джокер очень нуждался сейчас в ней. Он обошел фургон, отпустил тормоза и, сделав пару шагов назад, зажег сигарету и бросил зажигалку внутрь. Автомобиль загорелся. Брюс прибыл как раз вовремя, чтобы посмотреть, как фургон спускается в реку. Грохот двигателя Бэтмена вызвал слезы облегчения на глазах Джокера, и он сильно затянулся, чтобы скрыть это волнение и неуместную ухмылку. Брюс вышел из машины и улыбнулся ему. На нем все еще был бэткостюм. Это было ошеломляющие зрелище: Бэтмен в полном облачении, который нежно улыбался ему. Джокер не заметил, как утонул фургон. Он вообще не замечал больше ничего, кроме Брюса. — Добрый вечер! — воскликнул Моше, и подошел к Бэтмену, который молча сунул ему в руки сумку. Как будто настроение не было достаточно тяжелым из-за комаров, лягушек, сверчков и украденных органов, мрачный безмолвный Бэтмен всегда делал все темнее и драмтичнее. Без него ночь Готэма не была бы полной. Джокер улыбался, наблюдая. — Проверьте последнюю бухгалтерскую книгу, адрес доставки находится под сегодняшней датой. И номер, по которому следует позвонить заранее. Брюс заговорил знакомым хриплым басом, хотя этого не требовалось. Но никто не осмелился намекнуть ему на это. Моше послушно просмотрел страницу, о которой шла речь, кивнул самому себе и бросил документацию в машину. Он снова повернулся к Брюсу и с ухмылкой похлопал его по плечу. Моше был настолько неуклюжим и искренним в каждом жесте, что ему можно было простить недостаток вежливости. — Большое спасибо, я пойду. Сколько у меня осталось? — Сорок минут. — Тогда лучше побыстрее ехать, да. Еще раз спасибо, — Моше помахал рукой и залез в машину. — Если я узнаю, что вы собираетесь зарабатывать на том же, что и Салливан, я приду за вами, — тихо сказал Брюс. Голодная черная дыра внутри него чего-то требовала. — Зачем бы нам это делать?! — Моше посмотрел на него широко раскрытыми глазами. Брюс молча вернулся к машине, бросив быстрый взгляд на Джокера. Тот последовал за ним и сел на пассажирское сиденье, а Брюс — за руль. Звук машины Моше постепенно стих. Дело было сделано. Джокер откинулся на подголовник и попытался поднести сигарету ко рту, но Брюс выхватил ее у него из рук. Он затянулся и медленно выдохнул. Какое-то время Джокер ошеломленно наблюдал за происходящим, прежде чем начал искать телефон в кармане. Он поднял его на уровень глаз и, не говоря ни слова, сфотографировал. Брюс еще раз затянулся и засмеялся, Джокер последовал его примеру. — Маска делает зрелище особенно экстремальным, — усмехнулся он. — Понятно, — сказал Брюс, на этот раз обычным голосом. Окурок вылетел в окно. — Твой день был таким же неприятным, как мой? — В моем… не было ничего особенного. Брюс повесил голову с усталой улыбкой. Джокер постучал по заостренному уху маски. — Снимай это, — пробормотал он. Брюс послушно стянул с головы, и твердый кевлар на его висках сменился теплыми губами, покрытыми жирной краской. Он наклонился, наслаждаясь поцелуем, и закрыл глаза. Для них обоих такой опыт был первым. Бэтмену понравилось. Они поехали обратно в бэтпещеру, чтобы оставить машину и бэткостюм. Поездка была приятной, и воздух казался свежим и прохладным. С момента, как Джокер занял свое законное место (оказалось, это рядом с Брюсом), сердца у обоих начали таять и размягчаться по краям, но все еще оставался какой-то осадок. Они оба устали и тянулись к тому, что казалось наиболее естественным. Когда они оказались в освещенном белым холле, Брюс сразу снял бэткостюм и надел черную футболку и джинсы. Он не стал принимать душ или снимать макияж. А Джокер погрузился в одно из любимых занятий в бэтпещере — вращение на стуле. Когда Брюс переоделся, он, последовав примеру Джокера, сел, откинув голову назад. Его веки были тяжелыми. Брюс услышал шорох и скрип стула Джокера, когда тот вскочил. Бэтмен повернул голову и посмотрел на него. Джокер просто стоял в своем изношенном помятом пиджаке, улыбался и выглядел совершенно измученным. — Почему ты накрашен? — спросил Брюс со слабой улыбкой. Джокер пожал плечами, все еще глядя на него, пока Брюс не засмеялся: — Что? — Сегодня ты говорил по телефону не так горячо, — мягко сказал Джокер. — Я не чувствовал себя горячим парнем из-за всего этого, — Брюс повесил голову. — Когда я увидел, как того парня режут, я вспомнил, как сказал себе, что мир не будет таким в пределах досягаемости моей руки, — он безрадостно засмеялся. — Неважно… это было давно. Две вещи терзали Джокера — раздирающая боль в животе при виде унылого Брюса и зарождающиеся мысли, которые могли все объяснить. — Просто… сегодня я как бы впервые почувствовал, что я на побегушках мафии. Я бегаю по делам, не задавая вопросов, — Брюс подпер голову руками и вздохнул. — Знаешь, что? — Джокер вздрогнул и сделал шаг к Бэтмену. Брюс искоса посмотрел на него. — Я мог бы сказать то же самое, но ты сам утверждал, что мне пора остепениться, верно? Другие парни моего возраста протирают штаны на рабочих местах, набивают мозоли на руках или рискуют задницей, чтобы заработать на себя и близких. И чтобы расслабиться с семьей по вечерам, — он встал на колени перед Брюсом и похлопал его по колену. — Ты можешь считать, что подчиняешься мафии, но это просто… просто ежедневная рутина. И все ради того, чтобы в конце дня получить немного спокойствия и счастья в кругу семьи. Это все ради семьи. Брюс молчал несколько минут, обдумывая услышанное. Как ни странно, ему хотелось плакать от такого признания. Он пересел со стула на пол, расслабился в объятиях Джокера и улыбнулся, когда тот по-детски прижался лицом к его щеке, размазывая макияж с каждым теплым поцелуем. — Некоторое время назад я мог заснуть только, когда чувствовал эту жирную краску на лице, — прошептал Брюс и вдохнул запах грима с довольной улыбкой. Знакомый белый шум захватил его, хотя на этот раз он чувствовал себя в безопасности, мягко погружаясь в него.