Свет во тьме

"— Перемены это хорошо. — Да, но нелегко."        Керамзин остался далеко позади, день сменялся ночью уже в четвертый раз, а их путь все продолжался. В карете помимо трёх сопровождающих Гришей, появилось ещё двое детей: рыжеволосый мальчик Алексей и улыбчивая юная девочка Татьяна. Последним пунктом для остановки была небольшая деревушка, около реки, где к процессии и присоединилась последняя девочка. Она была самой младшей из трёх будущих гришей — ей было всего семь. Алексею уже исполнилось двенадцать лет.        Дети переговаривались между собой, с интересом слушая рассказы сопровождающих их старших гришей. Алина же изредка вступала в разговор, отвечая в основном односложно. В груди все ещё полыхала огнем боль от предательства друга. В голове постоянно всплывала мысль — это она виновна в том, что случилось. Это она оказалась не такой как все, это по ее вине она потеряла единственного человека, который был ей близок. Ещё на второй день пути это заметила Ирина, наблюдая за девочкой, которая, казалось, пыталась сжаться в комок и раствориться во мраке кареты.              — Поверь, быть гришом совсем не плохо и не постыдно, — произнесла она тогда. — Нет ничего плохого в том, чтобы быть немного не как все.              — Немного? — переспросила Алина грустно. — Я совсем не такая как все. Я ведь…              — Ты все та же Алина, которой была, — прервала ее женщина. — Разве изменилось что-то в тебе? Пожалуй, теперь, ты стала сильнее и знаешь правду о том, кто ты есть. Вот и все. Ты знаешь, что сможешь принести пользу Равке, спасти невинные жизни, уберечь страну от войны. Разве это плохо?        Девочка внимательно слушала Ирину, глядя ей в глаза.              — Теперь, ты не одна, — мягко добавил Владимир, сидящий напротив. — Мы все — едины. Думаешь, ты единственная считаешь себя «не такой»? К сожалению, многие в Равке не любят гришей и воспитывают детей именно так: «ведьма», «мерзость»… Фъерданцы жгут нас на кострах, а в Шухане над нами ставят опыты, — в этот миг, Алина разглядела хорошо скрытую боль в его глазах. — Но это вовсе не так. Мы защищаем страну от угроз. Мы помогаем мирному населению — кто-то помогает в земледелии, как проливные и шквальные. Кто-то спасает жизни и помогает раскрыть обман — это могут сердцебиты и лекари. Ну, а кто-то работает в кузницах, изготавливает предметы и изобретает новое, — при этих словах, третий гриш, которого звали Арсений заботливо провел рукой по ткани фиолетового кафтана. — Разве это плохо?              — А разве не все гриши идут на войну? — удивлённо спросила Алина.        На секунду, в глазах Ирины промелькнула сталь, тут же сменяясь уже ставшей привычной девочке заботой.              — Вся наша жизнь — это война, — задумчиво ответила женщина. — Но, нет, не всегда. Кто-то не может уйти на границы по разным причинам. Дарклинг для каждого находит задание, для которого он подходит. Например мы — ищем детей, которые могут постигать Малую науку. И наша работа тоже непроста. Иногда, мы приходим слишком поздно…        Грусть в глазах Ирины натолкнула Алину на страшную мысль — а скольких они не успели спасти? Сколько невинных детей было сожжено или убито просто потому, что они не такие, как все? А смог ли бы Мал поднять на нее руку однажды?        Мысли сменялись одна за другой, больше пугая и разжигая под кожей чувство страха, выбивая из головы вопросы, которые Алина хотела задать — что за Малая наука, кто такой этот Дарклинг и что она сможет сделать в будущем. По телу побежали мурашки.              — Но теперь ты тоже одна из нас, — произнес Арсений, отметив побледневшее лицо девочки. — И ты под защитой Дарклинга.       Алина нахмурилась.              — Кого?              — Генерала Киригана, главнокомандующего Второй Армии. Самого могущественного Гриша из всех, — пояснила Ирина. — И он защищает всех гришей, которых мы смогли найти и доставить в самое безопасное место в Равке — в Малый Дворец в Ос-Альте. Вот туда-то мы и едем.       В голове возникло ещё больше вопросов, однако тоска, окутавшая Алину заставила ее замолчать и лишь едва заметно кивнуть, уставившись на свои руки. Страх никуда не ушел, а боль продолжала раз за разом вспыхивать в груди. Она очень бы хотела поверить в слова гришей. В том, что быть не такими как все — это вовсе неплохо. Что гриши не убивают, а защищают. Но страшные истории, былины и слова, которые она слышала почти с юного возраста все никак не желали покидать ее голову.        Девочка отвернулась к окну и погрузилась в свои мысли, едва обратив внимание на двух прибывших детей. Краем глаза она видела, как улыбчивую Татьяну провожали родители. Как они были рады за дочь и новый приступ боли сковал Алину — у нее никогда такого не будет. Теперь она осталась абсолютно одна. ***       На шестой день пути, карета прибыла в Ос-Альту. Невозможно было не оживиться, глядя на суету города сквозь небольшое окно. Несмотря на зиму, в Ос-Альте жизнь била ключом — то тут, то там торговали, кричали, разговаривали, смешивались странные запахи и всегда сновали люди.       Дети громко переговаривались, и осматривали все вокруг, активно комментируя, но разглядеть толком ничего не удалось — спустя минуты, карета скрылась за вторым рядом стен и городская суета осталась позади.       Карета проехала вперёд и остановилась.              — Прибыли! — довольно оповестила всех Ирина, поднимаясь с места и открывая дверь кареты, впуская холод. — Выходим и идём за мной!       Процессия из трёх гришей и трёх учеников сменила по дорожке, старательно очищенной от снега. Зная, что в Равке уже давно идёт война, Алина была поражена тому, как выглядел Большой Дворец, мимо которого они держали путь. Владимир активно рассказывал детям про здание, с охотой отвечая на их многочисленные вопросы        Для Алины, Дворец был слишком великолепен. Слишком много позолоты и инкрустированных деталей. Она видела хрустальные люстры и это совершенно не вязалось с сидящими на улицах за стенами людей. Больше разглядеть почти ничего не удалось — они вошли в своеобразную арку из голых деревьев, а сквозь плотно переплетённые ветви деревьев, виднелось второе задание.        Оно выглядело более сдержанно, по сравнению с пёстрым Большим Дворцом и это Алине нравилось. Он был богатым, но в меру. Стены, которые как будто создавали атмосферу уюта и защищённости. Множество окон, из которых лился свет, рассеивая зимний сумрак, стены невероятной работы, словно сделанные вручную, и голоса, доносившиеся из приоткрытых окон. На секунду, девочка подумала, что оказалась там, где должна была.       Их небольшая процессия подошла к дверям, которые распахнули люди в белых одеждах. Они приняли у вошедших верхнюю одежду и Алина тут же почувствовала себя неуютно — она выглядела небрежно в поношенной одежде в великолепии Малого Дворца.              — Мальчика отведите в комнаты субстанциалов, вот эту девочку к корпориалам, — отдавала указания Ирина. — А вот эту я отведу сама.              — Эфириалы? — уточнила девушка в белой одежде и Ирина кивнула.              — Дарклинг у себя?              — Генерал находится на фронте, — кратко отозвалась девушка. — Когда вернётся в Малый дворец — неизвестно.       Девушка почтительно склонила голову и отправилась выполнять поручение. Непонятно почему, но новость о том, что им не придётся предстать перед самым могущественным гришом Равки сейчас, позволила Алине выдохнуть. Вслед за облегчением, пришло сомнение — а что будет дальше? Ее дар был самым слабым, как сказал Владимир. А вдруг ей скажут, что она и не гриш вовсе. И что же тогда? Ее выкинут на улицу? И куда ей идти? Кому она тогда будет нужна?       Ирина вздохнула и опустилась на корточки перед Алиной, почувствовав смятение Старковой. Та с удивлением заметила, что в зале они остались совершенно одни — Владимир и Арсений уже покинули зал.              — Ничего не бойся, Алина, — поговорила она, взяв холодную ладошку девочки в свою руку. Она была горячей. — Ты со всем справишься, и, как ты и сказала, станешь самым сильным гришом. Я верю в тебя.       Алина совершенно неожиданно улыбнулась — такие простые слова, наверное, мало что значащие для женщины, которые позволили на мгновение согреть ее ноющую душу.              — Я очень постараюсь, — тихо ответила Алина.       Ирина улыбнулась и, встав на ноги, не отпуская руки Алины, направилась по коридору, куда несколько минут назад увели других детей.        Пройдя по коридору, где их шаги отскакивали эхом, они остановились у большой двери, с синей окантовкой, обозначавшей орден Эфириалов.              — Если станет совсем тяжело, приходи, — вдруг сказала Ирина. — Я знаю рецепт очень вкусного чая.       Алина благодарно улыбнулась и, повинуясь детскому порыву, кратко обняла женщину-гриша. Ощутив ответные объятия на своих плечах, девочка отстранилась и глубоко вздохнув, сделала шаг к двери.              — Я непременно справлюсь, — мысленно проговорила она и толкнула тяжёлую дверь, делая шаг в новую жизнь.