Свет во тьме

             А дальше, дни понеслись друг за другом, похожие один на другой. Ранний подъем, тренировка у Боткина, повторение и изучение языков других стран, тренировка у Багры, ночное чтение до момента, когда глаза сами собой закрываются. А потом, снова, ранний подъем, тренировка…        В таком темпе пролетело лето, которое успело смениться осенью. Алина быстро привыкла к своему новому режиму, не замечая как дни сменяют друг друга.        На следующий же день, после разговора с Ириной, она вошла в хижину Багры и, собравшись с силами, призвала шар света. Такой яркий, теплый, даже горячий. И теперь, уверенность струилась по ее венам уже безо всякой помощи.        Багра тогда внимательно посмотрела на нее. И взгляд ее был тяжёлый, изучающий, словно она видела Алину в первый раз.              — С этим можно работать, — наконец произнесла она, указывая тростью на свободное кресло.        Сейчас, Алина могла удерживать силу в своих руках намного дольше, чем жалкие несколько секунд. Шар света становился больше с каждым уроком, она училась разделять свет, переплетать его, окутывать им все вокруг, создавать купол, даже несколько, посылать вспышки света.              — Недостаточно.        Одно только слово, а в груди моментально поднималась волна злости. Недостаточно. Она и сама понимала, что этого недостаточно, дабы уничтожить Тенистый Каньон. Недостаточно, чтобы защитить других и освободить Равку. Недостаточно, чтобы прекратить войну.        И Алина тренировалась дальше. Тренировалась, пока силы окончательно ее не покидали. Дар больше не причинял ей боли. Теперь, он действительно стал ее неотъемлемой частью. После каждого урока у Багры, она ощущала себя ужасно уставшей, но глядя в зеркало, замечала, что как будто сияет изнутри. Так и работала сила гриша — подпитывала его, одновременно выматывая.        Когда оставались силы, она находила время писать Малу. Сначала, он охотно ей отвечал, рассказывая о своей жизни в Первой Армии. За время переписки, их общение стало более свободным. Они словно вернулись в свое детство, когда между ними не было секретов и вражды, лишь крепкая дружба. Хотя, для Алины он всегда был чем-то большем чем просто другом. Когда-то, ее сердце при его появлении начинало биться чаще. И сейчас, она улыбалась, читая написанные его рукой строки. А в душе становилось тепло.        Иногда, она находила время для рисования — бессонными ночами, или наоборот, ранним утром, когда просыпалась от очередного беспокойного сна. В такие моменты, она сразу рисовала то, что видела там. Это могли быть люди, места и даже животные. Последний раз, ей приснился олень — большой, с огромными рогами, в заснеженном лесу. И, что странно, Алина совсем его не боялась. Внимательный его взгляд, почти как у человека, тогда поразил ее до глубины души, его величавость. Когда она протянула к нему руку, в попытке коснуться оленьей морды, сон резко прервался. И девушка тут же поспешила нарисовать его на листе бумаги, навсегда запечатляя в своей памяти.        Это утро для Алины началось ровно так же, как и все прочие. Ранний подъем, посещение библиотеки, и завтрак в общем зале. С самого рассвета, небо было затянуто темными, стальными облаками, низко нависающими над Ос-Альтой. В воздухе уже отчётливо чувствовалось приближение скорой зимы, а иногда, на окнах можно было заметить изморозь.        Алина сидела за общим столом, лениво ковыряясь ложкой в овсяной каше. Аппетита совсем не было, а ведь сегодня на столе поразительно отсутствовала ее нелюбимая селёдка.        Стул совсем рядом неожиданно отодвинулся и рядом плюхнулся гриш в синих одеждах.              — Доброе утро, — сонно и недовольно буркнул знакомый голос и девушка вскинула голову.              — Зоя! — обрадовалась Алина, откладывая ложку и обнимая подругу. — Ты уже вернулась?        Гриш кивнула и не сдержала широкий зевок. Ещё немного, и Алина бы последовала ее примеру.        Около месяца назад, Дарклинг вместе с несколькими гришами покинули Малый Дворец, отправляясь в Крибирск. Насколько Алина знала, им предстояло пересечь Теннисный Каньон, чтобы добраться до Западной Равки. Зоя управляла скифами, и это входило в круг ее прямых обязанностей.        Но судя по слишком уставшему лицу подруги, Алина поняла — что-то пошло не так. Несколько других гришей — один проливной, два сердцебита и лекарь вошли в зал и заняли свои места. Копрориалы были явно чем-то недовольны и перешептывались, кидая взгляды на Зою и Алину. Выглядели они даже хуже чем шквальная — уставшие, вымотанные и чем-то обеспокоенные              — Пару часов назад, — отозвалась шквальная, подтягивая к себе чашку с дымящимся чаем. — Давали полный отчет.        Сегодня ее подруга была явно не разговорчива. Алина побоялась спросить что случилось, и оттолкнула от себя тарелку с кашей — аппетит пропал окончательно. Зоя лениво пила чай и неспешно завтракала с таким видом, будто не ела как минимум несколько дней.              — Как проходят тренировки? — неожиданно обрела голос Зоя, украдкой кидая взгляд на Алину, а точнее, на ее руки.        Рукав кафтана чуть задрался вверх, обнажая ещё светлые, но явно свежие синяки на запястье и предплечье. Алина с невозмутимым видом опустила рукав вниз и натянуто улыбнулась.              — Нормально, — отозвалась она спокойно. — Это же Багра…        Зоя лишь прищурилась, глядя подруге в глаза, но кивнула. Конечно, все было не нормально. Каждый раз выходя за грань своего предела, ее тыкали носом в ее же слабость. Хоть и сил у нее явно прибавилось, этого было ничтожно мало.        Голоса напротив стали переговариваться громче и Алина невольно перевела взгляд на корпориала, сидящего напротив. И совершенно неожиданно встретила его взгляд.              — Как тебе завтрак? — с таким количеством яда в голосе, Алина могла бы быть уже мертва. — Вкусно?        Зоя недовольно цыкнула и собиралась было привычно вступиться за подругу, но Алина предупредительно вскинула руку, выпрямляясь на стуле.              — Какие-то проблемы?        Корпориал неправдоподобно рассмеялся.              — Проблемы? Да, знаешь. Есть одна. Но, как я вижу, только не у тебя, — отозвался он ядовито. — Пока ты тут трапезничаешь, умирают люди!        Алина чуть нахмурилась, склоняя голову набок. Однако ее оппонент явно не собирался останавливаться.              — Знаешь, что случилось неделю назад? Скиф, который отправили в западную Равку успешно добрался до места назначения. Но не обратно, — зло выплюнул парень. Гнев так и полыхал в его карих глазах. Алина силой воли заставила себя не отводить взгляда.- Волькры. Целая стая, потому что какой-то абсолютно тугодумый первоармеец, зажёг фонарь на палубе! Фонарь! И знаешь, что? Он погиб. Погибло ещё не меньше десятка, а скиф едва не разнесло по кусочку! Только благодаря шквальным мы вернулись домой живыми!        В груди Алины резко что-то оборвалось. Она уже догадалась, к чему тот ведёт.              — А что делала ты в этот момент? — его голос стал намного громче. — Книжки читала? Или на ножиках упражнялась?        Алина медленно встала с места, с идеально прямой спиной. Казалось, что сейчас в ее позвоночник вставили железный прут, который невозможно переломить.              — Именно, — ответила она негромким, низким голосом, сохраняя ледяное спокойствие. — Делала все, чтобы вернуться в строй и плечом к плечу с вами…              — Ты никогда не встанешь с нами плечом к плечу! — парень вскочил с места, и оперся руками о поверхность стола, наклоняясь вперёд. Он словно был готов перепрыгнуть через стол, и наброситься на Алину, забыв о том, что он сердцебит. — Если ты Заклинательница Солнца, то где ты была? Прохлаждалась во дворце, пока мы, там, умирали!        Девушка прищурилась, понимая, что гнев начинает мешать мыслить трезво. Она ощутила на своем предплечье руку Зои.              — Закрыл бы ты свой рот, — твердо произнесла Алина.              — А не то что?! — прорычал гриш. — Ослепишь меня? Ах, да, точно, ты же не умеешь! Я тебе не подчиняюсь, шуханка, и никогда не буду!        С места встала Зоя, не выдержав потока оскорблений в сторону подруги, игнорируя взгляд той.              — А не прекратить ли тебе упражняться в красноречии, Михаил? — рявкнула Зоя. — Неужели ты с пелёнок умел останавливать чужое сердце, а? Сразу одаренным родился, то-то же тебя сюда ещё в детстве отправили! Или, может, ты уже на войну с детства пошел? Всем нужно время!              — У нее, Назяленская, — он ткнул в Алину пальцем. — Его нет! Она допустила смерти всех этих людей! Она даже не видела, как волькра заживо сожрала солдата из первой! Она в этом виновата! Да любой гриш сильнее нее в сотни раз! А она… Просто слабая, беспомощная, бес…              — Все сказал? — холодный голос удивил даже саму Алину. — Раз ты настолько силен, почему же ничего не сделал? Или просто хвост поджал?        Михаил удивлённо проглотил воздух. По его шее побежали алые пятна, и Алина поняла — взболтнула лишнего. Она намекала вовсе не на это. Никто не был настолько силен, чтобы убить волькру одним взмахом руки. А если там и вправду была стая… Даже не одна… У них действительно почти не было шансов.              — Хочешь что-то доказать? — хищно оскласбился Михаил. — Тогда я с радостью встречу тебя на тренировочном поле, в полдень. Хотя, сомневаюсь, что тебе хватит смелости туда прийти.        Громко отодвинув стул, Алина вышла из-за стола, покидая общий зал, направляясь на улицу. Только ощутив на руках холод, она поняла, что дошла почти по середины садов. Ее грудь тяжело вздымалась, а в глазах начинало неприятно щипать. Нет, она не станет плакать. Она больше не маленькая девочка. Но его слова полоснули по свежему шраму на груди. Она и так знала, что тратит время. Бесценное время, которого у нее нет. Каждый день промедления, стоит чьей-то жизни. И от этой мысли, становилось только хуже.        Позади раздались шаги.              — Не слушай его, — выдохнула Зоя, останавливаясь рядом. — Он не понимает, что говорит. На том скифе погиб его друг — инферн. Горе затмило ему разум.              — Однако его слова были предельно правдивы, — отозвалась Алина со вздохом.              — Мы рождаемся гришами, но солдатами — мы становимся лишь спустя упорные годы тренировок.              — Которых у меня нет, — выдохнула девушка, прикрывая глаза.              — И он это понимает. Просто эмоции не позволяют ему мыслить трезво. Он боится. И ему больно, — отозвалась Зоя негромко же. — А ты, говорят, быстро учишься… Так что не слушай его. Таких как он ещё будет…              — У меня есть шансы против него?              — Ты же не собираешься приходить на тренировочное поле? — удивлённо воскликнула Назяленская. Алина не ответила, напряжённо вглядываясь в серые тучи. Поднимался ветер, и в воздухе отчётливо пахло сыростью. — Святые! Алина, ты головой ударилась?! Или это Багра промахнулась?!              — Я спросила, есть ли шансы, — спокойно отозвалась Старкова.              — А как ты думаешь? — ядовито спросила шквальная, вставая к подруге лицом и заглядывая ей в глаза. — Он один из лучших сердцебитов Второй Армии! Да и к тому же, воспитанник Ивана!        Алина застонала и обречённо опустила голову. Подруга в упор не слышала ее. И не понимала, почему девушка так отстаивает свою точку зрения.              — Ради всех Святых, Алина…              — Он бросил мне вызов прилюдно, — терпеливо пояснила Алина, вновь встречаясь взглядом с Зоей. — Я не могу это игнорировать.              — Ещё как можешь! Если не хочешь серьезно пострадать в поединке! Ты недостаточно натренирована, чтобы…        Алина хмыкнула и наклонила голову в бок.              — И так-то ты в меня веришь, — тихо произнесла она.              — Я не… Я верю в тебя больше, чем кто-либо. Но я не стану одобрять твою попытку прилюдного самоубийства! — прорычал она, хватая подругу за предплечье. — Пойми ты наконец — я боюсь за тебя! Не трать на него время! А если он не остановится? Если что-то пойдет не так?        Алина довольно резко вырвала руку из захвата подруги и вскинула подбородок. Холод начинал постепенно пробираться под полы теплого кафтана.              — Значит, на одну легенду о мертвой Святой станет больше! — она двинулась по направлению в сторону Дворца.              — Святые! — прорычала Зоя, поворачиваясь и глядя вслед подруге. — Если он убьет тебя, я тебя воскрешу и убью уже своими руками!        Алина гортанно хихикнула, кидая взгляд через плечо.              — Напиши обо мне красивую былину. А донесешь Дарклингу — тебя убью я, — кратко проговорила она и Зоя сжала зубы, смотря вслед уходящей подруге.

***

       Конечно, Михаил ее не убьет. Тогда, казнят уже его, как изменника. Однако, пострадать Алина все равно могла. Но и проигнорировать этот жест она не имела права — она должна быть сильной в глазах других гришей. Она должна заставить их хотя бы прислушиваться к себе. Сейчас она кто? Гриш, которая непонятно как, за один шаг, стала почти Святой. До нее доходило много слухов — не все верят в ее чудесное проявление силы. Кто-то до сих пор считает ее изменницей, скрывавшей свой дар долгие годы, чтобы избежать войны. Она не могла позволить этому клейму закрепиться за собой.       Как выяснилось, гриши вернулись во Дворец в одиночку — Генерал должен был нагнать их на сутки позже. Тем лучше — он бы явно не одобрил этой затеи. Скорее всего, просто убил бы на месте. С ним, кстати, Алина встречалась крайне редко, лишь иногда мельком в стенах Дворца. Они толком даже не разговаривали — Гриши рассказывали об ухудшении ситуации у Фьерданской границы и приближающемся восстании в Западной Равке. Узнав, что во Второй Армии появилась Заклинательница Солнца, они начали действовать.        Алина не сомневалась, что Дарклингу так или иначе докладывали о каждом ее шаге. Частенько, она замечала вдали слуг в угольных одеждах. Так что и этот ее поступок вряд ли останется в тайне. Сплетни здесь разлетаются со скоростью волькры. Благо, что приедет Генерал только завтра.        Целый час, Алина провела в своих мыслях, гуляя по саду в одиночестве. Слова Михаила болезненным эхом то и дело снова занимали ее голову.        Вернувшись во дворец и не слушая шепотков за своей спиной, она посетила урок у учителя Керчийского языка. Этим навыком она овладевала достаточно быстро и уже могла почти без ошибок строить предложения, выражать свои мысли. Но сегодня, речь не хотела строиться во что-то вразумительное. Учитель явно заметил это, но вмешиваться не стал — лишь закончил урок раньше, нагрузив Алину новой книгой об истории Керчии.        История другой страны была ей очень интересна — их обычаи, культура, даже архитектура. Говорят, что в Кеттердамском университете — самая крупная библиотека в мире. Сами рассказы про город тоже оставили немалое впечатление, особенно после части про Бочку, Гавани, остров Черной Вуали, Западный Обруч. Преступность там была на уровне.        Когда-нибудь, она обязательно побывает и там. Если, конечно, война позволит ей остаться в живых.

***

       Время стремительно утекало сквозь пальцы и полдень наступил слишком быстро. Алина заставила себя держать спину прямой, почти до боли, когда уверенным шагом оказалась на тренировочном поле. Местом встречи был выбран небольшой его кусочек, прямо за крылом субстанциалов — тут и стража не найдет, и Боткин не нагрянет.        Издалека можно было заметить пёструю толпу гришей, которые возбуждённо переговаривались между собой. Такие события были здесь обычным делом — Старкова прекрасно помнила это со времён своей юности, только вот теперь, обстоятельства были иными — биться будет сама Заклинательница Солнца. От этой мысли Алину едва не перекосило.        Краем глаза она заметила, как от толпы отделилась Зоя и подошла к подруге, подстраиваясь под неспешный шаг. Будто они просто прогуливались по дворцовой территории.              — Я так понимаю, в боях ты ни разу не участвовала, — это был не вопрос, а утверждение. Алина едва-заметно кивнула. — Поединок между гришами — это смесь всех навыков, которые ты можешь пустить в ход. И сила, и дар. Правила такие — нельзя вмешиваться в чужой поединок, нельзя просить помощи. Бой закончится когда кто-то из вас сдастся или загонит другого в угол. Совсем в угол. Заставит потерять сознание. Есть судья, он следит за ходом поединка.              — Кто судья? — сразу спросила Заклинательница.              — Я, — отозвалась Зоя. — И ничем тебе не помогу. На твоём месте, я бы просто позволила ему себя вырубить, чтобы получить меньше травм, но так как такой вариант мы с тобой не рассматриваем… — Старкова серьезно просмотрела на подругу. — Поняла, не рассматриваем. Значит, для тебя есть ещё одно правило.        Алина невесело хохотнула.              — Не умереть?              — Надрать ему задницу, — открыто призналась Назяленская, недобро улыбаясь. — Убийства здесь запрещены. Да и подобное считается изменой. Но если что-то пойдет не так, я вправе его остановить.              — Это не понадобится.              — Что ты собираешься делать? — удивлено спросила шквальная.        Алина не ответила. Толпа разом утихла, заметив подходящих к ним гришей. Девушка привыкла ощущать на себе самые разные взгляды, игнорировать елейный шепот и тычки. Она заставила себя вскинуть подбородок и гордо пройти в центр круга, где уже стоял ее оппонент. Казалось, что Михаил светится, как звёздное небо. Злость в его глазах загорелась с новой силой, когда он заметил Старкову.        Алина заняла свое место, напротив него. Удивительно, но здесь были и гриши, пришедшие ее поддержать. Они шептали ей слова поддержки, вселяя маленькую крупицу надежды.        В самом центре круга появилась Зоя.              — Правила вам напоминать не нужно, — громко провозгласила она. — Я напомню, что каждый несёт ответственность сам за себя и за свою честь. Пусть это будет справедливый поединок, — шквальная смерила толпу недобрым взглядом.        Она сделала шаг назад, замирая в толпе и давая команду к началу. Алина моментально заставила испариться из своей головы все лишние мысли, фокусируясь на оппоненте. Как там учил Боткин? Сначала, проанализируй сильные и слабые стороны противника. Сильные? Да он в два раза ее выше! Физически более развит. Явно вынослив. Но может быть неповоротлив. Слишком эмоционален. А это могло сыграть злую шутку. Если соперник, это гриш, оцени его дар. Сердцебит. Они могут контролировать биение твоего сердца, тем самым, приливы крови к частям тела, воздух в лёгких. Не самый лучший противник. Не руби сгоряча, посмотри на его действия, а потом, принимай решение как действовать. С сердцебитами ей сражаться ещё не доводилось. Как и идти против своих же собратьев.        Такие поединки, зачастую, проводились лишь для потехи или разрешения конфликтов. Об этом знали все, но открыто никто не говорил.        Она заметила как его тело напряглось, а взгляд непрерывно сканировал ее саму. Ей легко удалось предугадать момент его первого выпада.              — И ради чего все это? — спокойно поинтересовалась она, скрещивая руки на груди. — В чем смысл?        Михаил от неожиданности замер. Вся поза Алины показывала, что биться она не собирается. Гриши удивлённо зароптали.              — А ты так и будешь убегать от проблем? — хмыкнул он презрительно, мягко ступая по песку, словно обходя ее кругом. — И от войны так же убежишь?        Алина медленно поворачивалась на месте, не выпуская противника из поля зрения — он был слишком… Нестабилен и мог натворить глупостей.              — Я не убегаю, — отозвалась она твердо. — Я здесь. И теперь, мое время тратишь ты, пытаясь доказать себе, что виновна в твоём горе — я.        Он покраснел от злости и сделал второй выпад — от него увернуться не составило особого труда. Она не будет драться. Это выше ее. Не станет использовать свой дар, пока ее не вынудят. Сила солнца может быть губительна, особенно в ее руках, не до конца ее освоивших.              — Хороша защитница, — продолжил сердцебит. — Скрывалась, столько лет позволяя крови невинных проливаться, а теперь вдруг стала героем. А на деле ты кто?              — Тебе удобно так думать, не так ли? — спросила Алина, все так же спокойно, не поддаваясь на провокацию. — Легко все свалить на других… — очередная попытка удара и Алина, повинуясь старым инстинктам хватает вовремя занесенную на нее руку. Ловко оказавшись за спиной Михаила, ей удается сделать захват, вывернув ему руку. Ее голос стал ниже. — И это нормально, когда ты бессилен перед лицом беды. Только вот даже фьерданские волки знают, когда можно выть, а когда надо сплотиться. А ты…        Договорить она не успела. Совершенно неожиданно, он откинул голову назад, и ее лицо обожгла боль. Кажется, разбита губа. Металлический привкус четко ощущался на языке. Из толпы послышались резкие вздохи и чьё-то улюлюканье. Она лениво оттолкнула противника от себя и сделала шаг назад.              — Так почему же ты ничего не делаешь? Неужели ты боишься?! — достаточно громко объявил он. — Или ты просто хочешь отсидеться в стороне?        Самые нелестные слова всплыли в голове Алины. Он упорно не хотел ее слышать. Неужели он не понимал, что такая сила требует тотального контроля? Неужели, со стороны это все выглядит настолько просто?              — Сколько лет ты обучался? — спросила она, лениво закидывая руки за спину. — Месяцы? Нет, годы. И ты прекрасно знаешь, насколько непросто начать сначала, освоить свой дар, — ярость начинала подниматься в груди и Старкова титаническими усилиями заставила себя сохранить трезвость ума. Гнев — плохой союзник. — И ты смеешь требовать того же от меня? За пару месяцев?! Очнись! Думаешь, я не знаю, что стоит на кону? А тебе лишь бы высказать свое недовольство, что я, как и ты, хочу жить! Остановить войну и остаться в живых! — она резко развернулась к толпе. — И вы! Все вы! Я прекрасно знаю, о чем вы шепчетесь за моей спиной. И мне все равно. Я сделаю то, что должна. Каким бы ни было ваше мнение обо мне. Я не боюсь слухов и взглядов. И не собираюсь здесь никому ничего доказывать!        Она подняла руки, снова оборачиваясь на Михаила.              — Я сдаюсь, — медленно и четко объявила Алина, сделав паузу. — Шоу окончено.        По толпе пронеслись удивленные возгласы. Сейчас, она совершила действие, четко обозначив себя проигравшей. Только в этом действии читалась отнюдь не слабость.       Редко когда такое бывало — чтобы гриш сдавался почти без боя. Но так гордо — никогда. Ей не нужно было ничего доказывать. Зоя одобрительно улыбнулась ей из толпы. Старкова кивнула шквальной, и развернулась, намереваясь покинуть поле для тренировок.              — Ну, уж нет, — это было последнее, что она услышала, прежде, чем ощутить, как резко сжалось ее сердце, а кислород перестал поступать в лёгкие. Рука машинально сжала собственную шею, а сама Алина резко развернулась.        Михаил отточенным движением соединил руки и, положив ладонь на предплечье второй руки, начал сжимать ее в кулак. Вот так в спину. Низкий поступок.              — Что ты творишь?! — рявкнула Зоя, но из толпы на нее вышел второй сердцебит, повторяя действия Михаила, заставляя Зою начать хватать ртом воздух. Та моментально вскинула руки, создавая поток ветра.        Ещё один предостерегающе вскинул руки, сдерживая толпу. Гриши начали торопливо соединять руки, призывая свой дар. Поступка сердцебитов никто не оценил.        Ситуация явно вышла из-под контроля. Знала ведь, что так может быть, даже чувствовала. И сейчас, никто не успеет его остановить. Алина заставила себя успокоится, насколько это было возможно, и начала вспоминать свое обучение. Что нужно сердцебитам для нанесения удара? Видеть свою цель.        Видеть свою цель.        И быстрее, чем кто либо ожидал, чем среагировала Зоя, Алина вскинула руки, соединяя ладони и посылая вперед шар света, затем разделяя и спуская на сердцебитов три ярких вспышки. Те испуганно дернулись и закрыли руками глаза, а боль в груди Старковой ушла. Сделав спасительный вдох, Алина мгновенно пересекла поле, отталкивая Зою за свою спину и снова сжала ладони. Троих сердцебитов окружил купол света, источающий жар. Такой жар, коего не бывало даже самым знойным летом. Толпа попятилась, а Алина стала неторопливо наступать на сердцебитов, оттесняя их к стене крыла субстанциалов. Купол становился все меньше и меньше с каждым ее движением. Сейчас, в ее глазах горел недобрый огонь. Троице пришлось вжаться в стену здания. Они словно пытались слиться с ней или пройти насквозь. Купол был совсем близко, кажется, она даже подпалила край чьего-то кафтана, запахло горелым.        И резким взмахом рук, Алина заставила купол исчезнуть. Повисла мертвая тишина, в которой ее голос слышался очень отчётливо.              — Пока идёт война, вы здесь воюете между собой, забыв о том, что мы едины! Вы грызетесь между собой, порицая меня. Самим не противно? — выцедила она в толпу. Ее голос был полон презрения. Гриши неожиданно поступили взгляд. Алина заглянула в глаза Михаила, все так же вжимавшегося в стену. Только вот злости в его глазах она уже не увидела. Лишь ужас. Она неторопливо стёрла краешком рукава кафтана кровь с губы и подбородка. Скоро на челюсти может появиться синяк. — Иногда, даже солнце может быть милосердно. Оно умеет прощать. Но может и покарать. Не советую об этом забывать.        И развернувшись, она направилась сквозь толпу, внезапно вспомнив, что безбожно опаздывает к Багре. Гриши расступились перед ней, о чем-то перешептываясь. Она почти не вслушивалась, но когда толпа осталась позади, до ушей донеслось всего два слова, заставившие ее тело покрыться холодными мурашками.              — Санкта-Алина.

***

       Войдя в хижину Багры, она привычно закрыла дверь и заняла свое место.              — Повеселилась, маленькая Заклинательница? — ехидно понитересовалась женщина. — А могла бы потратить это время с пользой, а не впустую кому-то что-то доказывая.              — Мне не нужно никому ничего доказывать, — отрезала девушка серьезно. — Меня не волнует их мнение. Меня волнует…              — О нет, волнует, ещё как волнует, — отозвалась Багра, вставая с места. — В противном случае, ты бы не тратила время, которого у тебя нет, впустую!              — Они будут меня уважать, так или иначе и перестанут шептаться за моей спиной.              — Глупая девчонка, — зашипела женщина.        Почему-то, Алину разозлили эти слова.              — Я больше никому не позволю втаптывать меня в грязь! — вскочила с места Алина, сжимая кулаки. — С меня довольно!        Взгляд Багры в этот момент, стал для Алины сюрпризом. Такого взгляда у наставницы, она не видела ещё ни разу. Словно она вспомнила что-то, что ее действительно задело, и сейчас, слетела одна из ее многочисленных масок. Но ей настолько быстро удалось вернуть контроль, что на секунду, Старковой подумалось, что ей просто показалось.              — Тогда докажи это делом и перестань быть настолько бесполезной, — абсолютно спокойно произнесла Багра и это стало последней каплей.        Из Алининых ладоней заструился свет, формируясь в шар. Он становился все больше и больше, почти достигая размеров комнаты, а потом, вдруг неожиданно замер.              — И это все?! Если ты так жаждешь чужого уважения и трепета, этого недостаточно!              — Это мой предел! — рявкнула Старкова. — Я не могу больше!              — Это все твоя слабость и бесполезность! Этого недостаточно! — так же громко и резко ответила Багра. — Когда от тебя уже будет хоть какой-то толк?!        Шар света немного увеличился, а затем, и вовсе погас.              — Я не могу, — выдохнула Алина, оседая в кресло. — Не могу…              — Ты обязана забыть об этих словах! — продолжила наседать наставница, подходя ближе. — На твоих плечах сейчас лежит судьба всей Равки и не только! Ты не имеешь права на слабость. От тебя зависит теперь слишком многое. Ты должна бороться с самой собой. Принять саму себя и перестать обращать внимание на мелкие помехи! Сейчас, твой главный противник, это ты сама. И если ты настолько глупа, что не способна этого понять, то я зря теряю время!        Алина не ответила. Она устала. Этот день забрал у нее все, что только можно. И силы, и настроение, и даже ее уверенность. Она лишь молча встала с места, направляясь к выходу из хижины.              — Тебя должны волновать не они, — услышала она брошенные ей в спину слова наставницы. — Тебя должно волновать то, что ты не уважаешь себя. Не принимаешь до конца. В этом твоя слабость. И когда ты это поймёшь, тогда, и только тогда, ты станешь свободна от всех оков.

***

       С наступлением осени, темнеть стало быстрее. Сейчас, небо было почти черным, за черными тучами, было совершенно не видно звёзд. Алина уже долгое время стояла у кромки озера, глядя на зеркальную поверхность. Ничто не нарушало ее покоя сейчас — слышались лишь шум ветра, листвы, тихий плеск воды почти у самых носков сапогов и ее собственное сердцебиение.        Она позволила себе сейчас пролить немало слез. Она должна быть сильной перед всеми ними. Багра была права — теперь слишком большая ответственность лежала на ее плечах. Она прекрасно понимала, что за поступок с поединком она получит выволочку, и даже не одну, но слова наставницы, как всегда, ранили ее сильнее всего. Она часто делилась с ней мудрыми мыслями, не забывая перед этим обязательно уколоть, только вот злости в ее словах не было. Алина успела привыкнуть к переменчивому характеру наставницы, подстраивалась и внимательно слушала ее. Только в этот раз, почему-то , ее слова укололи сильнее всего.        Алине действительно стоило начать уважать себя. Она больше не та запуганная сиротка, не проблемный инферн. Она — Заклинательница Солнца. Ей стоило принять эту мысль и уважать. Носить, как броню, которую не сломать ни словом, ни ударом. Но, Святые, если бы хоть кто-то знал, насколько это тяжело. И снова ей нужно время. Которого у нее просто нет.        От гнева не осталось и следа — лишь пустота появилась где-то там в груди, выженная яростью. Алина позволила себе закрыть глаза и соединила ладони. Сила, как довольный зверёк, откликнулась и заструилась по телу. Она ощутила тепло на онемевших от холода кончиках пальцев и открыла глаза, заставляя шар расти.        Сегодняшний ее поступок с даром, тогда, на поединке, испугал даже ее саму. Ещё бы чуть-чуть, и она могла бы сжечь Михаила с друзьями. Один маленький взмах руки или нестабильная эмоция. Она училась не бояться своих сил, но давалось это с трудом.        Шар стал намного больше, и девушка заставила его переместиться вперёд и замереть прямо над водной гладью. Больше. Нужно ещё больше. Сфера стала значительно больше, разрастаясь с каждой секундой. Но затем, резко перестала расти. Это был ее предел. Этого было мало.        Алина снова закрыла глаза и ощутила этот барьер. И начала его изучать. Как оказалось, он не был непроходимой стеной. Он был лишь тонкой нитью, которую, при желании, можно было порвать.        Дело не в пределе. А в ней самой. Багра оказалась права. Готова ли она к этой силе? К ответственности на своих плечах? За жизни отказников и гришей? За судьбу всей Равки? К тому, что отныне, ее жизнь никогда не будет прежней?        Но разве у нее был выбор? Она — Заклинательница Солнца. Она была рождена ею. А значит это ее судьба. И она с этим справится. Выбор между ней самой и ее страной, был очевиден.        Внутри что-то будто щёлкнуло и Алина распахнула глаза — солнечный шар стал огромных размеров, освещая все вокруг. Стало светло, как днём и тепло, как жарким летом. Взмах руки — и шар разделился в два поменьше. Щелчок пальцами — и они закружились между собой в засмысловатом танце. Вот что она может. Пусть пока, это предел, она справится с будущим. Каким бы оно ни было. Осталось лишь взять контроль в свои руки.        Алина развела руки в стороны и с громоподобным звуком, соединила. Оба шара столкнулись, освещая ярчайшей вспышкой все вокруг. По небу рассыпалось тысяча золотых искр, а ее обдало потоком теплого ветра. Алина покачнулась, делая шаг назад.        Неожиданно, она врезалась во что-то спиной, испуганно вскрикивая. Затем, ощутила на своей спине чьи-то руки, придерживающие ее, не позволяя оступиться.              — Впечатляет, — раздался у ее уха голос и Алина обернулась.        Перед ней стоял Дарклинг, глядя на нее сверху вниз. В ночном полумраке, освещаемом лишь тусклым светом луны, едва проходящим сквозь плотные облака, его глаза казались ещё чернее. То же непроницаемое выражение лица и цепкий взгляд, от которой не укроется ни одна деталь.        Она удивлённо выдохнула.              — Мне казалось, что ты должен был вернуться только завтра, — пробормотала она, не отводя взгляда.        Затем, ощутив на щеках его спокойное дыхание и осознав, насколько близко они стояли друг к другу, сделала шаг назад, надеясь, что в полумраке не заметно, как покраснели ее щеки.              — Должен был, но возникли неотложные дела, — согласно ответил Генерал. — А я смотрю, времени ты не теряла.        Алина не сразу осознала, что речь шла не только о ее даре. Он, вероятно, сразу отметил разбитую в драке губу — зайти к целителю она так и не успела. Девушка потупила взгляд, опуская голову вниз.       Сейчас, ей не хватало только очередной выволочки.              — Пройдемся? — просто спросил Дарклинг, вместо ожидаемых Алиной слов и подставил ей свой локоть.              — С радостью, — ответила она, вспоминая уроки этикета и кладя ладонь на его предплечье.        Несколько минут в тишине, и они вышли на освещаемую фонарями тропу между деревьями. Алина машинально старалась подстроиться под его неторопливый шаг. Морозный воздух пах осенью — опавшей листвой, влажностью и лесной свежестью. Она свободной рукой поправила ворот кафтана с серебристым мехом, плотнее укутываясь. Только сейчас она осознала, насколько замёрзла.              — Как проходит твое обучение? — спросил Дарклинг на чистом керчийском, без намека на акцент.              — В целом, неплохо, — ответила Алина. — История Керчии весьма занимательна.        А смысл был спрашивать? Он ведь и так все знал — вероятно, на нее доносили и отчитывались о проделанной работе ее учителя. Или она ошибалась?              — И я вижу, что дар тебе стал поддаваться намного охотнее, — продолжил Генерал уже на родном языке.              — Я и сама не знала, что так могу, — честно ответила Алина. — Но Багра говорит, что этого недостаточно.              — Она говорит это каждому гришу, который у нее обучался, — отозвался он абсолютно спокойно и девушка невольно задалась вопросом, не ее ли он ученик. — Тебе ещё предстоит учиться…              — Но моей силы не достаточно, чтобы уничтожить Тенистый Каньон, — выпалила Алина ту самую мысль, которая часто занимала ее мысли и не давала спать по ночам. — Этого слишком мало, и времени у меня нет. Оно слишком дорогого стоит.        Старкова не сразу заметила, как они остановились. Ее взгляд был направлен четко на носки своих ботинок, и, почему-то, сейчас, она боялась встретиться взглядами с Генералом.              — Я ведь почти бесполезна… — шепот, который она надеялась, он не расслышит.        Алина почувствовала ладонь на своем подбородке. Ее мягко заставили поднять голову и встретиться с с Дарклингом взглядами. Сейчас, в нем не было привычного холода и ледяного спокойствия. Лишь понимание и даже сожаление.              — Это не так, — проговорил он твердо. — Ты — Заклинательница Солнца. Ты — наша надежда на светлое будущее. И ты станешь нашим освобождением.              — Как? — тихо, едва слышно спросила девушка.              — Ты что-то слышала об усилителе Морозова?        Алина задумалась, припоминая. Она знала, что сила гриша может быть увеличена с помощью усилителя. Усилителем становились кости животных, которых гриши должны были убить сами. А Морозов — был создателем как минимум одного сильнейшего усилителя.              — Немного, — ответила она и повторила известную ей информацию.              — Скоро, я найду его для тебя. Твоего оленя Морозова.        Взгляд Дарклинга, был полон стальной уверенности в своих словах.        Эти слова прошибли Алину насквозь. Ведь тогда, ее дар станет в несколько раз сильнее. Она станет сильнее. И тогда, Тенистый Каньон перестанет быть для нее помехой. И она очень четко вспомнила рисунок оленя, лежащий в ее покоях. Неужели, это был знак?              — И тогда, я смогу разрушить Тенистый Каньон? — спросила она.        По его лицу пробежала тень мягкой улыбки.              — Нет. Но я буду рядом с тобой, — прямо ответил Генерал, не отводя от девушки взгляда. — Мы с тобой изменим мир, Алина.        Она кивнула, чувствуя, как где-то в глубине души, загорается призрачный огонек надежды. Его уверенность ее вселяла, заполняя пустоту и отгоняя страх. Неужели, действительно, теперь все останется позади? И ей станет под силу остановить эту войну?        Сейчас, Дарклинг не казался ей генералом Второй Армии. Сейчас, он был обычным гришом, таким же, как и она сама, на плечах которого лежал неподъемный груз ответственности. Алине казалось, что только он был способен понять, каково ей на самом деле и что скрывается за ее улыбкой.              - Но тебе стоит все так же упорно тренироваться. В середине декабря состоится Зимний бал, где устроят обычную демонстрацию дара гришей, - она услышала в последних его словах хорошо спрятанные нотки презрения. - И ты тоже там выступишь. Дабы показать всему миру, кто ты такая.        Опасения поселились где-то в груди.              - И я не сомневаюсь, что ты успешно с ней справишься, - тут же произнес Генерал и ободряюще ей улыбнулся. - Сегодняшнее твое представление было прекрасным, - кажется, у нее снова покраснели щеки.        Дарклинг вновь подставил ей свой локоть и они продолжили путь, направляясь в сторону Малого Дворца. Алина привычно закусила губу и ощутила боль, тут же вспоминая о сегодняшнем дне.              — Не наказывай их… Пожалуйста, — произнесла она негромко. Почему-то, ей показалось, что пояснять ситуацию не было необходимым. Вряд ли последние новости обошли Генерала стороной.              — Почему? — поинтересовался он сдержанно, кидая на нее взгляд.              — В гневе, мы способны совершать ошибки, — пояснила Алина, глубоко вздохнув. Сколько раз их совершала она сама. — Ими движело чувство страха и горя. Я не держу на них зла.              — Тем самым, они оскорбили тебя. Подобное недопустимо, — отрезал Дарклинг.        Приятное чувство всколыхнулось в груди. Ей показалось, что ее защищали.              — Они уже получили то, что заслуживают, — возразила девушка терпеливо, встречаясь взглядом с Дарклингом. В его глазах горело одобрение и даже толика восхищения. — Не нужно. Сейчас не тот момент, чтобы раскидываться солдатами.        Он выдержал небольшую паузу.              — Как пожелаешь, — ответил он спустя несколько мгновений и Алина выдохнула. — Если ты так решила, так и будет.       Девушка была бесконечно благодарна ему за поддержку — последние месяцы выдались не из лёгких.              — А теперь, пойдем, — вновь заговорил Дарклинг, мягко коснувшись ее руки, сворачивая на широкую дорогу, ведущую к Малому Дворцу. — Ты совсем замёрзла. И я пошлю к тебе Женю.        Алина невольно улыбнулась. Возможно, теперь действительно, она не одна.