***
Уже как полчаса стемнело, но Алина позволила себе ещё немного подождать. Мал не появился ни спустя пять минут, ни десять, ни даже эти чёртовы полчаса. У нее было время на краткий привал — до места она добралась намного быстрее, чем рассчитывала. Кислое яблоко неприятно стягивало язык, заставляя морщиться. Есть совершенно не хотелось, но, зная себя, Алина прекрасно понимала, что без еды, ходок из нее будет отвратительный. Через силу съев часть запасов, оставив часть Малу, она поднялась с расстеленного тулупа, собирая вещи. Привычная тяжесть рюкзака за плечами успокаивала. В последний раз оглянувшись, девушка вгляделась в деревья, а затем, заставила себя продолжить путь. Стало заметно холоднее, а вскоре, деревья начали редеть. Она покинула Безмолвный лес и тут же, словно повинуясь невиданной магии, рядом раздалось уханье совы. Алина крупно вздрогнула, но заставила себя идти дальше и не оборачиваться. На руках были надеты перчатки Давида, а на бедре ощущалась приятная тяжесть ножа. В некоторых местах, ей приходилось подсвечивать себе путь с помощью дара, а где-то мириться со снегом в ботинках. Поднимался ветер, снег нещадно летел в лицо. Девушка уже с усилием переставляла ноги, тяжело дыша. У нее было время подумать. Она знала, чтобы завладеть любым усилителем, его было нужно убить. И сделать это должна была она сама. Сейчас, она была преисполнена решимости в самой себе. И никак иначе. На кону была судьба всей Равки, которая сейчас зависела от Заклинательницы Солнца. Деревья совсем поредели. Снег будто бы затих и Алина прислушалась. Сначала, она услышала хруст снега и достала нож. Хруст доносился с небольшой поляны прямо перед ней. Крадучись, девушка двинулась вперёд, неслышно извлекая из набедренных ножен свой кинжал. Адреналин бился пульсом в висках, заставляя забыть о холоде. Неужели это… — Мал? — его имя вырвалось облачком пара, устремляясь в ночное небо, полное звёзд. Тишина. Алина огляделась и вышла на поляну, замирая. Из-за деревьев, прямо на нее, вышел он. Олень из ее снов. Наяву, он был ещё прекраснее, чем тогда. Величественный, с гордой поступью, серебрящейся шерстью и крупным массивом рогов. Но больше всего, ее поразил его взгляд. Живой, будто у человека. Старкова неспешно сделала несколько шагов вперёд, приближаясь к Оленю, понимая, что бежать он не собирается. Олень Морозова внимательно смотрел на юную Заклинательницу, замерев на месте. Алина не помнила, как скинула рюкзак, и убрала обратно кинжал. Она подошла к Оленю совсем близко, протягивая руку к его морде. И когда тот послушно склонил голову, а ее ладонь ощутила мягкую шерсть, теплое дыхание животного, все вокруг окутал свет. Она узнала это чувство сразу же. Зов. Сильный, мощный, заставляющий ее силу волнами подниматься где-то в груди и исходить из кончиков пальцев, ее кожи. И зов этот был мощнее зова Дарклинга. Их окутал купол сияющего света, такой лёгкий, как искрящийся на полуденном солнце снег. Алина улыбнулась, ощущая как сила урчит внутри, словно наконец найдя свое место. Свой камень преткновения, который так долго искала. А затем Алина подняла взгляд, заглядывая в черные глаза Оленя. И ее окутал ужас — она не сможет его убить. Взгляд был наполнен таким количеством понимания и смирения, словно он понимал — эта встреча будет единственной. И последней в жизни древнего усилителя. Зов усилителя и внутренние терзания разрывали Алину на части. Она боролась с собой. Боролась, но ведь ей было нужно… Раздался короткий свист, и полный боли вой. — Нет! — закричала Алина, увидев в брюхе животного стрелу и наблюдая, как тот падает на снег, окрапляя его алой, ещё горячей кровью. — Ну что же ты, Алина… — этот голос она узнает из тысячи. Он доносился словно отовсюду, когда девушка увидела черную тень, выходящую из-за деревьев. Дарклинг. Все в той же черной кефте, поверх которой был надет черный плащ, с черным мехом. Все так же прекрасен, только вот взгляд его изменился. В нем был холод и равнодушие. Так он смотрел на всех, но никогда на нее. До этой минуты. Алина заметила движение справа и коснулась морды Оленя, падая в снег, создавая защитный купол. Следующая стрела отлетела прочь, отскакивая от искрящейся преграды. — Что ты наделал?! — с яростью выпалила девушка, удерживая купол, стараясь защитить оленя. — То, что и должен был, Алина. Теперь, остался последний шаг, — ответил Генерал, а от мягкости его голоса девушка нахмурилась. На поляне появились гриши. Она узнала среди них Ивана, Федора, Зою, даже Давида, который виновато смотрел себе под ноги. Даже Назяленская боялась встретиться с подругой взглядами, смотря на Дарклинга. — Я не позволю, — отрезала Старкова, глядя в черные глаза Дарклинга. — Нет. Он сделал несколько шагов вперёд, замирая недалеко от границы купола. — У тебя нет другого выхода. Алина готова была выть от отчаяния. Неужели она ошибалась? Как она могла настолько в нем ошибиться? Как она могла настолько поверить в человека, которого едва знает? Вспомнились слова Багры, вызывающие лишь горькую усмешку. — Как ты нашел меня? — А я и не терял, — спокойно ответил Дарклинг, кивая головой Ивану. В следующий момент, он выволок на поляну Мала. И у того был уже знакомый Алине виноватый вид. Он все рассчитал. Все предусмотрел. Даже появление Мала на его пути. Вот почему он был таким спокойным. Следовал так уверенно. Он не только чувствовал Оленя — он был уверен в своей безопасности. Это все была игра. Что-то внутри оборвалось. Но вопрос, почему же солдат Первой Армии, вдруг стал подчиняться главнокомандующему Второй, так и остался висеть в воздухе. — И что дальше? — с вызовом спросила Алина. — Что дальше? Взгляд Генерала вдруг смягчился. Он сделал небольшой шаг вперед, опускаясь перед ней на корточки. Он так и не разорвал зрительного контакта. — Дальше, сделай то, что должно, — спокойно проговорил Дарклинг. — Этот Олень — твой. Это твой усилитель. Убей его и позволь его силе стать твоей. И тогда, мы наконец положим конец этой бессмысленной войне. И Тенистому Каньону. Той ошибке, что я совершил много лет назад. Святые, как ей хотелось ему поверить. В его такие, казалось бы, искренние слова. Внутри зародились сомнения — а вдруг, Багра все же была неправа насчёт своего сына. — И это твой план? — довольно резко ответила Алина, однако пыл слегка поубавила. Дарклинг это заметил. — Просто позволить мне забрать усилитель? Дарклинг непонимающе нахмурился. — Это и был наш план, — он внимательно смотрел в глаза Алины. — Так, как мы и хотели. Чтобы… — Я все знаю, — прервала его Старкова. — Все. И назови мне хоть одну причину верить тебе. Хоть одну. Генерал молчал несколько мгновений, словно раздумывая над ответом. В его глазах эмоции успели смениться несколько раз, и как она ни старалась, прочесть их не удалось. На секунду, Алине показалось, что это была лишь его умелая игра. Но затем, прозвучал ответ. — Я никогда тебе не врал, милая, — мягко проговорил Черный Еретик. — И никогда не предавал. Девушка окончательно запуталась. Разве она могла доверять ему? Разве Багра ее не предупреждала? Но сейчас, он был настолько искренним… Тело, не приспособленное к использованию дара такой силы, начинало слабеть. Нет. Пусть Багра считает, что он чудовище. Пусть она не верит в него. Но в него поверит сама Алина. Мал был с ней, чтобы обезопасить ее путь. Наверняка, Дарклинг позволил ей действовать самой. И пришел за ней в Цибею, чтобы помочь. Девушка была разбита и сбита с толку. Сейчас, весь мир сконцентрировался на одной точке — черных как ночь глаза, полных понимания и поддержки. Ещё несколько мгновений, Алина колебалась, а затем, воззвала к своей силе, разрывая контакт с шерстью умирающего животного. Вновь стало холодно и она заметно содрогнулась. Дарклинг мягко улыбнулся ей, протянув руки, обхватывая ладони Заклинательницы и притягивая ее ближе, заключая в свои объятия. — Умница, — привычный шепот и Алина позволила себе улыбнуться. По венам побежало такое знакомое умиротворение. Слишком поздно она заметила вихри теней вокруг. Слишком поздно заметила сформировавшийся разрез. И ее крик утонул в плече Генерала, который не позволил ей смотреть, как его дар лишает жизни Оленя Морозова. — Отпилите рога, — кратко бросил он, размыкая объятия и вставая на ноги, оставляя онемевшую от ужаса Заклинательницу сидеть на коленях. — Ублюдок, — прорычала она в гневе. В глазах резко помутнело. — Убийца! Она ощутила крепкую хватку на своих плечах, замечая красные рукава кафтана — несомненно Иван. Дарклинг отошёл на несколько шагов, глядя ей за спину. Алина безвольно склонила голову, позволяя горьким слезам продлиться. Боль пульсировала в каждой клеточке тела. Предательство. Багра была права. Она была права во всем, а Алина только что вложила Равку в руки Черного Еретика. От бессилия хотелось кричать, но она была не в силах издать ни звука. Рука в черной кожаной перчатке мягко подняла ее подбородок, заставляя встретиться взглядом с бездонными глазами. Длинные пальцы заботливо стерли слезы со щек. — Не плачь, мой свет, — произнес Дарклинг негромко. — Так должно было случиться. Возможно, однажды, ты меня поймёшь. Почему я должен был поступить именно так. Алина презрительно скривила губы. — Никогда. Генерал невесело усмехнулся, однако, его взгляд потемнел. — У тебя будет целая вечность на это. А затем, он перевел взгляд куда-то в сторону и кивнул. Алина хотела так по-детски зажать руками уши, лишь бы не слышать этого отвратительного звука, с которым кто-то тщательно отпиливал рога ещё не остывшего Оленя Морозова. Но сил совершенно не осталось. Она просто зарылась руками в снег, стараясь глубоко дышать Даже холод перестал ощущаться, хотя ее тело мелко подрагивало. Бежать? Куда? Наверняка лес наполнен солдатами, и каждый ее шаг ему известен. Драться? Против него? Она даже не в состоянии встать на ноги. Полнейшее бессилие окутало ее с ног до головы. Алина краем глаза заметила, как Генерал отошёл куда-то в сторону, а затем, его силуэт сменился другим, многим меньше. Кто-то присел рядом с ней, заботливо вытаскивая покрасневшие ладони из белоснежного серебра. — Алина… — голос Зои вызывал одно лишь отвращение. Алина выдернула свои ладони из рук подруги. — Не прикасайся ко мне, — прошептала она. — Не смей, — она вскинула голову, встречаясь взглядом с голубыми глазами Назяленской. — Ты знала, что он хочет сделать. И все равно пошла за ним, не так ли? — подруга виновато отвела взгляд. Она слышала, какие слухи ходили о ней и Дарклинге по Малому Дворцу, но, по своей глупости, не верила. Или просто не хотела верить. — Конечно знала. Что же ещё он нашептывал тебе ночами? Зоя отшатнулась как от удара, пораженно глядя на Алину. Для всех них, она всегда была глупой маленькой девочкой. Никто никогда не брал ее в расчет. И от мысли, что у нее, возможно, никогда не было по-настоящему верных ей друзей, становилось невыносимо больно. — Ты поймёшь, Алина… — шепотом отозвалась Зоя. — Просто. — Уйди прочь, — такого количества презрения в своем голосе, Старкова не слышала никогда. — Уйди. Или я убью тебя своими руками. Когда ее ладони заискрились, Зоя испуганно вскочила на ноги, а хватка на плечах Алины усилилась. Шквальная не проронила больше ни слова, лишь покорно отошла назад. Через мгновение, ее место вновь занял Дарклинг, кивая Ивану. Алину довольно грубо подняли на ноги. — Раздевайся, — коротко бросил он, глядя ей в глаза. — Сейчас, Алина. Не разрывая зрительного контакта, Заклинательница покорно расстегнула застёжки на тулупе, сбрасывая тот в снег. За ним улетел и теплый свитер. Лёгкая кофта под ним, оголяющая руки и шею, совершенно не защищая от холода. Кто-то за ее спиной, начал прикладывать кости убитого животного прямо на ее ключицы. Она вздрогнула, ощущая, как сжимаются ладони Ивана. Останутся синяки. А через несколько долгих минут, когда все было готово, хватка с ее рук исчезла. Дарклинг так и продолжал смотреть на нее задумчивым взглядом. Одновременно, ее разорвало на части два чувства — ощущения отсутствия воздуха вокруг и боль, пронзившая все тело до костей. Магия сердцебита замедлила ритм сердца, не позволяя оказать сопротивление, дышать стало тяжело и ни единого стона боли не вырвалось из ее губ. Боль была ослепляющей. Кожу жгло, словно плавило от невидимого огня, а на деле, оленьи рога едва заметно светились, сливаясь воедино с костями Заклинательницы Солнца. Несколько долгих мгновений — и все закончилось. Она чуть не упала от облегчения, чувствуя, как ее вновь поддерживают руки сердцебита. Дарклинг приблизился к ней вплотную, мягко касаясь ее руки. От мощного всплеска силы, Алина едва не закричала. Все вокруг словно загорелось, стало светло будто днём. Такой энергии, она не ощущала никогда. Вот она, истинная сила усилителя. Только сейчас, свет вызывала вовсе не она. Сильнее. Раздалось в ее голове и все вокруг залило белым светом, на который невозможно было смотреть. Нет, нет, нет! Это ее сила! Ее дар! Нужно было остановить его! Но дар больше Алине не подчинялся. Угасни. И вокруг вновь стало темно. Старкова покачивалась от слабости, окутавшей ее тело. От пережитых эмоций, внутри все будто выгорело. Даже боли больше не осталось. Она видела шокированные лица гришей и солдат, виноватые взгляды бывших друзей и Давида, в глазах которого застыл ужас. И мрачное торжество в глазах Генерала. — Так и должно быть, — произнес он твердо, наклоняясь к Алине, так, чтобы его слова слышала лишь она одна. — Теперь, мы с тобой действительно изменим мир. Картинка перед глазами померкла и вокруг стало темно. Она ощутила, как ее заботливо укутывают в теплый кафтан, поднимают на руки и уносят в неизвестном направлении прежде, чем окончательно потерять сознание.***
Ей удалось прийти в себя не сразу. Она поморщилась от света, разглядывая потолок шатра. Шатер… Цибея… Олень! Алина резко села на мягкой кровати и подавила приступ подступающей рвоты. Когда шатер перед глазами перестал шататься, она смогла разглядеть внутренне убранство: большая и мягкая кровать, стол, тумба с зеркалом, даже мягкая мебель. Это без сомнений был ее шатер. Только вот где она была? Зеркало! Алина заставила себя спустить ноги в мягкий ковер и нетвердой походкой дошла до зеркала. Увиденное поразило ее до глубины души. Прямо из ее ключиц, вырастали кости, некогда бывшие рогами оленя. Они сливались воедино, уходя назад, и коснувшись пальцами кожи, Алина ощущала, как на задней части шеи, они соединялись. Ошейник. На ней был искусно сделанный ошейник. Каждое прикосновение отдавало болью, кожа вокруг была слегка покрасневшей и припухла. В воздухе витал аромат целебных трав. Сколько же она спала? Она услышала шаги где-то справа от себя, увидела, как отодвигается полог и внутрь, чуть наклонившись, входит гриш. — Женя… В горле словно находился кусок наждачной бумаги и Алина с трудом проглотила болезненный комок. Гриш была бледна, выглядела уставшей, но от этого не менее прекрасной. Однако теперь, Алина словно не узнавала свою подругу. Кажется, она ещё не до конца пришла в себя. — Мне было приказано тебя подготовить, — вздохнула гриш, привычно поставив на стол чемоданчик, придирчиво оглядывая подругу с ног до головы. Однако, ее взгляд задержался на новом ошейнике чуть дольше, чем следовало. — Давай попробуем что-то с этим сделать? Алина прищурилась, делая к подруге шаг. — Женя, ты не представляешь, что он хочет сделать, — на одном дыхании выпалила Заклинательница. — Нужно сообщить королю и… — Король мертв, — слишком резко ответила Сафина и Алина отшатнулась от нее, как от огня. Огня! Вот что смутило Старкову — Женя больше не носила белый. Носила алый цвет, с синими узорами. — Королева заперта во дворце. Принц Василий бежал. — Не без твоей помощи, я полагаю, — твердо произнесла Алина и Женя отвела взгляд. — Я тебя предупреждала… — слова тихо сорвались с губ Жени. Алина горько усмехнулась. — Конечно. Остерегайся властных мужчин, — ехидно протянула она. — Но женщины бывают не менее опасны. Как жаль, что я поняла это только сейчас. А красный тебе идёт, прямо тебе под стать… — Я сопротивлялась, Алина, — слова звучали почти как оправдание. Женя гордо вскинула подбородок. — Ты и представить не можешь, через что я прошла. Что мне приходилось делать по его велению. Но мы все его солдаты. И мы обязаны… — Нет, мы не солдаты. Пешки в его игре, — прервала ее Алина, ловя осуждающий взгляд портной. — И тем не менее, ты… — У меня не было выбора! — О нет, выбор был. Не предавать своих друзей, — вновь перебила подругу Алина, заметив, как непривычно покраснели глаза Сафиной. — Но ты это сделала, в обмен на красный кафтан. Я рада за тебя. Ты достигла всего, чего хотела, пройдясь по головам. — Алина… — Все здесь прогнили насквозь, Сафина, — хлесткие слова были для Жени словно пощёчины. — И ты в том числе. Но как бы ты ни оправдывалась, знай одно — сама себя, ты никогда простить не сможешь. Женя сильно сжала челюсти, быстро моргая. Алина ещё несколько мгновений смотрела на подругу, а затем отвернулась. — Алина… — снова выдохнула Женя. — Я… — Делай, что должна. Мне все равно на твои слова. Они больше ничего не стоят для меня. Женя вздрогнула, как от удара. Это было действительно больно. Она не привыкла слышать столько презрения в голосе подруги. Столько холода и безразличия. Она сама приложила к этому руку. И понимала, что слова Алины чистая правда — вряд ли она сможет простить себя за ещё одну загубленную жизнь, успевшего стать ей близким человека. Портная больше не произнесла ни слова, когда склонилась над своим чемоданчиком, когда умелыми движениями рук заживляла и освежала лицо Алины, убирала покраснения вокруг ошейника. Лишь один раз она осмелилась опустить взгляд на ее глаза. Взгляд был направлен в никуда. И был совершенно безжизненным.***
Кажется, Алина и не заметила как Женя покинула ее шатер. Ей было ненавистно чёрное платье, в которое ее облачили. Ненавистен этот шатер. Ненавистны люди вокруг, гриши, солдаты. Усилитель на ее шее. И она четко осознала, что была ненавистна самой себе. Полог бесшумно отодвинулся, впуская вовнутрь ещё одного посетителя, от которого усилитель будто бы ожил. Она даже не повернула головы, продолжая изучать поверхность стола. В который раз. — Поздравляю, — безразлично проговорила девушка, когда мягкая поступь шагов остановилась рядом с ней. — Ты думаешь, я доволен? — А от чего не быть довольным? Ты победил. Ты получил усилитель. Ты получил дар Заклинательницы Солнца. Скоро и вся Равка будет у твоих ног. Разве это не победа? Ответом ей была недолгая тишина. — Я сделал то, что должен был. Алина наконец заставила себя встретиться с Дарклингом взглядами. Но, вопреки, собственным ожиданиям, она не увидела там равнодушия или холода. Что-то, отдаленно похожее на сожаление. Извращённое скверной. Заклинательница медленно поднялась с места, опираясь о лакированную поверхность стола. Так странно было ощущать внутри тишину. — Нет. Ты сделал, как лучше для тебя. — Для нас! — прервал ее Дарклинг яростно. — Я сделал все это для нас! Веками, я защищал гришей. Мечтал создать мир, где гриши будут свободны. Мир не за толстыми стенами Малого Дворца или в подполье. Где они не будут боятся за свои жизни! — И я пошла бы за тобой, — ответила вдруг Старкова, глядя ему в глаза. Кажется, этот ответ поразил его. — Я видела своими глазами, через что проходя гриши в Шухане или Фьерде. Как их сжигают, пытают и продают как товар. Это не сравнится с тем, что знал ты. Я понимаю тебя, — вдруг удивлённо выдала она. — Я была готова идти за тобой, безо всяких сомнений, быть рядом. Но ты сделал это, — указала она на ошейник. — Ты забрал себе меня. Силой, заставив подчиниться… — Тогда, тебе не стоило сбегать! — резко ответил Дарклинг. — А может, тогда стоило рассказать мне все с самого начала?! — в тон ему прорычала Старкова. — Не кормить меня ложью с самого детства! — Я никогда тебе не лгал! — Полуправда — тоже ложь! Дыхание Алины заметно участилось. Как и дыхание Черного Еретика. Они и не заметили, как разговор перерос в спор. Она устало закрыла глаза, медленно выдыхая. Она ощутила теплую ладонь Дарклинга на своем лице и не смогла заставить себя отстраниться. Зов был таким привычным, теплым, усиленным в стократ. Хотелось просто уснуть и проснуться в своих покоях в Малом Дворце. Хотелось снова ходить на занятия, сидеть за общим столом на обеде, читать книги в библиотеке… Но суровая реальность была иной. Алина распахнула глаза, и мягко обвила своими пальцами ладонь Дарклинга, только сейчас отмечая, насколько близко они стояли, почти касаясь друг друга лбами. Она ощущала его дыхание на своем лице, в дела сожаление в его глазах. Как жаль, что она никогда не узнает, сколько правды было во всем этом. Она мягко ведёт его ладонь вниз, по своей шее, останавливаясь на усилителе, ощущая, как ее пронзает разряд тока. Усилием воли, заставляет себя не двигаться. — Смотри, — едва слышно выдохнула она. — Смотри что ты сделал… Генерал послушно распахнул глаза, но встретился с ней взглядом. — Я не мог поступить иначе… Как хотелось верить в то, что он говорил правду. Что поступил так, потому что привык жить с предательством и постоянным ножом в спине. Что виной всему не его жажда власти. А просто старая привычка. Не тьма, струившаяся по его венам. Но Алина больше не могла доверять никому. Даже самой себе, чувствуя, как теперь реагирует на Дарклинга. На его слова, прикосновения, жесты. Он ее обыграл. Медленно она делает шаг назад, все ещё прижимая его руку к своим ключицам. И качает головой. — Мог. Ты мог все изменить. А теперь, ты потерял и меня тоже. Дарклинг медленно отстранился, убирая руку с усилителя, глядя ей в глаза. — Ладно, — холодно изрёк он. — Считай меня злодеем, мой свет. Только когда он покинул ее шатер, ни проронив больше ни слова, Алина позволила себе осесть на ковер и вцепиться в него руками. Она не сразу ощутила влагу на своих щеках. Не было никаких эмоций. Лишь ощущение того, что войну она окончательно проиграла, оставшись наедине, со своим вечным одиночеством.