***
— Жестоко… — один силуэт вновь закашлялся, лёжа на руках у второго. — Жестокая у тебя выходит сказка… Второй голос хмыкнул. — Да, эта сказка не такая красивая, какой кажется со стороны. Первый говорящий вымученно улыбнулся, справляясь с очередной болезненной судорогой. — Но она — моя самая любимая, — честно ответил он спустя время. — А что было дальше? — Слушай…***
Это был ад на земле. Когда темнота совершенно недружелюбно выплюнула Алину на свет в первый раз, ее тело тут же пронзила боль. Вокруг нее собралось трое гришей — все тот же сердцебит, которого кажется звали Петр, и две девушки целителя. И судя по их обеспокоенным лицам, что-то было не так. Она и сама это прекрасно чувствовала — боль в плече была ослепляющей, не сравнимой ни с чем. Было так больно, что она едва могла дышать. — Жар не спадал всю ночь, — разобрала Старкова слова целителей. — Ей нужно… Дальнейшие слова корпориалов стали для нее совершенно непонятными. Свет вдруг стал слишком ярким и девушка зажмурилась, стискивая зубы. В горле как будто оказался кусок грубой наждачной бумаги, глотать было сродни пытке. Голоса стали громче, но не разборчивее, к ее губам прислонили сосуд, заставили сделать глоток, а после чего, она во второй раз провалилась в забытьё. Второй раз, она пришла в себя резко, будто от толчка. Обычно, так бывает после того, как сердцебиты выводят людей из искусственной комы. Увидев рядом Петра, она поняла, что так и было. Кажется, он контролировал ее сон все это время. Сквозь шатер пробивались лучи дневного солнца. Сколько она проспала, неизвестно. Казалось, что спустя время, боль в плече должна была утихнуть, но, вопреки всем ожиданиям, легче не стало ни на миг. Если рядом были целители, значит, они должны были ее излечить. Больше ничего не болело, а это означало одно из двух: либо эту рану запретил лечить сам Дарклинг, раз за разом погружая Заклинательницу Солнца в омут страданий, либо, раны оставленные ничегоями не могли быть излечены. Ничегои… Алину передёрнуло от одного лишь мысленного воспоминания. Она четко помнила тот вечер, помнила явившегося Дарклинга, затем их… И боль, и свой пронзительный крик. Ужас сковывал изнутри, даже сейчас. Кажется, она нашла свой главный страх, но понять, чего боится больше, не могла — теневой армии Дарклинга… Или же его самого? Ты на своем примере узнаешь, что значит «монстр». Что он имел в виду? Она снова вздрогнула, когда увидела перед собой незнакомый силуэт и резко отпрянула, приняв красный цвет в полумраке шатра, за черный. Присмотревшись, она увидела довольное лицо Ивана. Это не он. Но легче не становилось. Если здесь был верный сердцебит Черного Еретика, значит… Второй силуэт плавно выскользнул из-за спины сердцебита. Алина не сразу узнала Женю, с совершенно нетипичным для нее выражением лица — смеси ужаса и сожаления. — Подготовь ее, — коротко приказал Иван, покидая шатер. — У тебя час. Алина мелко подрагивала, чувствуя, как все тело бьёт озноб. Плечо нестерпимо ныло и девушка рискнула скосить глаза вбок. В нос ударил запах крови и Алина поспешно отвернулась прочь, зашипев. Но краем глаза, все же заметила кровоточащие шрамы и укус на собственном плече. На спине, похоже, все было ещё хуже. — Алина, мне нужно тебя поднять, — тихо проговорила Женя и Старкова зажмурилась, пытаясь свернуться в комок, подтягивая ноги к груди. — Алина, пожалуйста… Мольба в голосе Жени. Что-то было не так. Девушка медленно повернулась, и, не глядя на подругу, спустила ноги с кровати. Оказавшись на ногах, она сразу же пошатнулась, но твердая рука Петра удержала ее в вертикальном положении, позволяя опереться. Алина увидела, что часть простыней и подушка были измазаны ее кровью. К горлу подкатил ком, и Алине едва удалось удержать в себе содержимое желудка. — Так, мне нужно ее переодеть и привести в порядок, — возвращая твердость голоса произнесла Женя. — Мне не велено покидать шатер, — отрезал Петр. — По приказу его Величества… Глаза Жени метали молнии. Если бы она могла убить взглядом, то сердцебит уже лежал бы мертвым на коврах. — Не при тебе же ее переодевать! — возмутилась портная, но оспаривать приказы не стала. — Хотя бы помоги до ширмы ее довести… Когда Алина оказалась отгорожена от всего мира тонкой тканью, стало на мгновение легче. Женя проворно оказалась за ее спиной, расстегивая многочисленные замочки на некогда прекрасном платье. Она услышала тихий вздох, и невольно зажмурилась. — Алина, я знаю, тебе больно… Но платье… Кровь уже свернулась и… Старкова лишь молча кивнула. Женя начала медленно отдирать платье от спины подруги, и Алина едва не взвыла, кусая губы. С каждым мягким движением пальцев, боль лишь усиливалась, с каждым сантиметром снятой ткани. Когда платье наконец упало к ногам Алины, по ее подбородку стекала капелька крови. Она услышала журчание воды и ощутила облегчение, когда портная принялась отмывать раненую кожу, не задевая шрамов. Женя закончила в срок. Когда Алина предстала перед зеркалом, ей потребовалось несколько долгих минут, чтобы собраться с духом и осмелиться поднять взгляд. Ее лицо сильно осунулось, на лбу появилась испарина, что свидетельствовало о жаре. Царапины на лице, после встречи с волькрами были заживлены не до конца. А раз Женя этим не занималась, значит, так приказал Дарклинг. Но самым отвратительным образом, выглядело ее плечо. Платье будто специально было выбрано — открытые плечи, неглубокое декольте и частично открытая спина. Волосы были собраны в затейливую, а главное высокую прическу. Ничто не могла прикрыть эти ужасные шрамы. Черный цвет выделял ее бледность, и не спасала даже искусно сделанная золотая вышивка. На передней стороне плеча, четко виднелся ряд отпечатанных зубов, плавным полукругом. Края раны были рваными и тело невольно пронзило болью, вместе с воспоминаниями о нападении первой ничегои. На спине ситуации была не лучше — три ровные борозды шли от лопатки вверх, разрывая некогда идеальную кожу. Алина очень четко помнила, как второе чудище буквально вонзило в нее когти, а после, резко вздернуло на них вверх, разрывая плоть. Кожа вокруг оленьих рогов была все так же воспалена, но выглядела лишь малым неудобством, по сравнению с этими… Но самым жутким было то, что вид шрамов ни улучшился ни на миллиметр — было ощущение, что целителям удалось лишь остановить кровь. Алина побледнела и оперлась о тумбочку — сдержать второй рвотный позыв удалось с трудом. Когда внутрь вошёл Иван, придирчиво оглядывая Заклинательницу Солнца, Алина невольно сжалась. «Смотри, что ты сделала! Смотри и запоминай.» — Прекрасная работа, Женя, — похвалил он портную, подходя ближе. — Пора идти. Портная торопливо накинула на плечи Алины черный плащ, стараясь не тревожить больное плечо, а после, взяла под руку и направилась вслед за Иваном, в сторону выхода из шатра. За спиной уверенно шагал Петр. Свежий воздух ударил Алине в лицо, но легче не стало. Она даже занервничала, будто потерявшись в пространстве. Женя сжала ее ладонь в подбадривающем жесте, но легче от этого совсем не стало. Алина поняла, что ее ведут к центральному шатру, черного цвета. Она даже не попыталась вырваться, хотя страх изнутри сковал все ледяной коркой. Но они миновали шатер, сворачивая вправо. На мгновение, стало легче. — Ни слова, Старкова, — буркнул Иван. — Делай, что тебе говорят. Без глупостей. Она оказалась в толпе гришей и солдат. Когда Заклинательница Солнца оказалась замечена, Алина мысленно сжалась, ожидая криков ненависти, даже нападений. Но все обернулось иначе. Ее благодарили. Кто-то стремился коснуться ее. Кто-то возносил ей молитвы. Алина оказалась совершенно сбита с толку, замечая, как Женя пресекала любую попытку прикоснуться к ней с правой стороны. Как раз к раненому плечу. Толпа расступилась, пропуская небольшую процессию к возвышению на песке. Женя сняла с ее плеч накидку, люди пораженно зашептались, но Алина не слышала всего этого, встретившись взглядом с черными как ночь глазами. Генерал без тени прежней улыбки или теплоты смотрел прямо на нее, с возвышения. В его глазах был холод, и лишь на мгновение, там промелькнуло что-то смутно Алине знакомое. Шрамы на его лице выглядели едва заметными, но нисколько его не портили. Он протянул ей руку, и она не смела отказаться. Коснувшись его ладони, она до скрежета сжала зубы, ощущая, как сила внутри нее покорно откликается, причиняя ещё больше боли. Нет. Очередная команда и свет подчинился. Дарклингу удалось вернуть ту связь, что появилась между ними, в ночь убийства Оленя Морозова. И Алина почти физически ощутила, как защелкнулись невидимые кандалы. Дарклинг бережно поставил ее рядом с собой, повинуя развернуться лицом к собравшимся солдатам двух армий. — Солдаты, — призвал ко вниманию Генерал и повисла поразительная тишина. — Все вы знаете, что произошло три дня назад. На скиф напали волькры, погубив наших соотечественников, — уже минуло три дня. От этого осознания, Алина едва не вздрогнула, стараясь сохранять тот же невозмутимый вид. Она знала, что сейчас солдаты Первой и Второй армий ловят каждую эмоцию на ее лице. Голос Дарклинга был таким же твердым, уверенным, величественным. Он вещал с высоко поднятой головой, казалось, стараясь встретиться взглядом с каждым внимающим его словам. — То что произошло — ужасно. Мы все скорбим по погибшим товарищам, — последовала небольшая пауза. — Но никто не выбрался бы из Каньона, без неоценимой помощи Заклинательницы Солнца, — Алина едва не встряла в речь Дарклинга. Помощи? Значит он… Не рассказал никому, что произошло на самом деле? — Она до последнего защищала скиф, даже была серьезно ранена. Но благодаря ей и ее свету, вернулись ваши друзья. Без нее, потерь было бы намного больше. Толпа разразилась одобрительным шепотом, в котором Алина разобрала «спасибо» и «Санкта-Алина». Она ощущала огромное количество изучающих взглядов на своих ранах, ловила и сочувствующие. Ужас накатил с новой силой. — Но вести из столицы нас не радуют — наш Царь — серьезно болен. И в эти тяжёлые времена, нам необходимо сплотиться. Потому что Фьерда, Шухан или Западная Равка, не дадут нам шанса восстановить силы, не будут ждать, пока Царь пойдет на поправку. Мы находимся на пороге войны и только работая как единое целое, Равка сможет выстоять против наших врагов. Вместе с вами, со мной и Заклинательницей Солнца, — Дарклинг мягко обхватил ее ладонь. Каждое слово Генерала встречали восторженными криками. — И тогда, мы сможем сделать нашу страну великой! И больше никто на нее никогда не посягнет. Толпа взорвалась одобрительными криками. И гриши, и отказники, все были согласны с каждым словом Дарклинга. Алина с трудом скрывала удивление. Никто не знает о смерти Царя. О бегстве Василия. О том, что произошло в Каньоне. Дарклинг преподнес ее как героя, которая едва пожертвовала собой, ради спасения людей. От этого осознания становилось тошно. Она пыталась бежать оттуда, бросив на смерть столько людей и Иван четко дал ей это понять. Противоречивые чувства раздирали ее изнутри — это были огромный груз вины и непонимания. Алина окончательно запуталась, не в силах разобраться в словах Дарклинга. Где была правда, а где ложь? К горлу подступил очередной ком, и Алина едва ощутимо пошатнулась, но тут же почувствовала, как усилилась хватка на ее ладони и как ее кто-то осторожно поддержал под лопатки. Сил оставалось все меньше и меньше. — Нас попытались атаковать при выходе из Каньона. Мы дали им бой. Теперь, Западной Равке потребуются силы, чтобы позволить себе ответное нападение. И к тому времени, мы будем готовы. Сможем дать достойный отпор. И показать, на что способна Равка. Его последние слова утонули в одобрительных криках. Толпа воинственно кричала, бесновалась. Мал стоял и улыбался, в толпе, Алина разглядела и Зою, с облегчением отмечая, что на ней нет ни царапины. Взгляд подруги стал совершенно другим. Она стояла в стороне и лишь воинственно взирала на толпу. А когда случайно, мимолетно пересеклась взглядами со Старковой, поспешно отвела глаза. Алина почти не слышала дальнейших слов Дарклинга, когда она обвела взглядом толпу, глядя на лица гришей, наконец замечая странное поведение последних. Сосредоточенные, но совсем не удивленные. Они радовались вместе с отказниками, но как-то… Не так. Не по настоящему. Будто, они знали чуть больше, чем солдаты Первой Армии. Но при взгляде на Заклинательницу Солнца, в их глазах не читалось ненависти. Что же он им наговорил? — За мной, — раздался негромкий повелительный голос Дарклинга и он спустился с постамента, подавая Алине руку. Не имея другого выхода, она приняла помощь, крупно вздрогнув от его прикосновения. Генерал никак не отреагировал, а лишь повел ее сквозь толпу, кивком головы приказывая Ивану встать по правую руку от Алины, защищая от ненужных контактов. Ее спину прикрывал все тот же Петр. Крики толпы оглушали и Алина погрузилась в раздумья. Как Дарклинг умудрился выйти из этой ситуации сухим? Неужели, никто не знал о произошедшем с Новокрибирском? Или они знали, но были только рады? Все были настолько согласны с кровавой политикой Генерала Второй Армии? Путь до шатра прошел совсем незаметно, и вот, она уже стоит посреди него, в полумраке шатра. Петр остался снаружи, внутри, помимо нее, находились лишь Дарклинг и Иван. Генерал встал напротив нее, внимательно осматривая Алину, задерживаясь взглядом на свежих шрамах. Иван стоял прямо позади нее, как всегда, контролируя ситуацию. — Что с ее ранами? — спросил Дарклинг. — Не поддаются дару корпориалов, мой суверенный, — спокойно отозвался Иван. — Они излечатся естественным путем через какое-то время, как сказала Алевтина, но следы останутся навсегда. От этой мысли, Алине стало невыносимо больно. — Оставь нас. Не задавая вопросов, Иван поклонился и покинул черный шатер.***
Несколько мгновений Дарклинг привычно окидывал взглядом Алину, отмечая, насколько она была напряжена. Ее спина была почти до боли прямой, взгляд испуганно бегал, ни на чём не задерживаясь, а дыхание заметно ускорилось. Когда же он сделал небольшой шаг в ее сторону, она отпрянула, и взмахнула руками, словно готовясь защищаться, оглядываясь вокруг. Дарклинг скривил губы от чего шрамы на его лице стали заметнее. — Не бойся, мой свет, — обманчиво-мягко произнес он. — Они не придут, если их не позвать. Он всегда читал ее как раскрытую книгу, впрочем, как и сейчас, понимая, что боится она именно появления ничегой. А после брошенной им фразы, она испуганно вскинула глаза на него. — Мне льстит твоя покорность, но тебе стоит взять себя в руки, — твердо сказал Генерал. — Рядом со мной ты должна быть сильной, уверенной правительницей, а не призраком. Людям незачем знать о твоём предательстве. Пускай они считают тебя героем. Даже Святой, если пожелают. Но поверь, те кто знают истину, этого не забудут. — И я не забуду то, что ты сделал, — негромко ответила Старкова. Минимум эмоций и испуганный взгляд. Это выглядело даже немного жалко. Дарклинг задумался. Похоже, встреча с ничегоями погрузила ее в шок. Не удивительно, хотя этого можно было избежать, сумей он взять свои эмоции под контроль. Досадная ошибка, зато, теперь у него есть ручная Заклинательница Солнца. Осталось лишь снова ее приручить. — Они больше не причинят тебе вреда, — пообещал он, вновь столкнувшись с ее взглядом, где теперь плескалось явное недоверие. Его голос — холоден и тверд. Перед ним была предательница. В глазах — сталь, готовая пронзить ее насквозь при одном неверном движении. — Если ты будешь подчиняться. И усвоишь данный тебе урок. Тогда, дальнейших, мы сможем избежать. Алина потупила взгляд и Дарклинг воспринял это как немое согласие. Он хотел посмотреть на нее, после случившегося. В тот вечер, он видел в ее глазах вину за содеянное, за принятое решение. Показалось, что она даже сожалела о его «смерти». Но он не был настолько наивен. Конечно девчонка сожалела о том, что он сейчас жив и стоит перед ней. И будь она прежней собой, то непременно послала бы его ко всем волькрам Тенистого Каньона. Но она так же молчала, мелко подрагивая. — А если… Если я откажусь? — Поверь, Алина, я смогу заставить тебя. В противном случае, последствия будут необратимыми. И тебе придется жить с грузом ещё большей вины и крови на руках. Она воинственно вскинула подбородок, но ничего не ответила. Страх был сильнее ненависти. Но только пока. Невольно, Дарклинг вспомнил ее крик. Как она кричала, когда на нее набросились ничегои. Крик полный страха и боли. Вот момент, ему стало немного жутко, но отозвал Генерал их не сразу. Буквально заставил себя смотреть на ее мучения. Она — предатель. Он не знал последствий ран ничегой, до этого дня и был вынужден признаться, что слегка перестарался. Но ни капли не сожалел о содеянном. Предательство должно быть наказано, пусть дело касается даже самой Заклинательницы Солнца, его противовеса, предначертанной одному ему. Дарклинг медленно приблизился, отмечая испарину на ее лбу, ее бледность. Она едва стояла на ногах. И она не просто боялась его, она была почти в оцепенении. И это не было хорошим признаком. Ему было нужно заставить ее примкнуть к себе, но сейчас, придется выстраивать тонкую нить доверия заново. Пусть для этого придется использовать все рычаги давления, играть на ее чувствах. Но по-другому не будет. Она принадлежит ему с самого рождения. Она — его. Он улыбнулся и Алина задрожала пуще прежнего. Мягко коснулся ее щеки ладонью, отмечая, как быстро она зажмурилась, а ресницы намокли. Дыхание заметно ускорилось. Он знал, что сейчас ей больно и страшно. На мгновение, грудь пронзил укол вины. Это сделал с ней ты. Но она должна была понять цену предательства. — Тш-ш-ш, — мягко, будто издеваясь прошептал он. — Не бойся. Теперь, ты будешь в безопасности. Всегда… Она крупно вздрогнула и начала оседать на пол, подхваченная руками Генерала. Он увидел ее израненную спину, плечо и явно ощутил неприятный запах. Запах Каньона. Запах ничегой. Запах скверны. Раны нужно было тщательно промывать и следить за их заживлением. Они могли начать гноиться. Тело Алины мягко расслабилось, когда она наконец потеряла сознание. Она была ещё слишком слаба, раны были серьезными. Несколько мгновений, он позволил себе ей полюбоваться, ощутить запах ее кожи, увидеть, как она хмурится в забытье, как трепещут ее ресницы. А после, позвал Ивана, приказывая незамедлительно отправить ее к лекарям, бережно передавая бессознательное тело в руки лучшего сердцебита. Скоро нужно было выдвигаться в путь, а промедление могло стоить слишком дорого. Когда полог шатра за ними перестал качаться, Генерал погрузился в размышления. Гриши были в курсе всей ситуации уже на следующий день. Он собрал их в шатре и рассказал о том, что происходит. Рассказал полуправду, конечно же. Что гибель Новокрибирска — его рук дело. О нападении волькр. Но не о предательстве Заклинательницы. Она должна выглядеть соответствующе в глазах их армии. Сначала, гриши сомневались. Они боялись его пуще прежнего, и это было не удивительно. Но когда он предложил тем, кто не готов идти с ним под одним флагом, покинуть ряды солдат, не ушел никто. Лишь покорно склонили головы. Это было Дарклингу только на руку. Весть о смерти Царя совсем скоро выйдет за пределы Ос-Альты. И может начаться смута, а затем, и гражданские войны. Допустить этого было нельзя, ведь враги с внешней стороны будут только этого и ждать. Наследников у Царя не осталось. Василий бежал, и это можно было выдать за побег после убийства собственного отца. Все знали, что не так давно, они серьезно повздорили, после очередного отказа царевичу в выдаче денег на поездку на очередные скачки. Генерал медленно выдохнул. Кажется, ситуация была под контролем. Самым сложным оставалось его удержать. Спать Дарклингу почти не удавалось — слишком свежи были воспоминания о сутках в Каньоне, о борьбе с волькрами и скверной. Они посещали его в краткие моменты забытья. Он помнил ту тьму вокруг, нечеловеческие крики волькр и боль на лице от ранений, оставленных острыми когтями. Тогда-то на помощь и пришли ничегои. Словно чувствуя своего хозяина. Алина превзошла саму себя. Она оказалась намного умнее, чем он думал. Она даже смогла ненадолго вернуть контроль над своим даром, но больше такого Дарклинг не допустит. Для нее все только начинается. Ничегои изрядно ее потрепали, но она это переживет. В некоторые моменты, остатки совести пытались убедить его в том, что он поступил с ней слишком жестоко. Но здравый смысл отрезал — идёт война. Предателей принято казнить по закону военного времени. Она легко отделалась. Алина должна следовать за ним в любой ситуации. И он сделает все для того, чтобы так и было. Возможно, однажды, она простит его. Она точно его простит. Но Генерал был вынужден признаться — удержать власть без нее будет трудно. Люди верят в ее «святость», а значит, будут рады ее появлению на троне. Даже рядом с ним. Его боялись. Про него слагали ужасные легенды. Называли Беззвездным Святым. Но его Алина сможет это сгладить. Все шло как нельзя удачно. Эта мысль заставила Дарклинга довольно хмыкнуть. Сейчас, преимущество на его стороне. Скверна открыла ему новые возможности. И, при случае, он без промедления воспользуется ими вновь.