***
Она рассказала наставнице об убийстве Оленя Морозова, о Крибирске, скифе и путешествии в Каньон. С каждым сказанным словом, взгляд Багры становился все мрачнее и мрачнее. — Убив Оленя и отдав тебе усилитель, Генерал привязал твою силу к себе, — Алина знала это, но почему-то, слова наставницы прозвучали для нее как приговор. Какая-то ниточка надежды внутри оборвалась. — Ты пробовала вызывать свет сама? Алина покачала головой. Она боялась прикоснуться к собственному дару, зная, что Дарклинг теперь будет об этом знать. Будто теперь, он имеет доступ к чему-то очень личному. Глубоко вздохнув, она сконцентрировалась и соединила ладони. Шар света загорелся лишь на мгновение — на том конце, кто-то легко дёрнул за нить, заставляя зашипеть от боли. А затем, свет угас. Багра выглядела как никогда задумчивой. — Он теперь контролирует тебя. Не только тебя. Всю Равку, — хмыкнула она. — А я ведь тебя предупреждала. Старкова нашла в себе силы не отвести взгляд. — Что я теперь могу? — Мне это не известно, — отозвалась женщина хмуро. — Усилитель для гриша один на всю жизнь. Сила убитого зверя подчиняется ему. А в твоём случае… Алина глубоко задумалась. Как она и догадывалась — выхода не было. Она сама вручила Дарклингу поводок и позволила контролировать себя. Глупая и наивная девчонка. Багра была права. От собственной глупости становилось стыдно. Значит, нужно было что-то делать, даже в таком положении. Теперь, контролируя ее дар, Дарклинг в силах управлять Каньоном как ему вздумается — он это уже доказал. Страх является одним из самых сильных рычагов давления, но если с ним переборщить, начнутся восстания, после, гражданская война. Простые отказники недолюбливают гришей, а его и вовсе боятся. Он хотел править, но народ взбунтуется. Если рядом не будет ее. Значит, она даст ему то, чего он хочет. — Я в этом виновата, — проговорила Старкова медленно, вставая с места. — Мне с этим и разбираться. — Ты не справишься с ним, — отрезала Багра. — Не теперь, когда он уже держит тебя на поводке. — Значит, я найду выход, — ответила Алина уверенно. — А если нет… То я не позволю ему завладеть всей Равкой. Можете быть уверены. Женщина прищурилась, откидываясь в кресле. — Я постараюсь тебе помочь, — произнесла она, кивнув головой в сторону двери. — А теперь иди, или мою дверь снесут с петель. Алина невесело усмехнулась. — Спасибо, Багра. И как всегда, ответом ей была мертвая тишина.***
Алина прищурилась с непривычки, выходя, на солнечный свет. Тут же обдало морозным воздухом и девушка поежилась, плотнее кутаясь в кафтан. Перед домом, как и говорила Багра, собралось двое ее стражников и два сердцебита. Обоих она знала — это были Иван и Федор. — Что-то не так? — холодно поинтересовалась она, двигаясь им навстречу. — Тебе запрещено покидать Малый Дворец, — ответил Федор. — Правда? — картинно удивилась Алина, на мгновение останавливаясь и делая задумчивый вид. — Не знала. Если бы стража меня предупредила, я бы, конечно, никуда не ушла. Заметив замешательство и почти оскорблённые выражения лиц охраны, Алина едва не засмеялась, и, воспользовавшись их заминкой, двинулась дальше, ускоряя шаг. Вдруг, ее схватили за руку чуть выше локтя. — Не так быстро, — омрачил ее радость Иван. — Идёшь с нами. Тебя ждёт Генерал. Алина вздохнула, и покорно замерла, позволяя сердцебиту развернуть ее в нужном направлении. Внутри зародилось волнение. В последний их разговор, страх не позволил ей произнести лишнего слова. Да и сейчас, страх перед ним стал ничуть не меньше. Но больше бежать от него она не будет. Пора взглянуть своим страхам в глаза. В конце концов, они теперь в одной упряжке. Она больше не имеет права бояться. Слишком многое теперь от нее зависит.***
Привычная шестиугольная комната оказалась пуста. Посередине был все тот же стол, с объёмной картой Равки. Приглядевшись, Алина увидела, что Тенистый Каньон на карте стал больше. Она скривилась — похвально, Генерал следит за актуальностью. Невольно, она вспомнила события, кажется, месячной давности. Как он обнимал, целовал ее здесь, когда она сидела на этом самом столе. Кажется, щеки все же залил румянец. А ведь все было совсем иначе тогда… На столе лежали раскрытые книги и девушка приблизилась, вчитываясь в строки на языке старой Равки. На картинке был изображён первый известный гриш — Илья Морозов, в окружении четырех рисунков животных. Там точно был олень. А вот второе его имя «Костяной Кузнец», подписанное на полях аккуратным почерком, для Алины было неизвестным. Она попыталась углубиться в чтение, но сквозь приоткрытую дверь, раздались шаги. Мысленно сделав себе пометку узнать о Костяном Кузнеце больше, Алина медленно отвернулась в сторону, утыкаясь взглядом в карту, опираясь боком на стол. Через мгновение, в покоях появился Дарклинг. Он был задумчив, глубокая складка пролегла меж бровей. Но как только он заметил ее, задумчивость ушла, уступая место маске спокойствия. Алина же впервые за несколько дней, ощутила прилив ранее уже знакомого чувства. Ненависть. Но оно, кажется, было не одно. Отдавало незабытой болью и обидой. Шрамы на лице были едва заметными, как назло, не портили его. Не то, что ее плечо. Но девушка ощутила толику мрачного удовлетворения - те события оставили шрамы на них обоих. — Алина, — кивнул он ей. — Как отдохнула? — Неважно, — честно ответила она. — Постоянное воздействие сердцебитов мешает мне самостоятельно засыпать. — Нужно было доставить тебя в Малый Дворец без лишних проблем, — отозвался Генерал спокойно, подходя чуть ближе к ней. — Вижу, раны заживают. Багра знает толк в лечении. Краткая фраза, дающая понять, что ему известно обо всем, куда бы она ни пошла. Алина лишь улыбнулась краешком губ. Она и так прекрасно это знала. — Будем надеяться, что заживление теперь пойдет быстрее, — с нажимом проговорила она, наконец встречаясь с Дарклингом взглядом. Она увидела искорку неприкрытого интереса. Было ли причиной тому ее поведение, было загадкой для нее самой. — Ты хотел меня видеть. Зачем? Он лениво закинул руки за спину, проходя дальше, за стол, словно собственноручно выстраивая между ними преграду, за что Алина была ему благодарна. Она и не заметила, что все это время впивалась пальцами в рукава своей кефты. — Сразу к делу? Похвально. Известия о смерти Царя разнеслись за пределы Малого Дворца, — серьезно проговорил Дарклинг, опираясь руками на стол и оглядывая карту. — Начинаются волнения. Вся страна знает о том, что царевич Василий бежал, а царевич Николай пропал без вести. И боюсь, об этом уже знают Фьерда и Шухан. Алина медленно кивнула, глядя на карту. Злость начала медленно отступать. — Более удобного момента для нападения и представить нельзя, — продолжил Дарклинг. — Страна в раздрае. Они думают, мы потеряли контроль над армией, а казна пуста. А ведь скоро так и будет. Он прав — Равка балансирует на опасной грани нападения двух сильных противников, если они уже не терроризируют ближайшие территории, и гражданскими волнениями. Наверное, Фьерду и Шухан останавливают только вести о расширении Тенистого Каньона, как бы Алине не претила эта мысль. — Мы на пороге новой войны? — Да, — просто ответил Дарклинг. Алина все так же не поднимала взгляд на него, глядя на карту. Она пробежалась взглядом по границам страны, и поняла, что он ей не лгал. Нет лучшего времени для нападения — когда в стране противника царит раздрай. Алина помнила, что с Шуханем удалось заключить мирный договор, который наверняка не единожды нарушался. Заключить новый альянс с Фьердой и ополчиться на Равку — дело нескольких недель. Все же есть в Каньоне и плюс — Новый Зем и Керчия не могу встрять в эту и без того кровопролитную войну. — Что мы можем сделать? — негромко спросила она, понимая, к чему тот ведёт. Генерал молчал несколько долгих мгновений. — В стране начинается паника, которую нам пока удается сдерживать, — начал говорить он, медленно выходя из-за стола. — «Любимый» народом царь Пётр мертв. Царевич Василий бежал, а царевич Николай пропал без вести. Они прекрасно понимают, что у них не осталось никого, кроме военачальников и знати. Начнется борьба за престол и всем им будет все равно, что Равку по частям разорвут наши враги, — Алина осмелилась поднять на него взгляд. Он смотрел будто сквозь нее. Будто его действительно беспокоила судьба Равки и ее жителей. Алине захотелось ударить себя за свою доверчивость — она уже однажды оступилась. — Гришей же начнут уничтожать, — продолжил он. — Какое-то время, мы сможем их защитить. Но когда одновременно обрушится вся внутренняя и внешняя политика… Нас всех перебьют и вывесят головы на пики на стены Малого Дворца. Алина мысленно содрогнулась, осознавая, что в его словах есть доля правды. Нельзя контролировать сразу две зоны волнений. Пока уделяешь внимание одной, непременно упустишь что-то важное во второй сфере. Эпохе гришей настанет конец, а страна погрязнет в крови. А потом, не останется ничего. — И что ты предлагаешь? — спросила Старкова, вскинув подбородок. Его взгляд вновь сконцентрировался на ней. — Если все действительно настолько плохо, то… Что мы можем сделать? — Дать людям надежду, — произнес Дарклинг негромко. — Во все времена, люди верили в Святых. Теперь, у них есть одна живая — ты, — на мгновение, у нее перехватило дыхание. Как хотелось, чтобы его слова были истиной. Но реальность отдавала пульсирующей болью в плече. Он пройдет по головам, чтобы достигнуть цели. И даже по ее собственной. — В твою честь проводят службы, тебе возносят молитвы и собирают культы. Они видят в тебе надежду, Алина. И мы можем им ее дать. Она скептически выгнула бровь. — И что ты предлагаешь? — То, что и всегда. Останься рядом со мной. Правь со мной. Стань моей королевой, и тогда, люди успокоятся. Они будут верить в тебя. Верить в нас, в своих правителей Равки. И мы сможем защитить нашу страну. Алина ощутила, как мурашки побежали по спине, от осознания масштаба задуманного Дарклингом. Он будет использовать ее и дальше. Она нужна ему как и тогда, на первом задании. Красивая картинка. Не более. Она горько улыбнулась. — Я не верю тебе, — шепотом выдохнула она. — Не верю. Ты врал мне. Использовал меня, теперь, владеешь моей силой. Так с чего мне верить тебе теперь? От количества льда в его глазах, казалось, в комнате стало значительно холоднее. Она молчала, глядя ему в глаза, словно раздумывая. Она будет все той же собачкой на цепи. Но у нее будут развязаны руки в каком-то смысле. Она сможет действовать почти с ним на равных. Настолько, насколько позволит длина ошейника, конечно. Но если она откажется, то он сделает все то же самое, заставив ее. Принудив, заставив страдать. Но и первым путем, страданий будет не меньше. Теперь, испарились и всякие мысли о побеге — ее знают не только в Равке, она станет целью номер один и, рано или поздно, Дарклинг все равно её поймает. И тогда, жизнь ее станет адом. У нее нет друзей. Нет союзников. Она осталась одна. А значит, придется действовать в одиночку. Но не со связанными руками. Если она и сможет оградить Равку от тирании Дарклинга, то только согласившись на его предложение. Она вновь оказалась в ситуации, где выбора у нее не было. Жгучая ненависть вспыхнула с новой силой. — У меня будут условия, — холодно известила она, так и не отведя взгляд от глубины черных как ночь глаз. — И много. Дарклинг кивнул. У него тоже было не много вариантов. Народ не примет его без нее. Она была рождена его противовесом. Во всем, что касается этой жизни. — Как скажешь, Алина. Она проглотила ком в горле. Она добровольно надевала на себя кандалы и вручала ему ключ. Пусть он владеет ее силой. Она никогда не будет принадлежать ему. — Хорошо. Тогда я стану твоей королевой. Алина видела как в его глазах на мгновение вспыхнула надежда. Или это было ликование? Он указал ей на два кресла, стоящих в стороне от стола, возле камина. — Нам предстоит многое обсудить.***
Закончили они разговор лишь когда ночь полноправно вступила в свои права. Алина в сопровождении стражи шла по коридору, к своим покоям, погруженная в свои мысли. Дворец был пустым в это время суток, а Старкову неумолимо клонило в сон. Разговор Дарклинга и Алины был похож на шахматную партию, и в какой-то мере, оба наслаждались этой долгой словесной баталией. Оба поставили свои условия, и оба должны были их исполнять. «Я не буду делать ничего по принуждению.» «Только если у тебя будут достойные домыслы против» «Ты никогда не будешь лгать мне» «Ты будешь знать все, в границах дозволенного.» «Мой дар нужно развивать.» «Я буду тебя тренировать.» «Ты больше не причинишь мне вреда» «Обещаю, Алина.» Алина знала, что была в меньшинстве, но даже эти крупицы себя, нужно было обезопасить. Они поднялись на нужный этаж и проследовали по пустому коридору, до дверей ее покоев, где неизменно стояло двое стражников. Распахнув двери, девушка вошла во внутрь. Осколки зеркал были заботливо убраны, а взамен разбитых, кто-то вставил новые. Старкова едва не зарычала — лишь стиснула зубы и принялась завешивать зеркала всеми имеющимися у нее тряпками. Она не была готова взглянуть себе в глаза. Не сейчас. Слишком велик был этот страх. И меньше всего хотелось смотреть на ту, что так легко сломалась под чужим гнетом. Она оставила незавешенным лишь одно зеркало — в ванной. В покоях мягко горели свечи, отгоняя тьму вокруг. Конечно, далеко не всеми его условиями она была довольна. «Ты не будешь пытаться сбежать». Но выбора иного у нее не было. Да и личных границ они не переходили. Условий у Алины было больше, чем у Дарклинга и тот почти всегда соглашался, словно знал, что она скажет в следующую минуту. А может и действительно знал… Алина сняла кефту, которая к концу дня начинала давить на плечи и скинула на кресло. Подойдя к кровати, она обнаружила на подушке небольшую записку, сложенную вдвое. Забравшись под одеяло, Алина развернула листок и уткнулась взглядом в знакомый почерк. «Нужно поговорить. Приходи в полдень на нашу скамейку в дворцовых садах. З.Н.» Алина фыркнула и скомкала записку в ладони. Назяленская хочет поговорить. После всего, что случилось? После того, как она помогла Дарклингу надеть на нее ошейник? Или позволила ему уничтожить Новокрибриск вместе со своей семьёй? Или может обманывала ее с момента ее возвращения на обучение в Малый Дворец? Записка в ладони вспыхнула, превращаясь в горстку пепла. Она не пойдет. С другой стороны, так хотелось взглянуть в глаза бывшей подруги и задать один единственный вопрос — «Почему?». Алина устало откинулась на подушки. Голова трещала от количества мыслей. Хотелось как можно скорее уснуть, а на утро, узнать, что все это было…что? Сном? Проснуться в Керамзине и узнать, что она снова никто? Или здесь, в общей комнате, пойти на учебу? Или узнать, что Дарклинг никакой не Черный Еретик? От собственных мыслей, она усмехнулась. Нет. Реальность была одна — окончательная и бесповоротная. Она научится в ней жить. Пусть для этого придется изменить саму себя.