Алый

      Мужчина переварить происходящее пытается, продолжая рассиживать на холодном полу под взглядом двух ряженых не то военных, не то охранников. В общем, по-старому, — пидоров. Алексей хмурит брови светлые, скривив уголки губ в какой-то по-детски недовольной физиономии, пялясь на оставшегося в помещении голубополосого с каким-то презрением, ненавистью, да и понятно почему. Тот ещё пару минут стоит почти неподвижно, вновь вынуждая Лешу засомневаться в человечности всех присутствующих, кроме себя, конечно же.       Человек, существо, кто он там, делает шаг в сторону Щербакова, а после еще один и еще. Леша недоверчиво подскакивает, готовясь в случае нового нападения уже точно дать отпор. Но, когда охранник проходит мимо мужчины, направившись в самом деле до его новой кровати, Алексей с интересом оборачивается, наблюдает, как тот роется под матрасом, а затем достает оттуда стопку одежды, которая почти сразу же оказывается протянута Щербакову.       — Мне тоже предлагаешь к вашим рядам гомиков присоединиться? — Леша отходит на пару шагов назад, отрицательно кивая на немое предложение.       Не успевает Щербаков придумать новую едкую шутку, тело вновь пробивает разряд, пусть не такой сильный, как предыдущий (а может, ему просто так кажется), но вполне ощутимый, провоцирующий у Алексея тихий и раздраженный писк. Короткие ногти царапают кожу на собственных ладонях, сжатых в кулаки агрессивно. Еще больше раздражает, что никто из петухов здесь даже слова не проронил за все время нахождения. Только гондон с красными рогами что-то там нашептал остальным двум и благополучно удалился.       Ошейник невыносимо хочется снять, сломать, расцепить, да хоть что, лишь бы он не ощущался крепкой хваткой на шее, мучительно надавливающей пальцами на горло. И Щербаков даже пытается вновь, но попытки высвободиться прерывает тот же навязчивый охранник, насильно впихивая в руки чужие подготовленную заранее одежду, прежде чем ушагать обратно на исходную у выхода из комнаты. С безразличием эта же стопка летит куда-то назад, за что по телу вновь проходится краткий разряд.       — Вы меня до смерти током херачить будете? — мужчина делает пару решительных шагов в сторону охраны, кажется, вновь из-за подступающего гнева теряя способность контролировать себя. — Вы языки проглотили? Скажите уже, блять, хоть что-то!       — Заткнись.       В проходе мелькают черно-алые пятна, вновь. Высокая фигура располагается около правой дверной ставни, держа в руках какой-то небольшого размера планшет, облокотившись плечом о стальную поверхность. Исчез куда-то на минуты две от силы, а теперь вернулся. И наконец подал голос. Это дает какую-то невесомую надежду хотя бы на какой-никакой контакт. Леша не любил тишину. Леша не любил, когда на него не обращали внимание. Леша не любил, когда его игнорировали, еще и с таким высокомерием. Но чужой голос заставляет вспыхнувший огонь чуть притухнуть, из-за чего напряжение в плечах отступает, пусть Щербаков все еще был явно недоволен случившейся с ним ситуацией. Да и вряд ли человек в здравом уме был бы доволен подобным.       — Отлично, ты умеешь разговаривать, значит не аутист, — немного качнувшись, Алексей забывает про двух стоящих по обеим сторонам охранников, теперь направляя все свое внимание только на стоящего напротив мужчину. — Итак, у меня есть пара вопросов, как насчет ответить на них, урод?       Брови на чужой маске демонстративно изгибаются, сводясь к переносице, но рогатый, все же приняв чужое предложение, как бы грубо оно не звучало, взмахивает рукой, изображая жест, понятный только ему и охране, так как те сразу мигом удаляются из помещения. А вслед за ними захлопнулись и стальные плиты. Мужчина смотрит на Щербакова недолго, пока в затылок не ударяет легкая боль. Пальцы сцепились угрожающе на воротнике, до треска жесткой ткани стискивая его. Это заставляет посильней обхватить планшет, ведь разбить его желания нет точно. Голубые глаза с нескрываемой ненавистью смотрят в алые пятна на маске, которую так неутолимо хочется сорвать с этого лица.       — Что ж, начнем с банального, какого хера я тут делаю? — Леша на какой-то момент даже задумывается о росте человека, которого он прижал к стене. Мужчина был выше Щербакова на добрые сантиметров десять, а может, и больше. Это раздражало. Одно только ощущение, отдающее холодком по коже, что тот смотрит на него сверху вниз, да еще и так высокомерно, заставляло скрипнуть зубами.       — Если хочешь поговорить нормально, убери для начала свои руки и соблюдай хоть какую-то дистанцию, — голос настолько четкий, вместе с этим грубый и низкий, что любой глупый человечек, не умеющий постоять за себя, тотчас побежал бы выполнять все, что прикажут.       — Что-то раньше с понятием «держать дистанцию» ты уж не слишком-то и корешился, раз наброситься на меня в каком-то переулке тебе хватило смелости.       — Прикуси язык, — длинные, похожие на когти, пальцы, скрытые под тканью перчаток, обхватывают запястья, в ладонях которых сжат воротник его рубашки. — И в следующий раз тщательней подбирай слова, если не хочешь этого.       Алексей сгибается пополам, выпуская из пальцев ткань. Ток безостановочно дает разряды во все тело, из-за чего Щербаков невольно задыхается, ртом втягивая воздух. Дрожит весь, падает на колени, зажимая себе рот ладонью. Уже достаточно унижен. Тело стремительно наполняет жар, пока в какой-то момент мужчина все же не отрывает палец от кнопки на пульте, а Леша вздыхает с облегчением, прежде чем набрать в легкие новую порцию кислорода.       — Какой же ты уебок, — на выдохе произносит Щербаков, стараясь успокоить пробившие дрожью руки, старательно скрещивая и зажимая их на груди. — Ты по-прежнему не ответил даже на мой первый вопрос.       — Был бы ты чуть менее упертым бараном — с радостью. Так что если хочешь поговорить — остудись и присядь.       Все кажется таким глупым, неправдоподобным, что голову ломит от одного только осознания, что это все не сон. Либо Леше снятся крайне странные сны, чересчур похожие на реальность. Как бы то ни было, он с недовольным мычанием поднимается на ноги, направляясь к разворошенной постели, куда и плюхается, стараясь хоть немного расслабиться. Мужчина проходит вслед за ним, но демонстративно держится на расстоянии, что только сильнее выбешивает, но Щербаков до боли кусает губы, чтобы не сорваться на очередную издевку. Контакт наладить стоит хотя бы на пару минут, как никак ему стоит узнать, где и зачем он находится.       — И что бы ты хотел знать? — встает напротив кровати, где расположился Лёша, но зрительный контакт не устанавливает, безостановочно пялясь в гаджет перед собой. И потому Алексей находит очередную причину, по которой ряженый так его раздражает.       — Может для начала хоть скажешь, как тебя величать? — Щербаков четко следит за каждым чужим движением, жестом, не видной под маской, но ощущаемой мимикой, зная, что парень даже взгляд на него не поднял.       — Это так важно?       — Хочешь, чтобы я и дальше продолжал называть тебя пидором? Отлично, гомик разноцветный, в какое логово ты меня уволок? — уголки губ рефлекторно тянутся вверх, когда Леша подмечает, как дернулись алые брови на маске, а голова качнулась чуть вверх. Взгляд наконец на нем.       — Седьмой, — кратко, но как-то сдавленно и гневно произносит мужчина, нажимая подушечкой пальца на поверхность экрана планшета, что-то там печатая в нем. — Называй меня «Седьмой».       — Не, педик идет больше, — Щербаков еле сдерживает злорадный смешок, когда видит, как напряглись чужие плечи, а пальцы вновь крепче сжали гаджет. Он знает, что может вывести его, как бы тот не пытался сдерживаться.       — Алексей, не искушай, пульт все еще при мне, — впервые слышит свое имя, воспроизведенное этим голосом. По спине невольно пробегается дорожка мурашек. Леше нравилось, когда его называли полным именем, потому что звучит в действительности очень красиво для русского языка, но именно этот голос делал что-то не так, произносил, не как привык Щербаков, что звучало как-то ново, странно, но в то же время прекрасно, но явно не для Леши.       — Как скажешь, петух, но все-таки, соизволь ответить на вопрос, я же успокоился, — Алексей прекрасно чувствует подступающее раздражение у «Седьмого», которое тот с удивительным упорством контролирует.       — Итак, это, как ты выразился, «логово» носит название «LABELCOM», — Седьмой кладет планшет, поражающий своей тонкостью, на пол, предварительно что-то набрав. Из экрана быстрым темпом расползаются вверх алые линии, складывающиеся по началу в несложные геометрические фигуры, а затем в буквы, какие-то фотографии, а может, и рисунки. Леша глазами, в миг ставшими похожими на два круглых блюдца, проморгался, убеждаясь, что это точно не невовремя настигшие его галлюцинации. Седьмой тянет руки вверх, даже несмотря на свой рост с трудом дотягиваясь до самой верхней надписи «Документы», нажимая на нее указательным пальцем. Голограмма меняется, как и изображения на ней. Теперь главной выделяющейся надписью было «LABELCOM», о котором мужчина и начал говорить. — Это компания, занимающаяся разработкой новых сооружений и технологий для облегчения человеческой жизни… Когда-то. С недавних пор компания поменяла свои планы, — Седьмой глазами по тексту бежит, прежде чем взмахом ладони «перелистнуть» своеобразную страницу, повисшую алыми цветами в воздухе. — Мы разрабатываем новую… вещь. Какую именно, тебе знать пока не стоит — еще не дорос. Так вот, для ее создания нам нужны тестировщики, а также специальные компоненты, благодаря которым это самое сооружение будет работать, — вновь взмах рукой. На голограммном экране высвечивается изображение Щербакова, а вместе с этим и его краткое описание: характеристика, биография и прочие данные, которые, казалось бы, так легко найти в интернете. — Тестировщики найдены, а вот компоненты, — Седьмой смотрит на зажавшегося Лешу, который уже моргать перестал, с огромным непониманием смотря на представшую перед ним картину, — все еще не собраны до конца. Думаю, теперь одна из причин, почему ты здесь, понятна. И таких, как ты, еще около пятнадцати человек, — Седьмой безостановочно пролистывает последующие страницы, на которых также мелькают чьи-то незнакомые для Щербакова лица, вплоть до одного момента. — И все они в розыске наших военных, пока…       — Стоп, — Алексей подскакивает с места, подходит к голограмме, чуть пошатываясь, благо, не замечает, как Седьмой специально делает шаг назад, сохраняя былую дистанцию. — Пролистни немного назад, — мужчина смотрит на Лешу, выгнув бровь, но все же выполняет чужую просьбу, пока тот не выдаст дрогнувшее «Здесь». Его глаза проходятся по одной и той же надписи несколько раз подряд, будто стараясь прожечь висящие в воздухе буквы, при прочтении которых ошибиться нельзя. Изображение, занимающее треть всего экрана, предательски подтверждает правдивость первой пришедшей в голову Алексея мысли. «Елена Щербакова» — четко гласит надпись, и мужчина сжимает кулаки. — И что вы собираетесь сделать с ней?       — То, что понадобится, Алексей, — Седьмой видит, как напрягается его собеседник, а пришедшее всего на пару минут спокойствие борется с бушующим в крови гневом. — Сдерживай себя, не я составлял этот список. Следовательно, бросаться на меня толка нет.       — Подожди… — мысли о том, что прямо сейчас его жена сидит дома вместе с детьми, переживает за своего мужа, возможно, уже планирует дать заявление на пропажу, болезненно отдают в голову. — Блять, ну нет, — Леша отрывает с трудом взгляд от изображения своей любимой, переводя его на стоящего напротив мужчину. — Не ты, говоришь? А мне похуй, ты работаешь на эту ебаную компанию, или что это там. И если бы я мог, ты б уже лежал на полу со сломанными ребрами, — шаг в сторону Седьмого. Тот же намеренно отступает назад. — Делайте со мной все, что вашей душе угодно, но не трогайте Лену и детей. Даже прикасаться к ним, — ладонь вновь тянется пальцами к чужому воротнику, но ее вовремя отбрасывает взмах руки, вместе с предупреждающим взглядом Седьмого, — не смейте. Понял меня, пидорас?       — Это решать не мне, и уж тем более не тебе, — Седьмой толкает Щербакова в плечо, отстраняя от себя вновь, чересчур сильно заботясь о соблюдении ранее названного расстояния между ними. — И, кажется, этого пока вполне достаточно. Можешь посидеть подумать о своем отвратительном поведении, например. Но одежду, которую тебе принесли, лучше надень, — мужчина наклоняется к планшету, нажимая на какую-то из кнопок, после чего голограмма также неожиданно рассеивается, а гаджет уже оказывается в руках Седьмого.       Он, кажется, спешит, в каком-то смысле, потому и быстрым темпом удаляется из помещения, позволив наконец Щербакову остаться один на один со своими мыслями, что сцепились в огромный, абсолютно непонятный и отвратительный клубок из ниток, распутать который кажется чем-то нереальным. Потому Леше нужно хоть немного провести время с самим собой, чтобы понять или хоть немного разобрать полученную, на первый взгляд, безумную информацию.

И желательно, как можно скорее.