Алый

      — Как ты это делаешь? — усталым, сдавленным голосом шепчет Леша, утыкаясь носом в плечо мужчины. Кажется, Седьмой немного перестарался, потому как Щербаков так и грозился неаккуратно повалиться с ног на пол, из-за чего приходилось придерживать его, взяв под руки.       — Годы тренировок, — Седьмой чувствует, как Леша хочет упереться в него ладонями, отстранить от себя, избавляясь пусть и от решительных и теплых, но противных для него объятий. — Не волнуйся, я не могу проворачивать подобное каждую минуту. Когда я взаимодействую с кем-либо энергией, то мои силы черпаются вместе с ней. Использовать это я могу, пока банально сознание не потеряю. И то, это самая крайняя стадия, — мужчина крепче подхватывает Щербакова под руки, уверенно ставя его на мраморный пол и убеждаясь, что стоять он может. — Со временем и ты научишься, скорее всего.       — Годы? Так ты тут давно? — с малозаметным интересом задает вопрос Леша, стараясь перенести и удерживать всю опору в ногах. — А на меня со временем тоже такую маску напялят? — с усмешкой он обвивает пальцами рога у оснований, игриво потянув их в сторону.       — Достаточно, чтобы обучиться таким азам, — Седьмой шипит недовольно, мотает головой, выпутать рога из чужой надоедливой хватки пытается тщетно. — Оставь в покое мою маску, Алексей. Нет, не наденут, можешь не волноваться.       Щербаков выдыхает облегченно, но наигранно, расцепив пальцы, уже гораздо лучше держась на ногах. Как бы все безумно это не было, Седьмой не лжет точно. Вряд ли за такое краткое время могла произойти аж тройка странных совпадений, которых связать больше не с чем. И Лешу должно было бы это напрячь, но не сейчас. Не когда он, находясь под непонятными то ли чарами, то ли магией, ощущает в теле приятное умиротворение и спокойствие, которые не испытывал уже… вроде как вторые сутки.       Седьмой наблюдает за все еще чуть прижимающемуся к его плечу Щербакову и растерянно не понимает, куда деть свои руки да и как диалог закончить, чтобы продолжить движение к назначенному месту.       — Алексей, нам стоит идти, — тихо шепчет мужчина. Ничего лучше, кроме как невесомо положить ладони на спину Леши, он не придумал.       — Убери руки, — огрызается в ответ Щербаков, отстраняясь от Седьмого с показательной неприязнью, в очередной раз убедить его пытаясь, что ничего дружеского у них не получится, ближайшее время точно. — И старайся лучше вообще не трогать меня.       — К твоему сожалению, не смогу. Но постараюсь, — на выдохе шумном шепчет Седьмой, ладонью указывая к еще одним огромным пластинам, окантованным ядерно-желтым орнаментом, который глаза слепит. — Пойдем.       Все-таки резкое изменение поведения мужчины напрягало. Понять, действительно ли он сейчас искренен с Щербаковым, или играет предназначенную ему роль «свыше», было проблематично. Но мягче он стал заметно. Всей той чрезмерной напряженности и хладнокровности будто не стало почти, за исключением странно-манерной речи, но это Леша перетерпит. Что начинало его раздражать, так это постоянные обращения на полное имя, которое уже откликалось трезвым звоном в голове. Казалось, еще какое-то время, и Щербаков просто возненавидит полную версию своего имени, учитывая, как часто Седьмой его повторяет.       Стальные пластины с противным скрежетом раздвигаются, открывая вид на новое немаленькое помещение, а также на людей внутри него. Наконец-то, люди, пусть и третья часть из них были как близнецы Седьмого, всех цветов радуги. А остальная часть — напуганные, дерганные и шугливые, видимо, совсем недавно прибывшие, как и Леша, в глубине души которого зарождается небольшой пламень радости, что он тут не один. У стены, по которой расползлись в изображении какого-то иероглифа цветы оттенка индиго, расположился человек — девушка, одетая в еще более вызывающую одежду, чем все остальные. Лицо скрыто не полностью, лишь нижняя часть, также под маской. Костюм ее черный покрыт насыщенно-бирюзовыми полосами, переливается как-то неестественно, а за спиной метается из стороны в сторону тонкий плащ. Темные, почти черные волосы волнами осели на ее плечах. В руке меж пальцев вертится веточка, кажется, вишни, покрытая густо расцветшими бутонами. Она осматривается внимательно, прищурившись, прежде чем изучающий взгляд не задерживается на усталом Щербакове.       — Наконец-то вы явились, — ласковый женский голос эхом прошелся по всему залу, побуждая всех присутствующих трепетно повернуться к источнику. — Отлично, все в сборе. И так, мои любимые и прекрасные компоненты, расслабьтесь для начала, здесь никто не собирается вас калечить, — девушка шагнула в сторону, неспеша проходясь по огромному подиуму. — Располагайтесь, усаживайтесь, все для вашего удобства.       — Это что за шлюха? — почти на ухо шепчет Леша, прежде чем по его голове прилетает слабый подзатыльник, «вежливо» прося сдерживать такие выражения. — Эй, нет, ну серьезно.       — Проходи, узнаешь, — кратко дает ответ Седьмой, послушно направляясь вглубь помещения и усаживаясь на один из невысоких, к удивлению, мягких, покрытых тепло-голубой тканью кресел.       Щербаков идет следом послушно, только сильнее погружаясь в омут непонимания. Все вновь кажется сценой из какого-то фантастического фильма, которые Леша хоть и не любил, но из-за сыновей смотрел, составляя им обоим компанию. Каждый элемент в зале необычен, взгляд не знает, за что ухватиться первым делом. Вдалеке небольшой столик, за которым запуганно сжались мужчина с девушкой, а в метре от них стоит похожий на Седьмого человек, убравший руки за спину. В другом углу помещения такие же работники, о чем-то безэмоционально беседующие между собой. Но все же большую часть помещения занимает подиум и отдел с креслами напротив него, на которых уже расположились пара человек. Седьмой в том числе.       На потолке огромная люстра, а вокруг нее еще пару маленьких, от которых веет слегка желтоватым оттенком. Все присутствующие взволнованно суетятся, носятся туда-сюда под острым взглядом девушки, что застыла на одном месте, сжимая веточку в ладони как-то нервно, будто сдерживаясь.       — И так, все в сборе, — она обводит всех взглядом поверхностно, убеждаясь в своих же словах. Вертнув бедрами, она легко метнулась в центр подиума. — Здравствуйте, дорогие компоненты. Попрошу вновь, присядьте на предложенные кресла, не беспокойтесь, я всех вижу, — темный силуэт скользнул на сцену, подавая девушке в руки планшет, точно такой же, как и тот, что постоянно таскал с собой Седьмой. — Надеюсь, вам уже поведали мои ребятки о том, кем вы тут являетесь. А если нет, — взгляд задерживается на Седьмом, отчего тот напрягается заметно, шумно сглатывая — по дернувшемуся кадыку видно. — То кратко объясню. Вы — элементы силы, энергии, которая таится в глубине вашего прелестного тела. Она, словно маленький огонек, горячо опаляет вашу душу с самого рождения, — тонкие руки кладут полученный гаджет на пол, прежде чем по воздуху расползаются белесые линии, как паутинки. — С помощью этой энергии, вы можете так много совершить, но… Редко кто ведь знает о таких скрытых способностях нашего существования, так? Искренне сомневаюсь, что кто-либо из новоприбывших слышал о подобном. А потому смотрите.       И Седьмой смотрит внимательно. Он знает все, что предстоит пояснить девушке, но все равно выслушивает покорно, будто бы боится пропустить даже единое незначительное слово. Леша замечает это. И Лешу это настораживает. Девушка кажется приторно доброй, мягкой, всей такой из себя нежной и аккуратной, манящим голосом смакуя каждое слово, пропускаемое сквозь вишневые губы. Но весь этот образ вызывает у Щербакова скорее неприязнь, отторжение от чересчур сладострастного голоса, да и манеры говорить, из чего он делает вывод, что лучше бы часами слушал монологи Седьмого, чем пару минут этой девушки. Но тем не менее, приходится. Информация сейчас нужна любая, не обращая внимание на человека, который ее преподносит.       — Наш мир огромен, но вместе с этим очень тесен. Вы все — обладатели какой-либо энергии, но она далеко не индивидуальна. В мире может ходить сотни, а то тысячи людей с той же энергией, что и у вас. Можно сказать, что вы все — элементы огромного пазла, и если его собрать воедино, последствия будут катастрофичны. Бесконтрольная сила, которую никто из вас не сможет сдержать, может подвергнуть определенную точку мира к полному разрушению, а никто этого не хочет. Именно поэтому мы подобрали вам по одному партнеру с такой же энергией, что у вас. И дальнейшие тренировки проводить вы будете с вашим напарником, — руки девушки разводятся в стороны, а вслед за легким движением растягивается и голограмма, на которой постепенно проявляется таблица с именами и персональными номерами. — Благодаря тренировкам ваша энергия будет расти, а в совокупности с энергией вашего партнера, станет еще мощней. Возможно, кому-то из вас уже сообщили, кто ваш напарник, но на всякий случай я повторю. Чьи номера и имена я называю — подходите ко мне, прямо сюда, на подиум.       Щербаков щурится с подозрением, не воспринимая ничего из сказанного адекватно. Это не может быть реальностью. Он никогда не слышал о какой-то там энергии, а уж тем более о такой организации, в которой он прямо сейчас находится, так еще и не по своей воле. Волнение не перестает щемить в груди, а разум застилает пелена мыслей о семье, которая точно переживает о внезапной пропаже отца. Тревога бьется в крови, пульсирует в висках шумно, перекрывая собой все, что говорит девушка, проявляя на свет желание просто взять и уйти отсюда. Леша напуган. Напуган до безумия. Ему впервые за такое долгое время хочется забиться в угол и, сжавшись, неистово кричать от собственной беспомощности. Кажется, его вот-вот накроет паническая атака.       Седьмой ощущаемо краем глаза на мужчину поглядывает, либо чувствуя от исходящей от него энергии, что ему явно несладко сейчас, либо от того, насколько зажался Щербаков. На момент ему хочется вновь потянутся к его руке, взяться за нее, чтобы пропитать чужое тело своей успокаивающей энергией вновь, но, припоминая грубую просьбу Леши, желание отпадает, потому Седьмой просто продолжает смирно слушать, пока приторный девичий голос не лепечет четкое «N-7 и L-7». Он подскакивает с места, смотрит на улетучившегося куда-то в себя Щербакова, пару секунд тратя на размышления о том, как пробудить его без лишних касаний.       — Алексей, — не слишком громко тянет его имя и, когда не получается, вторит, в этот раз повышая тон: — Алексе-е-ей.       — Успокой меня, — Леша хватается порывисто за запястье Седьмого, поднимаясь с места содрогнувшись, как робот. — В смысле дотронься, как пару минут назад. Если ты не хочешь, чтобы я разнес тут все нахер.       — Ты говорил не трогать тебя лишний раз, — Седьмой, казалось бы, хочет вырвать руку из крепкой хватки, но все же сдерживается, лишь качнув головой вбок. — Я не хочу.       — Блять, — Щербаков дрожит. Пальцы умоляюще сжимают запястье мужчины, будто готовые сломать его, если понадобится. — Пожалуйста. Мне реально очень хуево, ощущение, что я просто свалю сейчас отсюда. Просто… Не заставляй меня говорить это, ладно?       — Говорить что? — Седьмой напрягается, замечая на себе выжидающий взгляд девушки вдалеке, а после и из-за молящих его выполнить просьбу глаз напротив. — Хорошо, давай руку. И не злоупотребляй этим.       Седьмой даже перчатку стянуть не успевает, как в ладонь впиваются чужие пальцы, словно видя в ней единственное спасение. Леша сцепляет их руки крепко, прежде чем по его телу расцветает теплый бутон цветка спокойствия, который огромными лепестками яркими перекрывает почти пробудившуюся грозным ураганом тревогу. Щербаков глаза прикрывает, кротко ладонь чужую, приятно теплой кажущуюся, сжимает надежно, давая цветку открыться в его теле полностью, втиснуться в каждый сосуд, где кровь разгоряченная течет.       — Алексей, — Седьмой волнительно на девушку, уже заждавшуюся их обоих, поглядывает, стараясь поторопить прижимающегося к нему Лешу, — Алексей, мы задерживаем остальных.       — Как вижу, вы уже сдружились, N-7 и L-7? — как-то слишком наигранно радостно произносит девушка, хлопнув в ладоши. — Но все же, попрошу пройти вас ко мне.       Щербаков отстраняется довольно, непривычно для Седьмого улыбается, становясь похожим на восходящее во время рассвета солнце. Седьмой кивает кратко в сторону подиума, и Леша послушно за ним идет. Таким он явно нравится мужчине больше. Спокойный, принимающий ситуацию и адекватно действующий несмотря на всю странность. Но Седьмой знает, что такое состояние у Щербакова останется скорее всего только на пару минут, а потому хочется как можно скорее поспешить и подойти к подзывающей их девушке.       — Красивые какие, прям загляденье, — девушка тянется к алому воротнику на рубашке Седьмого, поправляет его заботливо, словно мать у своего ребенка. — Ах да, Алексей, я же могу так к тебе обращаться в узком кругу? Можешь называть меня Алексия. У нас такие похожие имена, чудесно, да? — тонкими пальцами убирает взлохмаченные, спавшие на лоб пряди золотистые, улыбаясь ласково. — И так, мальчики, протяните свои руки, — она вытягивает свои оголенные ладони перед мужчинами, ожидая, пока те послушно не вложат в них свои. — Давайте. Вот так, а теперь расслабьтесь, — Алексия вбирает в ладони чужие, проворачивает и раскрывает их, прикрывая глаза. Посредине проявляется небольшой аловатый шар, который вязко разделяется на две половины, чуть поблескивая на свету. Леша смотрит внимательно, изучающе. Два, теперь более маленьких шара, не спеша погружаются в раскрытые ладони мужчин. Седьмой не двигается, словно наблюдает за этим процессом уже не в первый раз, чего сказать нельзя о Леше, которому отшугнуться назад хочется. — Тише, это не больно. Видишь, Алексей? Просто поддайся.       — Стойте, но если у Седьмого другой партнер, что со мной? — неожиданно воскликнул чей-то женский голос из зала, вынуждая всех присутствующих повернуться к себе. Невысокая девушка, темноволосая, одетая почти в идентичную с Щербаковым одежду, подорвавшаяся со своего кресла как-то взволнованно.       — Ди, успокойся… — тихо шепчет будто сам себе Седьмой, уводя как-то неловко взгляд в пол.       — D-7, тише, дорогая, не мешайся, — мягко произносит Алексия, не отвлекаясь от происходящего, какого-то магического процесса. — С тобой все будет хорошо, ладно? Потерпи чуточку, я почти закончила.       Леша настораживается. Он впервые видит эту девушку, но уже что-то подсказывает, что добра от нее ждать не стоит. Но заигравшийся интерес в голове все же хочет выяснить, кто она и кем приходится Седьмому, раз тот даже смотреть на нее не пытается, как-то стыдливо уводит взгляд. Может, это его любимая? Или сестра? Вариантов много, и Щербаков хочет узнать, какой из них всех правильный.

И желательно, как можно скорее.