Алый

      Седьмой понимающе кивнул, решив, что лучшим выходом эту тему не продолжать.       — Как ты мог заметить, я нашел тебя с помощью энергии. Нет, я не чувствую ее за несколько километров или вроде этого. Ты, как и все остальные, оставляешь за собой энергетические следы, ощущая которые я могу найти тебя. Но подобное могут только я и люди с энергией сильнее меня, а такие встречаются редко, — Седьмой поднимается с кровати, внимание все свое уведя в пол. — Я могу попробовать показать их, — под заинтересованным взглядом Леши он опускается у чужих ног, ладонью едва касаясь пола. У пальцев вспыхивают несколько искр. — Здесь, — шепчет сам себе, внезапно сжимая наэлектризованную ладонь и распыляя собранную малую часть энергии по предполагаемому пути. По мраморному полу россыпью возникают алые сгустки энергии, где ранними минутами прошел и уселся на собственную постель Щербаков.       — Колдун ебаный, — Леша глаза щурит, внимательно за следами, похожими на маленькие языки пламени, наблюдая. В этом месте всегда творится что-то странное, и он привык, каким бы сумасшедшим все не казалось. Когда находишь в такой обстановке длительное время, безумие становится суровой реальностью, которую остается только принять. — И поэтому ты как псина сможешь выяснить, где я, если я попробую съебать, например, правильно понимаю?       — Именно, — Седьмой смотрит на выстроившуюся полосу алых пятен, прежде чем она бесследно меркнет. — Это одна из причин, из-за которой у тебя нет возможности выбраться отсюда.       — Даже шанс не дашь?       — Нет, — Седьмой поднимается во весь рост, грозной тучей нависнув над сидящим перед ним Лешей. — То, что ты — мой напарник, не дает тебе каких-то бонусов здесь, за исключением более легких тренировок благодаря моим знаниям и умениям. Я не щедрый и уж тем более не собираюсь жалеть кого-то, будь-то совершенно незнакомый мне человек или близкий родственник.       — Простыми словами — ты зло, — Щербаков в недовольстве закатывает глаза, зажимаясь и складывая руки.       — …Я не думаю, что это определение мне подходит, — брови на маске надламываются, пока Седьмой занимается анализированием выданного слова. — Не бывает чисто злых и чисто добрых, так что эти слова использовать некорректно. Во мне есть положительные качества, соответственно, я не могу быть только злом.       — И почему ты воспринимаешь все так буквально?..— устало вздыхает Леша, откидывая голову назад. — Ладно, хорошо, давай поиграем в твою игру. Тебе явно нравится философствовать. Какие в тебе есть положительные качества?       Седьмой склоняет голову вбок в раздумьях над чужим вопросом, перебирая возможные варианты, а в какой-то момент даже пытаясь посчитать их на пальцах под выжидающий ответа взгляд Щербакова.       — Я люблю животных.       Леша замирает, удивленно смотря на едва уловимо засветившегося от такого выбора ответа Седьмого.       — То есть на все заумные копания в психологии ты хер клал, выбрав собачек и кошечек? Что-то новое.       — Не только кошки и собаки, все животные. Даже жирафы… или крокодилы. Они интересные, я бы хотел увидеть их в реальности, — вот теперь на несмышленного ребенка стал невообразимым образом похож Седьмой своей речью о животных, которая напомнила Леше о его сыновьях, которые обожали зоопарки и души не чаяли в экзотических зверушках.       — То есть в реальности ты их не видел и не знаешь, получается?       — Да, — Седьмой кивает, а после разворачивается и собирается направиться к предназначенной ему кровати, прежде чем его останавливает чужой голос.       — Хер с тобой, еще орать через всю комнату будешь. Садись, — Щербаков отодвигается в сторону, ближе к подушкам, поджав под себя ноги, насколько это позволяет растяжка в тридцать два.       Седьмой останавливается, тупым взглядом сверля место на кровати, которое для него освободили, но приглашение принимает все-таки, усаживаясь около чужих ног. Он очень высокий и по своей комплекции некомпактный, чего нельзя было сказать о Леше и его шикарном умении умещаться в любое даже самое мелкое местечко.       Щербакова все меньше напрягает Седьмой на таком близком расстоянии, да и к тому же сейчас он вряд ли представляет какую-то угрозу, потому что благодаря разговору о животных, который тот так и горит идеей продолжить, Седьмой стал похож на ребенка, радостного тем, что им наконец заинтересовались. Адекватно ли здесь проводить параллель с сыном Леши? Он тоже не знает, но допускает.       — Так тебе можно материться? — все же съезжая с темы задает вопрос Щербаков, на первое место ставя все-таки суть договора, на потом оставляя светские беседы о животных.       — Нежелательно. Я использую нецензурную лексику только на эмоциях, но и запрета как такового нет, — Седьмой подтягивает ноги ближе к себе, стараясь не касаться и без того скрутившегося Леши. — Это просто неприлично для меня, наверное.       — А, блять, то есть, сука, тебе, нахуй, не нравится, пиздец, когда я матерюсь через слово?       — «Сука» — литературное слово, не мат, — с тихой усмешкой победно произносит Седьмой, скрещивая на груди руки. — Нет, правда, мне дела нет до того, материшься ты и остальные люди или нет, в принципе.       — Ладно, понял, — Леша потирает кулаком глаз, размышляя и готовя новый вопрос. — А что имела в виду Алексия, когда говорила, что «это не должно было быть так долго»?       — Среднее время процесса первой комбинации — пару минут, в то время как мы, скорее всего из-за силы энергий друг друга, простояли гораздо больше этого. Произошло такое впервые, и предсказать мы это не могли никак.       — В общем и целом, подобное может произойти еще и не раз, правильно понимаю? — Щербаков пихает мужчину в ногу, наигранно надув щеки в обиде, из-за возможности появления нового «стихийного бедствия» при следующей тренировке.       — Да, вполне, — Седьмой притупляет взгляд на пару секунд, прежде чем ответно толкнуть Лешу в район голени. — Тебе правда так нравится пихать все и вся?       — Ты же меня знаешь, у меня с детства шило в жопе, — Щербаков устраивается удобнее, стопой резко прижав чужое бедро к постели, марая брюки сероватыми, назло выделяющимися на темной ткани пятнами. — Традициям не изменяю.       Седьмой подается вперед внезапно, из-за чего нога выскальзывает из-под чужой стопы, пока пальцы перехватывают обе лодыжки и тянут на себя, устраивая потерявшего на пару секунд бдительность Лешу под собой. Сейчас положение кажется безвыходным для Щербакова, который, не то чтобы в такой позе не оказывался ни разу в жизни, скорее без возможности высвободить схваченные сильными пальцами запястья, которые он старательно пытается вывернуть.       — Пиздец, нормально же общались, пусти, — шипит сквозь оскаленные зубы Леша, коленом в бок Седьмому тыча, пока несильно. — Я сейчас ударю.       — Это угроза? — Седьмой хмыкает едва уловимо, выпуская из хватки изворотливые руки, с ухмылкой хитрой отстраняясь. — Вперед.       Настороженный прищур был ответной реакцией на неожиданное согласие Седьмого на подобное. Пусть руки и не хотят растрепать это черно-алое нечто, как в первый день, но что-то так и подбрасывает дрова в костер желания, из-за чего хоть попробовать зарядить кулаком по раздражающей маске хочется сильно, но последствия пугают. Есть ли в этом смысл, когда Щербаков только-только нашел общий язык с Седьмым, а это… Можно ли назвать это хоть какой-то попыткой извиниться за все произошедшее? А может это наоборот проверка? Сложно.       — Меня нужно спровоцировать, чтобы я кому-то въебал, — Леша разжимает напряженные кулаки, откидываясь на подушку под чужое хихиканье. — А твоим странным желаниям потакать не хочу.       — Я ценю это, серьезно, — отсаживается на свое место Седьмой, смешки пропуская тихие в ответ на чужой отказ. — Не каждый человек способен отказаться избить того, кто похитил его средь ночи и затащил непонятно куда, даже по его просьбе. Не знаю, насколько это умно или глупо, но буду верить, что первый вариант занимает часть побольше, чем второй.       — А у себя ты почему такую способность не выработал?.. — риторический вопрос сам себе задает в полголоса, потирая местность вокруг сдавливающего горло ошейника.       — В том и смысл, я так не умею, — Седьмой склоняет голову вбок, задумываясь об анализе собственном вновь, подперев щеку стороной тыльной ладони. — Мне всегда тяжело сдерживаться, даже, когда я стараюсь, не всегда получается. В любом случае, сейчас все не так плохо как, например, несколько лет назад. Да и я действительно пожалел тебя, когда похищал. Ты дерешься неплохо, правда, но и мне приходилось поддаваться. Мне нельзя было слишком тебя ранить.       — Поэтому вариант «придушить» для тебя показался лучшим из всех возможных?       — Хочешь узнать каким план был изначально? Я хотел вырубить тебя ударом, но у тебя хорошая реакция и ты чересчур сильно брыкался. Я боялся, что могу попасть так, как ненужно, и, например, сломать тебе нос, — Седьмой указывает на выраженный на маске нос, взглядом подмечая одну из особенностей на лице напротив, — …еще раз.       Леша отвечает лишь молчанием, уводя задумчивый взгляд в стену. Тот вечер помнится смутно, отрывками, которые хочется забыть, осадком покрывающие подкорку сознания трезвоном мелким. Перед глазами мелькают пятна темные, потом алые, опасные, реки крови собой напоминающие.       Их первые встречи не были особо дружескими и оставили на душе не самые приятные воспоминания друг о друге. Седьмой знает, что Щербаков не слишком злопамятный, пусть и злость в нем до сих пор бурлит, как в адском котле. Но Седьмой доволен результатами на данный момент, так как Леша хоть и неспешно, но открывается, конечно, ради своих целей в первую очередь. О Седьмом подобное сказать можно, но внимательность он терять не собирается, настороженно просчитывая каждое действие, слово и вопрос. И если Щербакову никто не запрещает показать себя у всех на виду, то Седьмой вынужден продолжать быть скрытным и загадочным из-за поставленных правил.       — Мы съехали с темы, — на выдохе произносит Седьмой, в стороны руки разводя в жесте ожидания чужих вопросов. — Давай продолжим.       — Каких животных ты видел?       Седьмой заметно входит в ступор, настороженным взглядом прожигая мужчину напротив. Не похоже, чтобы Лешу это правда интересовало. Бьет по уязвимым местам? А зачем?       — Ты правда хочешь это узнать? — слегка осторожно, едва ли не шепотом спрашивает Седьмой, скрестив руки на груди. Подозревает. Но в ответ приходит лишь легкий кивок, так что смириться приходится. — Пару раз собак… Кошек, крыс часто вижу, они иногда пробираются сюда, но не надолго… Рыб, если считается животным. Но в основном я все же больше читал о них, нежели видел. У меня есть энциклопедии в своей комнате, как-то я вырыл там книгу про диких животных.       Седьмой становится похожим на маленького ребенка, когда так заинтересованно рассказывает о своем увлечении в поверхностном изучении животных. Леше в очередной раз это напоминает поведение своего младшего сына, Егора, который не раз выпрашивал книжки про животных, которые либо Щербакову, либо его жене и приходилось читать приластившемуся к боку сыну.       Казалось, что Седьмой действительно мог говорить об этом часами, и Леша был бы рад этому, ведь при такой заинтересованности в теме разговора редко кто мог уследить за мелкими деталями, что вылетают незаметно для говорящего, но выделяются для слушателя.       — Я был в зоопарке относительно недавно, — принимает правила игры Щербаков, усаживаясь поудобнее. — Ты видел ящериц? Они выглядят как долбоебы, но прикольные. Мне нравятся, а жене нет. Она их боится.       — Ящерицы красивые и необычные…       Хочется верить, что они смогли на какое-то время найти общий язык и, наконец, обойтись без лишних конфликтов. Как и предполагалось, Седьмому нравится темы, связанные с животными, а Леше просто есть чем заполнить свободное время и в какой раз убедиться, что Седьмой неплохой собеседник, если не лезть с лишними вопросами.       Разговор затянулся действительно надолго. Щербаков никогда в жизни представить не мог, что так долго сможет обсуждать базовые факты о животных, большинство которых Седьмой по каким-то причинам не знал. Серьезно, необразованность в подобном Лешу настораживает все не меньше. Еще с недавних пор он предполагал, что Седьмой тут не со взрослых лет заперт, а с каждой новой, но обыденной для обычных людей темой беседы подозрения только усиливались. Седьмой мало чего знал о природе, из-за чего был похож на несмышленое чадо, которому Щербаков ведает свои «удивительные» знания об окружающем мире.       Зато Седьмой не казался таким механическим и взвинченным благодаря этому разговору. Кажется, он смог позволить себе хоть немного расслабиться и принять факт, что с ним хотят поговорить на интересующую его тему. Чудесно.       — Но я все равно не совсем понимаю, что тебе дала эта тема разговора, правда, — повернул голову в сторону Седьмой, хмыкнув. — Это… достаточно глупо, на первый взгляд. Неужели ты действительно умнее меня и смог что-то выяснить из моей речи?       — Нет смысла проводить оставшуюся часть времени за сном или сверлением потолка, — Леша внезапно поднимается с постели и тянется, разминая уставшие находиться в одном положении мышцы. — Поэтому я решил скоротать время за милой беседой. Язык же у меня на многое способен.       — В любом случае, хорошо, что ты расслабился, — Седьмой заводит руки за голову, сцепляя пальцы в замок. Улавливает на себе чужой вопросительный взгляд. — Ты думал это все? Фактически, комбинация была только началом, сейчас нам дали какое-то время, чтобы мы, вернее новенькие, отдохнули от чувства неожиданности и потраченных сил. Я не стал говорить заранее, чтобы ты не напрягался.       Седьмой встает вслед за Лешей, но направляется к дверям, которые разъезжаются перед ним в стороны, открывая выход в коридор. Щербакову ничего не остается, кроме как в очередной раз принять происходящее как должное и, повинуясь, следовать за напарником.       — То есть подобное вновь может произойти? — на полпути прерывает тишину Леша, в голове прокручивая недавно случившееся явление во время так называемой «тренировки».       — Никто не знает, — Седьмой убирает руки за спину уже по привычке, пока его голос неосознанно покрывается льдом вновь. — Мы не можем предсказать похожее, потому что это единственный случай, когда мы нашли двух сильных, но подходящих друг другу компонентов. Для всех это эксперимент. Для тебя и меня тоже, — на пару секунд он тормозит, поворачиваясь к Щербакову. — Не беспокойся, ты не пострадаешь, если перестанешь не вовремя противиться и слушать то, что я говорю. Мне нельзя допускать, чтобы ты сильно ранился, так что впредь постарайся быть аккуратнее.       — Я понял-понял, коней придержи, — Леша устало вздыхает. Опять Седьмой вот такой. С ним постоянно нужно о животных болтать, чтобы он не вел себя как андроид? — Я действительно настолько особенный? Я, правда, многое не понимаю, но все же, я всегда казался себе обычным парнем с района.       — Для «LABELCOM» — да. Мы действительно еще не встречали людей, сила энергии которых могла бы противостоять моей, — Седьмой заостряет внимание на последнем слове, говоря его так гневно и раздраженно, будто мужчину задевает этот факт. — Это редкий случай. Очень. «LABELCOM» повезло, что они смогли найти такого напарника одному из самых сильных компонентов, — вновь выделяет собственные достижения, словно зациклившись на них чересчур сильно.       Лешу это начинает забавлять. Седьмой будто как ребенок, не получивший должного внимания от родителей, горделиво хвастается своими успехами, лишь бы им восхищались и хвалили, но при этом не превосходили, иначе завидует. Очень много параллелей с детским поведением в некоторых аспектах заставляют только сильнее убеждаться в теории, что судьба здесь нелегкая далеко не у Щербакова.       В чем-то они, может, и похожи. Только Леша вел себя подобным образом, когда был совсем ребенком, стараясь удивить всех окружающих своим гиперактивным поведением и безумными идеями. И эта часть сохранилась в нем небольшим кусочком аж до тридцати двух лет, служа постоянной ностальгией по детству.       А у Седьмого это детство не прошло и вовсе, возможно, из-за его полного отсутствия. Его уже сложно воспринимать кем-то грозным и непробиваемым, зная, с каким интересом тот беседует о животных. Но, без сомнений, свою хладнокровность он не играл, просто растопить ее найти подход можно. И у Щербакова получается это пока лучше всех.       Седьмого тоже переклинило, стоило ступить на пол в коридоре. Его так легко разговорили, даже не стараясь толком. Именно это его испугало, когда осознание резко стрельнуло в разум. Седьмому с каждым разом становится все больше не по себе, когда он понимает, что его действительно выводит на искренние разговоры Леша. Леша, с которым он знаком совсем немного. У них настолько хорошая взаимосвязь энергий? Но ведь энергии не связаны так прямо с эмоциональной привязанностью компонентов… Все слишком сложно и проблематично. Опять.       Перед глазами тот же зал, те же люди и та же темноволосая девчушка, что сверлит взглядом Седьмого и единственная без пары стоит в одном из дальних уголков помещения.       — А подружка твоя чего одна? — Щербаков открыто указывает на Ди рукой, пока Седьмой наблюдает, как та отворачивается, узнав, что ее заметили.       — Ее поменяли на тебя внезапно, поэтому пару ей еще не нашли, скорее всего, — Седьмой запинается, словно еще что-то досказать хочет, но подбирает, как правильно составить предложение. — Есть возможность, что ее партнер будет тоже новеньким. Новенькой.       Леша оторопел. Несложно было догадаться, о чем строит догадки Седьмой, но принимать подобный исход ему не хотелось. Не сейчас.       Он срывается с места, направляясь к девушке в глуби помещении. Расспросить ее будет неплохой идеей, особенно учитывая, что она тут знает гораздо больше, чем Щербаков, а о своей будущем напарнике хоть что-то предполагать должна.       Седьмой лишь ведет плечами. Не было особой удивительностью, что Леша отреагирует вот так. Но пока тренировка не началась, есть шанс попробовать узнать что-то у Ди, которая, конечно, к такой реакции на себя вряд ли была готова. Седьмой шагает вслед за торопливым напарником, в какой-то момент вовсе обгоняя его, потому что у самого начать диалог получится явно лучше.       — Ди, доброго вечера, — девушка настороженно кивает, даже не взглянув в сторону следом подошедшего Леши. — У тебя все еще нет напарника?       — Нет, Седьмой, у меня будет новенькая, — взгляд темных надменных углей в глазах падает на выжидающего хоть какой-либо информации Щербакова. — А ее еще доставить сюда нужно, сам прекрасно знаешь.       — Ты знаешь ее имя? — Леша старается не выдавать волнение, пряча его старательно за маской любопытности, но получается не так хорошо, как хотелось бы, ведь речь о его жене.       — Лена, если память не подводит, — Ди замечает выступившую бледность на чужом лице, отчего не улыбнуться показалось для нее чем-то грешным. — Что-то не так?       — Если мы говорим про одну и ту же Лену, то это его жена.       Щербаков поклясться был готов, что в этот же момент придушит и рядом стоящего мужчину и его подружку заодно. Не позволяло лишь самообладание, крепко ухватившееся за веревку здравомыслия, не давая владельцу поехать окончательно.       Ну почему именно Лена? Леша никогда не сомневался в стойкости и силах своей жены, но сейчас, зная, что даже он не смог отбиться от рук «похитителя», то надежды на Лену, как бы прискорбно не звучало, не было. Хотелось лишь верить, что лишний раз она не пострадает, хоть и вспоминая первые пару часов Щербакова после того, как он очутился здесь, не пораниться вряд ли получится. Как минимум из-за поставленных тут дисциплин, которые первое время соблюдать желания нет, от слова совсем.       — Не беспокойся ты так, я явно не настолько груба, как Седьмой, — будто прочитав насквозь чужие переживания, произносит Ди, указывая на названного ей мужчину. — Тебе просто не слишком повезло, у него тяжелый характер, думаю, ты уже понял. О своей женушке можешь не волноваться, я позабочусь о ней.       Девушка также быстро исчезает в пучине ожидающих начала работников, даже не удосужившись посмотреть реакцию на ее слова обоих мужчин. Седьмой лишь тихо хмыкнул, словно признав ее вывод про себя. Леша же старался успокоиться, пыхтя что-то обнадеживающее себе под нос. В общем, картина выглядела жалкой, потому единственное, чем можно было разрядить обстановку, — диалог.       — Ты никогда не упражнялся с оружием, кроме огнестрельного?       — Нож, возможно, — внимание Щербакова, как по плану, съезжает в нужную Седьмому тему, позволяя забыть о новой информации вмиг. — А при чем тут это?       — Я владею большинством видов оружия, как ближнего так и дальнего боя, — Седьмой ловит на себе все еще мало что понимающий взгляд, а затем продолжает, спустя краткую паузу: — Я не хвастаюсь. Просто было бы неплохо, если бы ты хоть базу знал. Конечно, никто не собирается учить тебя тому же, чему учили меня, но основы как минимум клинков и лука придется… Видишь ли, энергия тесно взаимосвязана с твоим телом, и ее сила повышается благодаря как раз воздействиям на твое тело. Одни из лучших вариантов — виды разных физических и интеллектуальных нагрузок. Вследствие экспериментов, «LABELCOM» выяснили, что лучше всего на энергию влияют как раз бои на каких-либо видах оружия. Во время боя человек не только тратит определенные силы и размышляет, но и избавляет себя от накопленных эмоций, выплескивая их благодаря резким движениям. Все это в совокупности дает мощный толчок для повышения силы энергии.       — Опять ты со своими умными речами…— Леша отчаянно вздыхает. — То есть ты буквально умеешь драться на мечах? Зачем?       — Я не родился с сильной энергией. Та, что есть у меня на данный момент — последствия долгих и усердных тренировок. Как и сказал, ради повышения силы энергии, — Седьмой хочет дополнить, но его перебивают.       — А зачем ее повышать?       — …Как и говорил, она тесно связана с телом владельца. Соответственно, также и влияет на него. Чем выше сила энергии, тем ты сильнее как физически, так и морально, например. Интеллект тоже зависит от нее. Люди думают, что совершенствуются в определенных аспектах, хотя в самом деле все зависит лишь от одного целого — энергии. Именно с ее помощью люди становятся сильнее, умнее и морально устойчивее.       — Это все действительно очень странно… То есть большая часть ученых просто проебывалась все это время? Как?       — Энергию, особенно слабую, не так просто обнаружить, тем более даже не зная, что это. Зачастую в лабораториях для опытов берут людей, не выделяющихся интеллектуальными или физическими способностями, особенно если этого не требует эксперимент. Их энергия, как правило, достаточно слаба, потому даже при желании без специального оборудования ее будет почти нереально распознать.       — И откуда ты так много знаешь про это? Ты умнее всех существующих ученых, получается.       — Не совсем. Без сомнений, я знаю то, чего не знает большинство, но это тоже заслуга ученых. Только они делились этими знаниями с небольшим количеством людей, благодаря которым после и образовалась компания «LABELCOM». Я тоже принимал участие в экспериментах.       Есть ли шанс, что именно эксперименты стали причиной многочисленных шрамов на его теле? Новая зацепка. Иногда он действительно может сказануть что-то лишнее, если его разговорить, но даже так вряд ли Седьмой заметил это либо просто не подал виду. В конце концов, это просто ухудшило бы ситуацию.       — То есть те ученые не вынесли это в массы? Почему?       — Ты интересуешься слишком многим и в неположенном месте. Вряд ли кто-то обрадуется, если услышит, как я пересказываю тебе историю создания «LABELCOM». Пока твой нос еще не дорос до такой информации, я даже не уверен, будет ли возможность рассказать это тебе в будущем, так что не гони коней.       — Итак все вновь в сборе, — голос, которого заждались многие присутствующие, разносится по помещению вязко, оставляя осадок в виде мятного привкуса приторного тона. — Прошу извинить за лишнее ожидание. Надеюсь, вы достаточно отдохнули перед настоящей тренировкой. И, думаю, ваши напарники уже поделились о дальнейшем принципе проведения тренировок, а именно о боях на специальном оружии. Мы прекрасно понимаем, что вряд ли у кого-то из новеньких есть опыт в стрельбе из лука, например, или фехтовании, но поэтому есть шанс, что тренировки принесут результат гораздо лучше, чем мы планируем, из-за вашей неопытности и хорошей подготовке ваших партнеров. Ладно, думаю, я и так достаточно наговорила, а сейчас прошу пройти в предназначенные вам помещения. Они также помечены вашей персональной цифрой.       — Как понимаю, пиздеть ты опять будешь много, — разворачиваясь к нужной двери произносит Леша, направляясь к выделенному им помещению уже во второй раз за день.       — Не «опять», а «снова». Без длительных объяснений тут никак, если не хочешь пострадать.       Седьмой идет следом за напарником, но слегка взволнованной, нервной походкой, словно переживает за дальнейший исход тренировки. На нем лежит ответственность за обеспечение безопасности для этого мужчины, так что провалиться ему не дозволено, учитывая какую репутацию он имеет среди остальных. Но, без сомнений, ему нравилось чувствовать, что у него есть здесь свое место и он незаменим для «LABELCOM», благодаря своим успехам. Он гордится, что занял такую важную позицию в компании, пусть и достаточно нестандартным, пугающим любого обычного человека способом. Но ведь важен результат, а не процесс, так?       — Правила те же — слушай меня внимательно и не говори, пока я не попрошу. Конечно, первое время тебе никто не собирается давать настоящее оружие, потому что шанс того, что ты неправильно его возьмешь и в результате этого случайно отсечешь себе руку, велик. Поэтому мы сначала обучаемся технике управления, а позже практикуемся на реальном оружии, — Седьмой подходит к появившемуся непонятно когда стеллажу в помещении, осторожно снимая с него довольно большие ножны. — Я, как и говорил, отлично владею большинством видов оружий. Но тренировки будут основываться на луках, клинках и двуручниках. Для меня фавориты — оружие ближнего боя, но чаще всего я использую двуручные мечи, — берется обеими руками за выставленную рукоятку и медленно вытягивает оружие из ножен. — Особенность в том, что они достаточно тяжелые, из-за чего держать их одной рукой длительное время — идея не лучшая. Хоть они и весят не так много, как может показаться, всего пять-шесть килограмм. Но рука все равно стремительно устанет, — Седьмой проворачивает меч так легко, словно это перо. Лезвие отдает блеском в световых лучах, покорно следуя за движениями владельца. — Первое время мышцы постоянно будут болеть и уставать, пока не привыкнут к новым нагрузкам. Важно держать правильную стойку и не терять равновесие, даже во время боя. Если сбросишь весь упор на одну сторону тела, на которой еще и меч будет находиться — упадешь сразу же. Собственно, главная задача в бое на двуручных мечах — сохранять равновесие.       Седьмой кажется очень изящным и завораживающим, когда так легко движется с огромным, несомненно тяжелым оружием в руках, которое тот без проблем прокручивает, не на секунду не позволяя себе отпустить рукоятку какой-либо рукой. Он действует четко и точно знает, как правильно обращаться с такими мечами. Его походка уверенная, он не шатается, отлично держит равновесие и будто понимает свое оружие, приручает его, заставляет повиноваться себе.       — Кажется, что ты так легко держишь его… — шепчет сам себе Щербаков, заинтересованно наблюдая за чужими движениями. Он видит длинные пальцы, исполосованные старыми, едкими шрамами, что крепко обхватили рукоятку меча, но здесь они смотрятся так гармонично и совсем не вызывают страх, словно так и должно быть. — Охуеть…       Седьмой так же тихо усмехается, потому что слышит Лешу и чувствует на себе его завороженный, пропитанный интересом взгляд.