Алый

      Леша несется следом за девушкой. И плевать он хотел на Седьмого, который, заметив отсутствие напарника около себя, будет раздраженно искать его, возможно воспользует еще какие-нибудь фишки, а затем, когда найдет, в едва сдерживаемом гневе прочтет очередную лекцию, или сразу шибанет в ошейник током. Но плевать. Она здесь, а это самое главное сейчас для Щербакова. Он без понятия, почему эта девчонка решила ему помочь и стоит ли ей верить, но бьющий в виски пульс от напряжения и волнения перекрывает все сомнения, потому мужчина позволяет вести себя куда-то, даже не думая о возможных последствиях. Он скучает по ней. Он переживает за нее. Он хочет быть рядом, прижать к себе и успокоить девушку, которую скорее всего накроет истерика. Он будет около нее, с ним ей не страшно.       Лена всегда считала своего мужа чем-то вроде горы. Очень забавной, наполненной сарказмом и черным юмором горы, за которой можно спрятаться и чувствовать себя в полной безопасности.       — И зачем ты делаешь это? — все же решается спросить Леша, когда его приводят в коридор, похожий на тот, где расположена его комната.       — Твоя любимая здесь, а ты задаешь такие вопросы? Дурак? — Ди надменно усмехается, вводя код на панели, после чего скрипучие пластины также мерзко разъезжаются.       Щербаков даже отвечать ничего не собирается, стоит ему увидеть самую близкую ему девушку на постели, с растрепанными блекло-золотыми прядями и огромными серыми пятнами под глазами, что оповещает об усталости, что замучала Лену. Она спит, но Леше все равно. Он оказывается рядом вмиг, дотронуться боится, словно жена — хрустальная кукла, сломать которую может лишь одно неаккуратное движение. Щербаков редко показывал себя таким на глазах у кого-то, кроме собственной семьи. Он безмерно любит эту девушку, осторожно прижимает ее к себе, вдыхая аромат такой родной, оставшийся из их любимого дома. Лену хочется защитить. Закрыть собой и заботиться так, словно она — самая ценная звездочка во всем мире. И для мужа она такой и являлась. Нежной и аккуратной, постоянно переживающей за своего придурка звездочкой.       — Леш, что происходит?.. — девушка с неохотой приоткрывает сонные глаза, обнаруживая себя в крепких объятиях мужа. — Леш?..       — Тише, Лен, я здесь… — гладит ласково по волосам, перебирая тонкие пряди меж пальцев, тая от одного только наблюдения за тем, как его жена смотрит на него непонятливо, глазами полными наивности и женской миловидности. — Все хорошо… Ну, не совсем, конечно, но теперь я рядом.       — Леш, где ты был?.. — осознание настигает девушку, прежде чем она едва ли не со слезами на глазах бросается на шею Леши, всхлипывая тихо от радости. — Я думала, что ты пропал… Ты не брал телефон, никто из твоих друзей понятия не имеет, где ты… Что произошло, Леш?       — Лен, объяснять долго, но не хочу обнадеживать… — Щербаков грустно усмехается, отстраняет жену от себя, ладонями обхватывая лицо напротив, вытирая мелкие, все же скатившиеся по растерянному лицу, слезы. — Это не я вернулся, а ты попала туда, куда пропал я…       Ди не хочет подслушивать. Ей дела нет до того, что там у этой парочки. Она просто помогла и теперь довольна, караулит около входа в комнату, с лишь немного слышимым вздохом улавливая выходящего из-за угла раздраженного Седьмого. Она едва успевает остановить его, взявшись за руку и насильно оттянув назад, прежде чем тот заходит в помещение, помешав воссоединению парочки.       — Что ты делаешь, Ди? — Седьмой вырывает запястье из чужой хватки, тихо фыркая. Он в гневе, как бы не хотел это сдерживать.       — Правилами не запрещено одним компонентам видеть других, — девушка шикает на мужчину, пусть и голос в какой-то момент предательски вздрагивает, заставляя оборваться на половине фразы. — Ему нужно это. Я знаю, что ты не понимаешь того, что чувствуют они, но прошу тебя, просто не мешай. Просто постой здесь, пока они не закончат. Они ничему не угрожают, так ведь? Значит все в порядке, Седьмой, остынь.       — Зачем ты помогаешь ему? — Седьмой старается услышать бывшую напарницу, но что-то мешает. Что-то, из-за чего мужчина волнуется, из-за чего ему страшно. Пугает эта неизвестность. — Ты не знакома с ним даже, а уже лезешь помогать. В какой момент ты стала такой сентиментальной и наивной?       — С тех, как осознала, что мое мнение абсолютно противоположно твоему, — Ди прожигает острым взглядом места на маске, где должны быть глаза, всматривается с неподдельным гневом, хмыкнув тихо. — Все люди разные, Седьмой, я не исключение. Ты помог мне найти себя, но я не та, какой бы тебе хотелось меня видеть. Я ведь не робот, которого ты программируешь.       — Людей можно запрограммировать, просто для этого нужно гораздо больше времени, чем на какую-либо технику. Ты рождаешься пустым белым листом, который со временем все окружающие покрывают красками. Они «программируют» тебя. Твоя основа не зависит от тебя, ее создает социум и находящиеся около люди. Ты можешь менять лишь некоторые функции, «буквы и числа», но полностью код ты изменить не сможешь никогда. Он всегда будет оставаться твоей опорой, это глупо отрицать.       — Седьмой, хватит! — Ди толкает бывшего напарника в плечо с силой, из-за чего тот отшатывается назад, удивленно поднимая на девушку взгляд. — Хватит… У меня другое мнение, ты не изменишь его! Так что перестань втирать мне то, что я не считаю правильным!       — Мнение может быть ошибочным, — будто назло продолжает Седьмой, выпрямившись и руки за спину убрав, как какой-то дворецкий. — Ты ведь не скажешь человеку, который будет утверждать, что Земля круглая, что «это его мнение»? Оно ошибочно, это доказано наукой…       — Звездочка, будь добр, послушай свою истеричку и прикрой свой полный философии рот, — уже едва не перешедшие в конфликт бывшие напарники оборачиваются на ранее подошедшего и уже достаточно долго наблюдающего за ними мужчину.       — «Звездочка»? — в один голос произносят оба, переглянувшись между собой.       — Ну, а кто тут у нас, видимо, по звездам фанатеет? — складывает руки на груди, усмехаясь открыто. — Спасибо, Ди, я поговорил с ней. Кидаться, пока провоцировать не станете, не будет, она у меня девочка хорошая, но пиздов может таких вставить, что мама не горюй. — Леша обращает внимание на рядом стоящего, параллельно с этим пылающего гневом к происходящему Седьмого. — Чего злой такой? Ты ничего не говорил про встречи с другими людьми здесь. Или тебе опять лишь бы повод найти лекции рассказать?       — Алексей, пожалуйста, не подливай масло в огонь. Я не хочу срываться сейчас, просто пойдем обратно в твою комнату, — не дожидаясь чужого ответа, Седьмой разворачивается и уходит обратно, оставляя за собой лишь невидимый для мужчины элементальный след.       — Истеричка, — Щербаков тихо выдыхает. Он все равно беспокоится за свою жену, даже если он и поговорил с ней. Ему нельзя находится с ней длительное время, и от этого становится до ужаса мерзко. Мерзко от места, в котором он находится и которое пытается разлучить его с женой. — Ладно, давай, — Леша быстро кивает девушке, после чего следует за напарником. Ему не стыдно. Ему в принципе не с чего стыдиться — он пытается защитить свою любимую, так поступил бы любой адекватный человек, да? Жаль только, что Седьмому такие эмоции и мысли чужды.       Теперь цель не только спастись отсюда самому, но и спасти Лену, что усложняет реализацию идеи на какую-то долю.       Седьмой идет шустро, очень. Он раздражен, пусть и срываться, как утверждал сам, не хочет и вряд ли будет. Он старается избегать конфликты. И с чего бы это? Пытается показаться с более лучшей стороны? Леше все равно. Его главная задача — свалить отсюда со своей женой и как можно быстрее. Поебать на всех, кто тут есть. Поебать на то, чем эта компания занимается. Поебать на Седьмого, прямого виновника всего происходящего. Как бы долго Щербаков не терзал себя на эту тему, перестать считать виноватым во всем Седьмого он не может из-за нехватки информации. Хоть какой-то более глубокой информации о Седьмом, которую тот старательно прячет. Леша достучится до него, чего бы ему это не стоило.       — Алексей, я не запрещаю тебе общаться со своей женой, но, — Седьмой оборачивается на стоящего рядом напарника, вводя код на панели около пластин. — нечасто. Ты прекрасно и сам понимаешь, что проводить с ней все время здесь не сможешь, но и мне не хочется ограничивать тебя, учитывая, что в правилах про это действительно ничего не сказано, — он проходит в глубь комнаты, а следом за ним и Леша. — Я не чувствую того же, что и ты, поэтому не понимаю, из-за чего ты так рвешься к этой девушке. Но я приму это, надеясь, что ты не будешь пользоваться этим в целях навредить организации. Просто предупреждай, когда ты собираешься уйти, чтобы поговорить с ней.       — Я должен тебе отчет давать, в какое место я с моей женой пойдем попиздим по душам? — Леша хочет выглядеть спокойно, но нотки возмущения даже таким правилам все равно просвечиваются.       — Если тебе так удобнее выражаться, то да, Алексей. Ты ведь не хочешь, чтобы я полностью ограничил тебе доступ к общению с ней?       — Шантажист херов… — Щербаков усмехается, но сказанное звучит скорее как обида. Обида за то, что с единственным человеком, которого он знает и любит, ему придется ходить едва ли не под надзором. Все это колет в груди и кажется до ужаса несправедливым.       — Такие правила, — Седьмой не понимает всего этого. Не понимает чужой страх за эту девушку, не понимает зачем напарник так около нее крутится и не понимает, почему этот же напарник испытывает это все именно к этой девушке. Он всегда признавал одно — как бы силен он моментами не был в психологии, некоторые вещи, такие, как любовь, всегда оставались для Седьмого тайной, ведь не ощутив такое на себе, вряд ли поймешь, что из себя представляет эти чувства, эмоции, ощущения.       Лешу покрывают мурашки от осознания, что раз и он, и его жена здесь, то… где дети? Неужели эта блядская организация даже не постаралась позаботиться хотя бы о них, и они сейчас одни, напуганные до полусмерти исчезновением родителей? Что с ними может произойти за это время? Ужасно. Ужасно тяжело от чувства беспомощности, на которое тело откликается мелкой дрожью. Он обязательно доебется до Седьмого вновь, каким бы раздраженным тот не был. Дети важнее. Важнее всего в его жизни, как и жена. Он добьется своего, чего бы это не стоило.