Позови меня, брат

Локи в ярости взмахивает ладонью, и в воздухе закручивается небольшой морозный смерч, рассыпающий в душном полуденном воздухе крошечные колкие снежинки, оседающие на всклокоченных нечесаных волосах брата, срывающие листву с кривого, но удивительно сильного дерева, что проросло сквозь каменистый берег. Ему непонятно, неизвестно, что это вообще сейчас было. Кто-то из Норн решил вмешаться в нити их судеб, или коллективная галлюцинация, или кто-то из мидгардских чародеев с их странной магией… Только страшно, невыносимо-колко, обидно за то, что лишь сейчас, спустя целых пять лет одиночества на краю безумия, кто-то решил бросить Тору подсказку. Кто-то, кто наверняка же делает это по какой-то своей, лишь этому кому-то неведомому известной, причине. Локи давно не верит в альтруизм, скорее в то, что кто-то вновь играет в игры с — пока — неизвестными правилами. Но к демонам, в Хельхейм, к мидгардским чертям это все, если — вдруг — действительно поможет. Его больно дергает назад, прочь из этой реальности, обратно в безвременье, он ушедший, он не имеет права вмешиваться и влиять на живой, материальный мир, но за тяжелым гулом в ушах он разбирает осторожное, еще неверящее: — Локи… Ты — здесь? И этого довольно, чтобы рвануться вперед, к нему, рухнуть коленями в изумрудную траву перед братом, до боли от натянутых магических цепей вглядываться в его блестящие глаза и не знать, какой знак подать, как убедить, как показать, не нарушая непреложные, и без того больно бьющие законы. Здесь. Всегда здесь. Это еще не Зов. Пока еще не он, да и вообще, так просто, без сложных ритуалов и ведовства, уже не получится. Может быть, и получилось бы раньше — кто знает, кто-то уровня Фригги, возможно, только не он — но не теперь, спустя пять лет, без камней Бесконечности, без умелого колдуна, согласного помочь. Только бы брат не разочаровался, не услышав ответа на свой вопрос, не посчитал все игрой воображения, странным сном. Не то чтобы Тор когда-либо был восприимчив к тонкому миру и мог бы почувствовать его рядом с собой. Упрямая магия все еще тащит назад, прочь от него, но сдаться ей сейчас он права не имеет. — Локи. Если ты правда здесь, но не можешь сказать. Может, сможешь что-то сделать? — Тор обводит взглядом окружение, останавливается на пустой бутылке в руках, кивает. — Разбить эту бутылку сможешь? Разрушение — это то, в чем он всегда был хорош. Локи шарит вокруг, находит под пальцами камушек. Его нет здесь, он призрак без тела, без возможности коснуться, но плох тот маг, что ни разу не пытался выйти за границу своих возможностей. Камушек отлетает в сторону бутылки. Закрывая глаза и переставая сопротивляться злобно ревущему потоку магии, Локи слышит тонкий звон разбивающегося стекла.