Посадочный ангар встретил гулким шумом, холодом и суетой. Носились техники вперемешку с дроидами, стояли на вахте штурмовики.
Кэл немного замешкался на трапе, ошеломлённый гигантскими размерами этого помещения. Китнисс захотелось пнуть упрямого гордеца под плоскую задницу, чтобы покатился кубарем до середины ангара. Но она сдержалась.
– Чего позируешь? Никто с тебя картину писать не будет.
Кэл сердито глянул через плечо. Эх, если бы не блокиратор Силы... Он бы уже выходил на взлётных в открытый космос и переход в гипер готовил.
– Давай, шевели биподами, снайперские установки давно держат тебя на прицеле, а не пойдёшь сам, влуплю из парализатора и штурмовиков кликну. Кэл коротко перевёл дыхание и шагнул вниз, навстречу страшной неизвестности.
Из материалов дела С22-31-82.
Начато 31 месяца 2189.92
Объект 82:
Раса: человек,
Пол: мужской,
Возраст: 14 ст. лет,
Вес: 60 кг,
Рост: 170 см,
Уровень чувствительности к Силе: средне-высокий,
Степень опасности: средне-низкая.
Обстоятельства задержания: Отловлен при содействии отделения 10 Планетарного Контроля, на площадке 2.012 Экваториальной Монорельсовой Компании Бракки, Св.Рег. 381/20, Скраппо Грин, ИН 4820. Оказал сопротивление, необратимых потерь нет, после задержания приняты меры по обезвреживанию по протоколу 01.02.1, доставлен для обработки и вербовки как представляющий интерес.
Рапорт Инквизитора-Охотника Китнисс Олли 01.00.30 ИН 604803 прилагается.
* * *
Невысокий, но очень плотный Инквизитор–Вербовщик, отвлекшись от экрана датапада, наблюдал, как пыточный дроид обследует его новый объект. Объект проявлял упрямство, граничащее с глупостью. Оказывал сопротивление, грубил.
– Выдай сводку для протокола.
Дроид приподнял пленника за запястья, залез в рот, проверил состояние глаз, ушей, взял кровь и слюну на анализ. Потом сгрузил объекта в угол камеры, и выкатился прочь. Загудело силовое поле. Кэл остался один, в смятении глядя на удаляющиеся силуэты робота и забрака.
«Успокойся, – сказал он себе, – надо быть стойким». В голове зазвучал голос Мастера, как всегда в трудных обстоятельствах: «Кэл, помни всегда, Свет это то, что даёт жизнь нашему миру. И если будешь верен, Тьме не победить!».
– Да, учитель, – прошептал Кэл, и сел в позу медитации. Наручники мешали, и пол очень холодил, но всё же удалось погрузиться в транс.
А потом начался ад. Инквизитор появился в компании дроида, который, несмотря на сопротивление, скрутил Кэла и буквально потащил в допросную. Инквизитор начал с удара под дых, а потом в челюсть. Сквозь звон в голове Кэл почувствовал тяжёлое дыхание рядом со своим лицом. Попытался отстраниться, но упёрся головой в стену. Над ухом раздался жаркий шёпот:
– Что, больно, дружок?
– Это кариес, – простонал Кэл
– Что? Что ты мелешь, ...
– Кафамолка... – прошептал падаван.
Инквизитор закатил оплеуху. Зрение расфокусировалось, кровь прилила к лицу. Кэл почувствовал, как гнев поднимается изнутри, сминая боль, стыд и страх, и растерялся. Но забрак разом прервал его сомнения, ещё раз двинув под дых. Потом принялся методично обрабатывать беззащитную жертву, выбирая места побольнее. Кэл сжимал челюсти, задыхался, и все мысли разлетелись из головы, кроме одной: «Когда же это кончится?»
А «это» и не думало кончаться. Хотя Инквизитор отвёл душу, даже рука устала. И костяшки, хоть и защищённые усиленной перчаткой уже начали ныть:
– Ну как тебе, шутник?
Жертва не реагировала, повиснув в захватах.
«Что, такой хлипкий? – немного разочарованно подумал инквизитор, – Надо поосторожнее с ним. А жаль. Вот прошлый джедай нормальный был... Ох, я и развернулся с ним на полную!» Приятные воспоминания развеяли раздражение.
– Программа 13 – скомандовал он дроиду. Тот послушно вколол лекарства, дал кислород, взял показатели жизнедеятельности и вывел на датапад.
Забрак пробежался глазами: «Норм, ещё выдержит».
– Перерыв 20 минут. Следить за состоянием, сводка через каждые 5. – сообщил он дроиду и вышел из допросной.
Передохнув и хлебнув неуставного напитка, вернулся. Взгляд мальчишки слегка прояснился, хотя всё ещё был мутным от боли. Забрак подошёл, и схватил пленника за нос.
– Знаешь, что мне надо от тебя?
– Просвети, будь любезен. – Голос Кэла оказался так слаб, что удивление на миг перебило боль.
– Буду, на этот раз. Мне надо, чтобы ты, сопляк, среагировал как мужчина, а не как твилечка нежная. Разозлись. Ударь меня своей силой, разомкни захваты!
– А ты покажи, как. – Кэл постарался говорить громко и чётко. – Давай поменяемся. Ты тут... повисишь в кандалах, блокираторах Силы, а я… тебя буду подбадривать кастетом промеж... рогов, о'кей?
Говорить приходилось с паузами, нос не дышал, приходилось переводить дыхание.
– Хамишь. Ну я тебя сейчас поучу вежливым манерам, – Инквизитор вытащил принесённую с собой электроплеть. – Видишь? Ты полностью в моей власти.
– Так может, отпустишь уже? – просипел Кэл.
– Согласен ли ты...
– Стать твоим мужем? – перебил падаван, – Не... надейся, ты не похож на нежную... красавицу, может если рога спи... – и зашипел от резкой боли, перехватившей дыхание.
Забрак, вне себя от ярости, снова вытянул выгнувшееся в захватах тело пленника плетью, вдоль всего туловища.
– Будешь ещё дерзить? – гремел инквизитор, методично размахиваясь. А Кэл не то, что ответить, вдыхать не всегда успевал, и через мучительную вечность мозг отключился от недостатка кислорода, подарив долгожданное забвение.
– Вот мразь джедайская! – выругался инквизитор, глядя на безвольно обвисшее тело. Он злился. И ничего не понимал. Никакой реакции! Ни страха, ни гнева. Что за засранца мелкого ему подсунула эта курица из свежеиспечённых охотников на джедаев? Да падаван ли он вообще? Ведёт себя как полный придурок, будто начисто лишён Силы и инстинкта самосохранения заодно. Ну ничего. Очухается – поговорим. Попробуем лишение сна.
* * *
В камере двое, Рыцарь и Инквизитор. На экране датапада, который имперец держит в руках так, чтобы было видно джедаю, картинка с тюремной камеры. Там тоже пленник. Он лежит на животе у боковой стены. В ярком режущем свете видно очень отчётливо. На белой коже россыпь веснушек.
Лица не видно под спутавшимися волосами. Через несколько минут он меняет положение, медленно перекатывается на бок, скручивается в калачик, обхватывает ладонями босые ступни. Отчётливо видны раны от захватов на запястьях и лодыжках. Пытался вырваться. Горькая усмешка появляется на обветренном лице смотрящего. «Эта дюрасталь выдержит и ранкора, не то что человеческого подростка. Потерял сознание или спит?»
Проходит пара минут. Быстрыми шагами, погасив силовое поле, в камеру входит палач, и без замаха, резко пинает заключённого. И ещё, и ещё, пока тот не разворачивается, и не делает слабых попыток отползти.
Палач хватает рукой в бронеперчатке блеснувшие красным волосы, тянет вверх. Жертва с явным усилием поднимается на ноги, пытаясь как-то опереться о стену, и не делает попыток освободиться. Рука имперца отпускает волосы и тут же хватает за горло, не давая упасть. Голова запрокидывается, открывая лицо, бледное и так же покрытое веснушками. Шрам от ожога пересекает шею переходя на щёку, под запавшими глазами тёмные круги. Губы распухли и запеклись черными сгустками, под носом и на подбородке засохшая кровь.
– Открой глаза. Доносится усиленный передатчиком жёсткий голос.
Видно, как дёргается под перчаткой кадык, доносится эхо судорожного вздоха. Пленник открывает и тут же жмурит воспалённые, красные глаза. Камера приближается, берёт крупным планом.
– Открой свои глаза, джедайская мразь!
От удара голова разворачивается вправо, лицом к камере. Совсем мальчишка, никаких признаков растительности на лице. Дышит тяжело сквозь стиснутые зубы. Краснеет от удушья, мокрые ресницы дрожат, медленно открываются глаза, которые ничего не видят, кажется. Неподвижные, как у слепого. И вдруг это безвольное, замученное существо превращается в живую молнию, палач с хриплым шипением сгибается, схватившись за пах, а потом кулём валится на пол, дергаясь под разрядами шокера, последнее, что успевает передать камера - яростное пламя теперь удивительно ясных глаз, и летящее в камеру что-то, гасит картинку и звук.
– Вот отчаянный! – усмехается тот, что с датападом, – тем хуже для него. Все вы, рыцари, такие глупые. Слово “рыцари“ произносит как будто в навоз наступил.
– Ладно, продолжим завтра, когда этого милаху поймают и обработают. Или ты уже готов сотрудничать? Его куратор очень любит методы разрушающего воздействия. Молчишь? Что ж, завтра посмотришь на представление. А передумал бы сейчас, – сэкономил бы мне время. И себе бы время сэкономил, ты и сам редкостный садист, раз ничего не делаешь для облегчения участи славного падаванчика.
И, после недолгого молчания инквизитор добавляет:
– Впрочем, зайду вечером, сообщу новости.
Имперец уходит, джедай, опустившись на колени (правильно сесть не позволяют оковы), пытается медитировать, но картинка светло-серых радужек, окружённых красным вместо белого, не желает растворяться в ничто. Избитое тело ноет, наручники слишком тугие, а долгое голодание совсем истощило его, но джедай знает, согласиться не равносильно смерти. Это хуже смерти. И ничего не делать так же невыносимо.
Тяжёлой волной поднимается гнев, пронизанный ледяными кристаллами ненависти ко всем, разбившим его жизнь, отнявших жизни близких, мучающих и убивающих детей ради власти. Джедай скрипит зубами и зовёт Силу, но она молчит. Нет ответа. Нет решения задачи, где в любом раскладе – проигрыш.
* * *
Через пять дней разнообразных бесед с Кестисом, Инквизитор яростно набирал рапорт, едва не разбивая экран датапада. Он был раздражён и зол. «Этот мелкий недоумок настолько туп, что ни в какие ворота не лезет. Ничего его не берёт. Ни побои под стимуляторами, ни лишение сна на трое суток, ни что другое, что обычно имело действие даже на джедаев покрепче и постарше. Бормочет под нос, ревёт, орёт, и не сдаётся! – забрак остановился, чтобы в гневе не испортить казённое имущество, – Ох, Командующий будет зол, но, или я убью этого паддаванчика, или он всё же покорится». Так думал
забрак. Вышло иначе. Его отстранили от объекта 82.
