твое и мое

Пяти дней оказалось недостаточно. Переходный график корабля не особенно помог — их «дни» удлинялись, и прыжок превратил пять в четыре. К тому же, время все равно текло по-другому, освещение менялось лишь в том случае, когда кто-то просил корабль погасить огни, а вид из огромных иллюминаторов всегда сводился к обжигающей сине-белой вспышке. Именно поэтому все казалось нереальным. Да и заняться было особенно нечем. Кораблю во время прыжка не требовалась их помощь. Все нужные действия уже были совершены — во время расчетов настроек полета. Корабль еще раньше объяснил Кларку: слово «прыжок» было вполне корректным; после того, как первый всплеск невозможной энергии из прыжковых двигателей придал им ускорение «вперед» по пространству и времени, они продолжали свой путь на силе этой изначальной скорости и через некоторое время должны были снова выпасть в обычный космос. И это означало, что даже двигатели ничем особенным сейчас не занимались — их не надо было проверять, за ними не надо было следить. Они еще несколько раз просмотрели файлы. Это занятие почти превратилось в игру, они пересказывали целые куски друг другу, напоминали о самых странных и мрачных фактах, что умудрились раскопать Фонари. Они практиковались в криптонском; Брюс настаивал на этом особенно сильно, заставлял Диану сидеть и поправлять его произношение раз за разом. Его криптонский звучал так, будто он выучил его в подростковом возрасте, но не хуже, во всяком случае, так думал он сам. А еще все они намеренно старались проводить время поодиночке. И это тоже придумал Брюс. Как только они достигнут саммита, вполне возможно, им придется быть вместе все мероприятие — или, по крайней мере, столько времени, чтобы понять, провозит ли Марра Диррамао контрабандой пожиратель миров. И неважно, будут ли они вынуждены находиться в компании друг друга весь саммит: если им не удастся создать безопасную зону без наблюдения, их всегда будут слушать, за ними всегда будут наблюдать, при помощи глаз или специального сенсорного оборудования. Им все время придется играть роль, следить за собой, убеждаться в том, что маска не слетела. Им сложно будет расслабиться, им сложно будет хоть одну секунду просто существовать. Умом Кларк понимал, что Брюс прав. Неважно, сколько времени он провел в одиночестве, или же наоборот, именно это сыграло свою роль… Так или иначе, Кларк не любил быть один. И вдруг, единомоментно, у них вышло время. Корабль предупредил их загодя — до выхода в обычное космическое пространство. Кларк бы почувствовал это, даже если бы не знал: он вдруг ощутил растянутую во времени заминку, покачивание, словно ты пропустил ступеньку на лестнице, и практически незаметное шипение пространства во время прыжка резко исчезло, сменилось на полную тишину обыкновенного космоса. Они вышли там, куда указал Виктор, там, где хотел Брюс, на краю звездной системы, и у них осталась куча времени для того, чтобы лениво подлететь к саммиту. Корабль установил связь с кольцевой станцией, и Диана прохладно сообщила о прибытии Правителя Земли Кал-Эла так, словно ожидала, что это имя будет встречено с пиететом. И теперь им оставалось полчаса до стыковки — и нужно было переодеться. Кларк был готов к этому. Он должен был быть готов к этому. Времени больше не было. Перед ним на кровати в отсеке лежали вещи, выбранные им в первый день, обыкновенные регалии Правителя Кал-Эла. Он заставил себя провести по ним рукой, скользнул пальцами по ширине плеч, манжете одного рукава. Ему нужно был его надеть. Он не знал, почему этого не делает. А потом Мировой Двигатель сказал: — Запрос доступа. Разрешение получено? — Разрешение получено, — отозвался Кларк и повернулся. Дверь в комнату раскрылась и ушла в стены. Это был Брюс. Брюс — с ошейником в руке. Кларк беспомощно на него посмотрел, сглотнул, а потом резко поднял глаза, встретился взглядом. — Помочь? — спросил Брюс. Вопрос мог бы быть шуткой, дружеской подколкой; как будто бы Кларку и в самом деле требовалась помощь, чтобы одеться. Но Брюс произнес слово тихо, осторожно и ровно. Просто вопрос, никакого осуждения или удивления. — Ага, — признался Кларк, и горло у него сжалось. Брюс мгновение смотрел на него, словно бы что-то ища, а потом пересек комнату, протянул руку (ту, в которой не был зажат чертов ошейник) и прикоснулся к локтю Кларка. — Хорошо, — сказал он и положил ошейник на койку, в добрых тридцати сантиметрах от вещей Кларка… Правителя Кал-Эла. Брюс двинул руку, легко провел над плечом Кларка, потом — к его воротнику, и ой. Кларк имел в виду… он не знал, что имел в виду. Он просто хотел, чтобы Брюс был рядом с ним, вот и все. Он никогда не любил оставаться в одиночестве, он хотел, чтобы Брюс был рядом с ним, и он не подумал, о чем просит помимо этого. На Кларке была рубашка на пуговицах и нижняя майка, джинсы, пара старых походных ботинок. Еще один совет от Брюса, полученный до отлета: иметь с собой несколько наборов одежды, которая им бы нравилась, в которой они бы чувствовали себя комфортно. Потом им придется расстаться с ней как минимум на несколько дней. Можно было убить двух зайцев одним выстрелом: эти же комплекты вещей будут ждать их на корабле, и они смогут снова очутиться в собственной шкуре, когда все закончится. Брюс поймал первую пуговицу пальцами и расстегнул ее. Еще одну, следующую. Кларк почувствовал, как горят уши. Ему следовало бы отодвинуться, стряхнуть руки Брюса, рассмеяться, сказать, что он не имел в виду… что он не пытался заставить Брюса подумать, что ему нужно… Еще до прихода Брюса он закатал рукава, оставил пуговицы на манжетах расстегнутыми, завернул до локтя. Брюс раскатал ткань на каждом, а потом раскрыл края рубашки, стянул ее по плечам Кларка, прошелся по рукам. И это было по-настоящему странно, Брюс раздевал его, но то, как он это делал, уверенно, спокойно, без спешки, почти умиротворяло. Выражение лица Брюса тоже было спокойным, спокойным и даже мягким. В уголках глаз, в линиях рта не затаилось напряжение. Он стянул рубашку, та прошлась по запястьям и ладоням Кларка. Брюс посмотрел на Кларка и едва заметно кривовато улыбнулся. — Если ты расскажешь кому-нибудь, что Брюс Уэйн складывал для тебя твою клетчатую фланелевую рубашку, тебе никто не поверит, — проговорил он — и именно так и поступил. — Да ладно? Ну не знаю, мне кажется, пара-тройка таблоидов за такое бы схватилась, — наконец выдал Кларк. И именно так, проще не бывало, в небытие кануло то самое неловкое напряжение. Лицо у Кларка все еще было слишком красное; он это чувствовал. Он все еще был неловок, смущен, и конечно, не помогло то, как Брюс поддел пальцами низ его майки, задрал до талии, и ему пришлось поднять руки и позволить ей проскользнуть мимо головы. Но Брюса это все как будто не касалось. Брюс вел себя так, словно в этом всем не было ничего странного, он был прям, молчалив и убежден — ему невозможно оказалось противоречить. По меньшей мере, он позволил Кларку самостоятельно расправиться с ширинкой; вероятно, это отправило бы их прямиком на очень опасную территорию, из которой даже Брюс с его силой воли их бы не вызволил. Но у него все получилось очень естественно, это оказалось словно совпадением: он отошел в сторону, чтобы разместить майку и рубашку Кларка в специальном шкафу, и именно в этот момент настала очередь джинсов Кларка. Да только… вот черт, походные ботинки. Кларк скорчился, сел на край койки и снял их, а потом — носки. В криптонском одеянии были сапоги, которые напоминали обувь Супермена: материал оказался плотным и шикарным, с богатой текстурой, почти такой же, как и ткань всего костюма, за исключением того, чтобы была в ней некоторая твердость, структурность. Брюс был готов обернуться. Кларк знал это — по тому, как он стоял, по смещению его веса и… Кларк вдруг понял, что ускорился. Вот почему казалось, что Брюс настолько замедлился, вот почему у Кларка было время, чтобы подумать о том, что случится следом. О том, что Брюс увидит, как он стоит босиком, с расстегнутыми джинсами, чуть сползшими по бедрам; Брюс наверняка будет вполне внимателен, краток, поведет себя как коллега, когда потянется, чтобы снять их, но господи, Кларк понятия не имел, как сможет пережить такое, то, что для Брюса это не окажется ничем особенным, в то время как сам Кларк уже изнемог по этому поводу… Кларк не замедлился. Он снял с себя джинсы, когда Брюс только начал поворачиваться. К тому времени, когда Брюс посмотрел на него, он уже надел нижний костюм Кал-Эла, натянул его до пояса и пристраивал рукав на руку. Брюс замер. Только на мгновение, едва заметно запнулся, но Кларк не мог смотреть на него. Он провел их обоих сквозь эту ситуацию вот так, и это было по меньшей мере столь же очевидно, как если бы он позволил Брюсу сделать задуманное, а еще Брюс успел бросить на него взгляд. Но все-таки в этом случае происходящее будет легче проигнорировать. И Брюс именно так и сделал. Едва заметно запнулся; а потом снова ровно пришел в движение, вытянул руку и помог Кларку натянуть нижний костюм, перекинул его через плечо, помог Кларку залезть в него. Костюм раскрывался посредине, чтобы Кларк мог надеть его, и когда это произошло, Кларк пробежал кончиками пальцев спереди — ткань сомкнулась за ними. Через мгновение сложилось ощущение, будто он всегда был единым целым. Все остальное прошло проще. Верхняя рубашка с разрезанными рукавами, длинная роба в складках, броня столь изысканно сложная — что становилось понятно, что она может быть исключительно элементом декора. Она доходила до предплечий, опоясывала талию. Плащ был еще длиннее — роба спускалась к лодыжкам Кларка, а вот он — к полу. Кларк даже представить себе не мог, как криптонцы держали одежду в чистоте. Возможно, у них когда-то было желтое солнце, ну или по крайней мере часть желтого спектра. Возможно, они попросту парили над землей. Каждый новый слой отдалял руки Брюса от кожи Кларка. И каждый новый слой делал Кларка все более похожим на Кал-Эла. Было почти просто смотреть на то, как пальцы Брюса проверяют каждый стык и застегивают, с абсолютно другого угла: именно этого ожидал бы Кал-Эл, доверился бы личному рабу, позволил бы ему одеть его. Личному рабу, которого он привез сюда покрасоваться. Возможно, Кал-Эл займется бизнесом, заключит сделку, по крайней мере, если кто-то сделает ему предложение, достойное внимания. Возможно, ничего такого не случится, и в таком случае это тоже вряд ли его взволнует. Он уже правит миром и доволен этим, а еще он доказал, что может защитить его от самых страшных сил, что способна предложить вселенная. Он ничего не потеряет, если покинет это место и вернется отдыхать в комфорте, радоваться на троне, который принадлежит ему. Но Кал-Элу так же сильно понравится произвести впечатление, раз уж он здесь. Своей одеждой, тем, как он держится, и своим любимым рабом, который радует его больше других. Тем, кого он ценит превыше многих. Иллюзия, не более. Но каждый кусочек одеяния вставал на свое место, и она становилась все отчетливей и отчетливей, она была так близка, что Кларк мог бы позволить ей завладеть собой, если бы попытался. Так близка, что когда Брюс поднял что-то еще с койки и вложил это в руку Кларка, Кларк взял вещь без колебаний. А потом он перевел взгляд вниз и понял, что это ошейник. Брюс чуть изменил дизайн после того, как Кларк видел ошейник в последний раз. Теперь он лучше подходил броне на руках и плечах Кларка, только и всего. Узор повторял наложение слоев более четко, и символ Дома Эл спереди, по центру горла, повторяющийся чуть менее заметно на верхних и нижних изгибах, выделялся сильнее. Брюс прошелся по списку вещей, которые Кларк заказал кораблю для Правителя Кал-Эла. Кларк знал это, присутствовал, когда Брюс это сделал. Но тогда он подумал, что Брюс просто ведет себя, как Брюс. Да господи, у Брюса, наверное, было столько же ошейников, сколько костюмов у Кларка, сделанных так, чтобы идеально подходить им. Кларк закусил щеку изнутри, сомкнул пальцы на ошейнике и заставил себя поднять взгляд. Брюс уже расстегнул рубашку. Он не был Кларком. Он совершенно не смущался, его лицо оставалось расслабленным и равнодушным, пока он стряхивал рубашку и складывал ее. Он лучше ориентировался в ситуации и снял ботинки, носки до того, как притронулся к брюкам — а потом все-таки сделал это, стянул их по бедрам и ногам, как будто это было столь же незначительным действием, как и избавление от ботинок. И опять он каким-то образом изменил атмосферу тем, как двигался и держался. Он был медленен, действовал с определенной целью, точно, без спешки, делал все похожим на ритуал. Происходящее успокаивало, настраивало на медитативный лад, не было некомфортным или смущающим. И это помогло. Кларк, конечно, не сделал бы ничего глупого, когда Брюс снял с себя белье, это стало бы слишком очевидно даже для него. Но Брюс придал самому действию твердую уверенность, и все оказалось проще. А потом Брюс встретился взглядом с Кларком. Он был голым, но вел себя так, словно в этом не крылось ничего особенного. Брюс задрал подбородок. Ну да, ошейник. Брюс вручил его ему по вполне определенной причине. Кларк повертел ошейник в руках, провел пальцем по поверхности. Наверное, он был… да, точно, как костюм. Попроси правильным тоном, нажми на определенную точку — и металл таял, открывался. И это означало, что у Кларка больше не осталось оправданий. Он пересек расстояние между ними в два шага. Брюс ждал его и не отводил взгляда. Кларк резко вдохнул, поднял ошейник и господи, ведь не может быть, что он делает это, не может быть, да только да. Он приставил ошейник к ключице Брюса; металл не был холодным, не когда Кларк так сильно сжимал его в ладонях, но он все равно почувствовал волну ответа, то, как кратко закололо кожу Брюса под ошейником. Кларк установил его на место, у основания шеи Брюса, и самая нижняя точка эмблемы Дома Эла простерлась как раз до впадинки. Он почувствовал, как форма меняется в его руках: приспосабливается к рельефу поверхности кожи, автоматически адаптируется так, чтобы точно обхватить контуры шеи Брюса. А потом… потом ему пришлось последовать за ним, свести руки за шеей Брюса, чтобы велеть ошейнику сомкнуться, сформировать единое, неделимое целое. Опустив руки, Кларк все еще мог чувствовать очертания шеи Брюса под пальцами, живое тепло его голой кожи по низу ладоней. Кларк откашлялся. — А цепь? — заставил себя спросить он. Брюс наклонил подбородок, указал им в сторону брюк, сложенных пополам у подножья койки Кларка. — В кармане. Кларк сделал шаг назад. Часть него смутно надеялась, что это все изменит, что вес взгляда Брюса, непоколебимое ощущение каждой части его тела, что испытывал Кларк, уменьшится на расстоянии. Но ему не повезло. Он использовал зрение, чтобы проверить, в каком кармане лежит цепь, и только потом потянулся к брюкам Брюса. Слишком поздно уже было волноваться, ничего такого в сравнении с остальным, но господи, он очень не хотел застрять здесь и рыться в штанах Брюса в поисках цепи. Она тоже изменилась с прошлого раза. Цепь оказалась более изящной, и именно поэтому с легкостью поместилась в карман Брюса. Она слегка поблескивала, поверхность каждого звена была такой текстуры, что отражала свет. Работала цепь по тому же принципу, что ошейник и броня Кларка. Он поднял один конец к центру ошейника спереди, прижал последнее звено под кадыком Брюса, и металл сдвинулся в его руке, растаял, потек и изменился, прикрепился без единого видимого шва, без единой отметины. Кларк отпустил ошейник и отошел в сторону, но оставил цепь в руке, позволил ей скользнуть между пальцев, пока она не повисла идеальным изгибом между ними. А потом, именно так, как Брюс заставлял его тренироваться, представляя, что цепь лежит на его плечах, представляя точное давление, которое было необходимо, чтобы Брюс сдвинулся с места, он притянул Брюса ближе. Сработало идеально. Брюс двинулся без колебаний, сделал один-единственный шаг и остановился так же резко, когда Кларк перестал тянуть. Боже. Все это было так плохо, как Кларк и ожидал, и одновременно нет: Брюс был голым и на поводке перед ним. Кларк думал, что омертвеет от смущения, что ему придется скрывать румянец, которого у Правителя Кал-Эла просто не может появиться из-за раба, и это будет сложным. Но Брюс упростил задачу. Он вел себя столь обыденно. Он не пытался закрыться, не пытался ничего скрыть. Брюса Уэйна часто заставали на месте преступления, и возможно, он так справлялся просто из-за наличия практики. Но еще Брюс… Брюс так уверенно расположился в собственном теле, куда увереннее, чем Кларк — в своем. Брюс не доверял собственному разуму, собственному сердцу; но он доверял телу, доверял наработанным мускулам и умениям, которые тренировал. Из-за этого за ним просто прекрасно было наблюдать в драке. Кларк только не думал, что это окажется верным и здесь, что создастся впечатление, будто он все время ходит голым. И дело заключалось в том, что это была проблема сама по себе. До этого Кларк думал, что захочет смотреть куда угодно, что не сможет ничего делать, когда перед ним будет обнаженное тело Брюса. И вместо этого, оказалось… оказалось, что всего этого Кларк обычно не видел, игра мышц, скрытая костюмом-тройкой или формой Бэтмена… была перед ним, как будто он имел право смотреть, как будто Брюс только и ждал этого. По меньшей мере, отдаленно подумал Кларк, он как-то умудрялся не пялиться на член Брюса. Брюс поднял бровь: — Ты удовлетворен, Правитель? Он сказал это чуть суховато, так, что удивленный Кларк не смог не улыбнуться. Он понял, что Брюс пытался сделать. Это был последний момент, когда они могли скинуть маски, поговорить без того, чтобы думать, где они, что они произносят, кто слушает. — Да, полагаю, сойдет, — сказал Кларк. — Спасибо, — ровно сказал Брюс. — Думаю, так. А потом Мировой Двигатель произнес: — Входящее сообщение. Секундой позже голос изменился. Это была Диана. — Корабль приближается к станции, — сказала она. — Пять минут до стыковки. — Понял, — отозвался Кларк. Он втянул в себя воздух, выдохнул, еще раз обернул цепь вокруг пальцев, позволил ей запутаться, и ее вес, Брюс на другом конце, стал своего рода якорем. — Мы готовы. Кларк сам не знал, чего ждал, но точно не думал, что стыковочная зона окажется столь похожей на аэропорт. Ему почти захотелось рассмеяться. Он с трудом сдержался, представляя, как отреагировал бы Барри. Они воссоздали Мировой Двигатель, использовали его для того, чтобы нарушить законы физики и совершить прыжок на невозможное расстояние, чтобы работать под прикрытием на встрече глав инопланетных преступных синдикатов… И вот они были тут, на древней и таинственной станции, построенной вокруг умирающей звезды, — и стояли в большом, ярком, динамичном пространстве, которое оказалось бы вполне уместно в Международном аэропорту Метрополиса. Однако Кал-Эл не смеялся над подобными вещами. Кларк не сделал паузы, продолжил идти. Брюс шел за его плечом, на расстоянии в шаг, немного в стороне, и цепь рассеянно свисала с пальцев Кал-Эла; Диана и Виктор окружили их с флангов, еще в шаге или двух. Диана была в криптонской броне, выглядела она яростно, сильно, жестко, а Виктор преобразовал свое тело в нечто более весомое, чем обычно, конечности оказались толще, а суставы массивнее, он весь символизировал пробивную силу. Стыковочная зона была залита светом и состояла из сияющего металла и прямых линий, направляющих взгляд — и ноги — к изящной арке, где палуба начинала превращаться в пандус. Это было понятно; Мировой Двигатель пристыковался к станции, направившись к краю кольца, а потом поднырнув под линию горизонтальной оси ее поверхности. Судя по всему, стыковочные доки располагались ниже самой станции. Арка была залита бледным светом. И не просто светом, понял Кларк, когда они подошли ближе. Это было своего рода поле, активная, поблескивающая вибрация внутри него как раз была едва ему слышна. — Биосканирование, — очень тихо сказал Виктор. Точно. И это тоже было понятно. Всем, явившимся на мероприятие, приходилось пристыковываться, а потом пройти из отсека на станцию. Так почему не поставить биосканеры между ними? Кроме того, в этом случае не будет никаких очередей. Кларку снова пришлось закусить щеку изнутри, потому что это тоже понравилось бы Барри. Межзвездные преступные умы терпеливо стоят в очереди в инопланетный аналог рамок безопасности аэропорта. Кал-Эл, вероятно, был бы знаком с этим типом технологии — или, по меньшей мере, не боялся бы ее. Кларк не замедлил шаг, не дал своей походке измениться. Он вступил в гудящее поле света, и на мгновение больше ничего не было, только бесконечная волна бледного сияния. А потом они вышли с другой стороны — и да. Все это начинало обретать смысл. Боже. Кларк предполагал, что кольцо окажется полым, что станцию можно использовать из-за того, что внутри есть пространство. Но все оказалось устроено совсем не так. Стыковочные доки, по всей видимости, действительно были на краю, но они прошли сквозь свой, вышли наружу и теперь стояли на поверхности кольца. Кларк даже представить не мог, как все это работало, как здесь можно было находиться. Судя по всему, в ход пошла искусственная гравитация какого-то рода, невидимая система, удерживающая атмосферу, заставляющая циркулировать воздух. Само кольцо не обладало достаточной массой, чтобы делать это естественным способом, и все-таки, глядя вверх, Кларк видел ее. На «горизонте», если так можно было бы назвать край кольца, было небо. Кларк не знал, как еще назвать его. Не голубое; бледный оттенок оранжево-розового. Оно простиралось вверх градиентом, и это было достаточно знакомым. Любое небо было бледным на горизонте, а потом углублялось в цвете к своей верхней точке. Но здесь оно не делалось насыщенней, оно полностью выцветало. Над ними разверзался космос, бесконечный и звездный, и отсюда туманность, окружавшая звезду, казалась сияющей, переливающейся сетью, подсвеченной розовым, фиолетовым и золотым, бесконечным замерзшим рассветом. Было почти несправедливым, что место, которое использовали для такого рода вещей, оказалось настолько красивым. Кларк позволил себе бросить один-единственный взгляд. Кал-Эл не стал бы пялиться, он был уверен в этом. А Кларк Кент, приехавший из Канзаса в большой город, довольно быстро научился делать так, чтобы его не заставали с поличным, когда он смотрел на небоскребы, как сельская мышка. Впереди оказалось менее интересно. В целом создавалось впечатление, что они стоят на одном конце огромной площади. Инопланетной площади, если быть точным, и это был тот еще видок: все элементы оказались узнаваемы, там была толпа людей, растения и деревья были установлены через одинаковые промежутки. Но они сами были синими, фиолетовыми, оранжевыми; незнакомыми по форме, они возвышались такими паттернами и углами, которых на Земле было просто не встретить, на них росли листья и фрукты, для которых Кларк не мог придумать имен. И толпа была такой же. Кларк провел целую жизнь, чувствуя, что находится не на своем месте, зная, как сильно отличается от всех вокруг, прячась так хорошо, как только мог. Но он никогда не выглядел по-другому и сейчас вдруг ощутил, что по шкале разнообразия инопланетян он был довольно скучен. Он точно выглядел так, словно они с Брюсом были одинаковы, если сравнивать с некоторыми существами впереди, если сравнивать с их рабами. Мохнатые, пернатые, покрытые чешуей — или дюжиной комбинаций. У кого-то были волосы везде — или только в определенных местах, не предусмотренных человеческой эволюцией, некоторые оказались совсем безволосыми. Разброс цветов и узоров повсюду, куда бросал взгляд Кларк, почти заставлял голову кружиться, и не все инопланетяне оставались одного цвета. Кларк наблюдал с пяток фигур, мерцающих целой серией оттенков или же обладающих чешуей, которая гнулась и сдвигалась, создавала паттерны, которые появлялись и исчезали, изменяли форму в том или ином направлении в одно мгновение. На секунду всего оказалось почти слишком много. Кларку пришлось сжать руку на цепи, вдавить звенья в пальцы и напомнить себе о ней, а потом подумать об острове. Его ошеломляло не только то, что он видел, но и то, что он слышал, если позволял себе; все те, кто подходил к ним достаточно близко, улавливались их личными переводчиками, но на расстоянии шел поток непонятной речи. Разброс звуков заходил и выше, и ниже того, что могло уловить человеческое ухо, а Кларк обычно не беспокоился о том, чтобы заблокировать эти волны. И запахи, вкусы — боже, Кларку, наверное, следовало догадаться, что тут будут виды, общающиеся при помощи феромонов, наполняющие воздух вокруг тонкими ароматами или запахами, но на одно мгновение все это оказалось невозможно насыщенным, тошнотворным. С первого взгляда можно было понять, что Брюс был прав насчет ошейника и того, что они лучше вольются в происходящее, если он не будет одет. Кларк заметил горстку рабов, наряженных во что-то. Но их было меньшинство, и многие из них казались неважными, менее статусными среди своих собратьев, возможно, они служили какой-то определенной цели, которую Кларк не знал. — Криптонец? Кларк обернулся. У консоли у самого края арки, через которую они только что прошли, стоял пришелец — ну конечно, биосканирование означало, что будет кто-то, проверяющий результаты. Этот пришелец оказался низким, узким, у него было шесть конечностей и слегка изменяющийся в оттенке фиолетовый мех. Глаза у него (или нее) были огромные, круглые; они были похожи на глаза лемура, да и взгляд был таким же ошеломляющим. Или же он просто пялился на Кларка. На них, и после того, как слово было произнесено, полдесятка пришельцев поблизости вздрогнули и резко развернулись, щелкнув пятками или их анатомических аналогом. Сенсорные органы они тоже повернули к нему. Вся легенда Кларка была построена на том, что по крайней мере несколько существ на этом мероприятии слышали о Степпенвулфе и Новых Богах, о том, что они заново открыли Землю, попытались ее завоевать и провалились в этом начинании. Что их остановил криптонец. Учитывая то, как лениво и долго они летели к станции, кто-то точно должен был заметить, а может, и узнать формы Мирового Двигателя, распространить слух о том, что на саммит действительно явился он. Но Кларк все-таки не ожидал… подобного. Что-то оказалось неизменным. Он услышал шепоток, увидел, по толпе волной проходит реакция на него, пришельцы оборачивались и показывали — и точно так же на любой оживленной улице в Метрополисе люди удивлялись Супермену, по крайней мере пока что им не угрожала никакая неотвратимая опасность, когда Кларк просто сдавал кого-то властям или опускал на землю с высоты. А Супермен хотя бы немного походил на Кал-Эла. Супермен не прятался от внимания. Кларк не стал сутулиться, и линия его позвоночника оказался полна высокомерия Кал-Эла, а не уверенности Супермена. Он поднял бровь. — Да, — сказал он на криптонском, на тот случай, если переводчик пришельца мог определить язык и сказать об этом хозяину. — Есть какая-то проблема? — Что… нет, нет, — быстро произнес пришелец. — Все в порядке, вы и ваши компаньоны могут… проходить. Ваша биометрия была зарегистрирована. Вам… кому-то из вас нужен переводчик? — О, мы хорошо подготовились, — произнес Кларк так снисходительно, как только смог и поднял руку, чтобы подтвердить свои слова; они не могли приехать сюда со стандартными устройствами Фонарей, но корабль сконструировал их криптонский эквивалент, крохотный, незаметный девайс, который можно было приколоть к одежде у горла. Или же мягко прижать к телу, и он бы к нему прикрепился к появившейся выемке, либо он мог примагнититься к ошейнику — в случае Виктора и Брюса соответственно, потому что одежды на них не было. Кларк на это и рассчитывал: пришелец посмотрел на него, потом на Диану, Виктора. Брюса. Если бы кто-то искал их, то наверняка заметил бы и догадался, кем они были. И это означало, что уловка Брюса при необходимости могла сработать: Виктор и Диана снимут свои устройства и будут ходить подслушивать. — Конечно, конечно. Вы должны, хм. Вы должны показать персональные удостоверения. — Правитель Земли Кал-Эл, — сказал Кларк, а потом снисходительно махнул рукой через плечо, на Диану, Виктора и Брюса. — Эти принадлежат мне. Пришелец не стал настаивать на удостоверениях, просто повернулся к консоли и что-то сделал. Кларк мрачно задался вопросом, как эта информация окажется записана, так ли должна работать данная система: треть людей перед ним будет введена в список по именам, а остальные окажутся одним рабом и двумя телохранителями. Но все закончилось, и пришелец жестом показал, что они могут идти. Кларк отдаленно почувствовал благодарность за то, что Брюс заставлял его так много практиковаться, и пускай все это было неловко и трудно. Но сейчас Кларк шел, как Кал-Эл, и не оглядывался через плечо, чтобы убедиться, что Диана с Виктором поспевают за ним, потому что Кал-Эл был бы в этом уверен. А Брюс… Ему не нужно было искать Брюса. Тот был у его плеча — да, голый, в ошейнике, с поводком, намотанным на руку Кларка, но часть Кларка в то же время хотела этого, она регистрировала его присутствие так, как это сделал бы Супермен, стоя в ангаре Флаин Фокса с Бэтменом у плеча. Кларк прогнал шум и напор толпы и позволил себе вдохнуть Брюса, позволил медленному, ровному стуку сердца Брюса заполнить свой слух. — Два часа, — пробормотал Брюс, ничуть не громче шепота, почти не размыкая губ — но он знал, что Кларк все равно его услышит. — Пааджасиила. Кларк бросил взгляд в нужном направлении и мгновенно узнал женщину прямиком из документации Фонарей. На прошлой неделе он дюжину раз пялился на ее голографическое изображение, читая списки известных контактов Марры Диррамао. И это странным образом его подбодрило, оказалось доказательством того, что файлы верны, что они их впитали, что в нужных обстоятельствах Кларк мог узнать, на кого смотрит, и наверное, сам бы ее выделил из толпы, если бы смотрел в нужном направлении вместо Брюса: у нее были черные раскосые глаза, украшенное татуировками лицо, ее длинные конечности-щупальца изящно двигались в воздухе. Кларк сделал медленный вдох, выдохнул и почти ощутил момент, в который его мозг стал снова работать. Он высвободился из плена каждой единой детали вокруг, вышел из другой ловушки. Кларк перестал сличать каждое свое движение с тем, как его бы сделал образ Кал-Эла в его голове. Ему больше не нужно было этим заниматься. Он осмотрелся, он увидел ориентиры. До прилета сюда он практиковался раз за разом. Он знал, как быть Кал-Элом, когда тот молчал. Он мог сделать это. Брюс наверняка проследил глазами взгляд Кларка, наверняка уже знал, что Кларку понял его. Кларку не нужно было говорить ни слова. Он продолжил идти, лениво и не спеша, позволил равнодушному взгляду Кал-Эла побродить вокруг. — Одиннадцать часов, — произнес он в ответ. — К’рр Кхавви. Они шли сквозь толпу вдвоем, когда могли — опознавали пришельцев. Пока что они не заметили ни намека на Марру Диррамао, но им было известно, что тот должен был быть здесь, они идентифицировали его личный флагманский корабль. Так что встреча с ним оказалась вопросом времени. Они попытаются, постараются найти что-то цельное, за что фонари смогут зацепиться, и неважно, что произойдет в процессе. Но Кларк замечал мелочи, узнал торговца оружием, с которым Марра Диррамао вел дела на широкую ногу. Тот говорил с главой банды контрабандистов — те наверняка перевезли для него кучу грузов. И это радовало Кларка, ему казалось, что это знак, что они смогут что-то сделать, что-то предотвратить. Кал-Эл продолжал притягивать взгляды, и взглядов было много. Судя по всему, слухи активно распространялись. Кларк держал подбородок задранным, смотрел снисходительно, явственно скучал — словно ничто из этого не казалось достаточно впечатляющим по сравнению с королевским дворцом Кал-Эла на Земле. Перед Виктором, Дианой и ним расступались люди. И потом, наконец, спустя где-то полчаса по расчетам Кларка, кто-то решил к ним приблизиться. Кларк узнал и ее. Это была Нажура Мулбаллу. Ее Фонари включили в список потому, что она была сравнительно небольшим игроком в секторе неподалеку, а не потому что у нее были какие-то особенные связи с Диррамао. Вживую она выглядела в целом так же, как на голограмме. У нее было две ноги почти что на знакомом теле, но они оказались львиными лапами; лодыжка напоминала человеческое колено с суставом наоборот, а ее собственные колени были расположены куда выше. Волос на ней не было, а вот на голове оказался потрясающий, искусный костяной гребень; очевидно, с тех пор, как ее сфотографировали, Мулбаллу сделала еще несколько проколов в теле, и все они были заняты куда более длинными, развесистыми украшениями, нитками бисера, драгоценных камней или же блестящими цепями, которые протягивались из одного отверстия в другое и мелодично звенели, когда она двигалась. Одета она была тоже по-другому, закутана в шикарные юбки, идущие складками, а еще на ней были украшения, они свисали с изгиба ее плечей, оборачивались вокруг ее рук и запястий; на каждом пальце на руке (а она была трехпалой) оказались кольца. С ней был только один раб, но тот, вероятно, выполнял еще и роль телохранителя. Он был покрыт чешуей разных светящихся оттенков красного, а глаза у него были огромные и черные; Его вид, вероятно, происходил от грызунов, и было совершенно непонятно, куда он смотрит: вперед или бросает взгляд искоса. Он стоял у плеча Мулбаллу зеркальным отражением Брюса у плеча Кларка. Она держала его на настоящем поводке — плетеной, красиво расшитой ткани в тон ее юбок. Мулбаллу вышла вперед и встала перед Кал-Элом, и тот на мгновение замедлился, словно чтобы позволить ей уйти с его пути. Внимание на нее он обратил, только когда она не сдвинулась с места. — Так, — сказала Мулбаллу ясно и мягко. — Вы, значит, криптонец. Кларк поднял бровь и решил выглядеть снисходительно и чуть удивленно. — Так и есть, — сказал он. — Полагаю, вы обо мне слышали? Голова Мулбаллу наклонилась, и она наполовину прикрыла глаза — Кларк знал, что у ее вида это аналог улыбки. — Правитель Кал-Эл с Земли, так говорят. И это было сказано сегодня столько раз, что сложнее было бы не услышать. Вы можете звать меня Нажура, если пожелаете. — Она наклонилась ближе и сказала спокойным, доверительным тоном: — И я, к сожалению, не правитель ничего. Кларк ухмыльнулся, потому что такой намек на шутку Кал-Эл бы оценил. Вероятно, она именно поэтому и сказала так — кто-то вроде нее должен был терпеть все замашки людей с огромным эго, должен был казаться приятным, неопасным для любого, кто был сильнее ее. И такой тактике Кал-Эл точно не воспротивился бы. — Ходили слухи, что вы, возможно, прилетите сюда, — добавила Муллбаллу. Фонари наверняка обрадовались бы, услышав это; они распространили информацию там, где смогли, но было сложно проконтролировать, разойдутся ли слухи, особенно если нужно было сделать их естественными. — И было много людей, которые в них не верили, но все равно говорили про вас. И тут ваш корабль появляется в системе. Криптонский создатель миров! Никто и не видел такого за тысячу циклов, и уж точно не думал, что увидит сегодня. Кларк посмотрел на нее с легким интересом и пожал одним плечом, закрытым броней. — Для меня это просто корабль, — со смешком ответил он. — Самое большое церемониальное судно, что было под рукой, останки моей империи и напоминание о том, что я не пал вместе с ней. — Конечно, — согласилась Мулбаллу и посмотрела мимо него. — А ваши охранники тоже криптонцы? — М-м-м-м? — Кларк проследил за ее взглядом так, будто Кал-Эл случайно забыл, каких охранников он взял с собой в поездку, ведь их у него были сотни. — А, нет. На Земле есть горстка других видов, знаете ли. Мои предки решили, что они нам пригодятся, и так и получилось. Вот та — амазонка. Ее народ сражался в древней войне, в первый раз, когда Новые Боги прилетели на Землю. Мулбаллу на мгновение замерла, а потом перенесла вес с одной ноги на другую — это было краткое, хорошо контролированное движение, но Кларк посмел надеяться, что означало то, к чему он стремился. Что эту историю знали, что появиться с амазонкой было столь же удивительным и впечатляющим, как и прилететь самому. — Ах да, — сказала она вслух просчитанно ровным тоном. — Я слышала об этих временах в Первом Веке. Как замечательно. А эти двое? — Одного вида, — заверил ее Кларк, а потом указал сложенным пальцем на Виктора. — Этого я несколько улучшил, в противном случае он выглядел бы так же. Брюс стоял рядом, как идеальная анатомически верная модель, будто Кларк подумал заранее и решил привезти с собой презентацию для наглядного восприятия. — Улучшили, — вторила ему Мулбаллу, широко раскрыв глаза. Она рассмотрела Виктора, провела взглядом вверх и вниз, уставилась на Брюса, явно в процессе поэтапного сравнения и осознания, насколько серьезный процесс Кал-Эл описал одним-единственным словом. — Столь большая часть его тела! Удивительно. И эти двое родились на Земле? — О, да, — согласился Кларк. — Невероятно, не правда ли? Они почти что выглядят как криптонцы, особенно если слегка прищуриться. Думаю, нет ничего удивительного в том, что мои люди решили, что в них есть потенциал… — Простите, что прерываю, но я просто обязан спросить: как вы это сделали? Мулбаллу растопила лед. Еще один пришелец осмелился подойти чуть ближе к Кларку, и такого тот не видел в файлах Фонарей: шестиногое существо с бессчетным количеством глаз на стебельках, а двигалось оно боком. — М-м? — Улучшения, — объяснил пришелец и в качестве извинения слегка кивнул половиной своих глаз. — Мне нравятся улучшения! Но больше пятидесяти или шестидесяти процентов изначальной массы тела… мой раб вряд ли бы выжил. Боже. Кларк не позволил себе поддаться острому приступу тошноты, не позволил себе смотреть на раба за крабовидным пришельцем — тот был покрыт перьями, красив, ярок, как райская птица, но Кларк заметил блеск металла из-под перьев и теперь не знал, что лучше: выяснить точный процент или не знать его. — Я уверен, что это зависит от метода, — заставил себя сказать он, легко, беззаботно. — Двигатели перемен, которые используют мои люди, очень эффективны и производительны. — Двигатели перемен? — повторила Мулбаллу и бросила острый взгляд на Кларка. Еще до прилета они условились, что разбрасываться словами «материнский куб» будет слишком вызывающе. Кал-Эл по легенде вырос в изолированном сообществе, которое использовало кубы десять или двадцать тысяч лет, привыкло работать с ними и не привыкло думать, откуда они родом. Поэтому он не назвал их, хотя это имя пришельцы, пожалуй, узнали бы; Кларк просто снова пожал плечами и вытянул вперед руки, показывая примерный размер. — Артефакты моего народа, — сказал он. — Вот такие вот кубы? Они генерируют для нас энергию, формируют среду… улучшают. Я не из гильдии инженеров, но время от времени использую их для себя. И да, этого должно было быть достаточно. Мулбаллу снова округлила глаза, а стебельки крабовидного пришельца вытянулись на максимальную длину, напряженные от удивления. — Понимаю, — спустя мгновение пробормотала Мулбаллу. — Как удивительно. — Она наклонила голову. — Могу предположить, что у вас этот процесс потребовал много подготовки: на этом рабе полном отметин. Кларк моргнул и посмотрел на Брюса. И… о. Она имела в виду шрамы. Она должна была иметь в виду шрамы. Для Кларка те были частью карты тела Брюса, деталью, что принадлежала исключительно Брюсу, и только. Но Кларк подумал мгновение и понял, что они могли означать для Мулбаллу. Шрамы протянулись по телу Брюса в таком количестве разных направлений; они были следом стольких вещей: паутина ожогов, рассыпанные точки следов от жесткого трения, звезды, оставленные пулями, аккуратные тонкие линии повреждений и краткие плоские следы ножевых ранений. Мулбаллу явно не была заинтересована в улучшениях. А еще Кларк заметил, что среди рабов имелись определенные градации: они были в одежде или без нее, оказывались охранниками или личными любимцами. В этой толпе Брюс не единственный обладал шрамами, и неважно, были ли они белыми линиями на мехе или смятыми складками на чешуе. Но почти все те рабы, что были, как Брюс, без одежды, так, словно привыкли к этому, в аккуратных декоративных ошейниках с шелковыми нитями поводков или тонкими цепями, украшенными драгоценными камнями, не имели шрамов. Тошнотворная метафора, но Кларк не смог придумать другой: эти рабы были домашними любимцами, а не сторожевыми псами. Наверное, Кларку следовало догадаться об этом раньше. Но сейчас он не мог задать вопрос Брюсу, а даже если бы и смог, у Брюса, возможно, не нашлось бы ответа, учитывая, что он решил не прикрывать шрамы. Подумал ли он об этом? Наверняка да, но ни словом не обмолвился Кларку. И это, наверное, означало, что Кларк что-то упускает, но поделать уже ничего было нельзя. Приходилось надеяться, что самый очевидный ответ окажется приемлемым. — О, — сказал он вслух, а потом улыбнулся Брюсу, вытянул руку, в которой сжимал цепь, и прикоснулся костяшками к руке Брюса напоказ, равнодушно. — Нет, совсем нет. Этот раб для меня сам по себе ценный приз. С тех пор, как Мулбаллу подошла к ним, Брюс стоял в молчании с опущенным взглядом, не двигался. Он был рабом, который знал, что от него требуется лишь показное послушание. Но Кларк заговорил, и что-то в его позе, в том, как он себя держал, непонятным образом поменялось; он поднял взгляд, встретился глазами с Кларком на одно обжигающее мгновение — Кларк понятия не имел почему. Но все это было неважно. Стандарты вежливости и почтительного отношения почти наверняка разнились у пришельцев, и Кларк только что сказал, насколько Брюс для него ценен. Даже если Мулбаллу заметила, что взгляд Брюса обращен вниз, догадалась, что этого от Брюса и ожидают, то наверняка смогла предположить, что время от времени Брюсу простительно и обратное. — Он принц своего народа, — развил мысль Кларк, снова глядя на Мулбаллу, позволяя следам гордости и удовольствия Кал-Эла задержаться на лице, чтобы она могла их увидеть: ему нравилось иметь подобного раба. — Его вид может быть очень упрям. Мне время от время приходилось иметь дело с восстаниями, сами понимаете. Она явно не понимала; она была дельцом, а не королевой, и уже это признала. Но у Кал-Эла не хватало мыслей, чтобы осознать, что значит это различие, а Мулбаллу вела себя слишком дипломатично, чтобы указать на это. — Да, конечно, — сказала она и улыбнулась глазами — из вежливости. — Так вот! В тот раз они собрались, чтобы поддержать его. Он великолепный воин, лучший из всех. Я, конечно, одержал над ним победу и забрал его себе — но исход был не предрешен. — Кларк залучился улыбкой, сделал паузу на мгновение, так, словно Кал-Эл наблюдал за выражением лица Мулбаллу и вдруг нашел что-то непредвиденное. — Разве вы не так оцениваете своих рабов? Мулбаллу бросила взгляд искоса, и на нее посмотрела четверть глаз крабовидного пришельца. — У нас есть разные методы, — наконец проговорила она. — А, ну конечно. Но у моего народа победа над великим воином вызывает определенное уважение, и еще больше уважения проявляется, если ты сумел после этого его приручить. — Кларк доверительно улыбнулся Мулбаллу. — Учитывая, что он почти победил меня несколько раз перед тем, как мне удалось подчинить его, ну… Для меня было особенным удовлетворением наконец освоить его. Кларк никогда не был хорошим лжецом, но некоторые виды обмана давались ему лучше, чем другие. Этот был почти правдой, если не присматриваться и принять во внимание то, что Кларк представлял себе один в кровати, залитый краской: то, как все могло закончиться после того, как Брюс уложил его на спину на пол… Так вот. Даже переводчик смог передать определенный намек, следовавший из его выбора слова — с той паузой, которую он сделал. А даже если этого не случилось, Кларк надеялся, что довольную улыбку Кал-Эла Мулбаллу смогла интерпретировать, если, конечно, она была знакома с мимикой гуманоидов. — Да, уверена, так и было, — сказала Мулбаллу — и, видимо, сработало: она заговорила тихо, глубоко, и ее веки лениво прикрылись. Судя по всему, она испытывала удивление с доброй долей теплоты. — Это действительно впечатляет, — согласился крабовидный пришелец. — Возможно, если тому благоволят обстоятельства, мы в какой-то момент увидим демонстрацию его умений? — Конечно, конечно, — отозвался Кларк. — Я буду очень рад показать его, разумеется. Он повернулся и посмотрел на Брюса самодовольно, с удовлетворением, и если Брюс не желал этого, то все равно ничем этого не выказал. Хотя, возможно, он приберег возражения для разговора за закрытыми дверьми. Отлично, просто отлично. После этого общение с толпой пошло куда более гладко. Кал-Эл произвел впечатление — именно так, как они надеялись. Кларку пришлось отвечать на порядочное количество вопросов о Земле, криптонцах, амазонках и людях, о том, какие у него есть рабы, о том, для чего они хороши, для чего он их использует. Но все это не было особенно подозрительным, и никто не пытался найти несоответствия, слабое звено в его рассказе. Их пригласили выбрать покои на станции, чтобы не возвращаться на Мировой Двигатель для отдыха. Это было предложение от консорциума, который решал большую часть организационных вопросов. У Кларка не было возможности спросить, хорошая ли это идея, и он подумал, что может и согласиться. Если это ошибка, то Кал-Эл в любой момент способен заявить, что покои не соответствуют его стандартам — или что-то столь же высокомерное и неприличное. Кларк заметил, что все пришельцы, подходящие к консолям администрации, внимательно смотрят на выбор друг друга. Когда они наконец приблизились к покоям, Кларк нарочито осмотрелся, словно хотел что-то увидеть, но вид принял равнодушный. Потом он повернулся к Виктору и сказал: — Ну? Давай, проверь комнаты. — Правитель, — произнес Виктор и едва заметно приподнял уголок рта в сухой усмешке. Покои оказались прекрасными. Огромный номер — все кольцо по внутренней стороне станции, казалось, было усеяно ими. Места было предостаточно, даже если бы каждый потребовал две комнаты. Внутри покоев линии были изящными, как и в стыковочном отсеке: чистые, протяженные стены, подъемы и арки. Кларк осмотрелся и почувствовал, как беспомощно тянет в груди, Те, кто это построил, древний народ, вложивший столько сил, чтобы сделать нечто прекрасное, исчезли, оставили их — для того, чтобы внутри творились грязные делишки. — Правитель, я могу отнять минуту вашего времени, если вы будете столь благосклонны? Кларк моргнул и встретился взглядом с Дианой. Она наклонила голову и показала на одну из боковых комнат, в которой уже поработал Виктор. Кларк вздохнул так, словно его добротой только что воспользовались, и пошел за ней, ведя Брюса на поводке. — Как вы и предвидели, Правитель, — сказала Диана, долго, уверенно глядя на него. Она указала рукой на низкий стол посреди комнаты. Груда устройств — и все они выглядели по-разному, были сделаны из разных материалов, и дизайн у них тоже разнился. Господи. Да сколько пришельцев успело поставить жучок в этих покоях? И Диана явно не звала его «Правителем», только чтобы подразнить. Но ведь Виктор точно не пропустил ни единого устройства. Кларк выдохнул смешок и наклонился, пробежался пальцами по некоторым устройствам, пытаясь продумать происходящее. Господи, как ему хотелось просто поговорить с Брюсом, но на это нельзя было рассчитывать. Возможно, Виктор действительно пропустил несколько устройств — и сделал это намеренно. Наверное, было бы глупым вообще их не искать. Но в то же время, что случилось бы, если бы они нашли и уничтожили все? Наверное, им наставили бы еще в то время, как они находились бы снаружи, пускай и недолго. По крайней мере, Виктор оставил несколько на месте, и теперь они знали, где те находятся. Наверное, дело так и обстояло. Но что-то внутри Кларка захотело свернуться в уголке и не выходить наружу: он ясно представил себе, что за ними наблюдают, и теперь им надо было притворяться ежеминутно, ежесекундно, пока они не покинут это место. Кларк сглотнул, не меняя выражения лица, и не позволил дрогнуть ни единой черте из-за накативших мыслей. — Ну, — заставил себя сказать он. — Предсказуемо, не так ли? Почему бы и не устроить небольшую демонстрацию. Он выпрямился, и так было проще заставить глаза разогреться, взорвать каждое устройство по очереди, превратить его в дымящиеся детали быстрой вспышкой лазерного зрения. Он идеально отмерил время так, чтобы не повредить поверхность стола. Наверняка тут ходили слухи о способностях криптонцев. Скорее всего, они колонизировали несколько миров с желтыми звездами, и пускай сам Криптон таковым не был. Но в последние дни Криптонской империи остался только он. Возможно, криптонцы не казались такими уж впечатляющими, учитывая этот момент. Возможно, многие думали, что слухи о них преувеличены. И если так, что же. Теперь они узнали правду. Он как раз взорвал последнее устройство, когда в комнату вошел Виктор. — Правитель, основная комната расчищена для вас. — Прекрасно, — сказал Кларк. Виктор наклонил голову, поднял ее и добавил, ровным торжественным тоном: — Я бы не смог подойти к делу без должного тщания. Все подслушивающие устройства были удалены. Все подслушивающие устройства, подумал Кларк. Не устройства для наблюдения. Значит, он оставил пару камер; им все равно придется играть — изображать верные позы, верные движения, верные жесты. Но господи, если они смогут там поговорить… Этого будет достаточно. — Да, да, очень хорошо, — произнес Кларк снисходительно. — Пошли, — добавил он через плечо Брюсу. И он оказался прав, совершенно точно, потому что когда они вошли в комнату, когда дверь за ними закрылась, Брюс проговорил: — Тут нам можно общаться. Просто не артикулируй слишком сильно. — Все подслушивающие устройства, — согласился Кларк и, не колеблясь, пошел по комнате. Низкая, широкая поверхность должна была быть кроватью. Она едва-едва отстояла от пола, но он склонился, прижал к ней ладонь, и господи, это было подобно мечте, пена с эффектом памяти, доведенная до невозможного идеала. По меньшей мере, они, вероятно, будут очень хорошо спать. Кларк выпрямился и обернулся. — Наверное, он выберет еще несколько зон и тоже их расчистит, — сообщил Брюс полу — и он следовал своему совету, говорил негромко, его губы едва шевелились. — Из одной комнаты он уберет все камеры, из другой — все жучки; все нужно вычистить лишь из пары мест. Мы сможем знать, где находимся, и будем по очереди разговаривать друг с другом. Если мы вчетвером будем исчезать в слепой зоне, а потом снова появляться… — Будет выглядеть так, словно мы знаем и встречаемся там намеренно, — согласился Кларк, а потом потер лицо. Ничего страшного, ведь так? Кал-Эл мог бы так поступить, если бы устал и слегка заскучал — и господи, все это утомляло. И что, Брюс именно так мыслил все время, в этих византийских лабиринтах он заставлял блуждать свой разум? — Здесь нам надо выглядеть так, будто мы думаем, что за нами не наблюдают, — сказал Брюс, а потом погрузился в молчание. Кларк получил предупреждение, потому что услышал мягкое прикосновение обнаженных ступней Брюса к инопланетному материалу, из которого был сделан пол. А потом Брюс прикоснулся к его руке, мягко провел от руки до предплечья, под броню, сжал. Раб приблизился к уставшему хозяину и мягко призвал его отдохнуть, позволить позаботиться о себе. Вот только вслух Брюс сказал: — Он принц своего народа. Кларк почувствовал, как краснеет, и отдаленно понадеялся, что наблюдающие по оставленным передатчикам решат, что Брюс сказал что-то по-настоящему неприличное. — Извини. Я… извини, у тебя наверняка был план, я знаю это, ведь ты не прикрыл шрамы, но я об этом не подумал. Мне следовало спросить тебя о том, что говорить… Он прервался. Брюс снова бросил на него взгляд, почти такой же, как раньше — в первый раз, когда он встретился глазами с Кларком после того, как они сошли с Мирового Двигателя, посреди толпы пришельцев. Он смотрел остро, внимательно. — Я… — произнес Брюс и прервался. Его глотка на краткий миг пришла в движение. — Мне следовало сказать тебе. Я допустил ошибку. — Он снова замолчал. — Я полагал, ты выберешь очевидное объяснение. Кларк, удивленный донельзя, моргнул: — Я так и сделал. Меж бровей Брюса залегла тончайшая складка. — Ты так и сделал, — повторил он. — Ты считаешь, что самое понятная, очевидная причина, по которой твой раб, привезенный на мероприятие, весь в шрамах, как я — это то, что твоя культура ценит воинов, а я лучший воин, что ты видел. Ну, именно, — очень осторожно не произнес Кларк. — Брюс, я не… — Рабов наказывают, Кларк, — сказал Брюс. — О. — Кларк сглотнул. Теперь, когда Брюс разжевал все для него… Да, он был прав. Вероятно, наказание было куда понятнее для любого существа; его не нужно было объяснять специфическими культурными особенностями, старинной традицией из другого уголка вселенной. С другой стороны, Кларк даже представить себе не мог, что способен на такое. Ему нравилось смотреть на шрамы Брюса, потому что это значило, что он имеет право; потому что голая кожа Брюса представляла собой дар, потому что это было физическим доказательством: Брюса пыталось убить много вещей, и каждая из них потерпела поражение. Но подобное не означало, что Кларку нравились ранения, их оставившие. А уж оборачиваться к кому-то с улыбкой и говорить, что он их нанес сам, сломал Брюса, потому что бил его, жег его, вырезал в нем дыры, пока от Брюса ничего не осталось… Боже. У Кларка сжалось горло при одной мысли. — Ты мог сказать им что угодно, — мягко, но отчетливо произнес Брюс, с явным намерением. — Что я был дикарем, что меня невозможно было урезонить. Что тебе пришлось обращаться со мной так сурово, как ты только мог, и этого почти оказалось недостаточно. Что ты… — Проверил, идет ли у тебя кровь, — медленно сказал Кларк. Брюс не ответил. — Что я швырнул тебя в машину, — добавил Кларк. — Поднял тебя с пола за челюсть. Что-то такое? Брюс промолчал. — Что мне нужно было наказывать тебя. Что я хотел наказывать тебя. И это… это, по-твоему, самое очевидное объяснение. — Оно было бы логичным, — наконец сказал Брюс тихо и ровно; его лицо было нечитаемым. — Ну да, — отозвался Кларк. Пускай их не прослушивали, но за ними наблюдали. Они оба не двигались в течение пары минуты. Было разумным, нормальным продолжать иллюзию. Брюс стоял перед ним, Кларк… Кларк поднял руку, цепь все еще легко стягивала костяшки, и провел тыльной стороной пальцев по челюсти Брюса. — Я не подумал об этом, — признался он. — Мне бы не пришло это в голову, сколько времени мне ни дай. Брюс закрыл глаза. Он был недвижим под рукой Кларка — статуя, но кожа излучала тепло. Этот раб для меня сам по себе ценный приз… — Все в порядке, — сказал Брюс. — Твоя идея сработала. Вполне полезно: чем более впечатляющ твой раб, тем более впечатляющ ты, потому что ты им владеешь. Я смогу изменить свой подход, чтобы он отражал идею. — Подход? В этот момент Брюс открыл глаза, встретился взглядом с Кларком и поднял бровь: на камеру (или какие бы то ни было инопланетные сенсоры, засунутые в потолок), наверное, выглядело так, будто он дразнит Кларка. — Ты говоришь, что не сломал меня физически. Ты не давил на меня, пока я не сдался. Ты сражался со мной, и ты победил, но ты был впечатлен мной; тебе нравится, что я сильный, умелый, способный. Ты… гордишься мной, ты мной удовлетворен. — Брюс задумчиво остановился. — На самом деле, ты, наверное, делал так раньше. Для тебя хвастовство мной то же самое, что хвастовство собой, раз уж можно завоевать уважение на Земле Правителя Кал-Эла, потому что имеешь в собственности прославленного воина. И… вот что Брюс сделал тогда, верно? Его вес сместился, он незаметно поменял то, как держится. Это не было ошибкой, Брюс изо всех сил пытался сказать Кларку заткнуться, когда поднял взгляд и встретился с ним глазами. Брюс импровизировал на лету, вот и все. Он понял за несколько слов, которых никогда не ожидал услышать от Кларка, что его выбор их совместной предыстории означал, что Брюс больше не тот раб, что смотрит в пол. — Ну да, — ответил Кларк. — Все в порядке, — повторил Брюс. — Сделанного не воротишь. — Его большой палец сдвинулся на руке Кларка, нарисовал широкий, медленный полукруг, повторил его в обратную сторону. — В целом все прошло хорошо. Нам просто нужно найти Диррамао, увидеть, что можно узнать… дать Виктору возможность получить доступ к системам его корабля, если понадобится. Точно. Миссия. В приоритете была миссия. Но Кларку не удалось согласиться вслух: дверь в комнату открылась. Это была Диана. Она наклонила голову и сказала: — Правитель. В холле, вероятно, остались подслушивающие устройства, так что с открытой дверью Кларк мог попасться. Он сделал вдох и взял себя в руки. — Да? — спросил он слегка раздраженным тоном, который Кал-Эл мог использовать, потому что хотел отдохнуть со своим любимым рабом. — Простите, что прерываю, — проговорила Диана. — Коммуникационное устройство, которым оборудованы эти покои… на нем сообщение. — Сообщение? — переспросил Кларк. — Приглашение, — развила мысль Диана, а потом откашлялась, и ее голос был ровным, уверенным, когда она сказала: — Великий и глубокоуважаемый Марра Диррамао был бы очень доволен, если бы вы выказали желание присоединиться к нему на банкете, который он проводит для определенного числа избранных гостей через два часа. — О, — сказал Кларк. Может быть, им все-таки не придется слишком мучиться в поисках Марры Диррамао.