Я всегда буду рядом, помнишь? Прошлое.

— Что б тебе икнулось… — Наташа хмыкнула, услышав знакомую русскую речь. — Не можешь даже после смерти оставить меня в покое… Чёртова Молния!.. — последние слова женщина почти прошипела, но Романофф никогда не жаловалась на слух. Резко остановившись, она обернулась, глядя на брюнетку.  — Простите, вы говорите о… Молнии? Героине, что недавно погибла, да? — девушка, кажется, задержала дыхание, — вы о ней? Женщина остановилась и удивлённо выгнула бровь. — Понимаешь русский язык? — Я не так давно переехала из России. Родителям предложили здесь работу несколько лет назад, так что… Да, понимаю. Так всё же…? — Да, о ней. Знаете, после её смерти много дел осталось, это всё накладывается на скорбь по ней, и вот… Немного печально… Простите, подробности смерти или жизни рассказывать не буду, даже не пытайтесь спрашивать. — незнакомка снисходительно улыбнулась, и хотела обернуться, чтобы уйти, но Наташа вцепилась в её руку. — Нет, расскажите! Я знаю, что она хотела разобраться с одним из своих врагов, который… Семью её похитил, но… Она же не могла так умереть, я точно знаю! Что-то ещё было, что-то ещё случилось, что-то… Что-то есть! Она не могла нас так бросить, я точно знаю! Послушайте, я не знаю, откуда вы знаете её, я не знаю, почему вы приехали в Америку, я не знаю о её прошлом, потому что ей было больно об этом говорить, но я хочу, хоть что-нибудь, хоть один момент узнать! Я не могу вот так жить, резко лишившись её! Мы все не можем… Особенно её семья, им трудно… И Локи, ему труднее всего. — Вы её друзья, да? Друзья, которым она рассказала о себе… Что ж, идемте! — последнюю фразу она сказала на английском, обращаясь ко всей компании. Они не понимали, кто это, и о чём с ней говорит Нат со слезами на глазах, но пошли, решив узнать позже.

***

Через несколько минут пути они все подошли к кафе. Тому, её любимому. — Привет, Ал. Ты не изменился… — Женя окинула парня взглядом, подмечая синяки под глазами и всклоченный вид, — почти. — Здравствуйте, мисс Воскресина. Вы, напротив, изменились, похорошели. Чёрный вам к лицу. — женщина улыбнулась, а блондин обернулся к ребятам. — Всем привет. — Привет, Алекс. Мы тут, эээ… Поговорить пришли, видимо… — рыжая неловко улыбнулась, глядя на парня. Никто не обратил особо внимания на удивленную брюнетку.  — Я понял. Ладно, я тогда пойду, не буду мешать. Ванда первая прошла в зал, осматривая его так, будто видела впервые. Она остановила взгляд на большом столике, за который она усадила их в тот раз, когда рассказала о себе. Тот, за который они потом садились всегда. Женя подошла сзади, наблюдая за Максимофф. — Что-то случилось? — поинтересовалась она. — Нет… Нет, ничего… — шатенка махнула головой, смаргивая слёзы. — Мы всегда сидели за этим столиком, это просто воспоминания… — Баки грустно улыбнулся, пытаясь заглушить боль. — Вот как… Вы не против, если мы сядем там? Я давно не виделась с Евой, а так хоть её новые привычки… Узнать. — Конечно, давайте… Ребята расселись по своим местам, глядя на пустующее место Молнии. Воскресина тоже кинула на него взгляд, подумала о чём-то, и взяла ещё одни стул, не став занимать её. — Итак… Что вы хотите услышать? — Вы были давно знакомы, да? Нат нам не рассказала, о чём вы говорили. Переволновалась, — Стив ободряюще улыбнулся рыжей, увидев её растерянный взгляд. — Если в общих чертах, она попросила рассказать о Гранс. На самом-то деле, у неё двойная фамилия. Правда, русскую фамилию она в Америке не использовала, как и в России эту, американскую. Ева Белёвская. — Белёвская? — Наташа улыбнулась. — Не знала, что у неё есть вторая фамилия. — Потому что она о ней не говорила, — кивнула женщина, — кстати говоря, меня зовут Юджиния, но можно Джина или Женя, кому как удобнее. — Евгения… — медленно проговорила Романофф. — Именно. Вернёмся к Еве. Она не часто употребляла свои обе фамилии вместе — она вообще редко говорила о себе много информации за раз в частности и одному человеку вообще, если быть честной, но фамилии… Насколько я знаю, их знали её семья, что логично, наш тренер, я, и, может быть, её новая семья. — Почему? — Это… Достаточно известные в определённых кругах фамилии. Род её матери, если так можно сказать, происходит от кого-то из дворян или графов, был отмечен кем-то из правителей… Но даже не в этом дело. В их семье был некоторый бизнес, а в бизнесе, как известно, всегда есть опасность. Партнёры могут стать твоими врагами, а враги — убийцами, — Тони понимающе кивнул, как, впрочем, и Тор. Они не жаловались, когда были какие-то проблемы, да и не вникали в них, но знали о их существовании. — Поэтому она не распространялась. Да и её брат, Дэниэл Гранс… — Подожди, Дэниэл Гранс один из самых популярных художников, который не так давно погиб… А её брата звали Джек. Она говорила. Мы думали, они однофамильцы… — Дэниэл Джек Гранс. Он не говорил своё второе имя общественности, так его называли только близкие. Ева очень… Тяжело переносила его смерть. Она приехала в Россию два года назад, создав там Грозу. К сожалению, там же она и потеряла одного из первых своих союзников, но всё было так, как было. Философия, мать её. Она всегда прикрывалась ей и меланхолично-мудрыми изречениями, лишь бы не показывать своих чувств… Потому что чувства — это главные помощники и главные враги, если о них узнают неправильные люди. — Да, она часто нам это повторяла, — Тор улыбнулся, вспоминая нахмуренную сестрёнку, когда она начинала говорить что-то, что могло бы помочь ему в жизни. Он смеялся, но запоминал. Потому что понимал, что её опыт куда больше, что она заботится, что она просто хочет защитить. — Жаль, что с нами нет Локи сейчас. Ему было бы неплохо что-то узнать о ней. — Локи? Её парень, так? Нет, хорошо, что его сейчас нет здесь. Я собираюсь рассказать кое-что… Не очень приятное. Я думаю, если бы она хотела, чтобы он знал, он бы узнал. Но потом. Я познакомилась с ней за несколько лет до смерти Джека. Она тогда выбиралась из бездны после смерти родителей, а я после неудачного замужества и нападения. Тоеж неудачного, к счастью. Или к сожалению, не знаю. Не в этом суть. Я выбиралась у всех на глазах — тёмные круги под глазами, трясущиеся руки, истерики, срывы… Она выбиралась одна, внутри — плотно сомкнутые губы и стиснутые зубы, сжатые кулаки, частые тихие длинные вдохи чтобы задержать дыхание и успокоиться — кажется, это всё, что её выдавало. Скоро и эти признаки исчезли. Но я… Уже знала, что у неё не всё нормально. Не всё в порядке. Она тогда сказала… Пока ты улыбаешься, пока говоришь правильные вещи и ведёшь себя, как все — все будут думать, что ты в порядке, и будут счастливы, ведь, это значит, что у них получилось. Что они помогли! И не важно, так это или нет. Чуть позже когда я смогла немного соображать, я вспомнила её слова, и, наконец-то, поняла смысл. Она была младше меня вдвое, но… Она так многому меня научила. Я безумно ей благодарна. — Она считала, что никто не видит её боли? — Клинт сосредоточенно смотрел на женщину, немного хмурясь. — Нет. Она считала, что только люди, которым не плевать, действительно близкие, увидят. Увидят и помогут. Как вы помогали. — Не так уж мы и помогли. — Это вы так считаете, — возразила Джина. — Она была вам очень благодарна. — Может быть… А что было, когда она создала Грозу? После этого? Сколько ей было? — О. Ей было меньше шестнадцати, и она нашла убийцу брата.