Мари и Оливье

      Пожалуй, настало время познакомить читателя с нашим героем, имя которого Мари пока неизвестно. Оливье Огюсту Гийому де Ля Фер вскоре должен был исполниться двадцать один год. Он был младшим сыном одного из самых знатных французских родов, ведущих свою генеалогию от сиров де Куси, которые соперничали в знатности с королевской династией. Утром пятнадцатого августа 1620 года, в день, когда мы начали наше повествование, шевалье де Ля Фер получил письмо от отца. Ангерран писал сыну редко, и причина, побудившая его взяться за перо, должна была быть веской. Так и оказалось. В письме говорилось о том, что старший брат Оливье, задира Луи, погиб на дуэли.       Странно, но это известие не вызвало у шевалье почти никаких эмоций. Брата Оливье толком не знал. Теперь право на родовой замок в Пикардии и титул виконта перейдет к среднему из братьев, более спокойному и рассудительному Роже, которого шевалье тоже видел всего несколько раз в жизни. В его собственной судьбе ровным счетом ничего не менялось. В письме отец в довольно скупых, по своему обыкновению, выражениях ставил его в известность о случившемся, и только.       Граф Ангерран де Ля Фер был женат вторым браком на статс-даме Марии Медичи Изабо де Пон, и Оливье был единственным ребенком от этого союза, не умершим в младенчестве. Наличие у его отца двух сыновей от предыдущего брака оставляло ему право лишь на титул шевалье и бабушкин замок в Берри, где он родился и провел первые годы своей жизни. Мать сына любила, но была слишком занята при дворе, а отцу хватало забот со старшими сыновьями. Ангерран де Ля Фер регулярно справлялся о здоровье младшего сына, но интереса к нему почти не проявлял.       Когда Оливье достиг семилетнего возраста и пришло время, чтобы его воспитанием занялись мужчины, ребенка забрал к себе родной брат его матери Огюст де Бражелон. Он же был и крестным отцом мальчика. Не имевший собственной семьи граф де Бражелон собирался сделать племянника своим наследником. Огюст посвящал Оливье все свободное время, учил фехтованию, верховой езде и часами просиживал с ним в библиотеке. А бабушка помогла нанять для мальчика толковых учителей, чтобы те подготовили его к школе. Она же взяла на себя расходы по его обучению в Наваррском коллеже – лучшем в Париже, – где Оливье блестяще отучился пять лет. После чего, в пятнадцатилетнем возрасте, он был отправлен служить на флот. Как младшему в роду ему была уготована военная карьера.       Ее Оливье де Ля Фер строил весьма успешно, и в настоящее время был уже помощником капитана на линкоре Сен-Луи, которым командовал Исаак де Разийи (1), командир бретонской эскадры, прозванный за успешные сражения с марокканскими корсарами «Французским Волком».       И высока была вероятность того, что в недалеком будущем эта карьера сможет получить невиданный доселе толчок: король Людовик XIII упрочил свое положение после победы над королевой-матерью под Анже (2) и теперь вынашивал планы покончить с рассадником гугенотов в Ля Рошели. Эскадра в Ванне была нужна как раз для того, чтобы воспрепятствовать французским кальвинистам получать поддержку от Англии. Со временем все это вполне могло вылиться в настоящую войну. Если Оливье де Ля Фер не может на многое претендовать по праву наследования, он найдет способ покрыть свое имя славой. И здесь все будет зависеть только от него одного.

***

      В праздник Вознесения Богородицы Оливье был свободен от вахты и решил отправиться на службу в Ваннский собор. Здесь он бывал нечасто, а на службах предпочитал присутствовать либо на корабле, либо в часовне Нотр-Дам-дю-Бург в Аррадоне. Он снимал квартиру в этом маленьком красивом городке, а местный кюре был его духовником. Но сегодня ему нужно было помолиться о душе своего брата, который жил далеко не праведником, а в итоге так глупо и бессмысленно погиб. Поэтому Оливье выбрал собор Святого Петра в Ванне, в надежде, что там его молитва имеет больше шансов быть услышанной.       Шевалье занял место недалеко от входа, в стороне от толпы, чтобы побыть наедине с Господом. И когда после утренней мессы наступило время крестного хода, он одним из первых оказался на улице, где стал ждать выхода процессии.       Вот из дверей храма показался священник в праздничной белой сутане с распятием в руках. За ним на специальных носилках вынесли статую Девы Марии, утопающую в цветах. По обе стороны от нее по ступеням спускались молодые девушки. В белых платьях и венках на голове, в которые были вплетены голубые цветы, они напомнили Оливье сказочных эльфов, которые часто присутствовали в рассказах его кормилицы.       Одна из девушек прошла совсем близко от шевалье, который отметил про себя ее красоту и грациозность, и, захватив в корзине пригоршню лепестков, сделала взмах маленькой, изящной, словно фарфоровой рукой. При этом она едва не коснулась руки молодого человека. Лепестки закружились вокруг него красно-бело-розовым дождем и плавно осели на мостовую к ногам. Сам не понимая зачем, Оливье наклонился и поднял что-то с земли, а когда выпрямился, девушки не было видно, словно она и впрямь была эфемерным видением. Мимо него уже шествовал епископ под роскошным балдахином в сопровождении целого кортежа из духовенства и монахинь. Оливье задумчиво смотрел на свою руку: в ней был не лепесток, а алый розовый бутон. Вероятно, накануне девушка пропустила его и, вместо того, чтобы оборвать с него лепестки, бросила в свою корзину целиком. Шевалье машинально положил бутон в рукава камзола.       Весь день Оливье оставался в городе. В обед, сидя в трактире за бокалом вина, он решил перечитать письмо отца и вместе с ним достал из рукава бутон. Оливье отрешенно взглянул на него, и его мысли вдруг вернулись к крестному ходу и похожей на эльфа девушке. В голове всплыли строки «Романа о розе», одного из любимых произведений юности:

...скорей идти,

Прижать цветок к моей груди.

Ведь даже аромат фиалок

Не столь, как Розы этой, сладок! (3)

      Оливье усмехнулся: «Легко сказать – иди!». Он ведь ничего не знает о том, кто она. И вряд ли когда-либо узнает. По всей вероятности, воспитанница Ваннского монастыря урсулинок: именно они занимались обучением девушек из благородных семей. Но монастыри умеют хранить свои тайны. Девушке суждено так и остаться прекрасным, но призрачным видением, а реален всего лишь этот бутон.       Оливье попытался стряхнуть с себя эти пустые мысли. Пожалуй, все же следует съездить в Ля Фер, его долг поддержать отца. Только бы капитан де Разийи его отпустил. Молодой человек вернул бутон на прежнее место в рукав, бросил на стол пару монет, чтобы расплатиться за обед, и стремительно вышел на улицу. Пора было возвращаться на корабль.       Он пошел в сторону порта, находящегося в устье Марля, чтобы сесть на капер и вернуться на корабль, стоящий на рейде близ Аррадона. Ему оставалось пройти не больше пары сотен метров, когда он заметил впереди себя, в самом конце улицы Портовых Рвов, миниатюрную девичью фигурку, двигающуюся в том же направлении. И не поверил своим глазам: это был тот самый белокурый эльф, который невзначай одарил его бутоном розы утром во время крестного хода.       Шевалье узнал девушку, когда, сворачивая на площадь, та повернулась в профиль, хотя она была без венка, а вместо белых одежд сейчас на ней было простое платье воспитанницы монастыря. Впрочем, даже оно не могло скрыть изящность ее тонкого стана. Оливье удивленно приподнял бровь: «Этого не может быть! Что она здесь делает совершенно одна?» Молодой человек ускорил шаг и сразу понял, что подошел вовремя. Двум пьяным рыбакам, которые решили пристать к идущей в одиночестве девушке, его вмешательство пришлось совсем не по вкусу, и они даже попытались дать ему отпор, не желая расставаться с добычей, которая, казалось, уже была у них в руках. Но очень быстро пожалели об этом.       (1) Историческая личность.       (2) Речь идет о гражданской войне, развязанной Марией Медичи в 1620 г., закончившейся разгромом войск сторонников королевы-матери армией Людовика XIII. Анже был взят 7 августа.       (3) Гийом де Лоррис, Жан де Мён «Роман о Розе» с.50, Перевод И.Б. Смирновой – М.: ГИС, 2007 г.