Мари и Оливье

      Оливье обернулся к девушке, по-прежнему стоящей у него за спиной, и снял шляпу. Теперь он смог рассмотреть ее чуть получше, не позволяя себе, однако, разглядывать ее слишком уж откровенно. Она не выглядела излишне испуганной. Светлые локоны, казавшиеся чуть золотистыми в лучах предзакатного солнца, собраны сзади в простой пучок, открытый прямой взгляд, длинные пушистые ресницы. Действительно, настоящий маленький эльф…       – Мадемуазель, что вы делаете здесь одна без сопровождения? Порт – не место для прогулок молоденьких девушек. Страшно вообразить, что могло случиться, не успей я вмешаться…       – Но ведь вы же успели!       Ну и как на это возражать? Впрочем, выслушивать нравоучения от своего спасителя девушка явно не собиралась.       – Я не поблагодарила вас, сударь, – сказала она и, прежде чем Оливье успел произнести в ответ подходящую к случаю формулу вежливости, сделала быстрый шаг к нему, приподнялась на цыпочки и без тени смущения запечатлела поцелуй у него на щеке.       Это было так не похоже на манеры всех чопорных красоток, которых ему приходилось встречать на приемах в светских салонах. И уж тем более это не походило на поведение городских мещаночек, с которыми ему случалось проводить свободное от службы время, но которые прекрасно осознавали разделяющую их сословную пропасть. И в этом было столько очаровательной непосредственности уже не ребенка, но юной женщины, еще не осознающей всю силу власти, которую ее природные данные могут ей дать над умами и сердцами мужчин, что после секундного замешательства, вскинувший было удивленно бровь Оливье, не выдержал и рассмеялся.       – Вы поступаете так со всеми незнакомыми мужчинами, мадемуазель? – спросил он сквозь смех.       – Нет. Только с теми, кто мне симпатичен. А таких мало, – заявила «непосредственность» и добавила назидательно, – кроме того, вам следовало бы знать, что в женских монастырях мужчин вообще немного!       – Весьма польщен, мадемуазель, что удостоился чести быть в числе тех, кто вызывает в вас симпатию, – перестав смеяться, серьезно ответил шевалье де Ля Фер и поклонился. Но прежде, чем он успел назваться, девушка присела в несколько небрежном реверансе, тут же выпрямилась, снова посмотрела Оливье прямо в глаза. И в очередной раз нарушая все условности, предписывающие дождаться того, чтобы первым представился мужчина, произнесла:       – Я – Мари. – Затем на секунду задумалась и добавила, – Мари Эме де Роан-Монбазон.       Шевалье де Ля Фер прекрасно знал все дворянские фамилии королевства. Так вот откуда эта независимая манера держаться и уверенность, прорывающиеся сквозь некоторую беспечность, естественную для ее юных лет. Вряд ли ей больше шестнадцати. Она – Роан!       – Мое почтение, принцесса, – произнес Оливье, склонившись в учтивом поклоне.       – Ну, если вам по душе церемонии… – протянула юная принцесса.       – С вашего позволения, я все же назову свое полное имя. Не сделать это, было бы проявлением неучтивости. Оливье Огюст Гийом шевалье де Ля Фер, офицер флота Его Величества, – с этими словами молодой человек поклонился в третий раз. – Предоставляю вам право звать меня так, как вы того пожелаете. И, если церемонии не по душе вам, я готов обойтись без них.       – Значит Оливье, – произнесла Мари, словно пробуя имя на вкус, и тут же вынесла вердикт, – мне нравится. У вас красивое имя, шевалье.       Шевалье счел благоразумным спрятать улыбку в усы. Хотя, она отнюдь не была насмешливой. Ему почему-то стало очень тепло в присутствии этой удивительной совсем молоденькой девушки, державшейся с ним с такой очаровательной непринужденностью и доверчивостью. Мысли о мрачном известии, полученном утром от отца, отступили. Столь стремительно ворвавшаяся в его жизнь Мари Эме вдруг заполонила собой все. Но задуматься, чтобы подыскать определение этим новым для него ощущениям Оливье не успел. Мари прервала ход его мыслей:       – Оливье, проводите меня, пожалуйста, мне пора возвращаться в монастырь. Скоро время ужина, и меня могут хватиться.       Шевалье повиновался, мысленно сожалея о том, что до ее монастыря рукой подать, но заранее смиряясь с тем, что столь очаровательное знакомство не будет иметь продолжения.       – Мадемуазель, – произнес Оливье, стараясь не думать о расставании, и тут же поправился, – Мари, не сочтите за нескромность, но все же, как получилось, что вы оказались в порту, да еще и одна?       Ответ был краток и сопровождался легким пожатием плеч, как если б он был очевиден:       – Я хотела увидеть море.       – Море? – удивленно переспросил Оливье. – Но порт Ванна находится в устье реки Марль, а до моря пара лье. Туда нужно ехать.       - Ах вот значит как, – проговорила Мари и умолкла, словно размышляя о чем-то. Оливье не решался нарушить молчание. Тем временем, они подошли к боковой стене монастыря. Мари остановилась чуть в стороне от калитки. Понимая, что наступает время расстаться, молодой человек, наконец, решился, явственно отдавая себе отчет в том, что просит о невозможном, хотя его слова были обращены скорее к самому себе:       - Увижу ли я вас когда-нибудь еще, Мари?       И, поймав ее удивленный взгляд, тут же подумал, что вопрос, должно быть, звучит нелепо.