Мари и Оливье

      Оказавшись во дворе монастыря, Мари стала поодаль от калитки, прислонившись к стене, и окинула взглядом двор. Воспитанницы прогуливались, как обычно, группами – ее отсутствия, судя по всему, никто не заметил. До ужина оставалось еще немного времени. Девушке нужно было собраться с мыслями и осознать все, что произошло с ней вне стен монастыря. Вновь окунаться так сразу в привычную жизнь не хотелось – ее переполняли эмоции.       «А он – очарователен… Оливье! Кажется, так звали друга графа Роланда?». Сказания о подвигах соратников Карла Великого Мари слышала с раннего детства. Что ж, ничего удивительного, что у ее спасителя имя, как у благородного рыцаря. Глаза у него тоже красивые. Она еще никогда не видела такого оттенка. Но главное – он согласился отвезти ее к морю! Хоть и был не в восторге от того, что ей нужно будет одеться в мужской костюм. Подумаешь, что в этом такого? Жанна д’Арк тоже переодевалась мужчиной, когда спасала Францию и короля. Хотя Мари спасать никого не собирается, ей просто хочется увидеть море. Очень! Сестры, правда, говорили, что одеваться, как мужчина, для девушки – грех. Но ведь об этом никто не узнает: Мари вернется задолго до наступления утра. Все складывается просто замечательно: сегодня она увидела город, а послезавтра наступит черед и моря. Ее мысли вновь вернулись к молодому человеку. Все-таки красивые у него глаза! И голос – такой мелодичный... Отныне в ее жизни появилась тайна посерьезнее, чем простое просиживание в библиотеке по ночам...       Мечтания девушки прервал голос Альеноры. Подруга подошла незаметно и теперь смотрела на нее с обидой:       – Мари, где ты была? Я тебя всюду искала!       – Да нигде я не была! – фыркнула в ответ Мари, почувствовав, как почему-то краснеет, – Сидела, как обычно, на стене. – Я ходила туда, тебя там не было! – губы девочки задрожали, словно она вот-вот расплачется.       – Значит, я к тому времени уже спустилась. Ты что, следишь за мной? Вот не стану с тобой больше дружить! – Мари не на шутку разозлилась: не хватало только, чтоб эта девчонка кому-нибудь проболталась.       – Мари, пожалуйста, не сердись, – голос Альеноры стал умоляющим. – Мне было скучно с ними, я люблю быть с тобой, а тебя нигде не было. Но я никому не скажу об этом, даже на исповеди.       – Смотри, промолвишь кому хоть слово – пеняй на себе! Знать тебя тогда больше не желаю. Ладно, пойдем скорее ужинать, есть очень хочется! – после прогулки и пережитых волнений у Мари разыгрался аппетит.       Остаток вечера прошел обычно, как и весь воскресный день. А уже в понедельник время стало тянуться нестерпимо долго, и сосредоточиться на занятиях Мари удавалось с трудом. Ей не терпелось дождаться, чтобы поскорее настал вечер, когда ее будет ждать красавец шевалье. «А ловко он разделался с теми двумя!» При воспоминании о липкой от пота руке пьяного рыбака, больно схватившей ее за запястье, Мари поежилась. От этого гусиное перо в ее руке дернулось, зацепившись за шероховатость бумаги, и на почти дописанном тексте едва не образовалась жирная клякса. Кляксы были бичом Мари: почерк у девушки был размашистый, а порывистость натуры не способствовала безупречной аккуратности. Нет, так никуда не годится. Если она не хочет переписывать все после обеда, рискуя не успеть к назначенному времени, чтобы забрать одежду у Оливье, нужно сосредоточиться. Мари вздохнула и закончила списывать отрывок из книги, отчего-то особенно тщательно выводя букву «О».       Наконец, с французским было покончено, настал черед латыни. «Vixi et, quem cursum deděrat fortuna, peregi» (1), – старательно проговаривала Мари вместе с подругами новую сентенцию вслед за сестрой Аглаей, чувствуя, как строгий язык постепенно приводит в порядок ее мысли. О том, что готовит ей будущее, девушка пока не думала, не подозревая, что жернова ее собственной судьбы уже пришли в движение.       После обеда Мари рассеянно пыталась закончить вышивку. Но ее светловолосая головка была занята поиском ответа на не дававший покоя вопрос: «Как забрать сверток с одеждой у Оливье и пронести в свою комнату, чтобы этого никто не заметил?». Ближе к вечеру решение нашлось.       (1) Я прожил и прошел по тому пути, который дала судьба (лат.)