Зачем, Такемучи?

      Все люди куда-то спешат. Кто-то на работу, кто-то в школу, кто-то в универ, а кто-то вообще на свидание. Наш блондин никуда не спешил. А зачем? Он что, идёт на какую-то важную встречу? Или, может, ему надо идти учиться? Ему ничего из этого не нужно. Он идёт после утреннего собрания.       Сегодня суббота. День, когда для одной половины человечества это выходной, в том числе и для Такемичи, а для второй — продуктивный рабочий или же учебный день. Ханагаки искренне радуется, что не учится сегодня. Если бы он пошёл бы в школу, то сидел бы сейчас на какой-нибудь скучной физике и пялился в окно, думая о разных нелогичных вещах. Но сейчас мысли мальчишки заняты тем, что Майки решил сегодня устроить вечеринку у Такемичи дома. И главное — все согласились. Тогда Ханагаки понял, что его жизнь никогда не была так плоха, как сейчас.       Видите ли, у нашего плаксивого героя бардак дома. И мало того, в его комнате и на кухне стоит ядерный запах табака. Так, вокруг можно увидеть пачки сигарет и мешки, по которым ползают тараканы, бр-р. Это хорошо, что за это небольшое время он успел выкинуть мусор, и сейчас он идёт в магаз за едой и освежителем воздуха. Надо бы было проветрить квартиру, но он боится, что такой густой запах так просто не выветрится.       В магазине, на удивление, почти никого. Возможно, это из-за того, что сейчас утро, а может из-за того, что этот магазин не пользуется популярностью среди людей в округе. В любом случае Такемичи купил первый попавшийся освежитель с запахом морской волны, несколько пачек чипсов, лапшу на всякий случай, газировку, немного алкоголя и несколько пицц. Если вспомнит, что ещё можно для вечеринки взять, то пойдёт в магазин снова.       Выйдя на улицу, Такемичи заметил запыхавшегося и красного Чифую. Тот сложился пополам, облокотившись руками о колени, и сбито дышал. Ханагаки окликнул его, и парень, резко выпрямившись, наконец его заметил. Матсуно судорожно махнул Такемичи рукой и, огланувшись, сорвался с места. Такемичи недоуменно смотрел в спину Чифую, пока не увидел, как за Матсуно гонится, сыпля отборными матами, Митсуя, сверкая болотно-зелёными волосами. Блондин понял, что к чему, посмеялся с упоротости своих товарищей и продолжил путь домой.       Такемичи, уже стоя около своей двери, смог наконец поставить пакеты, от тяжести которых затекли руки. С некоторым трудом отыскал ключи и несколько раз повернул их в замочной скважине. Дверь наконец отворилась, и он снова почувствовал успокаивающий запах табака. Для него он уже стал сладким. Такемичи привык к этому, и вот опять ему приходится закрывать лавочку. Если честно, то ему банально страшно рассказывать друзьям о своей привычке. Он боится услышать осуждения в их словах и увидеть презрение в их глазах. Боится их дальнейших действий, ведь ни капитаны, ни сам Майки не курили. Это в принципе в Тосве не приветствовалось.       Ханагаки как раз недавно услышал диалог Майки с каким-то поцыком. Сначала он не обращал внимания, но потом он понял, что ему интересно узнать, о чём они разговаривают, и… Подслушал. Без стыда и угрызений совести. Тот парень спросил тогда у Манджиро:       — А что бы Вы сделали, если бы в банде кто-то курил? — в глазах пацана промелькнула искра интереса.       — Скорее всего, ничего бы не сделал, так как это личный выбор каждого. Но если бы это был кто-то, кого я хорошо знаю, я, естественно, сначала отругал бы этого человека, а потом и выпытал бы причину курения, — с поднятой головой проговорил Сано, кривовато улыбнувшись.       После слов «выпытывать» и «отругать» Такемичи стало не по себе. Он знает, как Майки это делает. Видел однажды. И это отнюдь не так радужно, как кажется на первый взгляд.       Такемичи попытался успокоиться, уже в сотый раз осматривая свою квартиру. Увы, она не вызывала хороших воспоминаний. Ханагаки до сих пор помнил своё грустное детство. Родители практически не замечали существование маленького мальчика. Они кормили, одевали и обували его, да, но на этом их забота заканчивалась. Когда ему было всего пять, его родители уехали, оставив наедине с незнакомой тётей. Даже несмотря на то, что они не интересовались жизнью Такемичи, они переживали за своё единственное чадо. Каждые три дня они высылали деньги на счёт той тётки, предположительно ему на еду и игрушки. Но он почти ничего не получал. Ел раз в день, из-за чего рос слабым. Игрушек у него и в помине не было. Все деньги забирала себе та незнакомая женщина. Она тоже его игнорировала. Только ещё больше. Она просто в час дня приходила в его комнату и ставила тарелку с супом ему на стол. Он помнил, что суп был всегда холодным и приготовленным из плохих продуктов. На вкус было отвратительно, между прочим. Когда в один из дней наконец-то вернулись его родители, та женщина даже не заметила их. Была полностью увлечена просмотром сериала. Родители же младшего Ханагаки осмотрели холодильник и комнату сына, осознав, что он почти не питался и ничего не покупал себе. Возмущённые, они пошли разбираться с той тёткой. В итоге, страшась суда, она вернула все деньги, а родителям Такемичи в следующий раз пришлось оставить его дома, только уже одного. Так Такемичи с шести лет начал жить один и с деньгами. Только сердобольная соседка, сухенькая старушка, время от времени заходила проведать маленького мальчика просто по доброте душевной.       У Такемичи почти не было настоящих друзей. Уже тогда дети были злыми и жестокими. Поэтому бедный мальчик закрылся на некоторое время в себе, обдумывая мир и жизнь в целом. Он маленьким милым мальчиком уже начинал понимать, что творится во взрослой реальности. Ханагаки с детства привык скрывать всё за улыбкой, ведь так проще нравиться людям. Когда он тянул уголки губ в разные стороны — меньше пугающих взрослых неодобрительно косились на него. Он был совсем не такой, как все, поэтому выбрал скрываться за маской «солнечного мальчика». Только вот никто не понимал этого и думал, что он просто маленький, оптимистичный, глупый ребенок. Тогда, когда он надел на себя эту личину, завёл первых друзей.       Хина и Аккун.       Его первые и верные друзья. Которые никогда не бросали его. Блуждая по этим воспоминаниям, он и не заметил, как всё уже разложил и убрал. Теперь хотя бы можно было почувствовать, что кто-то здесь живёт.       Он уже было начал разбираться с выбором песен, как тут ему написал Дракен. (диалог от лица Ханагаки) Пассивный чел☆: Слушай, Такемучи, ты же не против того, что я принесу свою музыку? Я: Конечно не против (◍•ᴗ•◍) Пассивный чел☆: Ок.       Что ж, прекрасно, теперь ему не стоит беспокоиться о музыке. Поскольку времени ещё было много, Ханагаки решил пойти на ту крышу и снова затянуться пару раз. Да, днём, а не вечером. Ну и что? Какая вообще разница когда, главное же покурить, так? Вот и Такемичи так считает, поэтому направляется к тому самому дому и на ту самую крышу. Но вот что странно, чем ближе он подходит к зданию, тем больше становится людей.       Наконец дойдя до толпы, он увидел мелькающие белые халаты и… Снова труп. Подобное здесь и раньше происходило. Люди прыгали с этой крыши. Много людей. Он думает, что скоро проход на крышу закроют. Он считает, что скоро у него и это место отберут. Вот только тот замок, что повесят на дверь, наверняка снова вскроют дня через два-три. Это его радовало. Но сегодня он не сможет подняться наверх, поэтому, разворачиваясь, он идёт обратно домой. Можно было сказать: «Ну поди ты в другое место, в чём проблема?». Всё до безумия легко: Такемичи боится встретить друзей, он же всё-таки не хочет, чтобы его видели с сигаретой, зажатой между губ.       Придя домой, он первым делом взглянул на часы. Было только шесть вечера, а его товарищи должны были явиться в семь. Такемичи подумал и решил: уж хотя бы одну сигарету он успеет выкурить без последствий.       Он только-только достал из шкафа тщательно спрятанную новую пачку, как раздаётся звонок в дверь. Такемичи понимает, что ему нужно быстро нестись открывать дверь, пока её не выломали к херам собачьим. С его отбитых на всю башку друзей станется. Он наспех закидывает сигареты в шкафчик и бежит в прихожую. Открывая, на пороге он видит Майки, Дракена и Чифую.       — Вы хули так рано? Я чуть блять не родил от неожиданности, — возмутился Ханагаки, хватаясь за место, где должно быть его сердце.       — Ой, не ссы как баба, — буркнул Дракен и вошёл вместе с Майки.       — Эти педики проебали мне все уши: «Ой бля, хочу быстрее к Такемучи», — поэтому я их и привёл. Простите за вторжение, — объяснился Чифую, проходя следом за парочкой в квартиру.       — Пиздец, ну вы бы хотя бы написали, что придёте пораньше, — вздохнул Ханагаки и поплёлся за парнями в гостиную.       — Ой всё, завались, Такемучи. Я писал тебе, ты не отвечал, — надул щёки Майки и отвернулся.       — Нихуя, а это когда было? — спросил Ханагаки, отупело хлопая ресницами, и полез проверять сообщения.       В итоге телефон и вправду моргал непрочитанным от Майки. Активный чел☆: Дорогой Такемучи, не ругайся, мы приебёмся пораньше. Твой Майки♡       Такемичи успел привыкнуть к таким пидорским сообщениям, но всё-таки было немного приятно.       Все уже разложились и от нечего делать завели разговор об очередной незначительной херне, чтобы скоротать время до назначенного часа. Через несколько десятков минут остальные всё-таки пришли. Вечно улыбающийся Нахоя, снова чем-то недовольный Соя, Митсуя с уже отмытыми от зелёного тоника волосами и возносящий в сторону своего командира хвалебные речи Хаккай. После взаимного обмена приветствиями, тесно смешанными с подколами, парни решили наконец включить «божественную» (по словам самого Дракена) музыку. Все веселились, Митсуя и Хаккай даже успели в шутку станцевать вальс, проспорив то-ли Дракену, то-ли Майки — не разберёшь. Угадайте, кто исполнял роль девушки в этом до невозможности нелепом танце? Правильно, Хаккай! Чифую даже — Такемичи видел — втихую записал эту херню на телефон.       После эпичного танца все смеялись, краснея, хрипя нечленораздельные звуки и от того заливаясь по новой. Вскоре, когда приступ «ха-ха» закончился, уставшие, но счастливые парни захотели спокойно отдохнуть и покушать. Ну и выпить конечно. Чифую и Соя были, похоже, очень слабы к алкоголю, потому что уже после трёх рюмок они были в стельку.       — О, а может ебанём в «правду или действие»? — предложил Нахоя, пьяно хихикая, но оттаскивая Сою от окна. Рама была почти во весь человеческий рост, и старший беспокоился за перебравшего брата.       Игра была принята просто на ура, и Такемичи положил на стол бутылку. Перед этим они попытались решить в камень-ножницы-бумага, кто будет крутить. В итоге выиграл Дракен, ибо остался самым трезвым в компании. Всё-таки масса тела у него была значительно больше, чем у остальных.       Он крутанул бутылку, та указала на пускающего слюни Сою.       — Ебани сальтуху, — бросил с улыбкой Кен. Вроде для Злюки это не должно было ничего стоить, вот только не забываем, что он пиздец бухой. Спустя пять минут громкого ржача у него всё-таки получилось, только потом он чуть не въебался башкой в стенку, но брат за брата…       Соя крутанул бутыль, и она указала на Чифую.       — Позвони Казуторе и скажи, что Баджи из мёртвых восстал, — заржал Соя. Благо Майки этого не слышал, удалившись отлить.        — Он в колонии, еблойд! У него нет там телефона, сука! И ещё раз про Баджи-сана заикнёшься — вылетишь, блять, в окно, и Улыбашка тебя не спасёт! — буквально прорычал Чифую в лицо Сойе. К счастью, все списали этот выкидон на неадекватность Злюки и не придали этому желанию особо много внимания.       В дальнейшем всё проходило весело и уютно и без особых эксцессов. Парни крутили бутылочку, загадывали упоротые желания и заставляли сопротивляющихся их выполнять. Так к концу посиделок Майки обзавёлся милыми косичками, Хаккай поменял штаны и футболку местами, а Дракен красовался разрисованной фломастерами татуировкой. После, ближе к одиннадцати, все засобирались по домам. Особенно Такаши — у него дома сестрёнки. Трезвые Майки и Митсуя провожали по домам остальных бухих. Такемичи, решив, что двум парням и так многих разводить, взял на себя Чифую. Перед тем, как выйти, он быстро взял сигареты и зажигалку. Всё же никто не будет гулять в такое время, а затянуться хотелось аж до зубного скрежета. Поэтому, наконец доставив бухого Матсуно в квартиру, раздев и уложив того отсыпаться (мать Чифую уехала в командировку), он намеревался пойти покурить в парке. В том, где курить было разрешено.       Ханагаки, спешно дойдя до места, набрёл на маленький пруд и закурил. Присел на траву и, блаженно прикрыв глаза, затянулся. Его мысли, сплошь забитые сегодняшним днём, пропали. В голове образовался обволакивающий мозг вакуум. Наконец долгожданный отдых. — Такемучи?.. — прозвучал чей-то голос за его спиной.