Неразменная монета

Влад стоял, сунув руки в карманы, с самым мрачным выражением лица. Настолько зловещим, что мне стало не по себе. Вся его поза просто вопила о том, с каким трудом он сдерживал гнев. Нет, я его не боялась. Скорее, мне стало крайне стыдно из-за своей проделки. И очень плохо… Часовня по-прежнему качалась, а Влад расплывался перед глазами. Я едва могла различать его колючий взгляд и желваки, что то и дело гуляли по скулам. — Прости, Лайя, но он чуть не разнес замок, я не могла молчать, — прошептала Сандра, а я сумела только кивнуть в ответ. — Я даже не хочу спрашивать. Но чья эта гениальная идея? — холодно отчеканил Влад, глядя на Ноэ. Если бы взором можно было распотрошить, Локид бы лежал уже в луже крови с располосованным животом. — Моя. Только моя, Влад, — серьезно сказал он, поднимаясь на ноги и отряхивая светлые брюки. — Зачем ты потащил ее туда? — Без нее я бы монету не унес, — напряженно хмыкнул Ноэ, пытаясь принять привычное шутливое выражение лица и придать уверенности голосу. — Я до сих пор не свернул тебе шею только потому, что ценю нашу дружбу, — процедил Влад. — И нуждаешься в моих иллюзиях, — вставил Ноэ. — Послушай, я виноват, признаю. Но все было под контролем, ее бы никто не тронул, — начал он серьезнее. — Заткнись, Ноэ. Дело не только в этом. Хотя и в этом тоже! — вдруг взорвался Влад, вдарив кулаком по медной колонне, и та загудела от вибрации. Разъяренный возглас эхом отлетал от стен часовни, больно ударяя по перепонкам. — Черт бы тебя побрал! Тащить самую желаемую душу к темным! — Я спрятал ее! — принялся оправдываться демон. Я все так же не могла отдышаться и держалась за грудь, не в силах вставить ни одной реплики в их перепалку. Таким взбешенным я Влада еще не видела. Ко мне прошмыгнула Сандра и присела на корточки. — Ты как? Что с тобой? — обеспокоенно зашептала она, заглядывая мне лицо. — Нормально, — выдохнула я. — Просто от перемещения… Не очень хорошо. Помоги, — схватилась за ее предплечье, с трудом поднимаясь на ноги и придерживаясь за стену одной рукой, а за Сандру — другой. Скандал все набирал обороты — крики отражались от купольных потолков. — Прекратите! — выдохнула и чертыхнулась я. Так меня не услышат. Грудь сдавило раскаленными обручами, выталкивая последние крупицы кислорода. Казалось, что ребра сейчас треснут и вонзятся в легкие от напора неведомой разрушительной силы, желающей меня сплюснуть. — Я хочу тебе помочь, Влад! — выкрикнул Ноэ, шагнув к нему ближе. Он тоже начинал злиться. Влад яростно оскалился, схватив друга за грудки и впечатав в стену. — Рискуя ею?! Да не сдалась мне такая помощь! — Ей ничего не угрожало! — Она знает условие?! — зарычал Влад прямо в лицо Ноэ. Тот растерянно замолчал, и в образовавшейся тишине я смогла вставить пару слов. — Это я, я начала! — сказала так громко, как только могла. Три пары глаз повернулись ко мне. Ноэ замотал головой, но я перевела взор на Влада. — Ноэ просто поддержал. Но это я. — Ты придумала прогуляться к темным? — саркастично бросил Влад, выпуская Ноэ из хватки. Теперь его гневный взгляд, мечущий убийственные молнии, был прикован ко мне. — Нет. Я выпытывала у Ноэ про… — меня скрутило, и я прижала ладонь к груди, пытаясь вдохнуть. — … про клеймо, — выдохнула едва слышно. Сандра придерживала меня, не давая упасть. Боль превышала все допустимые и терпимые пределы, и становилось очевидно, что дело не в перемещении. Жар и удушливый воздух норовили разодрать в клочья, а болевой шок гнался за ними, настигая рокочущими волнами. Влад приблизился за пару шагов, придирчиво осматривая меня с ног до головы. — Что с тобой? Тебя обидели? Кто-то тронул? — он осторожно взял меня за плечи, заглядывая в лицо. Злость в его взгляде уступила место беспокойству, и я с огромным трудом вдохнула тягучий, как зыбучие пески, воздух. — Нет, все в порядке, — прошептала, мутным взором смотря на него. И не различая. — Не ври, ты не в порядке, — он приподнял меня за подбородок, не теряя зрительного контакта. — Ноэ, что с ней?! — гаркнул Влад, и демон тут же приблизился. — Лайя, эй. Скажи, что чувствуешь? — испуганно посмотрев на меня, спросил он. — Просто… Нехорошо, — мотнула головой, понимая, что если Влад сейчас отпустит, ноги не смогут удержать меня в вертикальном положении. — Не знаю, — подняв ослабевшую дрожащую руку, ухватилась за плечо Влада, и свитер задрался, обнажая запястье. — Черт! — ругнулся Ноэ, отвернувшись и спрятав лицо в ладонях. Влад, опустив взгляд на мою кисть, тоже переменился в лице. — Ничто не угрожало, говоришь? — бросил он Ноэ, прижимая меня к груди одной рукой, а другой беря за предплечье, на котором красовалось темное пятно, и поднимая его повыше, разглядывая. — Кто схватил? — рыкнул он, принюхиваясь. — Ваалвериф, — тихо ответил Ноэ, возвращаясь к нам. — Какого ляда вас понесло туда? — уже не так злобно процедил он, садясь на пол и утягивая меня к себе на колени. — А где еще было узнать подробности твоего контракта? — раздраженно бросил Ноэ, выхаживая вокруг нас со скрещенными на груди руками. — А нечего вам вообще это знать, ничего там хорошего нет, — дрожащими пальцами Влад задрал мой свитер до локтя. — Это надо срочно снять. — Я понимаю! — пискнул Ноэ. — Вот же ублюдок, не нажрался монетой. — Что происходит? — склонилась к нам Сандра, заправив волосы за ухо. — Демон на ней запечатлелся и тянет энергию, — бросил Ноэ. — Как это вообще вышло? — проворчал Влад. — Он отказался отдавать монету мне, сказал, только ей вернет. — Оставили бы ее там, черт бы вас побрал! — рявкнул Влад, напряженно придерживая меня. — Еще чего, — подала голос я, сквозь мушки и звездочки пытаясь рассмотреть его и сжимая предмет спора в ладони. — Героиня. Нагеройствовала уже, лежи тихо теперь, — шикнул Влад. — Сандра, придется применять заученные навыки, — сказал Ноэ. — Ты одна здесь можешь убрать эту дрянь. — Как? — охнула она. — Мы такого не проходили! — Сейчас пройдем. Иди сюда, — скомандовал Ноэ, но из-за боли я не могла воспринимать, что они там говорят. Уткнулась носом в свитер Влада, смутно ощущая шеей его кожу. Рукава его закатаны до локтей, и я только сейчас медленно осознала, что Влад держит меня за предплечье без перчаток. Сандра над ухом начала что-то проговаривать, вместе с Ноэ проводить какие-то манипуляции. И скоро я почувствовала себя немного лучше. По крайней мере, смогла вдохнуть, и стала отступать адская боль в груди. — Влад, — шепнула, подняв на него взор. Он теперь поглаживал то место, где постепенно исчезало пятно, и, кажется, совсем не обращал внимания, что может это делать. Параллельно вычитывая Ноэ. — Как ты мог так поступить? Мало того, что подверг опасности, притащил в средоточие темных, так еще и позволил узнать условие. Она могла пострадать, только услышав его! — Влад, посмотри, все ведь обошлось, — лепетал Ноэ. Я повернула голову и уловила изумление на его лице. Он тоже заметил. — Влад, — снова позвала. — Лежи смирно, — он сурово посмотрел на меня. — И ты туда же. Я же просил. Почему ты никогда не слушаешь то, о чем я тебя прошу? — печально протянул он. — Всего лишь малость — не подвергать себя опасности. Такая малость, Лайя! — Влад! — Что? Я осторожно подняла дрожащую свободную руку, скользнув по его груди к шее, почувствовав, как он инстинктивно напрягся и прикрыл веки, стоило только кончиться горловине свитера. Я с трепетом ощутила кончиками пальцев его щетину, прогладив снизу вверх, до скулы. Он удивленно распахнул глаза, уставившись на меня. Прижав уже всю ладонь к его щеке, ощутила, как он едва заметно задрожал, все так же ошарашенно глядя, и только теперь перевел взгляд на свою руку, которая продолжала гладить мою. Осторожно опустив ее, боязливо прикоснулся к моей скуле, проведя большим пальцем. — Что ты сделал? — недоуменно посмотрел на Ноэ, перехватив мое запястье и поцеловав костяшки, зажмурившись. — Я… Я наложил иллюзию, — не менее изумлённо протянул тот, наблюдая за нами. — А она не сработала. Лайя сияла, как лампочка, поэтому я научил ее глушить свет. — Глушить? — переспросил с прищуром Влад. — Немного. Чтобы спрятать, — боязливо отодвинулся Ноэ. — Вот почему мне казалось, что душа покидает ее. Она сама это делала? — Да. Я просто подсказывал. — А обратно как? — уставился на него Влад, сжав мою ладонь. — Она же голодает без энергии. А здесь не может увидеть ее потоки. — После падения иллюзии ее увижу я и все исправлю. Или же свет сам высвободится, когда не будет преграды. — Серьезно? Ты заставил ее приглушить свет, даже не подумав, как вернуть все обратно? — нахмурился Влад, поглаживая мои предплечья. — У меня не было времени! Главное было спрятать ее! Влад шумно выдохнул, переведя взгляд на меня. Не отрываясь, провел по волосам, все так же мелко дрожа. — И когда падет твоя иллюзия? — Пару часов. Может, чуть меньше, — тише добавил Ноэ. — Влад, давай перенесем ее в замок. Не здесь же сидеть. Влад стрельнул в него глазами, вздохнув, и поднялся на ноги со мной на руках, будто я совсем ничего не весила. Я обвила его шею, уткнувшись носом в грудь, с удовольствием отмечая, какая приятная его кожа на ощупь. На удивление теплая и мягкая, а ладони немного шершавые. Все это — адская прогулка, страх и боль — стоили возможности хоть мимолетно, но коснуться его. Ноэ с Сандрой шли впереди и перед замком раскрыли двери, пропуская нас. — Ноэ, организуй чай, — бросил Влад через плечо. — Будет сделано, — тут же исчез демон, довольный возможностью скрыться от гнева Влада. Распахнув ногой дверь в мою комнату, Влад усадил меня на кровать, отойдя на пару шагов и скрестив руки на груди. Я уперлась в матрас, встряхнув головой. — Давай я тебе помогу, — присела рядом Сандра, отодвигая мне волосы с шеи. — Да. Да, помоги, — выдохнула, представляя, насколько я грязная. Дверь тут же хлопнула, и я вздрогнула — Влад вышел в коридор. Сандра засуетилась, помогая мне добраться до душа и переодеться. Так хотелось избавиться от удушливого запаха той стороны, казалось, что цепкие пальцы Ваалверифа и душный тягучий воздух осели пылью и намертво прилипли ко мне. Все еще чувствуя себя неважно, я то и дело опиралась о дверцу душевой, чтобы не упасть. Горячая вода стекала потоками по покрытой мурашками спине, ногам, по спутанным волосам. Я уткнулась лбом в холодный кафель, зажмурившись, и отогревалась, дыша свежестью и ароматом геля для душа. Пыталась осмыслить все, что услышала от архивариуса, но мозг отказывался служить мне — мысли путались. Единственное, что стучало в голове — мне нужен лемегетон. Чем бы он ни был. Иначе… Не хотелось даже думать, что я сделаю иначе. Но сделаю. Стук в дверь вернул в себя. — Лайя, ты там в порядке? — Да, Сандра. Сейчас выхожу, — крикнула, выключая воду и ежась от прохлады. Когда я оделась в просторное трикотажное платье и Сандра помогла мне вытереть волосы, голос в коридоре прервал тягучие размышления, подернутые волнением. — Чай приехал, — крикнул Ноэ, и подруга открыла ему дверь. Он вкатил на тележке чайник с чашками. — Девочки, как заказывали, — остановившись у кровати, Локид налил ароматный напиток и подал мне. — Спасибо, Ноэ, — шепнула, отпивая. — Не за что. Как ты? — Ничего, получше, — улыбнулась, прячась за чашкой. — Слабость, но несильная. — Ничего. Это пройдет, когда вернем все, как было, — улыбнулся он. — Да и скоро украденная энергия восполнится. Будешь завтра, как новенькая. — А где Влад? — спросила я настороженно. — Сидит в кабинете. Ничего, перепсихует. На тебя так точно долго злиться не сможет, а на меня… — пожал плечами Ноэ. — Ничего, он отходчивый, хоть порой и злобный. Все живы, и это главное. — Да, ты прав, — слабо улыбнулась ему. — Я пойду. Отдыхай пока, принцесса, — Ноэ вышел и прикрыл за собой дверь, послав мне воздушный поцелуй напоследок. — Сандра, можно попросить тебя? — повернулась к подруге, умоляюще глядя на нее. — Конечно. Что угодно, — присела она рядом. — Позови Влада. Я должна с ним поговорить. Но, боюсь, сама не доползу так далеко, — перекинув влажные волосы на одно плечо, подняла монету с тумбы, на которой оставила ее перед душем, и надела, сразу почувствовав себя спокойнее. — Ладно, я попробую, — хмыкнула Сандра. — Но не гарантирую, что смогу уговорить. На меня он тоже сердится. Когда Сандра вышла, я подтянула ноги на кровать, обняв их, и принялась ждать, понемногу отпивая чай. Услышав шаги в коридоре, сжалась в комок, готовясь к тому, что дверь скоро откроется. Стыд и вина заставляли чувствовать себя скверно. На пороге возник Влад, чернее тучи, закрыл дверь и скрестил руки на груди, буравя меня до невозможного суровым взглядом. На сегодня это, видимо, его излюбленный жест. Не могу его винить. — Влад, — начала я, не зная, что и говорить. — Прости. Я просто… — он смотрел на меня, не пытаясь ничего сказать или перебить, чуть приподняв бровь. Мне казалось, что его каменное лицо ничего не выражает. — Я хотела помочь. И до сих пор хочу. Да, я не сказала тебе о своих планах, и знаю, прекрасно знаю, как ты относишься ко лжи. Но я просто хотела помочь. Раз ты сам не мог рассказать всего, мне пришлось выяснять самостоятельно, — выдохнув, снова посмотрела на него, спустив ноги с кровати. — Ну и как? Выяснила? — бросил он, не шевелясь. — Да. Возможно, — уклончиво ответила, отведя взор. — Скажи, кто натолкнул тебя на эту мысль? — спросил он, дернув щекой, наконец выказав какую-то раздраженную эмоцию. — Габи, — сказала я, вжав голову в плечи. — Кто это? — нахмурился Влад. Посмотрев на него, я глубоко вдохнула. И посмеялась бы с выражения истового замешательства на его лице, но не стану. Не к месту сейчас. Да и самой совсем невесело. — Это сосед Илинки. Мальчик странный. Когда мы были у нее в гостях, он говорил про сорок четыре и черную собаку. Потом я увидела твое клеймо и сначала не придала значения. А когда похитили маму и Милли, и Лео рассказал про Тетру… Он упомянул что-то там про гравитацию через каждые сорок четыре ярда, и я вспомнила. У меня была энциклопедия Милли, и я там прочла про собаку, а потом вспомнила про клеймо, и… — выдохлась, переведя дыхание и зажав пальцами переносицу. Активно жестикулировать и пытаться вспомнить все свои умозаключения оказалось затруднительно. Только набрала полные легкие, чтобы продолжить, как Влад перебил, подняв ладонь. — Так, тише, я и половины твоих причинно-следственных связей не понял, — он шагнул ближе, и я вскочила на ноги, держась за тумбу. — И с этим ворохом разрозненной информации ты пошла к Ноэ? — приподнял он бровь. — Нет, к Ноэ я пошла только узнать о клейме, — вдохнула поглубже, глядя на Влада исподлобья. — Есть еще логические цепочки, подобные этой? — Полно, — призналась, закусив губу. — Лайя, тебе бы в детективы, — хмыкнул он, и я позволила себе расслабиться, поняв, что атмосфера достаточно разряжена. — Хотя чему я удивляюсь, — добавил он отрешенно. — Я не могу ничего не делать, когда мне так хочется… — Чего? — тише спросил Влад, медленно приближаясь. — Помочь тебе, — подняла глаза, глядя в упор. — Быть с тобой, — тише добавила, склонив голову на бок. — Тебя… Влад подошел уже вплотную, окутывая меня магнетической аурой и ароматом, мне пришлось задрать голову, чтобы не терять его глаз. Купаться в этом океане, пусть сейчас он буйный и ветреный. Влад обнял меня, подняв ладонь и бережно коснувшись моей щеки. Я зажмурилась, выдохнув. Как же приятно ощущать его касания. Таких теплых, чуть шершавых, долгожданных рук. — Я не для того продал душу дьяволу, чтобы ты теперь так бездарно разбрасывалась своей жизнью и безопасностью, — вкрадчивым шепотом сказал он, склонившись к моему лицу. — Влад… — Тише. Я боюсь, что ты пострадаешь. Боюсь, что возьмешь в голову то, чего не следует. Ты ведь задумалась о том, чтобы выполнить условие контракта? — он носом провел по моей щеке, заставляя колени задрожать. Я вцепилась в его плечи, тяжело дыша, закрыв глаза. И молчала. Потому что да, конечно, задумалась. — Вот поэтому я и не хотел, чтобы ты знала, — горячее дыхание на моих губах сломило ненужный самоконтроль, и я подалась вперед, целуя Влада и прерывая поток слов. Он ответил мгновенно, прижав меня к себе и оторвав от пола. Я обвила ногами его талию, крепко обнимая за шею и скользя языком по верхней кромке его зубов. Как же давно я мечтала об этом. — Подожди, — отстранилась, обхватив его лицо ладонями и проведя указательным пальцем по нижней губе. — Тебе не больно? — Нет, — он снова приник ко мне с коротким поцелуем. — Немного покалывает, но совсем не болезненно, — шепнул он, зарываясь в моих волосах и прижимая за затылок к себе. Вот, как заставить мой свет не подавлять его тьму. Просто выключить, спрятать, приглушить. Как просто и сложно одновременно. Но ведь возможно. Вмиг сбившееся дыхание Влада обдавало жаром, и казалось, что с неистовым грохотом его сердце стремится к моему сквозь ребра. Я гладила его по скулам, опускаясь до шеи и этого дурацкого свитера. Спасибо, хоть без пальто. Влад сел на кровать со мной на руках, и я ухватила эту ненавистную одежду за края, стягивая через голову. Прильнула к его горячей груди, скользя пальцами по мускулистой спине, ощущая, как его кожа покрывается мурашками и перекатываются под ней мышцы. — Лайя, — простонал он, целуя мою шею и сжимая ткань платья на бедрах. Я обняла его, млея от ласки. Юбка ползла выше по ногам, Влад поддел ее большими пальцами, и я чувствовала их жар на коже, подбирающийся уже к ягодицам. Приподнявшись, позволила задрать платье окончательно, и теперь его ладони гладили мои спину и талию. Учащенное дыхание и сердцебиение сплетались в единую мелодию, и я уплывала на волнах удовольствия от одних только ласк. Таких долгожданных. Боюсь представить, каково ему… Трепет от того, что его руки стремились по ребрам выше, задевая грудь, вышиб воздух из легких, и я приникла к губам Влада, судорожно застонав, вцепившись в его плечи. Сильные, теплые, не прикрытые никакими клятыми преградами. Как же приятно его целовать, трогать, гладить и слышать, как он отзывается на мои действия утробным рычанием и хриплыми стонами сквозь поцелуи. Низ живота болезненно сводило судорогой, между ног стало так мокро, что казалось, я могу кончить прямо так. От одних касаний, запаха, ощущения его кожи и звуков манящего голоса. Нетерпеливо заерзав на бедрах Влада, отчего он зашипел мне в рот, я отстранилась и скинула платье, почувствовав прикосновение холодных мокрых волос к спине. Невообразимый контраст с жаром тела. Прикусив его за губу, ощутила, как сжались пальцы на моей талии. Влад притянул меня к себе, покрывая влажными поцелуями плечи и ключицы, и рывком опрокинул на кровать, упираясь пахом в мое бедро. Как же я хочу тебя, любимый. Но сил и рассудка не хватало, чтобы вымолвить это вслух, связно и разборчиво. А потому я лишь выгибалась кошкой, ища соприкосновение с ним. Влад шарил горячей сухой ладонью, скользил ею по мне, сминая кожу, впиваясь в талию, доходя до груди. Нежно сжал полушарие, пропуская окаменевший и чертовски чувствительный сосок между пальцев, тихо рыча мне на ухо, и тут же проводя языком вдоль шеи. Я словно оголенный провод. Каждое касание, поцелуй, звук и запах заставляли искрить вольтовой дугой, извиваться под напором высокого напряжения. Опасных электрических разрядов без изоляции. С губ сорвался хриплый стон. Я металась под ним, изнемогая от сумасшедшего, совершенно невыносимого желания. Гладила его спину и предплечья, чувствуя под подушечками каждую мышцу, вену и волосок, прощупывая, изучая. Влюбляясь в эти детали, из которых состоял Влад. К которым раньше не могла прикоснуться. Которые хочу исследовать — все до одной — и запомнить, навсегда отпечатать на своих ладонях. Провела по напряженному упругому животу, пока он выцеловывал мои ключицы и руки, и схватилась за пряжку ремня. Не могу больше. Не выдержу. Не выживу. Влад дернулся, когда я слишком резко потянула застежку на себя, и поднял на меня затуманенный сизый взгляд. Это буйное море норовило поглотить целиком. Шторм, бушующий в его взоре, теперь не яростный и беспощадный, а обещающий. Долгожданный. И только мой. Не говоря ни слова, не прерывая зрительного контакта, Влад сбросил дурацкие брюки, навис надо мной и бережно коснулся взмокшего белья, чуть надавливая и поглаживая. Озноб прокатился, подобно цунами, я хотела видеть его, но веки коварно опустились. Смогла лишь промычать что-то неразборчивое, цепляясь за шею Влада, как за спасительную опору. Он поддел ткань, на сей раз поднырнув под нее ладонью, и я ощутила, как два его пальца погрузились в меня, утопая во влаге и запуская цепочки микровзрывов каждым движением. Влад склонился, целуя мучительно медленно и глубоко, продолжая свою ласку, то выписывая немыслимые узоры вокруг клитора, то проникая внутрь. Я двинула бедрами ему навстречу, желая ощутить больше, сильнее, глубже. Сходя с ума от каждого толчка. Сплетаясь с ним языками, запустила пятерню Владу в волосы, сжимая, а второй заскользила по могучей груди, по животу, ниже, сквозь ткань боксеров касаясь члена. Влад вздрогнул и оторвался от меня, глухо простонав, и я снова окунулась в океан его сизого взгляда. Сомкнула ладонь, наблюдая за реакцией, и провела по всей длине. Так хотелось чувствовать его. Но стоило нетерпеливо поддеть резинку трусов, Влад остановил меня, схватив за кисть и врезавшись губами в мой рот. Резко сбросил с нас оставшуюся одежду, не прекращая жадных поцелуев, и прижался членом к промежности, заставив задрожать в предвкушении. Пару раз проведя головкой по половым губам, размазывая смазку, Влад судорожно выдохнул и рывком вошел на всю длину. — Боже, да… — застонала я, уткнувшись лбом в его плечо. Ни в одном языке мира не нашлось бы правильных слов, чтобы описать это потрясающее чувство, граничащее между истовым блаженством и опьяняющим сумасшествием. Влад тяжело дышал, стиснув простыни подо мной, на пробу двинулся еще раз, замерев глубоко внутри и мелко дрожа. Мне казалось, что температура окружающей среды резко подскочила до невозможных показателей. Жадно ловя ртом воздух, чувствуя его в себе, сжимая непроизвольно мышцы и испытывая спазмы, обещающие скорый оргазм, я зависла где-то между мирами, хватаясь за то единственное, что реально для меня. За Влада. Он нежно провел по моей щеке, выпустил из плена закушенную мной до боли губу и приник с поцелуем, одновременно качнувшись. Тело не слушалось. Так невообразимо хорошо мне никогда еще не было. Я таяла от каждого толчка, каждого поцелуя, каждого касания. Таяла и горела, воспламеняясь. Только для него. Ради него. Благодаря ему. — Родная, — выдохнул он горячим шепотом, медленно двигаясь во мне. — Как же я соскучился… Я цеплялась за него, умирая и воскресая с каждой фрикцией. Чувствуя его всего, изнемогая от того, как восхитительно проскальзывает член, то погружаясь до упора, выжимая воздух из груди, то почти полностью выходя, оставляя щемящую пустоту. Наконец-то. Потянула Влада на себя, желая быть еще ближе, роднее и теснее. Потрясающая наполненность отзывалась безумным напряжением и легкой тянущей болью, когда Влад особенно глубоко входил в меня, замирая. Нет, мы не занимались сексом. Даже не любовью. Мы собирались заново по частям, по крупицам. Словно бы нас разделили когда-то очень давно, и, наконец, две половинки магнита с разной полярностью нашли друг друга и могут соединиться во что-то цельное и единственно правильное. Влад, сипло рыча, уперся своим лбом в мой, закрыв глаза. Я видела, как трепещут его густые ресницы, осязала, что дыхание Влада такое же рваное, как и мое, а сердца колотятся в унисон. Уверена, он испытывал то же, что и я. Наращивая темп, лаская остро отзывчивую меня, задевая своей грудью мои до одури возбужденные соски, прижимаясь с каждым движением, Влад терялся. Я видела, что он не здесь, а где-то там, со мной, в другой реальности. Где нет ничего, кроме нас. Никаких кошмара, разлуки, боли и горя. Только всепоглощающая любовь. Сжав до боли и судорог пальцы на ягодицах Влада, промычала что-то нечленораздельное, кусая губы, подталкивая сильнее. Вдыхая такой любимый и родной аромат его тела. Словно я всегда его знала наизусть, но отчего-то забыла. А сейчас невыносимой взрывной волной память вернулась рецепторам, даруя блаженное облегчение. Я знаю его. Люблю его. Помню его касания и ласки. И то, что ему нравится. Самими кончиками пальцев, чуть царапая ногтями, прорисовала витиеватый узор на спине Влада, ведя рисунок к основанию шеи. Стоило нежно прочертить линии там, у кромки взлохмаченных сейчас волос, как он вздрогнул, вколачиваясь резче, еще сильнее сбивая наше одно на двоих дыхание. Ослабевшие руки дрожали от напряжения, но я не желала отпускать ни на секунду. Казалось, отчаяние и смерть настигнут меня, стоит только высвободиться. Проведя по взмокшим плечам Влада, обхватила такое любимое лицо ладонями. Он открыл глаза — в потемневшей синеве сверкали молнии. Я хотела видеть их, ощущать электрические разряды, одновременно уничтожающие меня и собирающие воедино. Оживляющие, подобно дефибриллятору. Потянулась к его губам, опаляемая жарким родным дыханием. Влад прижался бедрами к моей промежности, дрожа от напряжения, и перенес вес тела на локоть, погладив меня по щеке, смахивая прилипшие пряди. Я забыла, как дышать, изнемогая под ним, впитывая до малейшей капли эти ощущения. Единство. Наполненность. Любовь. — Свет мой, — шептал он, нежно и влажно целуя, совсем невесомо проводя пальцами по моей скуле, — люблю тебя. Люблю. Невыносимо. Прекрасно. — Влад, — запустив пятерню в его взмокшие волосы, сжала их, фокусируясь на этом взоре. Преданном, нежном, родном. Притянула для поцелуя, подавшись бедрами навстречу, возобновляя движение. Влад взял меня за руку, переплетя пальцы. Скользнул по простыням сцепленными в замок ладонями, плавно скользя во мне. Как же восхитительно чувствовать его. Осязать, как он любит меня, отдаваясь без остатка, и столько же беря взамен, не меньше. — Люблю, — выдохнула, даже не задумавшись, не осознав, что сказала. Но это — единственное слово, которое должно было сейчас прозвучать, в промежутке между осипшими обоюдными стонами и влажными шлепками. — Девочка моя, — Влад поцеловал меня жадно и требовательно, хозяйничая языком во рту. — Моя, — выдохнул, повторившись, оторвавшись на миг, скрестив с моим свой полыхающий взор. — Твоя, — снова ни единой мысли в голове, нужные слова сами слетают с языка. — Только твоя, — сама двинулась на встречу, сорвав гортанный рык с его горячих губ. Накрыла их своими, собирая и впитывая все произносимые им звуки и полутона, поглощая их. Насыщаясь ими. Навязчивая пульсация в паху и острая, сладкая судорога внизу живота заставили дрожь бесконтрольно завладеть моим телом. Мышцы сжались кольцом вокруг члена, даруя еще большее блаженство, и я напряглась, вытянувшись, как струна. Влад ускорился, ощутив перемену, вбиваясь в меня резче и остервенелее. — Да, родной, пожалуйста, еще! — сорвалась скулящая просьба с моих зацелованных губ, и Влад с полной отдачей выполнял ее, не сбавляя ритма. Тетива оборвалась, приводя в движение стрелу невыносимого наслаждения и разрядки, пронзившую пах, живот, и следом — все тело, разносясь на микроны в мозгу. Я не слышала себя, прильнув к плечу Влада и закусив его, глуша вскрики. Он держал меня, покрывая мелкими поцелуями шею, не прекращая движения, удерживая заданный темп. Стоило последней петарде напряженного изнеможения взорваться, утаскивая за собой остатки моих сил и рассудка, Влад врезался в меня со стоном, добив тягучим удовольствием. Он изливался в меня, я чувствовала, как подрагивает член, как судорога прокатывается по мокрому и любимому телу. Как мое собственное вторит ему, испытывая не меньшую негу. Совершенно плевать на то, что мы без защиты. Этот акт любви и созидания должен был закончиться только так. Влад рухнул на меня, потеряв опору и дыша в ухо. Через мгновение спохватился, чуть перекатившись на один локоть, но все еще не разрывая единения, и приник к коже за ухом, оставляя там горячие поцелуи. И дальше, по шее, щеке, пока не добрался до губ. Я в ответ захватила его язык в плен, перетягивая на себя инициативу, лаская его, заставляя дрожь прокатываться по нашим изнеженным телам с новой силой. Влад первым разорвал поцелуй, падая набок и притягивая к себе, не прекращая блуждать ладонями по мне. — Прости, мне не стоило… — Все в порядке. Я на таблетках, — с трудом собрала ошметки сил, чтобы ответить. Я вдыхала его запах, слабыми пальцами скользя по ребрам, изучая каждую черточку, до этого момента сокрытую от меня. — Как ты, родная? — он чуть приподнял голову, обеспокоенно заглядывая мне в лицо. — Просто великолепно, — слабо улыбнулась, чмокнув его грудь. Энергетическое голодание давало о себе знать, но это так мало меня беспокоило. Ведь я в объятиях Влада. Полностью его, без остатка. Как и он… мой. Влад нежно поцеловал меня, пригладив растрепавшиеся волосы. — Ты знаешь, о чем я, — бархатно прошептал он на ухо. — Я счастлива, Влад, и плевать мне на приглушенный свет, — ныряя в штиль его взора, ответила на поцелуй и прильнула ближе, обвив его спину. Я и не заметила, как провалилась в дрему под нежные ласки, уткнувшись носом в его до сих пор влажное плечо. Влад что-то нашептывал, покрывая невесомыми поцелуями все, до чего мог дотянуться, но меня одолел сон, как только я удобно уложила голову на груди и стиснула любимого в объятиях. Время замерло для нас. Только часы продолжали идти, но меня это не волновало. Эдирне. Османская империя. 1448 год. Проснувшись, Лале открыла глаза и не поняла, где находится. Осмотревшись и ощутив боль в шее, приподнялась на подушках и увидела рядом с постелью, в кресле, Шахи-хатун. Та спала полулежа, уронив голову на грудь. — Шахи, — позвала Лале, закашлявшись. Няня вскочила и, увидев воспитанницу в сознании, просияла. — Госпожа, неужто в себя пришли, радость-то какая! — Шахи, пить хочу, — прошептала Лале, кривясь и хватаясь за горло. — Конечно, девочка моя, конечно, — засуетилась няня, наполняя кубок чем-то из кувшина. — Вот, пейте, это лекарство. Лале выпила залпом, облегченно выдохнув, и протянула Шахи, взмахнув. — Еще. — Ой, радость какая, радость! — просияла та, наполняя кубок заново. Напившись и попросив няню поднять подушки, Лале села, облокотившись, и осмотрелась. — Что случилось, Шахи? — тихо спросила она. — Ох, госпожа. Чего только не случилось, — покачала головой няня. — Вас кто-то пытался отравить, вы страшно болели. Больше недели в себя не приходили, все бредили. Мы вас с таким трудом отпаивали, — Шахи коснулась лба Лале и пригладила спутавшиеся волосы ласковым движением. — Уж и не надеялись, что в себя придете. Звон и шум в голове. Словно выкачали все мысли и чувства, одновременно скрутив легкие в тугой узел. Лале смотрела невидящим взглядом на няню, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Которую, к тому же, не прекращая бьют по головой об землю, не давая опомниться. — Как же так? — только и выдавила она, не веря. — Мы сами в ужасе. Падишах впал в ярость, велел перевернуть весь дворец, проверить все запасы еды и воды. Ох, что творилось… — Нашли что-то? — сипло спросила Лале, скривившись. Шахи без слов налила ей еще попить и протянула кубок. — Много чего нашли. Отравлены были ваши гребни и кое-какие украшения. Ночные сорочки. Служанок, что это делали, быстро нашли и бросили в темницу. — Но почему? — обронила Лале. — Что я им сделала? — прижав ладонь к груди, всхлипнула она. Осознание никак не хотело накрывать своим покровом, и Лале все больше дрожала, хмуря брови и с усилием фокусируясь покрасневшими и запавшими глазами на няне. — Ничего, дорогая. Вы ничего не сделали. Девушки признались, что их заставили. В гареме был целый заговор против вас, и кто в его главе — так и осталось тайной. Отдавала приказы и угрожала служанкам Халиме, ее быстро нашли по горячим следам. Да только вот она внезапно умерла. От того же яда, каким травили и вас, госпожа. Страх и паника все сильнее завладевали Лале, и ее начало колотить до такой степени, что зубы застучали друг о друга. Она обняла себя, подавляя всхлип, и нахмурилась, сдерживая предательские слезы. Мир вдруг рухнул, крошась на мелкие фрагменты, и наивность маленькой Лале, чистой и светлой, доверяющей окружающим, сыграла с ней злую шутку, больно ударяя под ребра. Она никогда не думала, что такое возможно. Что подобное вообще может произойти здесь, в Эдирне, с кем-угодно. Не то, что с ней. — Тише, золотая, тише. Все уже прошло, — Шахи села на край постели, раскрывая ей объятия. Лале благодарно уткнулась в руки няни, дрожа всем телом. — Тише, все теперь будет хорошо. — За что, Шахи? Чем я ей не угодила? — Халиме змея, госпожа. Она и матушку вашу свела в могилу, и вас пыталась. Злая завистливая гадюка. Травила вас и распускала слухи, что то проклятье ваше сбывается. — Но почему? — Лале подняла на няню глаза, полные невыплаканных слез. Они отказывались течь, только душили и все сжимали грудную клетку. — Все дело во Владе, дорогая, — сочувственно проговорила Шахи, гладя Лале по голове. — Им невыносимо от того, что вы выходите за чужеземца. За это же ненавидели и Айше, маму вашу. — Какое им дело, за кого я выхожу? — бросила Лале, резко садясь. Качнулась от головокружения, махнув головой, и схватилась за тумбу у изголовья. — Не должно им быть дела. Но многие не терпят неверных, милая. Лале утерла одинокую слезу, все же скатившуюся по щеке, злясь на тех, кто чуть не погубил ее, и коснулась шеи, ища цепочку. Не обнаружив ее, в панике начала шарить по рубашке. — Шахи, где моя монета? — Тише, не нервничайте, у меня она, — Шахи выудила из-за пазухи подвеску и сверток с письмами. — Все здесь, у сердца носила, ждала вашего пробуждения, госпожа. Лале благодарно улыбнулась, принимая самое ценное, что у нее было, из рук няни. — Спасибо, Шахи. Большое спасибо, — прошептала она, целуя письма, зажмурившись. Быстро повесила кулон на шею, пряча валашского дракона под одежду. — Спасибо. — Не за что, госпожа. Это все, о чем вы в бреду просили. Письма свои, — усмехнулась Шахи, поднимаясь с постели. — Шахи, но выходит, раз Халиме убита, то отравитель так и не найден? Она тоже только выполняла поручения... — задумчиво переспросила Лале, теребя цепочку. Боль и ломота в теле вкупе с головокружением не позволяли связно мыслить. Но Лале все пыталась, призывая все самообладание. — Выходит, что так, — согласилась няня. — Но не думаю, что после такого шума он предпримет еще одну попытку. И охрану усилили в три раза, Аслан-бей вон не сдает пост у ваших покоев, напросившись в стражу. И к тому же, — сказала Шахи, — есть еще кое-что. — Что? — спохватилась Лале. Она непонимающе нахмурилась, так и держа в слабых пальцах связку конвертов. — Я написала письмо Владу, госпожа. Не могла смотреть, как вы таете. Пусть заберет вас из этого змеиного гнезда скорее. — Шахи! — воскликнула Лале. Слабая улыбка тронула ее губы. — А дядя знает? — Я у падишаха совета не спрашивала, — поджала губы Шахи. Лале исполнилась благодарностью и доверием к няне, ведь та рисковала, посылая за Владом. Дядя может не оценить такого жеста без его разрешения. — Спасибо, — улыбнулась Лале, прижимая к груди письма. — Спасибо, милая моя Шахи. — Не за что, девочка. Нечего вам здесь делать, — качнула головой Шахи, поджав губы. — Неужто Влад скоро приедет? — Скоро, дорогая. Скоро. Мчит ваш ненаглядный на всех парах. Как бы только не схлопотал от повелителя за своеволие, — закачала головой Шахи. Закусив губу, Лале все же улыбнулась, сжав в ладони монету. Казалось, что она до сих пор хранит тепло Влада и поддерживает его. — Это хорошая новость, — выдохнула она облегченно. — Очень хорошая. Спасибо, Шахи, — посмотрев с искренней благодарностью на няню, Лале чуть не расплакалась. От радости слезы охотнее наполняли глаза, чем от ужаса. — Не за что, дорогая, — улыбнулась та. — Да, эта новость хорошая, — странно протянула Шахи, отходя к окну. — Что, есть еще одна? Не такая хорошая? — насторожилась Лале. — Есть. — Еще хуже, чем то, что меня кто-то пытался убить? — нахмурилась недоуменно Лале. — Скажите, госпожа, — начала Шахи, сжав руки. — Вы ничего не хотите мне сказать? Лале непонимающе уставилась на няню. — Нет. Не понимаю, о чем ты, Шахи. Что я должна тебе сказать? Шахи-хатун напряглась. Вытянувшись струной, она набрала полные легкие воздуха, но снова шумно выдохнула, отводя взгляд. — Ничего, госпожа. То я что-то себе придумала, наверное. — Да говори же, не томи! — бросила Лале, снова хватаясь за горящее горло. Шахи подала ей питье и печально улыбнулась. — Ничего, госпожа. Не волнуйтесь. То все мой дурной сон. Аслан-бей хотел с вами повидаться. Позову его, пожалуй, — она спешно покинула покои, оставив Лале в недоумении.