NF — Paralyzed
Луч прожектора ослепил, как только я вышла за порог часовни, и с этого момента все слилось в сплошное белое пятно холодного искусственного света, из которого время от времени всплывали лица и хлесткие фразы агентов. — Руки за спину! В машину! Фары машин, гул двигателей, щелчки наручников. Настольные лампы в допросной, фонари в лабораториях, где измеряли поля и колебания энергий. — Имя, фамилия, род деятельности… Треск проводов и писк приборов. Шорох бумаг, щелканье ручек, телефонные трели, скрип дверей. Однообразные вопросы, повторяющиеся в каждой комнате, чужие безразличные сосредоточенные лица. — Чем вы были заняты в ночь на тринадцатое ноября? Каким образом вы заключили демона в сосуд? Почему не явились по запросу? Как к этому причастен Влад Дракулешти? Вопросы, вопросы… Неиссякаемые, повторяющиеся, звучащие разными, но одинаково бесцветными голосами. Все они едва задевали мой остывший разум, затопленный ледяным ливнем недавних событий. Никакой реакции. Отрешенное принятие, кивки, ответы, молчание. Тугой ком за ребрами все скручивался, заражая потусторонним холодом все внутренности, медленно подбираясь к сердцу. Так плевать на все. Я просто делала то, что от меня требовали. Машинально и безразлично. Даже усталость не ощущалась. Полная пустота, как бы парадоксально это ни звучало. Как пустота может быть полной?.. Оказывается, может. Когда она охватывает все, внутри и снаружи, отрезая от собственных чувств и окружающих раздражителей, — это единственное, что ощущается с поглощающей полнотой. — Куда исчез Юстин Райт? Вопрос, что заставлял вздрагивать, выталкивал из отрешенного оцепенения. Он повторялся и повторялся. В каждом кабинете, из каждого рта, из каждой бумаги. — Куда исчез Юстин Райт? Снова. И снова. И снова. Корку изо льда пробивала эта раскаленная спица, активирующаяся именем Миши. Юстин Райт. — Я не знаю. Вновь и вновь один и тот же ответ. Я не стану говорить правду. А самого важного я действительно не знаю… Хотела бы знать, почему мой сын умер. По какой насмешке коварной судьбы, Доли или Недоли, ему пришлось прожить столь долго только для того, чтобы я снова его потеряла. Зачем ему пришлось исправлять наши ошибки? Зачем?.. Один. Столько лет. Веков. Брел наощупь, разбираясь с тем, что оставила я и во что превратился Влад. Когда все пошло под откос? В какой именно момент? Когда наша маленькая счастливая семья обрекла друг друга на вечные муки? Я — Влада, Влад — Мишу, Миша — сам себя… Почему так вышло?.. Что я за мать такая, что смогла дать ребенку только бесконечную боль и вековые страдания?.. — Куда исчез Юстин Райт? — Я не знаю, — собственный голос звучал глухо и безжизненно. Они спрашивали это вновь и вновь, будто знали, на что давить, чтобы сделать больнее. Слепящий мертвый свет резал глаза. Но мне было плевать. Такое ощущение, что нет здесь меня на самом деле. Что все это — игра больного воображения. Не взаправду. Понарошку. Во сне. В очень плохом ночном кошмаре, повторяющим одно и то же по кругу, чтобы свести меня, наконец, с ума. — Юстин Райт. Что с ним случилось? Молчание. Кивок. Не могла больше повторять. — Он подозревается в убийстве Барона Шотета и в пособничестве темным силам. Вы знаете об этом? — Нет. — Он контактировал с сектой, желавшей вашей смерти. Вы были в курсе? — Нет. Они оскверняли его имя, вешали на него всех собак. Но даже не знали, как его зовут на самом деле. Мне нечего сказать на это. — Что вы знаете о мистере Ратвене? Подняла взгляд, встретившись с безразличными глазами очередного вопрошателя. Мужчина приподнял бровь, изучая меня. — Что он исчез. — И только? Как же я устала от этих дурацких бестолковых вопросов… Кивнула, вновь уставившись сквозь сизую дымку, застлавшую сознание, в столешницу. — Ратвен — глава секты, совершившей на вас нападение. Они поклонялись Ваалу, которого вы сдали на хранение в архив. Я слушала, едва воспринимая информацию. Мешал гул в ушах. — Вы меня слышите? — Прекрасно слышу, — подняв глаза, медленно ответила я. — Но, если честно, мне глубоко безразличны этот человек и его планы. — Зря, ведь он хотел вас принести в жертву. Вместе со своими приспешниками. — Хорошо, что у него не вышло. — Их задержала полиция штата в Черном замке, там они скрывались все это время. — Отлично, — пожав плечами, я отвела взор. — И Юстин Райт тесно с ними контактировал. — Я ничего не знаю об этом. — Вы не боитесь, что он вернется, чтобы закончить начатое? Быть может, он такой же больной фанатик, как и Ратвен. Дело в вашей же безопасности. Вам лучше сказать все, что знаете. — Я и так сказала все, что знаю. И нет, не боюсь. — Почему же? — Некому жертву приносить. Ваал у вас. И Юстин… Помогал мне. Горло с новой силой сдавили тиски. Не могу о нем говорить. — Он мог втираться к вам в доверие, чтобы… — Ну так ищите его! — нервно выдохнула я, выпрямившись на стуле. Но вспышка раздражения потухла так же быстро, как и зажглась в воспаленном мозгу, и я вновь осела, уставившись в пол. — Хватит задавать мне вопросы, на которые у меня нет ответов, — склонив голову набок, бесцветно добавила я. Я могла бы сказать правду. Но тогда пришлось бы объяснять все. А этого я не хотела. Почему-то была уверена, что друзья поступят так же. Агенты спецслужб не поверили бы на слово, что он умер. Умер… Сердце сжалось от этой промелькнувшей мысли. Словно клинок вогнали в грудь. Нет тела — нет дела. А рассказать, что он испарился и отправился на новый круг реинкарнации, потому что был не обычным человеком… Пришлось бы объяснять и все остальное. А это уже лишнее. Лишнее… И я не могу о нем говорить. Просто не могу. Снова вспышки. Лампы, писк, треск, голоса. И полное отсутствие эмоций. Смена одной серой комнаты на другую. Мельтешение безразличных лиц. Я не знала, где Влад и что с ним. Но не могла думать об этом. Не видела Сандру и Лео с тех пор, как меня усадили в машину. Но не в состоянии волноваться. Не могла ничего. Только кивать, односложно отвечать и волочить ноги, переходя из кабинета в кабинет. Попутно теребила монету на цепочке, как связь с действительностью. Это немного успокаивало. Оказавшись в неизвестно каком по счету однообразном помещении с гудящим кондиционером, я опустилась на предложенный жесткий скрипучий стул. Словно издалека, как сквозь толщу воды, доносились шум и шорох окружающего мира. Холодный воздух дул в спину, слишком яркая люминесцентная лампа ослепляла, серые стены давили. Звон в голове все усиливался, отдаваясь тупой болью в висках. Мужчина, который проводил меня сюда, сел напротив, подавшись чуть вперед. Он смотрел на меня долго, прежде чем заговорить. — Вы обязаны подписать соглашение о неразглашении, иначе вам светит немалый срок, — протягивая мне какую-то бумагу, бросил он. — Вы меня слышите? — добавил агент, взмахнув документом у самого моего носа. — Да, — я слабо кивнула в ответ. Смотрела в одну точку, не испытывая ни радости, ни облегчения. Ни-че-го. — Не хотите что-то сказать напоследок? — после того, как я ватными дрожащими пальцами взяла ручку и оставила подпись, безликий вопрос приобрел какие-то оттенки эмоций. Я подняла глаза, взглянув на мужчину напротив. Отрицательно мотнула головой. Я вообще ничего не хочу. Не то, что говорить. — Ваши мать и сестра уже на пути домой, — сказал он, откидываясь на спинку стула и скрещивая на груди руки. — Хорошо, — тихо произнесла я. Что еще я должна ему сказать? Благодарить, что их, ни в чем не виновных, столько времени держали здесь? — Ваши друзья тоже могут быть свободны. — Хорошо. — Вы в порядке? — тон изменился. Совсем немного. Я посмотрела на него, сощурившись. Во взгляде говорящего плескался только отрешенный интерес. — А вам есть до этого дело? — глухо спросила я, вглядываясь в эти чужие глаза. — Никакого, — пожал он плечами. Серая сталь в насмешливом взоре вновь утратила оттенки эмоций. — Не спрашивайте о том, что вас не интересует. Я могу идти? — Да. Можете быть свободны. Пока. Я встала, скрипнув ножками стула по бетонному полу. Звук отдался гулом в ушах. Вышла в коридор на нетвердых ногах и ухватилась за дверь, чтобы не упасть. Я вдруг поняла, насколько сильно устала. Слабость разлилась по телу холодящим свинцом, делая конечности тяжелыми, словно руки и ноги не мои вовсе. Захотелось просто свернуться калачиком у ближайшей стены, спрятать голову в колени и уснуть. Не слышать и не видеть ничего. Но пара охранников, вставших по обе стороны от меня, отрезали от такой манящей возможности. Мы петляли по коридорам, пока впереди не замаячила табличка над дверью со светящейся зловещим красным цветом надписью «Выход».Izzamuzzic and Asenssia — Calm me down
Я не понимала, сколько времени провела там. Реальность дохнýла внезапно с прорывом холодного ветра, забравшегося под грязное платье, когда я покинула бетонные стены подземной базы. Громкий писк возвестил о том, что дверь захлопнулась, заставив меня вздрогнуть. Я осталась стоять посреди пустынного двора под лучом прожектора, слушая треск высоковольтных проводов по периметру забора. На контрасте с состоянием внутри этих стен теперь все казалось раздражающе громким. Даже воспоминания. Запустив пальцы в волосы, я шумно выдохнула, закрыв глаза. Пустота внутри болезненно пульсировала, и я сглотнула, пытаясь справиться с ней. Да только ничего не выходило. Собственное сиплое дыхание грохотом вонзалось в воспаленное сознание. Больно. Повторный мертвый электрический сигнал напугал, и я мелко задрожала. Хоть он и возвестил о том, что кто-то еще оказался снаружи, в этом холодном ночном сумраке. На плечах сжались мужские пальцы, и я обернулась, встречаясь взглядом с глубокой синевой любимых глаз. В них нет пустоты. Только бездонные печаль и тоска. И они парализовали, наполняя меня схожими чувствами. — Как ты, родная? — тихо спросил Влад, и от звука его голоса стало немного легче. Тугой ком у горла смягчился, позволяя дышать ровнее. Но и слезы навернулись на глаза, норовя пролиться и выпустить напряжение наружу. Ответить я так и не смогла. Лишь кивнула с неразборчивым «угу» и приникла к его широкой теплой груди, вслушиваясь в стук сердца. Влад — это все, что у меня осталось. Все, что ощущалось так остро и близко. Пропасть в шесть сотен лет схлопнулась, позволив, наконец, подойти и прикоснуться. Влад рядом, живой. За это я благодарна. Хоть это ни капли не умаляло того, что произошло, и вышибало почву из-под ног, но позволяло не рухнуть в пучину отчаяния окончательно. Потому что… У нас общая потеря. И боль общая. Возможно, вместе мы сможем справиться. Он приподнял мое лицо, обхватив ладонями, стер влагу со щек подушечками пальцев и всмотрелся в глаза столь пристально, будто искал в них что-то. А затем осторожно коснулся моих губ своими, и слезы хлынули с новой силой. Из-за них долгожданный поцелуй приобрел вкус соли и горечи. Вот она, награда за все лишения, подброшенные судьбой. Мы справились. Мы вместе. Но какой ценой… Раз за разом эта мысль врезалась в сознание. Но рядом с Владом не так остро, не так… убивающе. Его тепло и биение сердца напоминали, что я не одна в этой сотканной из боли мгле. Не одна. А значит, справлюсь. За очередным сигналом двери, вонзающимся в мозг подобно острой шпильке, последовали объятия Лео и Сандры. Они выглядели вымотанными и уставшими, но на лицах проскальзывало облегчение. Дышать свежим воздухом после длительного заточения действительно приятно. Немного помогало смягчить оковы стальных тисков, сковавших ребра. Ни слова не было произнесено. Никто не мог и не хотел говорить. Мы прошли за ворота, где стоял автомобиль Лео. Генри вручил ключи и пожал руки обоим ребятам, а нам с Сандрой лишь кивнул. — Спасибо, Генри, — устало выдохнул друг. — И за то, что пригнал машину, и за все остальное… — Не за что, — ответил тот и хлопнул Лео по плечу. — Рад, что все это закончилось. — Я тоже, — бросил Лео со слабой улыбкой и открыл дверцу авто, ожидая, пока мы все в него усядемся. Я устроилась на заднем сиденье, уложив голову на плечо Влада, и машина тихо тронулось с места. Мы ехали молча, мчась через темноту по автобану, пока не замаячила неоновая вывеска, приглашающая выдохнуть все сковавшее нас напряжение. Придорожное кафе. Трасса между Милуоки и Лэствилом. США.Jasmine Thompson — Mad world
— Ну так, как прошло? — спросил обеспокоенно Ноэ, покручивая в руках стаканчик с кофе. Он уже ждал нас на парковке, когда мы подъезжали. — Вас не было несколько дней. — Нормально, — выдохнул Лео, покосившись на нас с Владом. Я так вымоталась, что едва в состоянии рассказывать о произошедшем на базе в Милуоки. Призвала всю свою способность к концентрации и нахмурилась. Посмотрев на Лео, пыталась вникнуть в то, что он говорит. — Нас допросили, каждого по отдельности, провели замеры электромагнитных полей. Ничего не обнаружив, они поверили в наши слова. Забрали сосуд, пообещали поместить его в архив под защиту. И отпустили, — пожал он плечами, кратко пересказав прошедшие события. — Наверняка будут следить какое-то время. Я уткнулась в шею Влада, так и не притронувшись к своему кофе. Он прижал меня к себе, поглаживая по спине. — Милая, тебе надо что-то поесть, — тихо прошептал он мне на ухо. — Не хочу, — сипло ответила я, скривившись от одного вида круассана. Тошнота мгновенно подкатила к горлу, и я глубоко вдохнула, чтобы унять ее. Аппетита совсем не было. Даже пить не хотелось. — Лайя, как твои мама и сестра? — осторожно спросил Ноэ. — Едут домой, — бесцветно ответила я. — Их забрал комиссар Дуган. С ним они в безопасности. Повисла неловкая пауза, в которой угадывались шорохи бумажных стаканчиков, тихие переговоры за соседними столиками, смешки и покашливания. Люди живут своей жизнью, и им плевать на то, что здесь обсуждаются результаты сделок с дьяволами, борьба с нечистью и секретным агентством. Смерть, боль и разрушения. Тоска и потеря… Нельзя их в этом винить. Но так странно после всего, что произошло, вдруг оказаться среди такой обычной, незатейливой реальности. Где самые большие проблемы, судя по возгласу из-за соседнего столика, — это увольнение и ссора с парнем. В то время как внутри меня разверзлась адская пасть, пожирающая все мало-мальски теплые ощущения и оставляющая после себя только бесконечный болезненный вакуум. — А вообще… Как вы, ребята? — нарушил тишину Ноэ. Лео с Сандрой переглянулись и пожали плечами, устремив взгляды на нас. Влад отпил кофе и скривился. — Как сам думаешь, Ноэ? — глухо ответил он, подняв тяжелый взор. — Понимаю, — кивнул он, и снова воцарилось неловкое молчание. Но на сей раз не столь длительное. — Лайя… Можно вопрос? Он пытался меня разговорить и отвлечь, наверное. Но мне так все равно… — Давай, — ответила я, так и пялясь в одну точку перед собой. Такое чувство, что под кожей у меня не кости и мышцы, а звенящая пустота. Она охватывала изнутри и вытесняла все из тела, словно зараза, разрушающая клетки и расползающаяся метастазами. Такое странное ощущение. — Архивариус говорил нам, что лемегетон открывает печати… — Вряд ли он вообще знал, что это и как работает, — тихо ответила я. — Или наврал, не знаю. Там легенда на легенде о лемегетоне. Порвать этот контракт без вреда для Влада и окружающих можно было только так, — мой голос дрогнул, и я зажмурилась, вновь видя перед собой безжизненное лицо Миши. Ощущая его кровь на своих руках. Чувствуя, какой он холодный в моих объятиях… Ноэ тяжело вздохнул, качнув головой. — Но почему? — тихо спросил Влад. — Ведь есть ритуал, можно было бы сделать так же с моим контрактом, без опасности для тебя… — С твоим бы так не вышло. Во-первых, я бы его не достала. А во-вторых, даже если бы и достала, тьма бы вырвалась и разлетелась. Не думаю, что мы смогли бы просто так позвать Бельфегора. Да и, судя по всему, ты бы умер без эфира. А Ваал остался бы на свободе и просто забрал меня вновь себе. Не ты ему нужен, Влад, — устало повернувшись к нему, бесцветно произнесла я. — Ему нужна я. В этом все дело. А чтобы заточить его, мне необходимо было заключить контракт, ведь только заложник может прикоснуться к своему хозяину… — я говорила тише, все еще пялясь в одну точку, слова давались с титаническим трудом. И мысли, и голос вязли в этом пульсирующем гуле, разливающемуся по телу, как в топком болоте. — А я, как заложник, тоже не смог бы этого сделать, ведь Ваал контролировал меня через эфир. И контракт не позволял мне причинить ему вред, — продолжил мою мысль Влад, притягивая меня к себе. Я лишь кивнула в ответ, и он поцеловал меня в макушку. — А как вы смогли призвать Ваала в часовню? Это же невидимая зона для той стороны. — Гексаграмма. Символы, — ответила я, безразлично пожав плечами. — И я. Он вроде как мог настраиваться на мою энергию. Слишком хорошо знал ее… — Ясно. Поэтому, когда стерли символы, он не смог позвать подмогу, — кивнул Ноэ, утверждая, а не спрашивая. — Другой вопрос, как вы тогда смогли оттуда переместиться вниз, — задумчиво произнес Влад. — Думаю, дело в желании Лайи. Я смог переместиться, потому что она отчаянно этого хотела, — ответил Ноэ, глядя в свой стакан. Он задумался о чем-то, окинул нас всех взглядом и вздохнул. — Значит, теперь все? Эта эпопея длиною в шестьсот лет подошла к концу? — Надеюсь, — выдохнула я. — Осталось дождаться и выслушать Агнеш. — Зачем? В целом все и так понятно, — начал Ноэ, но я вскинула голову, вперившись в него затуманенным взором. Как он может не понимать очевидного?.. — Она знала его. — Понял, — он стушевался и отвел глаза, посмотрев на Сандру. Она сидела, скрестив руки на груди. Никто не решался заговорить о Мише. Даже затронуть эту тему. И это хорошо, потому что я совершенно не готова это обсуждать. Слишком свежо. Слишком больно. — А ты? Что теперь будешь делать? — спросила Сандра Ноэ, склонив голову набок. — Пойду домой, что мне еще остается. Там, внизу, без верховного архидьявола начался хаос, демоны глотки грызут друг другу за его место. Надо понаблюдать за развитием событий, может, приткнусь куда. — А Бельфегор? — спросил Влад. — Его прочат на место отца. Пока он заперся в своей пещере и упивается тьмой, но кто знает, что взбредет ему в голову завтра. Поговаривали, что Ваал из-за страха отнимал эфир у сына, потому что с ним он превосходил его по силе. Боялся, что тот свергнет отца и займет его место. Так что, посмотрим, были ли правдивы те слухи. Ваал и Бельфегор никогда особо не ладили, а как Ваал начал отнимать эфир, Бельфегор и вовсе его возненавидел, даже не скрывал этого. — Но архивариус говорил, что Бельфегор страдает от эфира… И эти язвы на его теле, — нахмурилась я, глядя на Ноэ. Отрешенный интерес всколыхнулся от рассказа друга и всплыл на поверхность, заставляя поддерживать разговор. — Архивариус говорил то, что знал. А так как он преданный служитель Ваала, знал он то, что архидьявол ему говорил, — бросил Ноэ. — Лайя, у демонов совсем другое устройство организма. То, что Бельфегор покрыт язвами, еще не означает, что он от этого страдает. Насколько я помню, таким он был всегда, и никогда не жаловался. Это люди не могут долго носить в себе эфир, Влад оказался самым стойким сосудом, — покосившись на Влада, сказал он. — И то, только потому, что был одержим своей мечтой, он знал, зачем ему необходимо держаться. А другие не выносили и полусотни лет. Бельфегор же был рожден, чтобы сохранять эфир, это часть его. А Ваал отнимал ее. Все равно, что у человека периодически вынимать, скажем, душу. Жить можно, но что это за жизнь?.. Врагу не пожелаешь, — скривился Ноэ и повел плечами, словно сбрасывая с себя это ощущение. А Влад вздрогнул, крепче обняв меня. — Ясно, — кивнула я, посмотрев на любимого. — Ты будешь заходить в гости? — глухо спросила я, обращаясь к Ноэ. Этот короткий разговор будто вытянул из меня последние силы, и усталость накатила новой поглощающей волной. Я больше не могла говорить. Из-за этой чертовой слабости невидимые тиски снова обхватили гортань, вставая в ней комом. — Ну, конечно, принцесса. Вы какая-никакая, но моя семья, — слабо усмехнулся он и отпил кофе. Скривился, отодвинув стакан. — Какая дрянь. — Поедем? — склонившись ко мне, тихо спросил Влад. Он словно чувствовал мое состояние. — Да, поедем, — кивнула я, и он поцеловал меня в висок. — Сейчас, только схожу в уборную. Я встала из-за столика под пристальными взглядами друзей и нетвердым шагом направилась к обшарпанной двери в туалет. Предательские слезы подкатывали к горлу, и мне просто хотелось на миг уединиться, чтобы совладать с ними. Пульсирующая пустота и тупая боль просто сводили с ума. Стоило двери за мной захлопнуться, я зажмурилась, выдыхая колючий воздух. Подошла к раковине и открыла кран, уставившись на свое отражение в замызганном зеркале. Шум воды немного успокаивал. Совсем едва. Тяжело сглотнув, я заправила растрепанные слипшиеся пряди за уши. Сполоснула руки и поплескала ледяной водой в лицо, пытаясь привести себя в чувства. Ощутив совсем слабое, но все же облегчение от холода, пробравшего кожу, наклонилась и умылась, задерживая дыхание. В груди все еще шевелился тугой ком, будто сотканный из жесткой колючей проволоки, но дышать стало немного легче. Поднявшись, я вновь посмотрела на себя. Бледная, помятая, словно постаревшая на десяток лет за эти три дня. Я скривилась, пощупав мешки под потускневшими глазами. Этого ни один душ не смоет. Эти отрешенность и тоску, породившие мой измученный облик, не стереть и не замазать. Не то, чтобы меня это слишком волновало, но… Отпечаток горя на собственном лице только ярче напоминал обо всем, что произошло. — Лайя? — дверь с тихим шорохом захлопнулась, и в отражении позади себя я увидела Сандру. — Как ты? Она смотрела на меня с беспокойством и участием, заведя руки за спину. Перетаптывалась с ноги на ногу, словно боялась подойти ближе. — Порядок, сейчас иду, — постаралась выдавить улыбку я, но, судя по лицу подруги, вышло это у меня скверно. Кивнув, я отвернулась и умылась еще раз, с шумом выдыхая. Упершись ладонями в края раковины, опустила голову и прикрыла веки. Как же мне собрать себя воедино, черт возьми?.. Пришло понимание, что своим состоянием я причиняю боль близким, ведь они переживают за меня. Не хотелось показывать все то, что накопилось внутри. Появилось острое желание затолкать чувства поглубже и собраться, чтобы не вызывать своим видом эту тоску в глазах друзей. Им и без моих переживаний плохо. Это ведь я должна их поддерживать. А я не способна ни на что. От этого осознания накатила злость. На себя. На свою слабость. И она разрасталась во внутренней пустоте буйными колючими кустарниками. Вытягивала последние силы. Теплая ладонь Сандры легла на плечо, и я подняла на нее взгляд. Закусила губу, зажмурившись, потому что от ее участия слезы накатывали с новой силой. Подруга наклонилась и обняла меня, я схватила ее за предплечье, не сумев сдержать всхлип. — Я рядом, милая, — прошептала Сандра. — И Влад, и Лео. Все будет хорошо. Мы справимся. Я только кивнула в ответ, не в силах вымолвить ни слова. И поверить в это тоже не получалось… — Пора идти, я ужасно хочу отсюда уехать поскорее, — только и выдохнула я, сжав руку подруги, и распрямилась. — Конечно. Поедем, — она слабо улыбнулась и отступила на шаг. Я вновь посмотрела на себя и смахнула слезы со щек. Старалась не ловить обеспокоенный взгляд Сандры, чтобы не разрыдаться окончательно. Провела мокрыми руками по волосам, прилизывая их и собирая в некое подобие хвоста, закрепляя узлом на затылке. — Помочь? — тихо спросила подруга. — Да я вроде справилась, — с силой затягивая узел, бросила я. — Спасибо. Сандра подошла и встала у соседней раковины, тоже открыв кран. Вымыла руки и лицо, пока я пыталась сбросить с себя оцепенение. Мне так хотелось уехать… Но, только вот, куда?.. От себя и своей пустоты не убежишь. Когда мы вышли в зал, нас уже ждали. Лео расплатился за заказ, и они с Владом и Ноэ стояли около столика, о чем-то переговариваясь. Сандра передала меня в руки Влада, и он тут же крепко обнял меня. Так мы и направились к выходу. Фары рассекли темноту опустившейся ночи, звук двигателя заглушил сверчков и шум ветра, вплелся в тягучие однообразные мысли. Едва заведя мотор, мы тронулись с места, желая поскорее уехать подальше от Милуоки. Я устроилась в объятиях Влада, положив голову ему на плечо, и бесцельно смотрела на мелькающие огни фонарей за окном, а он прижимал меня к себе, поглаживая по спине. Достав кольцо, которое дал мне Миша, принялась крутить его в пальцах, раз за разом перечитывая заветную фразу. И все не могла понять… Как же оно пройдет, если дышать сложно от боли? — Чего бы ты хотела, родная? — тихо спросил Влад, зарывшись носом в мои волосы. — Ящик виски. Напиться и забыть все, как страшный сон, — закрыв глаза ладонью, выдохнула я. — Поддерживаю, — вскинула руку с переднего сидения Сандра. — Я бы тоже не отказался, — вздохнул Влад. — Не пил целую вечность… — Я тоже за, — мрачно кивнул Лео. — Но вряд ли мы ночью сможем купить спиртное, — посмотрев в зеркало заднего вида, сказал он. — В замке должно быть… — Не хочу в замок, — вздрогнула и подскочила я, перебив Влада. — Только не сейчас. — Тогда поедем ко мне, — твердо произнес Лео. — И ближе, и выпивка у меня есть. — Отлично, — кивнул Влад. — Тогда к тебе. Повинуясь руке Влада, я вновь улеглась и устроилась поудобнее, расфокусировано наблюдая, как фонари за окнами сливаются в одну сплошную полосу света. Влад приник щекой к моей макушке, заправив выбившиеся пряди мне за ухо. — Лайя? — тихо позвал он. Я чуть повернула к нему голову, давая понять, что слушаю его. — Можно вопрос? — Конечно, — устало выдохнула я, понимая, что сейчас не смогу рассказать ему все, что он должен знать. — Что он сказал тебе? Перед тем, как… — прошептал Влад, и я зажмурилась, крепче его обнимая. — Что мы еще встретимся. Подавив волну дрожи, я выдохнула и вновь уставилась в окно, даже не представляя, что он имел в виду. Монета на груди слабо завибрировала, и мне показалось, что от нее тепло расходится по всему телу, смягчая задеревеневшие мышцы и воспаленное сознание. Озноб и холод отступали, и я понемногу расслаблялась, попутно проваливаясь в дрему, ощущая родное сердцебиение под щекой. А под веками вспыхивала фраза, выгравированная на кольце. Все пройдет.