По крайней мере, так думал он.
— За-ай, ты чего не спишь? — сонно проговорила брюнетка, обнимая парня со спины и укладывая голову на его плечо. — Уже так поздно, я думала, ты захочешь выспаться за выходные, а ты в четыре часа утра опустошаешь бутылку виски, даже не закусывая. — Уже четыре? — достаточно резко выйдя из транса, встрепенулся Масленников, поворачивая голову к девушке и получая в ответ краткий кивок и быстрый поцелуй в губы, на что тот, ничего не ответив, лишь перевел пустой взгляд на оставшийся алкоголь на дне стакана и опрокинул его в себя за считанные секунды, тут же чувствуя, как хрупкий предмет исчезает из его рук и с грохотом ударяется о поверхность стола. — Дима, хватит пить, — нахмурившись, девушка положила руку на его щёку, поворачивая к себе и вынуждая посмотреть в глаза, — Я понимаю, что ты в смятении, волнуешься, боишься, не понимаешь, что случилось с твоим братом. Думаешь, почему он, ничего не сказав, просто исчез, будто бы его и не было. Но то, что ты просто бухаешь на кухне в такой ранний час, вместо того, чтобы выспаться и на свежую голову обдумать ситуацию — никак не поможет нам! Понимаешь? — палец нежно оглаживает влажную щёку, мужчина кивает, накрывая чужую хрупкую руку своей ладонью, — Вот и молодец, пойдем спать.***
Пирожное и зеленый чай, которые мне принесла всё та же милая официантка, я растянул аж на три часа. Вдоволь наевшись, напившись и согревшись я все же покинул помещение, но уже ближе к глубокой ночи. Пока я петлял по заполненным, до ужаса, проспектам и набережным Санкт-Петербурга, на душе становилось еще тоскливее. Я бы с радостью уже полетел вниз с какого-нибудь моста, с крыши того дома или с очередной колонны, лишь бы не чувствовать больше этого никогда. Делать я этого, конечно же, не стал. С детства я сам для себя уяснил, что суицид — не выход. Поэтому в мою голову пришла совершено другая бредовая мысль, как только я заметил неоновую надпись «SPRUT TATTOO», выведенную крупными английскими буквами над входом в помещение. Недолго думая, я всё же решился войти. Студия выглядела довольно неплохо, я бы даже сказал – шикарно, очень стильно. Черный потолок и стены, кафельный пол того же цвета. На стенах – множество зеркал разной формы, обклеенных белой светодиодной лентой по их периметру и несколько, распечатанных в формате А3, примера работ профессиональных мастеров. Глаза разбегались, внутри резко начали зарождаться некий азарт и желание испробовать здесь на себе всё, что только можно. — Привет, малой. Записывался? — мужчина лет 25–30 на вид, вышедший из–за угла помещения, сразу обратил на меня внимание и встал напротив, облокотившись боком о стену и стягивая с рук черные резиновые перчатки. — Здравствуйте, нет, — неуверенно ответил, разглядывая мастера и переводя взгляд на его глаза, такие… завораживающие, словно воронка, затягивающая меня все глубже и глубже, прямо как те самые, серо-голубые… — Татушку захотелось? — он прищурился, облизывая нижнюю губу и получая в ответ на свой вопрос лишь мой неуверенный кивок. Усмехнувшись, незнакомец подошел немного ближе, продолжая смотреть на меня с чертовски манящей ухмылкой на губах. — Тебе 18 хоть есть? — сощурился он еще сильнее, буквально вводя меня в ступор этим неожиданным вопросом. Я и забыл совсем, что еще являюсь пиздюком, которому, по закону, даже банку энергетика не продадут. А тут я в тату–салон завалился посреди ночи. Смело, однако. — Понятно, — вновь слышу эту усмешку и чувствую, как на мое плечо ложится его крупная ладонь, а тихий, бархатный голос шепчет мне на ухо, — Пойдем со мной, все равно следующий сеанс отменили, — и мы тут же вместе удаляемся по коридору в самую дальнюю комнату. В голове всплывает лишь один вопрос: почему он не вышвырнул меня отсюда сразу после вопроса про возраст. — Садись, не стесняйся, — указывает парень рукой на мягкий чёрный диванчик, стоящий перед небольшим столом, за который он сам и садится, выуживая из ящика крупную папку с файлами и кладя её передо мной. — Сколько у тебя? — поначалу, я даже не понял, что он имел в виду, но пораскинув мозгами, всё же догадался. — Шесть тысяч, — выпалил, вспомнив то, как Дима дал мне денег на прогулку, но я, все же, сохранил их. — Неплохо, за такую сумму можно и пол руки разрисовать. Но, думаю, оно тебе не надо, — улыбается шатен, опираясь локтями о стол и скрепляя кисти в замок. — Что хочешь? Рисунок, надпись? Или что-то своё? — как–то слишком быстро всё произошло, я даже и не задумался особо над выбором. Поэтому: — Наверное, надпись, — поджав губы, я пробежался взглядом по видам шрифтов, распечатанных на бумаге, — На английском, — добавив, положил руки на свои колени и поднял глаза, вновь сталкиваясь с лисьим взглядом мастера. — Какую? — черт, он задает обычные вопросы и разговаривает со мной совершенно спокойно, но этот взгляд придает его вопросам и фразам какую-то излишнюю энергию, вводя в заблуждение и заставляя чувствовать себя жертвой, загнанной опасным хищником в тупик. — Sincerity. Мужчина удивленно вскинул брови, смотря на меня с интересом. — Любопытно, давай попробуем. Где бьём? — более игривой интонацией задал он вопрос и поднялся из-за стола, подходя к подлокотнику для работы и беря с маленького столика рядом, машинку. — На ключице. — уверенно ответил я, удивляясь собственному серьёзному тону. Что не сказал бы про мужчину, который, в свою очередь, спокойно продолжал заливать чернила в аппарат и менять насадку, параллельно спрашивая: — Выбрал шрифт? — Calligraph Medium, — улёгшись на черную кушетку и, по просьбе мастера, сняв верхнюю одежду вместе с худи, ответил я. Внимательный взгляд цеплялся за каждое его действие, переходя на темный бейдж, прикрепленный на груди мужчины, что сливался с его рабочей формой, но с отчётливо выбитой на нём надписью. Арсений С. П. Член Гильдии российских профессиональных татуировщиков с 2014 года. Опыт работы – 8 лет. — Вы давно работаете, вам не надоедает? — решив разбавить затянувшееся молчание, спросил я, пока Арсений распылял по моей груди спирт, протирая ватой и уточняя, с какой стороны будет красоваться надпись. — Нисколечки. Это ведь, своего рода искусство. Мне нравится этим заниматься. Каждый день приходят клиенты с разными предпочтениями и мне интересно услышать от каждого что-то необычное, узнать, почему они сделали именно такой выбор, что их сподвигло на это. Я невероятно любопытный человек, — ответил он с милой улыбкой на лице, будто бы совершенно другой человек сидел передо мной пару минут назад, чуть ли не раздевая меня своим голодным взглядом. — Может, ты тоже хочешь рассказать, что тебя подтолкнуло на это в таком юном возрасте? На вид тебе лет 16. — Мне через 3 месяца 18, — с улыбкой ответил я, забывая обо всех проблемах и уже полностью погружаясь в диалог с новым знакомым. Мы разговаривали чуть ли не весь сеанс, обсуждая всё на свете. Естественно, причину своего явления в это необычное место, я не рассказал. Но, за то, узнал побольше про этого необычного Арсения. Например, в детстве он ходил на курсы актерского мастерства. В институте учился на преподавателя и только к 29 годам устроился работать тату–мастером у своего хорошего друга, перед этим, посетив немало определенных курсов. — Вот и все! Красота, взгляни, — довольно мурлыкнув, мужчина сложил оборудование на столик и обработал готовую работу антисептиком. — Нравится? — Приняв сидячее положение, я взглянул в зеркало, рассматривая красивую, ровно выведенную английскими буквами, черную надпись на своей левой ключице и глупо улыбаясь. — Да, очень. Спасибо, — вновь поднял взгляд на лицо тату–мастера, мило улыбаясь и тщательно скрывая в глубине души тоску и ноющую боль, что с невероятной силой пыталась вновь овладеть мной. — Обращайся, малой, — подмигнув, ответил мужчина и принял из моих рук пару купюр, откладывая их на свой стол и протягивая мне мою одежду, которую я тут же принялся надевать. — Баню, сауну и солярий не посещать не менее трёх недель. Физические нагрузки сократить до минимума примерно на пять дней. Так же, во время заживания в области тату может возникнуть зуд, но чесать нельзя, уяснил? — он, как-то по-отцовски, потрепал мои волосы. И, получив в ответ мой послушный кивок, улыбнулся еще шире, отходя к машинке и вновь начиная её обрабатывать и прочищать. Попрощавшись, я вышел из кабинета, все ещё ощущая некоторый дискомфорт в районе свежей татуировки. Застегнув куртку, я накинул капюшон на голову, утыкаясь носом в высокий ворот теплой куртки и выходя из здания. Погода не изменилась, было всё так же холодно, ветренно и зябко. Я шел уже по направлению к дому, представляя, как же пройдет наша встреча с Димой после моего суточного отсутствия. Ждёт ли он меня вообще? Или всё так же сидит в нашей квартире с этой мымрой и сюсюкается, даже не обратив внимание на моё исчезновение. Даже если ждёт, как жить дальше вместе с ним, каждый день видя перед собой их фальшивые чувства и отношения? Сам того не осознавая, я свернул в более тихий и безветренный двор, чтобы сократить путь и не замерзнуть в край, продолжая загружать себя еще более нагнетающими мыслями и вопросами, ответы на которые, я найти пока что не мог. Но в один момент из транса меня вывел громкий свист, доносящийся откуда-то из-за спины, а после и крик. Первые правила, которые я соблюдал абсолютно всегда в таких ситуациях – не оборачиваться и ускорить шаг в сторону более людного места. Обычно, всегда помогало и все обходилось довольно мирно, но, видимо, вселенная решила послать мне еще больше проблем. — Куда же ты так заспешила, красавица? — противное чавканье, видимо, какой-то жвачки, вмиг оказалось рядом с моим ухом, а на плече повисла чужая мощная рука. — Ммм, какой симпотный парниша, — смазливо протянул парень в кепке, стягивая с меня капюшон и надавливая на плечи, вынуждая остановиться. — Саня, а ну иди сюда! Глянь-ка, какой сладенький попался, — резкий толчок к стене пробирает до дрожи в теле, отчетливо отдаваясь сильным жжением в районе свежей татуировки, куда, как раз-таки, и упиралась мощная ладонь незнакомца. Глаза бегали по всей окрестности, пытаясь найти помощь хоть в чём-то. — Ну что ты так смотришь? Мы не сделаем тебе больно, малыш, — слащаво произнес, подошедший с другой стороны, парень, по виду намного старше первого. — Да-а, только приятно, — оскалился один из них и сильнее вдавил меня в стену, уже полностью прижимаясь своим телом ко мне и опаляя горячим дыханием обнажённую шею. — Пожалуйста, не надо… — дрожащим голосом выдавил из себя единственные слова, нервно сглатывая образовавшийся ком в горле. — Молчи. — рыкнул второй, который был, в добавок ко всему, гораздо крупнее того, что в кепке. — Я не разрешал тебе подавать голос. — режущий слух звук металла, проскользнувшего где-то снизу, сразу дал понять, что лучше и в правду молчать, как бы мне не хотелось сделать обратное. Острое лезвие ножа за считанные секунды несильно упёрлось куда-то в шею, а разъярённый взгляд насильника с ещё большим желанием прожигал меня насквозь. Зажмурившись, я чувствую, как дрожащие ресницы постепенно начинают слипаться, от, медленно выступающих из глаз, слёз. Прерывистым шепотом, словно тихая молитва, с моих губ срывается что-то больше похожее на писк: — Пожалу… — Сучка, ещё раз пикнешь – я тебя прирежу. Будешь валяться в этих кустах изрезанный и изнасилованный. Так что, лучше заткнись. — Тогда будешь просто изнасилованный. — добавляет второй мужчина, и тихий смешок у моего уха выбивает весь воздух из легких, от чего невыносимо хочется заныть и упасть без сил на холодную землю. Резко меня отрывают от бетонной стены и прижимают спиной к себе, все так же крепко держа за руки и не убирая острый нож от горла, а тяжёлое дыхание продолжает отчетливо слышаться у моего затылка. Я сдерживался, заглушая в себе все крики, стоны и плачь. Но, как только руки мерзавца полезли к моей ширинке, быстро расстегивая и проникая под плотную ткань джинс, я не сдержался. — Отпустите, суки! — заорал я, чуть ли не во всё горло, резко запрокидывая голову назад и, как ожидалось, ударяя парня, стоявшего позади, в нос, но в ответ получая длинный порез где-то у основания шеи. Под выбросом адреналина, я не сразу сориентировался и на миг забылся, окончательно теряя все шансы на свое выживание, так как уже был прижат спиной к телу второго мужчины, что сжал мое горло сильными руками до невозможного. Нож, который отлетел немного в сторону, быстро оказался вновь в руках первого, который все ещё держал рукав у губы и носа, стирая тонкие струйки крови. Тяжелые вздохи, сильное давление в районе шеи, страх, темнота, глухой звук бьющегося стекла, крики, резкий поток воздуха и теплые руки, что бережно охватили мой затылок, слегка приподнимая с земли — последнее, что я чувствовал перед тем, как отключиться совсем.***
Боль во всем теле, назойливый гул в голове и дискомфорт в районе шеи и ключицы даже не дает возможности подняться мне с……кровати?
Еле-еле разлепив глаза, осматриваю небольшую светлую комнату, выполненную в приятных тонах. Первая мысль о том, что я все ещё в руках тех ужасных мужчин, возвращает мне желание отрубиться и не просыпаться никогда, но его тут же прерывает вошедший в комнату… — Арсений?… — глухо выдавливаю из себя я, не веря глазам и сдерживая слёзы. — Тихо, не разговаривай, я ещё не до конца обработал твои раны, — аккуратно присев на мягкую кровать, мужчина смочил толстую ватку перекисью, прикладывая её осторожно к ране на шее и промакивая каждый участок пореза. — Не больно? — я лишь тихонько помотал головой из стороны в сторону, влажными глазами смотря на мастера, который уже аккуратно намазал шею мазью и стал перематывать бинтом. После, начиная обрабатывать воспалённую область вокруг, недавно сделанного, тату. Оба молчали, оба хотели хоть что-то сказать, но все равно молчали. И единственное, что я прохрипел, лишь когда Арсений закончил, это тихое, — Спасибо…, — получив в ответ такую добрую улыбку и легкое поглаживание по голове. После чего, пожелав мне спокойной ночи, мужчина удалился из комнаты, оставляя меня наедине со своими мыслями. Ночь прошла просто никак. Я еще сумел сомкнуть глаза, как в голову снова лезли самые ужасные мысли и образы. И лишь только утром мне стало немного легче. — Эмиль? Как себя чувствуешь? — послышался тихий голос рядом со мной. — Как тебя угораздило то…, — мужчина, вздохнув, поставил на тумбу большую кружку с чаем, убирая свободной рукой мои волосы со лба и поглаживая по голове. — Болит что-нибудь? — я вновь отрицательно покачал головой, не в силах сейчас что-либо говорить. Принимая сидячее положение, я аккуратно взял кружку с чаем в руки. — Если бы я не проходил мимо в этот момент, что бы было? Мне даже представлять страшно. Я так испугался, когда увидел, что они с тобой делали, — бережно провел он рукой по моей ноге, смотря в глаза немного взволнованно. — Тебя хоть родители не потеряли? — не выдержав этого взгляда, я быстро отставил кружку на комод, резко подавшись вперед и заключив мужчину в крепкие объятья, смущённо шепча на ухо, — Спасибо тебе, спасибо. Я… не знаю, что бы со мной случилось, если бы не ты, — шмыгнув носом, так же тихо продолжая, — И мне, наверное, и вправду пора уже домой… У тебя ведь работа, — его руки крепко обвили моё тело, прижимая к себе. Я почувствовал, как он уткнулся носом в мою шею, обжигая кожу горячим дыханием. — Сегодня не моя смена. Но, если тебя ждут, я тебя не держу. Могу подвезти, если нужно. — Если тебе не сложно, — я медленно отстранился и, получив в ответ от Арсения легкий кивок, расслаблено улыбнулся. Мне предстоит тебе о многом не сказать, Мне предстоит к тебе однажды не вернуться. Как жаль, что нам приходится терять Людей, с которыми хочется проснуться. Стоя напротив прочной, темной двери, я все не решался нажать на звонок. Всё же, вид у меня был не из лучших, да и состояние тоже. Переступая с ноги на ногу, нажимаю на звонок. Стою, буквально, пару минут и дверь отворяется. — Эмиль… — не веря своим глазам, произносит мое имя мужчина. Прошло всего лишь два дня, а я так сильно соскучился. Забив абсолютно на всё, просто падаю в объятья учителя, утыкаясь в его плечо и тихо шмыгая носом. — Дурак, я так испугался за тебя…, — прошептал он, поглаживая меня по спине. — Знал бы ты, что пережил я за это время — умер бы от инфаркта, Дима. — Сука, — тихий шепот преподавателя сбивает с толку и мои лёгкие сжимаются от того, насколько сильно он меня сжал. — Солнце, где ты был?… — Я просто… — За-ай, ну, что? Кто там? — женский голос сбил меня с толку, я поднял влажные глаза на Масленникова, ожидая хоть каких-то объяснений, но тот лишь молча смотрел в ответ, поджимая губы, будто бы провинившийся ребёнок. Не выдержав, я резко отталкиваю мужчину от себя, уходя в свою комнату и запираясь в ней. Измученно валюсь на кровать, сжимая в руками густые тёмные волосы и еле сдерживая внутри себя приступы агрессии. — Как же я заебался…, — жмурю глаза, чувствуя как крупные слезинки скатываются по щекам вниз, а из груди вырывается жалобный всхлип.