***
Вэй Усянь продолжил ходить на занятия. Несмотря на пропуск по причине ужасного самочувствия, учитель Лань не щадил юношу и активно спрашивал того по пройденной теме. Голова новоиспечённого омежки и так шла кругом от всего происходящего недоразумения, а тут ещё и учитель докапывается. Зато Вэй Усянь выяснил, что Лань Цижень является бетой. Из этого становилось понятно, почему тот с лёгкостью практикует воздержание. О вторичном поле учителя в мире заклинателей никто не говорил, так что Вэй Ин, можно сказать, совершил небольшое открытие. Скучного Лань Ванцзи нет на занятиях (дядя постарался). Очень жаль! Ведь он единственный, кого так интересно было дразнить. Сегодняшнее занятие затянулось до самого вечера. По земле начал клубиться белый туман. Ученики устало вышли из учебной комнаты и начали расходиться по домам. Троица друзей решила засесть у Не Хуайсана, но тот испуганно замотал головой. — Л-лучше не надо... Сейчас в соседней комнате Мэн Яо проживает. Он хочет заняться со мной учёбой... — Хуайсан замахал веером. — Вынужден откланяться, меня ждут. И Не Хуайсан скрылся средь горной растительности. Братья остались одни. Вэй Ин грустно вздохнул и опёрся локтем о плечо Цзян Чена. — Цзян Чен, может, домой?.. Отдохнём, а то я устал... — Вэй Усянь показательно зевнул. Цзян Чен вздохнул и посмотрел на брата. — Вэй Усянь, нам надо написать отцу письмо о том, что с тобой случилось. Ты же понимаешь, что после всего произошедшего высока вероятность того, что тебя отправят обучаться в другое место, подальше от меня. Вэй Ин быстро потерял свой весёлый настрой. В Гусу все придерживались установленных предками канонов. Омеги, женщины-омеги и способные выносить потомство беты проживали на своей территории, отгороженной от мирской суеты. В отличие от того места, где сейчас находились братья, там обучали ведению домашних дел, а не охоте и сражению. Когда человек, имеющий матку, выходил замуж за адепта Гусу, то он до конца своей жизни оставался в доме супруга. Выйти оттуда он мог только с позволения мужа или старейшин. На этом беды не заканчивались: слово супруга-альфы считалось превыше всего, и поэтому способный выносить потомство человек до конца жизни вынужден был повиноваться мужу. Сейчас Вэй Ин уже не был ребёнком с неопределённым вторичным полом, поэтому маловероятно, что Лань Цижень позволит ему продолжить обучаться на этой части территории и дальше. Не зря Цзян Чен предложил написать отцу: так увеличивался шанс того, что Вэй Ина оставят рядом с братом. Однако сердце в груди омежки сжималось от смешанных чувств: он не хотел ни расстраивать отца, ни тревожить его. Вэй Усянь испытывал стыд за то, что стал омегой, несмотря на то, что у него всё указывало на сущность альфы. Братья молча дошли до дома. Но уже внутри началось бурное обсуждение того, как стоит писать письмо. Цзян Чен настаивал на том, чтобы всё подробно изложить. Вэй Усянь же просил утаить о его плохом самочувствии. Цзян Чен неожиданно согласился. Вэй Ин удивился такому повороту и не придал значения, о чём чуть позже пожалел. Его брат всё-таки схитрил: перед самой отправкой письма успел нарисовать несколько иероглифов о недавней болезни. Когда об этом узнал Вэй Усянь, было уже поздно. За свою хитрость Цзян Чен получил кулаком в щёку от брата. Омежка повалил шиди на пол и принялся колотить. Цзян Ваньинь не собирался спокойно терпеть действия Вэй Ина, поэтому начал стучать кулаками в ответ и пытаться скинуть с себя разъярённого омегу. Завязалась драка. Братья били друг друга, катались по полу, хватали друг друга за одежды. Двери неожиданно открылись, и вошли адепты в белых одеждах. Кто-то строго спросил: — Что за потасовку вы здесь устроили? В Облачных Глубинах запрещён шум! Цзян Чен тут же встал и склонил голову, однако брат его остался сидеть на полу. Как только открылись двери, в дом проник запах ночи вперемешку с ароматом сандала. Именно этот аромат заставил Вэй Усяня замереть. Что-то новое. Запах был таким сладким, таким нежным, едва ощутимым. Он притягивал юношу, туманил его разум, успокаивал. Вэй Ин медленно вдохнул его и поднял голову. О ужас! Самый прекрасный в мире запах сандала исходил именно от Лань Ванцзи! От этого скучного и слишком правильного заклинателя, который смотрел на юношу с нескрываемым презрением! Цзян Чен толкнул Вэй Усяня, и тому пришлось встать и опустить голову. В голове омежки кто-то кричал: «О нет! О нет! Только не он!» Вэй Усянь, к своему глубокому несчастью, осознал, что именно Лань Ванцзи ему как раз годится в супруги, что именно он, скорее всего, является истинным. Эта мысль пугала юношу. Он всегда представлял совместную жизнь с весёлым человеком. Часто — с прекрасной девушкой... Мысль о том, что Ванцзи — тот самый истинный, мешала слушать то, как юные адепты строго перечисляют братьям правила Гусу. Вэй Ин стоял, не двигался и смотрел в пол. Его пугал сам факт того, что он будет жить в Гусу до самой смерти.***
Брезжил рассвет. Мэн Яо и Не Хуайсан сидели за столами друг напротив друга и долго молчали. Первый упорно думал, как помочь несчастному ребёнку сдать экзамены, ведь вчера не смог ничего надумать, а второй перебирал способы, как уломать своего слугу попозировать. Свет фонарика ловил дым от благовоний. На столе лежали прошлогодние бумаги, все перечёркнутые твёрдой рукой Лань Циженя. Каждый год у учителя дёргался глаз, стоило ему лишь бросить взгляд на листы Не Хуайсана с аккуратным почерком. Несмотря на красиво выведенные иероглифы, ошибок было бесчётное множество. Даже аккуратный почерк не смягчал сурового взгляда Лань Циженя. Для учителя Не Хуайсан был невеждой, ленивым идиотом, который своей бездарностью по отношению к учёбе не чтил памяти предков. Не Хуайсан прикрыл зевоту кулаком. Слишком долго Яо думает (второй день!). Как кстати под столом лежат чистые листы, как кстати на поясе висит кисть! Как только нужные предметы оказались в руках, юноша принялся рисовать напряжённое лицо слуги. Не успел Мэн Яо выразить недовольство, как на улице послышались шаги и возмущённые крики. Юноша и бета переглянулись и в два прыжка оказались у окна. Выглянули. Сумрак прорезал ручной фонарь. Он освещал заклинателей в белом и двух несчастных братьев из Юньмэна. Видимо, старейшины Гусу решили лично разобраться с проблемными подростками, раз грозных криков учителя Ланя недостаточно. Не Хуайсан с нескрываемым ужасом прижался к Мэн Яо и зашептал: — Ч-что п-происход-дит?.. Почему Л-Лань Чж-жаня схватили тоже? Мэн Яо пригляделся. Действительно, в конце процессии тащили Лань Чжаня, который побледнел и стал походить на мертвеца. — А-Сан, я не знаю, что происходит, но, видимо, что-то серьёзное, раз старейшины лично разбираются с проблемой. Я не думаю, что нам стоит вме... Не успел Мэн Яо договорить, как Хуайсан уже оказался на улице. Бета тяжело вздохнул и тихо вышел следом, не пытаясь скрыться. Не Хуайсан, подобрав полы ханьфу, сидел в кустах и наблюдал, как спины старейшин скрывает горный туман. Юноша легонько постучал веером по подбородку и повернулся в сторону Мэн Яо, с мольбой зашептав: — Надо посмотреть, что с друзьями хотят сделать. Как-то тревожно. Мэн Яо вздохнул: — Младший господин Не, разве мы в силах что-то исправить? — Нет конечно! Но мы должны знать, что происходит, чтобы в случае чего оказать нужную помощь! — Хорошо. Только прошу младшего господина Не не влезать в неприятности, иначе вашему брату это не понравится. Хуайсан с благодарностью посмотрел на слугу и вышел из кустов. Юноши старались тихо ступать по территории Облачных Глубин. Пришлось соблюдать небывалую осторожность, так как Вэй Ин своим криком привлёк всех кого нужно и не нужно. Как раз по каменной тропинке шёл Цзян Фэнмянь, освещаемый лучами рассветного солнца. Его губы были сжаты, а брови сведены. Любопытные адепты Гусу провожали главу клана взглядами. Мэн Яо затащил Хуайсана за дом и указал на щель меж досками. Не Хуайсан присел на колени и наклонился, чтобы видеть и слышать происходящее внутри. В полумраке комнаты Лань Чжань, Цзян Чен, Вэй Усянь стояли на коленях. Старейшины сидели за столами и бросали полные презрения взгляды на последнего. Хлопнула дверь. Вошёл Цзян Фэнмянь. Он учтиво поклонился и присел за боковой столик. Чуть поодаль Лань Цижень хмурился и поглаживал свою козлиную бородку. Как только шум стих, один старейшина повернулся к главе Цзян и начал: — Цзян Фэнмянь, недавно, точнее сегодня утром, нам стало известно, что ваш сын теперь является омегой... Честно, мы не собирались вас звать, так как сами в состоянии сделать то, что от нас требуется, однако кто-то всё же сообщил вам такую печальную новость, раз я имею честь видеть вас здесь. Глава Цзян склонил голову. Не Хуайсан со своего места увидел, как сильно сжались кулаки Цзян Фэнмяня. Тем временем старейшина продолжал: — Я удивился, когда узнал, что Лань Цижень позволяет вашему сыну посещать занятия, однако чуть позже догадался, в чём дело. Лань Цижень знаком с вами намного ближе, чем я, поэтому он знает ваш характер лучше, чем я. Он догадывается, что, переведя Вэй Усяня в другое место, навлечёт на себя ваш вполне справедливый гнев. Однако в нашем клане совершенно другие правила, нежели в вашем, прошу заметить. Поэтому уведомляю, что Вэй Усянь сегодня переедет. Недопустимо нахождение омеги в этих местах.***
Лань Ванцзи сидел на коленях, склонив голову. Он не слышал, о чём говорили старейшины. Не разбирал, что им отвечал какой-то мужчина в фиолетовом. Лань Чжань смотрел в пол, чувствуя, как холодный пот стекает с лица и шеи. Зубы болели от чересчур сильного сжатия челюстей. Лань Чжаня трудно впечатлить, но ситуация, что произошла вчерашним вечером, до сих пор не выходила из головы. Именно вчера, войдя к братьям в дом, чтобы сделать замечание, альфочка по сладкому запаху покрытых росой лотосов понял, что в этой комнате находится его истинный. И это не кто иной, как сам Вэй Усянь, неправильный человек! Осознание такого факта заставило Лань Ванцзи замереть. Страх душил. Было очень обидно и неприятно. В голове пролетали молнией придуманные отрывки из совместного будущего: «Вэй Усянь шумно распивает вино с друзьями посреди комнаты, пока альфа пытается играть на гуцине», «Омега при муже рисует в тетрадях юных адептов всякие запретные сюжеты», «Лань Ванцзи приносит в свой дом ужин на двоих, но беременный Вэй Ин капризничает и, выбив поднос, разбрасывает еду по всему полу», «Омега забыл покормить их ребёнка, поэтому несчастный малыш умер на руках альфы»... Общий ребёнок... Во имя небожителей, это существо, ещё даже не появившись в этом мире, уже пугало сильнее самого Вэй Ина! Альфочка нервно сглотнул. Нога медленно сдвинулась назад. Вторая совершила то же действие. За спиной всё ещё ощущалась пустота. Резко развернувшись, Ванцзи бросился в темноту улицы. У выхода он врезался в чью-то грудь. — И-извин... — успел прошептать альфочка, прежде чем броситься бежать к своему дому. Неизвестным человеком у дверей оказался старший адепт, родственник одного из старейшин. Он пришёл на шум, чтобы напомнить Вэй Ину и Цзян Виньиню, как следует себя вести в Гусу, однако совершенно случайно стал свидетелем того, как Лань Чжань нарушил несколько правил. Так странно... Альфочка же всегда такой правильный, что его заставило забыть нормы поведения?