Само собой остаться у тебя
Готовить ужин, говорить ночами
И догорая на столе свеча,
Романтики добавит и печали
Кто я тебе? Случайный разговор.
Не обязательный для новой встречи
Но я надеюсь, что уж с этих пор
Мы будем проводить так каждый вечер
Ksana13001
Серёжа беспокойно ворочался, ощущая сквозь лёгкую дымку утреннего сна, что что-то не так: совершенно неудобно и холодно, — как раньше. Осознание заставляет распахнуть глаза и сесть на постели, которая на самом деле оказывается пуста. Разумовский надеется услышать скрип пола в комнате или звон посуды, но ничего, абсолютная пустота. Босые ступни, до этого завёрнутые в мягкий кокон, остро ощущают холод пола, а Серёжа зябко кутается в стащенное с кровати одеяло. На кухне и правда никого нет. Он один в своей квартире, всё снова как раньше. Только на столе появился листок бумаги, исписанный крупным, округлым почерком. «Серёжа, доброе утро) Напарник в книжном где-то подхватил простуду, срочно вызвали на работу. Не забывай отдыхать, есть и лечиться. Если что, звони мне или Марго, пожалуйста. Мы переживаем.Олег.
P.S. Еда в холодильнике. Не забывай разогревать. P.Р.S. График приёма лекарств на обратной стороне ;)» Рядом с запиской находится кнопочный телефон, с несколькими вбитыми номерами: Олега и Марго —, а вот ни смартфон, ни ноутбук не обнаружились ни в одной из комнат. — Вот же жук! — возмущается Серёжа, крутя в руках кнопочный телефон и размышляя, чем же теперь заниматься целый день. В конечном итоге набирает Марго, жалуется на Олега, но по смеху на другом конце быстро понимает, что не один Волков в этом замешан. Марго клянётся в скором времени заехать проведать и привезти почитать. Живот призывно урчит, напоминая про такую «неважную» базовую потребность, как пища. Разумовскому всё-таки приходится залезть в холодильник и вытащить сковородку с жареной картошкой. Между Серёжей и плитой происходит душевный диалог на тему «А надо ли оно тебе?» и в итоге парень ставит холодную сковородку на стол, забираясь на стул и поджимая ногу. Конечно, не так вкусно, но зато безопасно. Хотя про вкусно Разумовский погорячился, конечно, блюдо оказалось божественным даже в холодном виде. Хочется позвонить Олегу, спросить, как дела, но Серёжа вовремя одёргивает себя, отодвигается телефон. Отвлекать человека ведь явно не лучшая идея. Он снова заворачивается в одеяло и забирается на диван. Скучно. От нечего делать, Серёжа выуживает из шкафчика скетчбук с простым карандашом и начинает делать штрихи, линия за линией, складывающиеся в знакомое лицо. Марго приезжает почти через два часа, открывает дверь своим ключом и врывается маленьким смерчем. Серёжа, слыша поворот ключа, прячет скетчбук в одеяло и поднимается навстречу. Девушка отдаёт Разумовскому книги, которые он просил и распихивает некоторые продукты в холодильник. — А Олег на тебя хорошо влияет, — смеётся Марго, удовлетворённая содержимым холодильника, которое на этот раз хотя бы было. Болтают они недолго, неугомонная бизнесвумен снова убегает на какую-то конференцию. Серёжа вовсе не обижается на это: во-первых, работа важна для самой Марго, а, во-вторых, её для Разумовского иногда бывает слишком много. Справочник по шахматам интересует Серёжу куда больше, простить себе столько поражений он никак не мог. Вскоре он подпрыгивает от неестественно громкого звонка, нашаривает оставленный Волковым телефон и совершенно не удивляется, что звонит именно он. — Привет. Как себя чувствуешь? — Олег, как всегда, был в своём репертуаре. — Сносно. Марго вот книги залезла, изучаю. — Надеюсь, не справочник по шахматам, — хохотнул в трубку Волков, но, услышав молчание, тут же напрягся. — Ты же не серьёзно? — Почему? Я на самом деле хочу научиться играть лучше, — Серёжа жмёт плечами, забывая, что собеседник его не видит, и перелистывает очередную страницу, пробегая глазами информацию о новом для него дебюте. — К скольким придёшь сегодня? Вопрос Олега обескураживает: его не приглашают, не спрашивают, придёт или нет, его просто ждут. — Часам к семи постараюсь подтянуться. Научу тебя готовить что-нибудь попроще, — Волков улыбается, клянёт себя дураком, но остановиться на может. Слишком похоже на какую-то сказку. Распрощавшись с другом, Разумовский вновь погружается в мир шахмат, изучает дебюты и понимает, что интересно это ему уже не только из-за Олега и желания его победить, теперь захватывает процесс в общем. Страницы затягивают надолго, и отрывается от них Серёжа, только когда в замке поворачивается ключ — он сам вчера отдал его Олегу, не собираясь никуда выходить. — Привет, — с порога улыбается Волков Серёже, уже перебравшемуся с дивана поближе к двери, но тут же меняет настрой. — А почему без носков? Только вчера температура спала! После почти принудительного надевания носков на «лягушачьи» ноги, Олег всё-таки разбирает принесённые пакет и переодевается в домашнюю одежду — успел съездить домой, взять кое-что. — Итак, сегодня у нас одно из самых простых, но более-менее полезных блюд, — объявляет Волков, притащивший Серёжу на кухню после нескольких напоминаний о проигранном желании. — И понадобится только сковородка. Так что учись и запоминай, — каждое указание сопровождалось помощью и готовностью в любой момент перехватить инициативу. — Обжариваешь овощи. Серёж, ну масла то добавь немного, они так не поджарятся! Добавляешь фарш и перемешиваешь. Не хватайся за горячий край сковородки, для этого ручка есть! А теперь можно добавить томатную пасту, специи и немного соли. Серёж, немного — это не пол банки, а буквально несколько щепоток! Лааадно, клади туда же макароны и наливай воду, чтобы они под ней скрылись. С этим справишься? Ценой истраченных Олегом нервных клеток, обожжённых пальцев Разумовского и кучи попыток исправить чужие косяки, ужин всё-таки удался. Правда Волкову пришлось осознать, что подпускать к плите это рыжее недоразумение опасно для жизни, причём не только его. — Накрывай на стол, я добавлю последние штрихи, — единственное, что успевает проговорить Олег, прежде чем всё погружается во тьму. — Что такое? — Не знаю. Может пробки выбило, — слышится сбоку, а потом и чувствуется, как прямо под рёбра попадает тощий локоть. — Я проверю. — Ай, — морщится Волков, потирая место ушиба одной рукой, а другой перехватывая чужое запястье. — Стой на месте. Я сам. Пробки оказываются в порядке, значит о быстром включении света придётся забыть. Вернувшись, Олег нашаривает телефон и пытается подсветить себе дорогу экраном. Разумовский уже гремел чем-то, присев на корточки перед кухонной тумбой. — Нашёл! — радостно провозгласил он, выставляя на столешницу три небольших огарка. Волков без лишних вопросов нашарил в кармане куртки зажигалку и зажёг свечи. — Пробки в порядке, так что я даже предположить не могу, что со светом, — жмёт плечами Олег, откладывая телефон в сторону — свечи освещают довольно хорошо, в нём нет необходимости. — Ладно, давай поедим, а потом разберёмся. Они вместе накрывают на стол и раскладывают пасту, а после усаживаются друг напротив друга. Олег всё больше исподтишка наблюдает за Серёжей, лицо которого кажется чуть более живым в тёплом свете свечей. Волков ловит себя на мысли, что он не просто наблюдает, а любуется. Разумовский чертовски красивый, несмотря на торчащие локти и коленки, и поспорить с этим точно никто бы не смог. Олег теряется в мыслях, погружаясь в собственные размышления. Ему иррационально хочется, чтобы свечи на столе были не последствием отключения света, а чем-нибудь большим. Мысль мелькает на краю сознания, но надолго не задерживается, загоняемая в глубины мозга своим создателем. — Какое сегодня число? — неожиданно спрашивает Серёжа, вырывая Волкова из омута задумчивости. — Двадцать третье. А что? — Олег тоже отрывается от тарелки, с любопытством смотря на парня и ища ответы хоть на какие-нибудь свои вопросы. — Вчера был последний день оплаты за электричество. Совсем забыл со всем этим, — растерянно вздыхает в ответ Разумовский, ковыряя вилкой в тарелке. — Давай я с утра дойду до почты? — не задумываясь предлагает Волков. — Нет, спасибо, я сам, — кивает Серёжа, но выглядит при этом так, как будто что-то старательно просчитывает в голове. — Извини, я устал сегодня, пойду спать. Олег уже не может рассмотреть его лица, но сползающий со стула силуэт с лихвой выдаёт волнение, которое одолевает Серёжу. Волков не хочет лезть не в своё дело, но в душе начинает скрести своими коготками кошка, мурлыкающая на ухо: «Он не хочет с тобой делиться своими проблемами. Да и кто ты ему, чтобы что-то рассказывать?»