Этажом ниже

Перед тем как остановиться, машина слегка вздрагивает, тем самым выдёргивая Чифую из сна. Он моргнул пару раз и тут же прищурился: в лицо ударили огни фонарей, которые продольно освещали дорогу и многоэтажные дома. Секунду. Дома? Мацуно едва с места не подорвался, когда картина перед глазами показала не привычную уютную комнату, а салон автомобиля.       – С вас семьсот пятьдесят шесть иен, – оповещает водитель, нетерпеливо протягивая руку. В голове мелькают воспоминания о запланированной поездке к матери, и до него наконец-то доходит. Чифую облегчённо вздыхает, ведь худшее уже позади. Лезет в карман, чтобы расплатиться, а после прощается, не забыв поблагодарить за такую ахуительную поездку. Да, он ещё месяц на такси передвигаться не будет. Выйдя к подъезду, пальцы стали набирать отложившийся в памяти номер квартиры. Какая ностальгия вновь набрать эти три цифры. Слушая длительный трезвон, он призадумался. Могла ли мама уснуть? Вполне. Вероятно, следовало предупредить, что он задержится, потому что одному имбецилу вздумалось проехаться по, как ему показалось, «наикратчайшему» пути. После которого он свернул в глушь и ещё час круговыми движениями пытался выехать из этой ямы. Между тем в машине его не слабо укачало. Дорога выдалась отвратительной. Весь составляющий маршрут от дома его жутко мутило, впоследствии чего стошнило. Хорошо хоть у водителя припаслась парочка целлофановых пакетов в кармане заднего сиденья. Он как минимум четыре раза пытался заснуть, но пустота в желудке и горечь во рту никак не давали покоя. Сон отошёл на второй план, а после и вовсе исчез, ведь расслабиться в такой обстановке просто нереально. И под конец, когда до прибытия оставалось тридцать минут, все же вырубился. Пребывая в глубоких раздумьях, Чифую и не заметил, как в следующую секунду дверь отворилась. Правда, с другой стороны. Однако встретила его далеко не мама и, во всяком случае, не Пик Джей, а весьма эпатажный и сварливый на слых мужчина. Вылетел он также неожиданно, как едва и не снёс Мацуно с ног грудой своих коробок. Парень едва уклонился от такого напора, а следом ухватился за дверь, намереваясь войти. Как вдруг чей-то басистый голос со спины выдал:       – Угу, да, – зажимая телефон между ухом и плечом, кратко отвечал тот. На другом конце провода громко вопили, напоминая Чифую его собственный разговор с Евой, девушкой, которая сдавала квартиру. – Блять, не еби мне мозги! – тотчас выпалил он, одним движением сваливая груз вниз. Слова его как врезались в подсознание Мацуно, так и продолжали колом стоять, дожидаясь следующей ропотливой реплики.       – Я уже высказал своё мнение по этому поводу, – со спины Чифую так и вкушал устрашающую ауру. Не хотелось бы иметь с таким дело. – Даже разложил всё по полочкам, как ты и просил. Чего ты ещё, блядь, от меня хочешь?! Разговор у них явно складывался в... Да никак он не складывался! Иначе кому понравится слушать орущего в трубку мужчину? Разве что на том конце провода не такой же отчаянный любитель говорить на высоких тонах. Да и разговором это трудно было назвать. Скорее беспрерывный метательный ор, откуда нередко вырвался шквал мата в оскорбительном форме. И Мацуно рискнул повернуть голову, дабы взглянуть на обладателя гомонливого голоса. Мужчина явно имел взрывной характер, иначе не объяснишь, как размашисто он швырял выброшенные подле коробки. И прилетали те довольно легко, хотя судя по бьющимся звукам, были в достатке тяжёлые. Когда фраза «Сила есть — ума не надо» очевидно лидировала. Ветер порывисто поддевал домашний халат, а вместе с тем длинные тёмные волосы, разбрасывая их по спине. Они имели достаточно креативную форму — завиваться на концах, словно это была первоначальная задумка. Иначе говоря, мечта всех женщин, у которых даже при упорной работе над укладкой не выходил такой результат. Так же он часто жестикулировал, эмоционально выплёскивая каждое слово. Человек по ту сторону никак не унимался, но терпение изрядно кончалось. В принципе, долго ждать не пришлось. Он решительно и помчался обратно, что рядом с Чифую пронёсся напористый ветерок. Он инстинктивно подался назад, дабы не зацепило, и пропустил зверя вперёд.       – Я больше не хочу с тобой... – он скрылся за дверью, из которой и появился, однако голос слышался до сих пор. Он эхом проносился между этажами, сопровождаясь до самой улицы. Чифую видать слишком засмотрелся, или заслушался, что чуть во второй раз не упустил открытую дверь и шанс попасть в дом. Получается, что не у него одного сегодня был трудный день. С преодолением расстояния наконец покончено. Он смог вытерпеть эти неимоверно долгие два часа и уже стоит в своём подъезде. Пройдя небольшой путь, взгляд его замер на блестящем предмете, лежащем на одной из ступени. Честное слово, мама всегда в детстве говорила: «Не подбирай с пола чужие вещи». И он безоговорочно её слушал. Но такая побрякушка вполне могла сойти за сувенир, на который у него не хватило денег. Он судорожно оглянулся, словно преступник перед тем, как совершить преступление и подобрал вещицу. Как оказалось, это был всего навсего кулон. В близи он выглядел слегка потрёпанным, обтёртым по бокам и покрытым мелкими царапинами. Судя по линиям изгиба ещё и открывался. Если повезёт, то внутри будет что-то ценное. Но в данный момент его это не интересовало. Он просто закинул кулон в карман и поспешил дальше. До нужного этажа Чифую решил добираться пешком, ведь в то время, когда он проживал здесь — лифт постоянно ломался. Приходилось часами ждать электромеханика, в этой душной маленькой кабинке. Глупо надеяться, что эту ржавую и отвратную коробку починили. Если они стены в подъезде годами залатать не могут, тогда каком лифте может идти речь? Сейчас же он не торопился повторять ошибок прошлого. К тому же, ещё одного маленького пространства за день — он не перенесёт. Из раздумий его вывел чарующий запах, заполнивший подъезд. Он буквально заставил Чифую забыть о всех тех паскудный мыслях, и поторопиться подняться наверх. Его желудок жалобно проурчал. Хотелось скорее оказаться дома. Он был уверен, что запах исходит именно оттуда. Такой сладкий и приятный. Да, он ни с чем его не перепутает. Это определённо труды мамы. А как иначе? Она всегда готовила так, что пахло потом на весь подъезд. Кушать на ночь конечно плохая альтернатива, ну, а как иначе? Если он чего-то не съест, то просто помрёт с голоду. Вчера у него выдался трудный день. Учителя как-будто сговорились, в один день провели массовую контрольную работу, по каждому ебаному предмету из его расписания. Ладно бы ещё предупредили, но их заветное: «Раз мы эти темы проходили на прошлых уроках, значит вы с лёгкостью сможете их написать». Как-же вымораживает от таких слов. Ну проходили и проходили, ведь это не отменяет того, что нужно заранее предупреждать?! Разумом Мацуно был совсем в другой вселенной: он не слушал треплю учителей и их новые темы, ведь был занят повторением старых. И тут бац — контрольная. Несправедливо. Аппетит пропал на целый день или на него просто не было времени, ведь всё свое свободное, он посвятил изучению новых тем, дабы сгладить плохую оценку. Он в предвкушении облизнулся, представляя, как наконец зайдёт в дом и растворится в этом приятном запахе. С каким аппетитом будет поглощать одну ложку за другой и просить добавки. Но вдруг, какая досада. Благоуханный запах обрывается на четвертом этаже. Неужели он просчитался? Это не мог быть кто-то другой, запах был таким родным и знакомым, что он узнал бы его из сотни. Он перепроверил. Выходит всё же ошибся, ибо на пятом стоял привычный запах сырости. В воспоминаниях всплыл сегодняшний поход в туалет, а после ещё и дорога, где его укачало. Мацуно прикрыл рот, дабы его снова не вывернуло. Встав перед дверью, он не сразу заметил бумажку, всунутую в дверь. Тут же развернул её и огорчился вдвойне;

Мацу, прости что так поздно извещаю. Меня вызвали на работу в ночную смену, из-за чего у меня нет возможности по должному встретить тебя. Жаль конечно, ведь хотелось скорее увидеться, поговорить, выпить чаю. Ну, ничего, завтра ещё будет время, а ты, раз уже читаешь это — проходи домой. Ключи спрятала под ковёр, как обычно. Перед тем как лечь спать, закрой дверь на ключ, запасной у меня есть. Выключи везде свет и проверь газ. Доброй ночи. Мама♡

А что Чифую думал? Он прекрасно знал, что мама ходит на работу и устаёт в два раза сильнее, чем он. Пусть скажет спасибо, что хоть приняла, ведь за такое обычно не прощают. Мацуно сунул ключ в замочную скважину, прокрутил четыре раза и наконец оказался внутри. Прикрыв за собой дверь, его встретил тихий дом, усыпанный ночной мглой. Ещё долго Чифую не решался включать свет в коридоре. Такой волнующий момент. Хотелось немного оттянуть это время и насладиться нарастающим чувством ностальгии. Первым делом он заглянул на кухню. В попытке уловить хотя-бы малейший намёк о наличии еде в этом доме. Но в итоге наткнулся лишь на пустой холодильник, который в добавок был ещё разморожен. Заебись. Догадка подтвердилась. Мама ничего не готовила. Он прошёл дальше, заходя в первую комнату. Это трудно объяснить, но в память врезались давние воспоминания связанные с этим местом. Щёлкнув по выключателю, свет в гостиной налил жёлтым, тусклым светом. Неужели за его отсутствие все успело растерять свои краски, угаснуть так же, как и стремление Чифую? Воспоминания были разными; где-то весёлые, где-то смешные, местами грустные и даже неприятные. Например одно из таких: он помнил, как в детстве в отсутствие мамы, надевал её наряды, платья, туфли Мазался дорогой палеткой и красил губы красной помадой. Представлял себя поп-звездой всего мира. А что? Да все так делали! А когда она приходила, быстро залетал в ванную, смывая с лица это несуразность. Эх, были времена. Он тогда был полностью в своих заботах, не приходилось думать о будущем, строить планы, искать новую работу и жилье. Тогда его вообще никакие проблемы не интересовали. Кроме одной, пожалуй... Чифую, будучи в младшей школе третьего класса, стал свидетелем ссоры и развода родителей. Пусть они и думали, что это останется неведомым для детского ума, Мацуно был не таким глупым, каким казался со стороны. Уже в ребяческие годы, он был достаточно смышлёным, для того чтобы все понимать. Да и как такое можно было не понять, слыша споры на повышенных тонах или даже крики, в отдалённых комнатах квартиры? Они действительно думали, что ограничатся одной закрытой дверью? Или же, что у них там звукоизоляция стоит? В самом деле, кто станет устраивать ссору, а после наглядно скрывать всё за милыми улыбками? Родители Чифую, вот кто. Маму ещё можно было понять, она никогда не желала ему зла, и помимо стыдливой неприязни к своему мужу, скрывала ещё и синяки, заработанные им же, впоследствии ссоры. А вот отец. Отец вёл себя как обычно — непринуждённо, ведь для него в самом деле ничего такого не произошло. Ему было нужно — он женился, стало нужно — развёлся. Делов-то? А для тотального контроля и полной власти над имуществом, стоило приложить лишь чуточку усилий и тяжёлую руку. А по расторгу брака, тот и вовсе больше не появлялся здесь. Не сказать, что последствия этого разрыва несли за собой кучу изменений, но некоторые плюсы все-же появились. Никто теперь не доводил маму до истерики, и у неё перестали появляться синяки на теле. Она сняла маску тревоги и наконец стала улыбаться. Вела себя более открыто и женственно, начала вновь носить каблуки, краситься, покупать красивые платья и юбки, которые прежде не могла себе позволить, из-за запретов мужа. Тот ограничивал её почти во всем, потому, после его ухода она словно вновь расцвела. Но и без минусов здесь не обошлось. Казалось, все снова заиграло яркими красками: прекрасное настроение, замечательные новости, идеальный момент, чтобы начать всё с чистого листа. Но за этим Чифую всё же уловил подвох. Синяки вновь начали появляться, но уже не из-за вмешательства грубой силы, да и появлялись они совершенно в ином месте. Под глазами. После того инцидента, он частенько стал замечать, как мама взяла в привычку возвращаться домой после полуночи. С того дня, отца он так и не видел, тот полностью стёрся из их жизни, потому о его вмешательстве здесь не было и речи. Впрочем, у Чифую с ним всегда были ужасные отношения, между ними постоянно мелькала некая недосказанность, пассивная вражда и ненависть. Отец относился к сыну предвзято, а мальчик души в нём не чаял. Но однажды, застав маму дома, вернувшуюся в третьем часу, заволновался. Она лежала на пороге квартиры и спала крепким сном. Но даже в кромешной тьме, можно было заметить, как тело мелко подрагивало и при вдохе сильно вздымалось. Нос был красным из-за холода на улице, а по нехватке тепла в доме, краснота не сходила. Шмыганье носом быстро отрезвило мальчика и он подлетел к матери, решаясь самому донести её до кровати. Прошла неделя с того самого дня. Всё это время его терзал один вопрос. Из всего увиденного и услышанного, он не мог смириться лишь с одной вещью. Но и подойти к маме тоже не мог. Долго ломался, не зная как поступить, ведь оставить всё как есть — тоже не вариант. И в один день он всё-таки нашёл в себе силы подойти к маме и задать, уже давно волнующий его вопрос. – «Мамочка, что сейчас происходит в твоей жизни?» – конечно она не ожидала такой прямолинейности от своего ребёнка. Хотя зачастую, как раз-таки дети высказывают всё лоб. Но это всё равно выбило её из колеи, потому она выдержала небольшую паузу, пока мозг пытался сгенерировать более подходящую и понятную для ребёнка форму ответа. И зря. Он и без всех этих «детских речений» бы понял. Ведь как-то об этом догадался. Она со всей теплотой прижала мальчика к груди и стала лёгкими движениями водить по спине, призывая успокоиться. Так тепло и нежно. Через ладонь она почувствовала, как маленькое, быстро колотящееся сердце, стало приходить в норму. А затем отстранилась, глядя своими большими голубыми глазами, в глаза мальчика. В них можно было прочесть абсолютно всё: страх, любовь, тоску, сострадание. Но Чифую был слишком слеп тогда, его интересовало лишь одно. – «Я знаю о чём ты сейчас думаешь, Мацуно.» – мальчик в недоумении изогнул бровь, несколько остро реагируя на собственное, произнесённое мамой, имя. Не это он хотел услышать! – «Ты сейчас думаешь, что ты готов перенять ношу и взять ответственность на себя. Но прошу, не нагружай голову такими вещами. Я делаю всё ради тебя и твоего светлого детства, которое отец благополучно хотел у тебя отобрать. Поэтому, прошу, брось свою затею и прекрати лезть не в своё дело.» – Эти слова больно отозвались в его голове. Как это он лезет не в своё дело? Очень даже его дело. Но всё же перечить он ей не стал. Конечно, на этом он не остановится. Какой дурак бросит все на половине пути? Хотя, это и половиной-то — трудно назвать. Без разницы. Он не остановится ни на чём, раз уже начал действовать. После этого разговора, он поставил себе прямую цель — вырасти и обеспечить хорошую жизнь себе, маме и собственной семье. Будет заботиться о своей семье, дабы не повторять ошибок отца. После того случая, он и вовсе перестал воспринимать его, как отца, так и человека. Он никогда не простит его и себя, если позволит когда-нибудь опуститься до его уровня и поднять руку на близких. Воспоминания накрыли его с головой, он даже и не заметил, как опустился на кровать и заснул.

***

Горячий шёпот раздался совсем близко, рядом с ухом. Прежде чем он успел возразить, ощутил горячие губы скользящие по щеке, мягко прижимающиеся к его собственному рту. Запястья перехвачены и прижаты к подушке. Чифую не успел издать и звука, как осознал, что страстно целуется с тем, кого даже увидеть не успел. Чужие длинные волосы свисали и щекотали шею Мацуно. Этот человек потрясающе техничен, прежде чем Чифую успел подумать хоть о чем-то, полностью увлекся. Его не смутили раздевающие руки, горячие, скользящие по открытым участкам тела, сжимающие ткань его вчерашней, непереодетой одежды. Его не смутил такой быстрый ответ организма, собственное желание и попытка, обнять ногами… мужчину? Чувствуя, как коленом упирается в чужой пах, откуда чувствуется откровенное возбуждение. Какая разница. Да, это мужчина.       – Мацу? По сознанию больно полоснула знакомая интонация. В попытке подтвердить свои догадки, он потянулся, стряхивая сон, как птица встряхивает крыльями после схватки, как собака отряхивает капельки воды после проливного дождя, и вместе с тем, чуть не свалился с кровати. Осознавая, что находится не в своей комнате, не в своей роскошной кровати, на которой может свободно раскинуться в позе морской звезды. Эта детская кровать стояла в его комнате со времен начальной школы. Когда родители покупали ему эту кровать, она была ему сильно велика. Минуло почти десять лет. Конечно Чифую не настолько сильно вытянулся, чтобы прямо так и не вмещаться в неё, но ноги всё же торчали. Ему едва хватало места для того, чтобы развернуться на другой бок. Чифую прошипел, пытаясь пошевелиться в плену собственного одеяла. Стоило ему открыть глаза, как в голову ударила острая боль. Веки были необычайно тяжёлыми, а глаза слипшимися, словно их перед сном суперклеем смазали. Он подавленно вздохнул, потирая переносицу пытаясь избавиться от слабой, но нарастающей мигрени. Достаточно ему было поднять голову, чтобы встретиться со взглядом мамы.       – Ты кричал, всё в порядке? – она окинула его обеспокоенным взглядом, а затем присела. Кричал, а как же. Какой позор. Он едва совладал с собой, чтобы не нырнуть под одеяло и скрыть нахлынувшее чувство стыда и смущения. Что это блять вообще было?! Мужчина? Чифую и мужчина? Уму непостижимо, Мацуно, дожили. Кто следующий? Подавляя отвращение, он наконец смог ответить на взгляд мамы. Первое, что он пожелал сделать — скорее обнять её. Попытавшись немного сдвинуться с места, он почувствовал, как отлежал обе руки и пока не может ими двигать. Совсем позабыв о особых свойствах ограниченного пространства этой кровати, он поддался вперёд, ближе к краю, где стояла мама. Он запутался в одеяле, когда пытался преодолеть эту дистанцию. Половина туловища повисла с края кровати, в то время, как ноги пытались за что-то ухватиться. Однако, гравитация всё же одержала победный вверх, в прямом смысле, его лицо встретил жёсткий пол.       – Как доехал вчера? – интересуется мама, кладя на тарелку порцию только испеченных такояки.       – Хуе..– твою ж, он забыл, что уже не у себя в квартире и не может так свободно раскидываться возможными фразами. Чуть не сматерился при маме. – Плохо. Он ожидал, что та осадит его сердитым взглядом или скажет чего. Но та лишь вновь засмеялась, вводя Чифую в заблуждение. Услышав такое год назад, она бы вывалила на него гневную тираду. Неужели долгая разлука так её поменяла, или же она просто не услышала? Ему до сих пор мало верилось, что он находится у себя дома. В своём родном доме, вместе мамой и... Пик Джей?! Где он? Разве он не должен был встретить Мацуно вчера?       – Мам, а где.. – что-то в её лице изменилось. Нет, только не это. Пожалуйста, всё что угодно, но не..       – Мацу, он... – сказала она, а следом раздался громкий истерический смех, как и в прошлый раз. Чифую был в замешательстве. – Он у соседей. Совсем уже распоясался, одного оставить нельзя. На той неделе, пока меня не было дома, порвал шторы в гостиной, уронил вазу с цветами. Я попросила соседку с ним посидеть, а тут ты звонишь, говоришь, что приедешь, – Мацуно облегчённо вздохнул, ведь, то чего он боялся услышать, мама не сказала. – Теперь ты будешь сидеть с ним, – она вновь рассмеялась, но уже как-то лукаво.       – Это как наказание? – подхватил Мацуно, рассмеявшись в ответ.       – Наказание? – удивилась женщина. – А за что мне тебя наказывать?       – Ну хотя бы за то, что после уезда ни разу не позвонил. А ещё, то что я выговорил тебе... Не воспринимай всерьёз, это я с горяча. – парень виновато опустил голову, боясь услышать в ответ отказ. – Я столько тебе наговорил, а ты всё равно меня не бросила, помогла загрузить вещи в машину. Какой я дурак.       – Ах, ты про это, – в этот раз она уже не смеялась, но мягкая улыбка по-прежнему сохранялась на лице. – Мацу, все в порядке, правда. Я не держу на тебя зла. Никогда не держала.       – Но, ведь тогда ты плакала, – уже тише произнёс Чифую, наблюдая, как улыбка сползает с её лица, и теперь оно становится мрачным и поникшим.       – Просто тогда, – она опешила, не зная, стоит ли спустя долгое время, вновь поднимать эту щекотливую для обоих тему. – Тогда ты напомнил мне своего отца. Даже слова точь в точь как он произнёс, перед уходом.       – Я.. как отец? – к горлу подступил комок еды, которую он только что съел. Его стало тошнить от таких слов, прямо как вчера, после такси. Подавляя рвотный позыв, он отодвигает тарелку, запивая все прохладной водой. – Спасибо, я поел. Честно сказать, в своей адрес Чифую слышал много оскорбительных слов. Но эта задела его больше всего. А что он тогда ей сказал? Да много чего. Вернее будет спросить, что ей сказал тогда отец. Он многое говорил, и Чифую всё прекрасно слышал, акустика в его комнате была просто шикарная. Но перед тем как уйти, они зачем-то вышли в подъезд, а как мама вернулась, глаза были красные, а на щеках блестали дорожки от слез.       – Тебе понравился обед? – стараясь плавно съехать с неблагоприятной для обоих темы, она вновь испытующе улыбнулась.       – Обед?! - воскликнул парень. У него были совсем другие планы на сегодняшний день. В восемь часов ему нужно было сходить, подать документы в школу. И вот снова он облажался. – Почему ты меня не разбудила?       – Я заходила к тебе утром, но ты так сладко спал, не хотелось прерывать твой сон, – она хихикнула и напоследок сказала. – По-видимому, тебе он очень нравился. В мельчайших подробностях вспоминая свой сон, щеки Чифую вспыхнули и налились красным цветом. О Господи, этот сон... Как он вообще мог допустить такое? Как мог только, пусть даже во сне, подпустить к себе... Некто мужского пола? Омерзительно.       – Ладно, я побежала, сегодня у меня встреча с подругами, – она чмокнула Чифую в щеку на прощание и ушла.