Блюдо, которое лучше всего подавать холодным

      Утром Гермиона ещё раз посмотрелась в зеркало, она чувствовала себя как-то иначе. Не хорошо и не плохо. Просто иначе. И испытывала смешанные чувства по поводу своей новой причёски. С одной стороны, она ощущала некоторую незащищённость, чувствуя себя почти голой, её лицо больше не скрывал беспорядок кудрей.       С другой стороны…       Она осторожно провела пальцами по волосам. Было приятно отметить, что они струились под её рукой. Волосы красиво лежали. Она немного поэкспериментировала с ними: собрала в небрежный хвост, заплела косу, скрутила в пучок. Без усилий или боли смогла легко распустить каждую из причёсок. Гермиона решила, что ей это нравится. Джинни отлично справилась со своей задачей. Потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть к тому, как выглядят волнистые волосы, но она оценила, что те перестали её раздражать.       Вчера, после того как она смыла зелье и высушила голову, она даже смогла применить заклинание сушки, чего никогда не позволяла себе раньше. Её прежние кудри не удалось бы утихомирить после магического воздействия. Джинни потащила её в гостиную, где всё ещё сидели ребята. К её смущению и радости подруги, все сделали ей комплименты. Даже Рон нашёл несколько приятных слов, хотя обычно именно он позволял чему-то бесчувственному сорваться с языка в такой момент.              Может быть, Лаванда действительно хорошо на него влияла.       — Выглядит совсем по-другому, но тебе идёт.       Гермиона подскочила и обернулась, услышав голос Лаванды, которая теперь критически смотрела, оценивая её волосы. Она и забыла, что это нормально, если кто-то ещё зайдёт в их общую ванну.       — С ними будет меньше хлопот, чем с прежними. В принципе, ты могла бы и кудри приручить, но с волнистыми волосами намного проще. И выглядит красиво.       — Спасибо, — на автомате ответила она, продолжая изучать выражение лица Лаванды. — Ты ведь честно сказала, да? Ты бы не стала из вежливости говорить, не будь это правдой? — Гермиона улыбнулась, пытаясь пошутить. Она почувствовала себя очень неудобно из-за того, как обращалась с ней весь год. — На самом деле, тебе, возможно, даже понравилось бы озвучить мне горькую правду.       Лаванда улыбнулась в ответ.       — Да, я старалась быть милой, но и действительно так думаю. Как тебе это удалось? Не замечала, чтобы ты раньше что-то с ними делала.       Гермиона рассказала о подарке Джинни ко дню рождения, и Лаванда понимающе кивнула. Ей было интересно, обсуждала ли Джинни с Лавандой это раньше, и насколько тесно они общались. Отношения с подругой несколько пошатнулись после её расставания с Роном.        Гермиона восприняла этот разговор с Лавандой как оливковую ветвь и тоже решила сделать шаг навстречу.       — Я сейчас собираюсь на завтрак, пойдёшь со мной?       — Конечно, просто дай мне минутку, — Лаванда подошла к зеркалу над раковиной и начала укладывать свои длинные светлые локоны. С отработанной лёгкостью она бормотала незнакомые Гермионе заклинания и выполняла нужные взмахи палочкой. В то время как укладка преображалась на глазах: кончики подвились, волосы распрямились и красиво рассыпались по плечам.       — К этому действительно нужно иметь талант, не так ли? — задумчиво произнесла Гермиона, считая, что лучше обладать более полезным талантом, а не умением укладывать волосы. Но она обещала Джинни, что постарается наладить отношения. На мгновение Гермиона задумалась о том, была бы ситуация не такой острой, если бы она попросила у Лаванды помощи с укладкой своих кудрей ещё до того, как применила зелье.       Лаванда лишь усмехнулась в ответ на похвалу.       — Спасибо, — она нанесла немного блеска для губ и протянула тюбик Гермионе. — Он делает губы визуально более пухлыми… сексуальными, — многозначительно добавила она и приподняла бровь.       — Ха-ха, — легко рассмеялась Гермиона и взяла тюбик. — Где я, и где сексуальность?       Она повторила движение Лаванды, потом поджала губы, разнося по ним блеск. Лаванда хихикнула, и Гермиона улыбнулась ей.       Отвратительно.       Блеск для губ был липким и со вкусом вишни. Мерзкое сочетание. Она вытерла его, когда Лаванда отвернулась. Но продолжала улыбаться, чтобы скрыть своё отвращение. Она не хотела, чтобы это новообретённое перемирие между ними так быстро закончилось. Гермиона обещала Джинни, и она решила не быть настолько несправедливой по отношению к Лаванде.       — Так мы идём? — спросила Гермиона.       — Да, конечно.       Они вдвоём спустились из Гриффиндорской башни в Большой зал.        Гермиона заметила, что Гарри уже сидел за столом. Он подозрительно взглянул на них, опасаясь, что завтрак опять пройдёт в напряжённом молчании. Однако, заметив некую перемену в их отношениях, расслабился. Гермиона села напротив него, рядом с Лавандой. Джинни вскоре подошла к ним, чмокнула Гарри в щёку, потом села рядом.       — Гермиона, твои волосы выглядят потрясающе, — сказала Джинни с притворным восхищением в голосе. — Скажи мне, кто предложил тебе сделать такие чудесные локоны?       Гермиона закатила глаза.       — Ты, Джинни.       — И сколько времени тебе понадобилось, чтобы утром привести их в порядок? — она склонила голову набок, как будто действительно не знала ответа на свой вопрос.       Гермиона обречённо вздохнула и сказала, то, что Джинни хотела услышать.       — Я совсем не тратила на это время, — выдавила она. — Только поправила их.       — Прелестно, — она обратилась к Гарри: — Тебе не кажется, что Гермиона теперь выглядит намного лучше, когда мы можем видеть её красивое личико?       Она повернулась и невинно улыбнулась Гермионе, хлопая ресницами и полностью наслаждаясь своим триумфом.       — Э-э-э… да?.. — осторожно сказал Гарри, не зная, как ответить так, чтобы никого не обидеть. Ему не хотелось столкнуться с возможными последствиями при обиде любой из девушек.       — О, прекрати злорадствовать, Джинни. Ты была права, а я ошибалась. Всё, ты счастлива?       — Вполне!       Лаванда и Гарри рассмеялись, пока Гермиона, продолжая ворчать, потянулась за тостом. На самом деле, она не понимала, почему всё ещё общалась с этими людьми? Гермиона намазала тост маслом, когда Джинни и Гарри стали обсуждать предстоящий матч по квиддичу.       Удивительно, но Лаванда выглядела такой же незаинтересованной в разговоре, как и Гермиона. Она раньше не замечала, что у них было хоть что-то общее, предполагая, что Лаванда являлась ярой фанаткой всего связанного с квиддичем. Особенно когда видела, как та ловила каждое слово Рона. Может быть, она была просто… внимательной девушкой? Разве бы Гермионе не хотелось, чтобы парень интересовался её хобби, даже если бы сам не разделял её интереса?       Ей действительно следовало пересмотреть своё предвзятое мнение о Лаванде. Однако это откровение не помогло сгладить молчаливую неловкость между ними в данный момент. Несмотря на то, что квиддич их совершенно не интересовал, им почти не о чем было поговорить друг с другом. Внезапно Лаванда оживилась и помахала Падме, которая приближалась к их столику с Энтони Голдстейном, старостой Когтеврана, и Блейзом Забини, старостой Слизерина. Они обе были рады нарушить повисшее неловкое молчание.       — Привет, Гермиона, Лаванда, — поприветствовала их Падма, слегка помахала Лаванде и обратилась к Гермионе.       — Мы хотели поговорить с тобой о проекте по Древним рунам, который нужно сдавать в следующем месяце.       — Да, — сказал Энтони, — у нас возникли трудности при объяснении, почему Гауссиус истолковал одно из начертаний в свитке с Восточных Балкан как «война, очищающая горные районы».       Блейз подхватил его речь:       — Если бы я не знал лучше, то подумал, что он допустил ошибку. Мы все застряли с объяснением, даже Драко не понял.       Гермиона поспешно кивнула.       — Я поняла, о чём ты. Это же Гауссиус! — она услышала, как Гарри пробормотал Джинни и Лаванде что-то подозрительно похожее на: «Ботаники», а затем послышалось плохо скрываемое хихиканье. — Он не мог ошибиться. Но это полная бессмыслица. Лучше встретиться, в пятницу днём у меня как раз будет свободное время, и мы могли бы позаниматься до вечера.       — Звучит отлично, — Энтони хлопнул её по спине, даже слишком сильно, учитывая её малый вес, так что Гермиона сильно качнулась вперёд, задев свою тарелку с омлетом. — Увидимся на Арифмантике.       — Хорошо, — она помахала рукой. Все разошлись к своим столам.       Гермиона внутренне улыбнулась. Она наслаждалась редкими случаями, когда ученики с других факультетов просили её помочь с заданиями.       — Доброе утро, любовь моя, — Рон взял Лаванду за руку и сел напротив. — Ты сегодня прекрасно выглядишь.       — Спасибо, Бон-Бон.       Гермиона не закатила глаза. Она этого не сделала. По крайней мере, она была почти уверена, что смогла с собой справиться. Ну, может быть, только самую малость, но это определённо не было полномасштабным закатыванием глаз. Всего лишь чуть-чуть.       Она подняла взгляд и увидела, как голубые глаза Джинни весело прищурились, глядя на неё.       Рон занялся сбором тостов, булочек, джема, масла, яиц, сосисок и копчёной рыбы. Лаванда посмотрела на растущую груду на его тарелке с едва скрываемым отвращением. Гермиону тоже иногда приводило в замешательство то количество пищи, которое Рон был способен съесть. У неё с Лавандой нашлось ещё что-то общее.       — Значит, — начала Лаванда, — у вас троих сегодня днём тренировка?       Затолкав слишком большую часть яйца в рот, Рон внезапно закашлялся, когда хотел ответить и только очень громко пискнул:       — Да!       — Ты там в порядке, приятель? — Гарри приподнял бровь, глядя на него.       Рон проглотил еду и неловко поёрзал на стуле.       — Просто прекрасно, — ответил он, откашливаясь и восстанавливая свой голос. Лаванда бросила на него соблазнительный взгляд, и Гермиона заметила, как румянец медленно пополз по его шее.       — Ты уверен? — спросила его Лаванда довольно невинным голосом. — Ты выглядишь немного нездоровым.       Его уши стали ярко-красными, а рот слегка приоткрылся.       Гермиона попыталась не обращать внимания на обмен репликами. Она видела, как Лаванда протянула к нему ногу под столом, и догадывалась, что она там делала. Лаванда не так уж пыталась скрыть свои действия, сидя рядом.       Она доела свой тост, слушая, как Гарри и Джинни говорили о квиддиче, демонстративно не обращая внимания на Рона и Лаванду, хотя слышала его вырывающиеся вздохи и её хихиканье. Гермиона потянулась за солонкой, стоявшей перед Роном, чтобы посолить свой омлет. Домашние эльфы никогда в должной мере не солили еду. Конечно, нельзя было их за это винить. В замке было столько учеников! Невозможно подстроиться под вкусы каждого.       — Как думаешь, ты сможешь сегодня тренироваться? — спросил Гарри у Рона, возвращаясь к завтраку. Потом снова посмотрел на друга и, изучая его покрасневшее лицо, добавил:              — Ты неважно выглядишь. Не разболейся, у нас важная игра в эти выходные, и ты очень нужен. Эй, Гермиона, передай мне, пожалуйста, соль.       Гермиона протянула солонку Гарри, но, когда он потряс, соли там не было.       — Чёрт возьми, Гермиона, ты что, как лось, слизала всю соль со стола? Сколько ты её себе насыпала? — он огляделся по сторонам. — На столе есть другая солонка?       Гермиона нахмурилась:       — Странно, она была полной, когда я её брала.       Гарри заметил ещё одну.       — Акцио солонка, — та со свистом пролетела над столом, опрокинула кубок Гермионы с соком, и приземлилась в ладонь Гарри.       — Ох! Гарри! — благодаря отточенным в бою рефлексам, Гермиона быстро уничтожила весь пролившийся сок резко взмахнув палочкой, она успела это сделать ещё до того, как хоть капля попала ей на одежду. Гарри застенчиво улыбнулся, посылая мысленное «прости». Она лишь пристально посмотрела на него в ответ.       Джинни потянулась мимо Гарри, и потрогала лоб Рона.       — Кажется, у тебя жар.       Рон ахнул и посмотрел на Лаванду, его лицо пылало, а её было полно невинно-лукавого беспокойства.       — Я в порядке, — прохрипел он в ответ на заявление Джинни. — На самом деле!        — Ты никогда не сознаёшься, если болеешь, — невозмутимо сказала Джинни, которую не убедили заверения брата.       Они ещё поговорили о своих уроках, обсудили очередные спаренные занятия по Зельеварению, которые опять будут со слизеринцами на пятом и шестом уроках. Второй день подряд! Джинни посмеялась над Гарри и Роном, зная, как они страдали на занятиях Снейпа. Было заметно, что Рону становилось всё более и более некомфортно. Он сильно сутулился и ёрзал на стуле, издавая неловкие звуки, кряхтение или изрекая неопределённые односложные ответы, если его о чём-то спрашивали. Гермиона старалась не поднимать глаз от своей тарелки. Лаванда мило улыбалась Рону и, казалось, совершенно не обращала внимания на то, какой эффект производила на него её нога.       Чувствуя раздражение от того, что её заставляют изучать остатки содержимого собственной тарелки, и пытаясь смотреть куда угодно, кроме Рона, чьё сексуальное возбуждение начинало вызывать у неё дискомфорт, а возможно, и полное сексуальное разочарование, Гермиона обвела взглядом остальные столы Большого зала. Она заметила светлую макушку Драко Малфоя. Он так вольготно сидел за своим столом, словно здесь всё принадлежало ему.       Панси Паркинсон наклонилась к нему с жеманной улыбкой. Малфой сидел со скрещенными на груди руками, его галстук был заметно ослаблен. Она видела, что он разговаривал с несколькими другими слизеринцами, которые расположились рядом с ним за столом. Расцепив руки, он оттолкнулся от стены и придвинулся к столу, другие восьмикурсники поспешно освободили ему место. Несмотря на то, что он и его отец были Пожирателями смерти, они успели переметнуться на другую сторону незадолго до окончания войны, начав сотрудничать с Орденом, а также помогли найти скрывавшихся Пожирателей после поражения Волдеморта. Каким-то образом они вышли сухими из воды во всей этой неразберихе, впрочем, как и в прошлую войну.       Гермиона покачала головой, вспоминая о том, как Люциус Малфой пытался убить их в Отделе Тайн два года назад. Если бы кто-нибудь спросил её мнение, она бы сказала, что Малфоям было оказано больше доверия, чем следовало, но её никто не спрашивал. Она могла понять, что Нарциссу и Драко простили из-за того, что они принимали решения под таким давлением. К тому же, Драко тогда был несовершеннолетним. Но они не были шпионами на протяжении всей войны, как Снейп. Несправедливо, что им просто позволили вернуться к привычной жизни, словно ничего и не было. Люциуса стоило вернуть в Азкабан, а не позволять ему снова дёргать за ниточки всё Министерство, как он это делал раньше.       Этот Малфой был ничем иным, как хитрым и скользким манипулятором, настоящим сыном своего… — подумала она, изучая Малфоя немного дольше… — и очень привлекательным.       Она нахмурилась, продолжая размышлять и рассматривать Малфоя. Он больше не выглядел таким затравленным, как два года назад, когда ему было поручено убить Дамблдора. Жизнь без страха оказала положительный эффект. Теперь он снова играл в квиддич, поэтому был стройным и накачанным. Сейчас его волосы стали длиннее, они могли бы достать ему до подбородка и казались мягкими, когда он небрежно провёл по ним рукой. Его лицо было мужественным. Гермионе стало интересно, какова на ощупь его кожа. Будет она прохладной или тёплой?       Она даже не представляла, как долго на него смотрела, когда внезапно поняла, что теперь он тоже смотрел прямо на неё.       Нервное напряжение расползлось по телу и локализовалось где-то в животе, когда его серые глаза буквально пронзили её. Она уже давно не смотрела на Малфоя, война закончилась, не было смысла подогревать всю эту вражду. Поэтому, будь её воля, она бы ещё как минимум столько же не смотрела на него. И, конечно, не стала бы смотреть ему прямо в глаза, как делала это сейчас. Обычно они игнорировали друг друга. Он приберегал свои колкости и ехидные замечания для Гарри или Рона, им, казалось, нравилось задевать друг друга. Гермиона старалась не участвовать в этих идиотских забавах и была приятно удивлена, заметив, что её оставили в покое.       Но это?       Это было так странно, ново и… интимно. Его серые глаза обещали что-то чувственное и грязное, и она хотела этого. Она хотела его.       Ей стало жарко, щёки в момент вспыхнули, но она всё ещё не могла отвести взгляда. Напряжение из живота потянулось ниже, и она потёрла ноги друг о друга, чтобы почувствовать себя легче. Но напряжение не прошло, а только усилилось, она слышала, как Рон время от времени кряхтел, вздыхал и охал, пытаясь поддерживать разговор с Гарри. Эти его почти стоны на заднем плане заставляли её представлять, как Малфой издавал бы все эти звуки.       Чем дольше она смотрела в его глаза, тем больше ощущала необъяснимый трепет, ей казалось, что она ступает на неизведанную территорию. Ей становилось всё жарче, она нервничала и… Неужели её трусики намокли? Его серые глаза впивались в неё, и она почувствовала, что начала тяжело дышать, когда в воображении замелькали образы того, как он может стонать и вздыхать от удовольствия. Она представила, как его глаза пристально смотрят на неё, не позволяя отвести взгляда, когда он неспешно входит в неё, находясь сверху. У неё пересохло во рту, а губы приоткрылись.       О! — её трусики определённо были мокрыми. Она хотела почувствовать его тело. Она хотела, чтобы он был сверху и смотрел на неё прямо так, как сейчас. Она хотела, чтобы он вошёл в неё. Она хотела, чтобы он сделал это прямо сейчас!       Малфой медленно положил руки на стол и наклонился вперёд.       — «Грязнокровка», — одними губами произнёс он и усмехнулся, разрушив всё очарование.       Изобразив беспечность, она закатила глаза и отвернулась, взмахнув волосами, как будто ничего не случилось. Она была немного удивлена: он не говорил ничего подобного в течение последних двух лет, не было похоже, чтобы он придерживался прежних предубеждений. Теперь они были просто однокурсниками.       Но даже то, что он сказал, не помогло избавиться от желания, которое так неожиданно разгоралось внутри.       — Гермиона, а ты как думаешь? Гермиона, ты слушаешь? — спросил Гарри, привлекая её внимание.       — Что? Прости, Гарри. Я отвлеклась.       — Ты не думаешь, что Рону лучше сходить к мадам Помфри? — он снова повернулся к Рону. — Просто попроси её выполнить диагностические чары. Я не хочу, чтобы ты пропустил тренировку. И уж точно нельзя допустить, чтобы ты разболелся к выходным.       — А-а-ах, конечно. Конечно, Гарри. Я схожу.       — Я провожу тебя, — поспешно предложила Лаванда с улыбкой.       «Уверена, что так и будет», — подумала Гермиона.       Она украдкой взглянула на подтянутую фигуру Малфоя, когда он поднялся, чтобы уйти. Глубоко вздохнув, она видела, как он потянулся и размял мышцы, накинул мантию и поправил галстук, прежде чем отправиться в класс.              Почему она так его хотела?

***

      Гермиона отсидела Историю магии и Уход за магическими существами словно в трансе и была очень встревожена, обнаружив, что не может перестать думать о Малфое и его серых глазах. Ещё более удивительными были образы, которые продолжали прокручиваться в её сознании: он потный, обнажённый и прижимающийся к её телу.       Она не понимала, что с ней происходит. Конечно, Малфой был привлекательным, она могла это признать. Но многие парни были привлекательными. Например, Билл или Чарли Уизли, Дин Томас, и она, бывало, фантазировала о них. Но никогда не ловила себя на том, что всё время одержимо думает только о них. Это не случалось так стихийно. И так внезапно.       Такого не было, даже когда она ещё мечтала встречаться с Роном, когда она надеялась, что они вдвоём смогут стать чем-то большим, а не просто удобными друг для друга во время войны. Особенно, когда они даже не были уверены, что победят. И она искренне любила Рона. Малфоя же она терпеть не могла. С раздражением Гермиона заметила, что её пергамент полон бессвязных фраз. Она никак не могла сосредоточиться на уроке и обнаружила, что напряжение внутри неё тоже не проходит. Во всяком случае, казалось, что состояние только ухудшалось, а фантазии становились всё более навязчивыми.       Гермиона возвращалась в замок после Ухода за магическими существами, заметно отстав от Гарри, Рона и Лаванды. Её следующим уроком была Арифмантика, которую посещал и Малфой. Она так нервничала из-за того, что снова увидит его, и чувствовала, что её вот-вот может вырвать. В то же время, она жалела, что предыдущие уроки не были совместными со Слизерином. Ей не терпелось увидеть его и оказаться ближе.       Она была такой жалкой, даже в собственных глазах.       Подойдя к кабинету, она заглянула внутрь, чтобы проверить, пришёл ли он.       «Ещё нет», — поняла она в предвкушении, гадая, что же ей делать дальше. Она отошла от двери, притворяясь, что копается в своей сумочке, когда Малфой появился из-за угла вместе с Блейзом Забини и прошёл в класс.       Только семь учеников с их потока решились изучать Продвинутую арифмантику, поэтому в свободных партах проблем не было. Это были те же семь учеников, которые изучали Древние руны уровня ЖАБА. Трое когтевранцев, два слизеринца, один пуффендуец и с Гриффиндора только она. Гермиона подождала, пока Малфой сядет. Она села за ним, но на два стула правее, надеясь наблюдать за ним, не привлекая внимания. Он достал перо, чернила и пергамент, готовясь к занятиям и не замечая её.       Хорошо.       …и плохо.       Она хотела, чтобы он заметил её. Она хотела, чтобы он смотрел на неё так же, как тогда, в Большом зале.       Гермиона вздохнула, досадуя на своё нелепое поведение. Она считала себя выше всего этого легкомыслия, которое демонстрировали безмозглые подростки. Фантазии, которые весь день не давали ей покоя, — просто гормональный всплеск. В конце концов, она тоже была подростком. Может быть, ей нужно было найти кого-то и в свободное время целоваться; прошло слишком много времени с тех пор, как она занималась хоть чем-то отдалённо сексуальным. Или, может быть, она не сознавалась даже себе, насколько её завело то, что Рон сидел около них и кончал от ласк Лаванды?       Это делало её извращенкой и вуайеристкой? Но тогда откуда такое внезапное влечение к Малфою? Какое он имел ко всему этому отношение?       Профессор Вектор вошла и быстро поздоровалась с учениками. Она продолжила с того места, на котором остановилась в предыдущий раз, рассказывая о том, как проводить количественную оценку силы магии. В классе раздавался яростный скрежет перьев по пергаментам, прерываемый лишь редким постукиванием пера о чернильницу. Гермиона собиралась записывать за преподавателем, и она так и делала. Но Малфой засучил рукава мантии, обнажив руки до локтя. Она видела, как напрягались мышцы и двигались сухожилия, от этого его выцветшая Тёмная метка слегка вздрагивала, пока он писал. Его длинные пальцы нежно держали перо, когда он изящным почерком выводил строку за строкой, заполняя пергамент записями и диаграммами, периодически поднимая глаза на профессора и снова опуская их к своему свитку.       Она начала представлять его пальцы на своём теле, и ей снова стало жарко. Этот жар затапливал её. Она поёрзала на стуле и перевела взгляд на профессора, заметив диаграммы, которые волшебным образом висели в воздухе.       Мерлин! Она ничего из этого не успела записать! Профессор Вектор никогда не проверяла, внимательно ли ученики слушают её на уроке, она знала, что все они сами выбрали этот предмет, прекрасно учились и понимали, для чего тут находились — не было необходимости ещё и следить за ними. Как было бы неловко, если бы раскрылось, что Гермиона грезила наяву всё это время!       Она очень быстро скопировала диаграммы, яростно чиркая пером, прежде чем профессор Вектор успела махнуть палочкой, чтобы те рассеялись, освободив место для новых. Гермиона понимала, что ей не хватает записей к схемам. Придётся попросить конспект у кого-то из когтевранцев. Вряд ли ей откажут, она всегда давала им свой свиток, когда её просили.       А ещё она могла и самостоятельно изучить материал, прочитав главу; это было немного сложнее без объяснений профессора Вектор, но вполне реально.       Чувствуя, что ничего ужасного не произойдёт, если она и дальше не будет записывать, Гермиона вернулась к изучению Малфоя. Он слегка наклонялся вперёд, когда старательно выводил слова, и совершенно не отвлекался, что позволяло рассматривать его. Время от времени он менял позу, и она могла видеть, как двигается его тело под мантией. Он провёл рукой по своим длинным волосам.       О, она когда-нибудь тоже хотела так сделать.       Она бы провела руками по его волосам и сжала их у корней. Она представила, как могла бы скользнуть руками под его мантию и коснуться его груди. Тепло в низу живота только возросло, и она обнаружила, что жар расползался по телу, делая её всё более возбуждённой.       Гермиона закрыла глаза и облизала губы. Это было ужасно и в то же время замечательно. Она никогда раньше не чувствовала такого сильного влечения. Тем не менее продолжать было опасно. Ей нужно было срочно уйти. Конечно, ведь с ней происходило что-то неправильное; она не была такой, такое поведение не могло быть нормальным, даже для подростков, одержимых сексом.       Она вскинула голову. Вот оно что! Должно быть, она подверглась проклятию! Иначе почему вдруг так свихнулась на Малфое, что даже не могла сосредоточиться на учёбе?       Она ещё раз посмотрела на него. Мог ли он это сделать? Малфой вёл себя как обычно. Если бы он наложил на неё это проклятие, разве не самое время было бы поглумиться над ней? Нет, должно быть, не он.       Конечно, смотреть на него было ошибкой. Теперь её взгляд был прикован к его профилю. Она видела его затылок и сосредоточенно нахмуренный лоб. Потом опустила взгляд на чёткую линию его челюсти, которая сжималась и разжималась в такт письму, а затем на пухлые губы.       Она могла поцеловать эти губы. Гермиона действительно очень, очень хотела поцеловать эти губы. При этой мысли она прикусила нижнюю губу, закрыла глаза и тихо застонала. В комнате воцарилась полная тишина, и все обернулись.       Вот же чёрт!       Широко распахнув глаза, она смотрела на профессора Вектор, намеренно избегая взгляда Малфоя, который с любопытством уставился на неё. Она действительно ощущала на себе его взгляд и сжала бёдра, зная, что являлась объектом для его пронзительных серых глаз.       Её точно кто-то проклял! Никаких сомнений. Происходящее было противоестественным.       — Вы себя хорошо чувствуете, мисс Грейнджер? — спросила профессор Вектор.       Не желая упускать такую прекрасную возможность, она солгала:       — На самом деле нет, всё утро меня беспокоит желудок. Могу я пойти к мадам Помфри?       — Конечно, и пусть кто-нибудь передаст вам записи с этого урока, — профессор уже поворачивалась к доске, чтобы продолжить, когда через плечо добавила:       — Надеюсь, что скоро вы почувствуете себя лучше, мисс Грейнджер.       Гермиона быстро собрала вещи и выбежала из класса, ни с кем не встречаясь взглядом.       Хвала Мерлину!       Она больше ни минуты не могла находиться так близко к нему!       Неважно, — подумала она, спускаясь в больничное крыло. — Скоро я получу противоядие от этого проклятия, и всё вернётся на круги своя.       Тогда она выяснит, кто это сделал, и выбьет из них всё дерьмо!

***

      Гермиона в спешке вошла в больничное крыло и направилась в сторону мадам Помфри. Пожилая ведьма оторвалась от своих бумаг, и Гермиона вдруг почувствовала, что у неё язык словно одеревенел. Ей стало так стыдно рассказывать о том, что происходит.       — Да, дорогая?       — Мадам Помфри, я… э-э…       Она замолчала и застенчиво посмотрела на колдмедика в годах.       Как она собиралась это объяснять? Мадам Помфри была единственным сотрудником, которому было столько же лет, сколько Дамблдору, возможно, даже больше. Должно быть, она жила ещё в викторианскую эпоху. Как объяснить своё состояние человеку, который вырос во времена, когда даже щиколотка должна быть прикрыта, чтобы у мужчин не возникало плотских мыслей?       Мадам Помфри терпеливо смотрела на неё.       Гермиона сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Она могла это сделать. Она сражалась с Пожирателями смерти и уничтожала крестражи. Как можно после всего этого испугаться разговора о сексе со школьной медсестрой?       — Мадам Помфри, я думаю, что подверглась проклятию.       Брови пожилой ведьмы приподнялись, и она оглядела Гермиону с ног до головы.       — О?       — Сегодня утром я обнаружила, что у меня очень… гм… непристойные мысли об одном человеке, — она покраснела, но поспешила продолжить свою речь, пока полностью не потеряла самообладание. — О таком, который на самом деле мне совсем не нравится. И я не могу сосредоточиться на заданиях, я не могу сосредоточиться даже на учёбе, я ни на чём не могу сосредоточиться! Всё, что я делаю, — это смотрю на него, когда он рядом, и думаю о… — она опустила взгляд в пол, ей нужно было рассказывать дальше, — …всех этих вещах… с ним… Но и когда его нет рядом, происходит всё то же самое. Мне становится очень жарко, а потом ещё жарче, и тогда всё, о чём я могу думать, это… — она снова покраснела, надеясь, что мадам Помфри поймёт и не станет слишком строго её судить, — … о том, как мы. С ним.       Мадам Помфри кивнула, выглядя очень задумчивой, потом понимающая улыбка заиграла на её губах.       — Ну, мисс Грейнджер, я не думаю, что вас кто-то проклял. Вы молодая женщина, и, хотя я призываю к воздержанию, я не настолько наивна, чтобы не замечать того, чем занимаются подростки в Хогвартсе.       — Нет, вы не понимаете! Это мешает мне учиться, — её глаза вдруг расширились от понимания: «Вот оно что! Кто-то проклял меня, чтобы я не была лучшей ученицей по итогам экзаменов!»       Мадам Помфри лишь усмехнулась.        — Мисс Грейнджер, всё это совершенно нормально. Как вы думаете, почему в школе введена стандартная форма одежды? Смогли бы ученики сосредоточиться на занятиях, если бы были одеты в откровенные наряды?       — Но он одет по форме! — возразила она, хотя ей очень хотелось, чтобы это было не так. — И вы не понимаете: он… он полный и невыносимый придурок. Он мне не нравится! Я не хочу испытывать к нему влечения или думать о нём подобным образом. И всё это случилось так… так… внезапно! Ничего не может происходить так неожиданно! Это точно проклятие.       Мадам Помфри одарила её очередной понимающей улыбкой, и Гермиона начала закипать. Она ей не верила!       — Конечно, мисс Грейнджер. И всё же вас влёчет к нему. Похоже, у вас очень богатое воображение; качество, которое помогало вам преуспевать в учёбе и в войне, например, при поиске крестражей, я в этом уверена. Но сейчас ваше воображение начало мешать вашей учёбе, а не помогать. Я хочу предложить вам то, что обычно советую мальчикам, чтобы пережить этот период. Вам необходимо избавиться от этого напряжения, получить разрядку.       — Разрядку? О чём вы… о! — её лицо побледнело, когда гнев быстро сменился смущением.       Она снова уставилась в пол, изучая носки туфель. Неужели они действительно вели сейчас этот разговор с мадам Помфри? Гермиона предпочла бы снова столкнуться лицом к лицу с Пожирателями смерти.       Мадам Помфри продолжила.       — Ну, не смущайся, дорогая. Это совершенно естественно. На самом деле, если вы знаете, как добиться разрядки, то сможете рассказать об этом будущему партнёру.       Это было унизительно. У неё снова возникло желание срочно уйти. Она бы предпочла поговорить об этом со своей мамой или Джинни, если бы вообще собиралась обсуждать подобное.       Но, возможно, ей действительно нужно было просто подрочить и снять напряжение?        Она никогда не пробовала этого раньше, но идея становилась всё более и более привлекательной.       — Если вы не знаете, как это сделать, у меня есть брошюры со схемами и иллюстрациями.       — Нет, нет! Спасибо! В этом нет необходимости! — она предпочла бы одна петь гимн школы перед всем Хогвартсом, чем слушать, как мадам Помфри учит её мастурбировать. Рон, по сути, уже успел за неё проделать эту работу. Она не нуждалась в повторных разъяснениях.       — Да, я понимаю, что эта тема может быть неловкой, но гарантирую, что абсолютно нормально обсуждать такие вещи, и это только улучшит ваши будущие отношения. Некоторым людям нравится наблюдать за своими партнёрами…       — Спасибо, мадам Помфри, — прервала её Гермиона. Этот разговор должен был закончиться в эту же секунду. — Вы действительно дали мне хороший совет, просто я не готова услышать всё остальное.       Мадам Помфри улыбнулась.       — Ты забыла их взять, — крикнула ей вслед мадам Помфри, когда Гермиона повернулась, чтобы выбежать из больничного крыла. — О, мисс Грейнджер, подождите секунду, — Мадам Помфри взмахнула палочкой, и несколько брошюр пролетело по воздуху и приземлилось в руки Гермионы.       Гермиона бегло просмотрела названия: «Воздержание: правильный ли это выбор для вас?», «Безопасный секс: Руководство по противозачаточным заклинаниям и зельям», «Мастурбация: руководство для ведьм». Все брошюры были снабжены чёткими и чрезвычайно подробными рисунками.       Разинув рот, она посмотрела на мадам Помфри, она снова покраснела, как в кабинете, и наконец-таки покинула лазарет.       Мадам Помфри покачала головой и цокнула языком.       «Подростки в наши дни такие ханжи».

***

      Гермиона побежала в свою комнату.       Ей нужна разрядка! Мастурбация! Конечно!       Вот что ей придётся сделать. Ей бы хотелось самой до этого догадаться, а не проходить через этот неловкий разговор с мадам Помфри. Одно это воспоминание заставило её вздрогнуть.       На самом деле, это была её вина, что она не подумала об очевидном. Участие во всех приключениях Гарри и Рона сделало её ходячим параноиком. Проклятие! Как глупо! Гермиона взбежала по лестнице в спальные комнаты девочек в Гриффиндорской башне, толкнула дверь на нужном этаже в комнаты восьмикурсниц. Бросила сумку и книги на край кровати, а сама рухнула на матрас и задёрнула шторы.       Сейчас все должны быть на обеде, но осторожность лишней не бывает. Она наложила Заглушающее заклинание на свою кровать и сняла мантию. Взглянув на раздаточный материал, она решила, что её ни за что не застукают с этими брошюрами мадам Помфри. Она испепелила ту, что о воздержании, это было уже неуместно, хотя она не собиралась заниматься сексом с Малфоем. Сделала то же самое с брошюрой о мастурбации. Гермионе становилось только жарче, она чувствовала пульсацию между ног и ощущала, какой влажной была. У неё не возникло бы проблем с поиском чувствительных мест. Рон уже находил их, и она хорошо знала своё тело. Последнюю брошюру, ту, которая содержала в себе противозачаточные заклинания и зелья, она положила в ящик тумбочки под гору всяческих безделушек, чтобы её не было видно. Когда-нибудь она пригодится, может быть, просто не во время учёбы в Хогвартсе. Сейчас она не могла представить никого, кроме Малфоя, что совершенно невозможно по очевидным причинам.       Мечтая почувствовать себя снова нормальной, Гермиона откинулась на подушку, задрала юбку, засунула руку в трусики и закрыла глаза, думая о пронзительном взгляде серых глаз Малфоя.

***

      Во время обеда Блейз наклонился к Драко и сказал:       — Ты видел, как Грейнджер изучала тебя сегодня на Арифмантике?       Драко подавился курицей. Блейз несколько раз хлопнул его по спине, помогая справиться. Он повернулся к Блейзу и выдавил улыбку.       — Отлично подловил момент.       — Я не шучу. Она была так занята, рассматривая тебя, что даже не заметила меня. Судя по её виду, она думала не о том, как проводить количественную оценку силы магии. Она даже ничего не записывала.       — Мы можем не говорить об этом? Я бы не хотел потерять аппетит. Чопорные заучки — это не моё.       — Почему нет? — Блейз бросил на него похотливый взгляд. — Она ничего. Я бы не стал выгонять её из своей постели.       Драко повернулся к своему другу и понизил голос:       — Блейз, я сказал, заткнись.       — Хорошо, хорошо, — друг поднял руки и отклонился подальше от него.       Драко вернулся к еде, вонзив нож в курицу. Когда Блейз отвлёкся, он бросил быстрый взгляд на стол Гриффиндора. Грейнджер там не было. Он снова опустил взгляд к своей тарелке, прежде чем Блейз успеет заметить, что он вообще туда смотрел.       Этим утром она уже смотрела на него. Драко был удивлён тем, как отчётливо он видел черты её лица без копны волос. Встретившись тогда с ней взглядом, он почувствовал себя неловко и закончил всё лучшим способом, который знал.

***

      Гермиона увидела знакомые фигуры Рона, Лаванды и Гарри, направляющиеся в подземелья, и побежала, чтобы догнать их. Она ткнула Гарри в бок, заставив его ойкнуть и обернуться.       — Что случилось с постоянной бдительностью? — поддразнила она.       — Эй, мы захватили для тебя бутерброд и немного картошки, — и она взяла завёрнутый обед, который передал Гарри. — Ты снова сидела в библиотеке?              — Спасибо, Гарри, — Гермиона кивнула, почувствовав облегчение от того, что ей не придётся лгать, друзья сами придумали правдоподобное оправдание. — Да, знаешь, из-за ЖАБА и обязанностей старосты приходится работать сверхурочно.              Она не собиралась рассказывать им, чем занималась во время обеда. В течение всего обеденного перерыва. Она довела себя до оргазма раз пять, прокручивая в голове образы обнажённого Драко Малфоя. В её воображении он взял её сверху, сзади, сбоку, и, наконец, она скакала на нём, пока они оба не кончили. Она была вся в поту, прежде чем успела быстро принять душ и высушить волосы.       Гермиона испытала такое облегчение, избавившись от этого сексуального напряжения, теперь она почувствовала, что сможет полностью сосредоточиться на занятиях. Даже на спаренных Зельях. Даже со слизеринцами. И ей определённо нужно было сосредоточиться на Зельеварении. Просто не стоит на него смотреть.       — Это самое малое, что мы можем сделать при всей той помощи, которую ты оказываешь с домашними заданиями. Нужно подпитывать наш источник мозговой силы, — Гарри крепко обнял её сильной рукой, прижимая к себе, и взъерошил ей волосы.       — О! Перестань! — Гермиона улыбнулась ему. — Вы оба достаточно умны, просто не прикладываете усилий и совершенно не слушаете на уроках.       — Мы когда-нибудь станем очень внимательными, — ответил Рон. — Но сегодня утром я заляпал все свои записи по Истории магии. И сразу вспомнил о тебе — одолжишь мне свои конспекты, Гермиона?       — О, — сказала она, смутившись. — У меня тоже какая-то чепуха в свитках, иначе я бы дала вам их. На самом деле я и сама была довольно рассеянной. Не самый лучший день, чтобы отчитывать вас двоих, да?       — Вы можете взять мои записи, — предложила Лаванда. — Там всё понятно изложено.       — Спасибо, любимая, — Рон уткнулся носом ей в ухо.       Гермиона сдержала фырканье, не желая обострять их отношения. Она не станет брать конспекты у Лаванды — это точно. Она постарается терпимее относиться ко всем её выходкам и идиотским комментариям, но не станет настолько опускаться. Они подошли к кабинету, Гермиона задержалась у входа, закрыла глаза и сосчитала до десяти.       Просто не смотри на него.       Они пошли за привычные рабочие столы, Гарри встал с Роном в пару, Лаванда с Парвати, Гермиона подошла к Невиллу. Она продолжала смотреть в пол, старательно избегая того направления, где должен быть Малфой в паре с Крэббом. Теперь она смотрела только на свой стол.       Ох, сколько же на древесине выщербин и царапин. Может быть, удастся их пересчитать. Одна, две, три…       Снейп вошёл, резко развернувшись, махнул подолом мантии и начал описывать зелье, которое им предстоит сварить.       — Все необходимые инструкции приведены на странице 158 ваших учебников. Если к концу занятий вы окажетесь не способны предоставить удовлетворительный образец, можете считать своим дополнительным домашним заданием трёхфутовый свиток о последствиях плохо сваренного Эликсира из мандрагоры.       Когда никто не пошевелился, он добавил голосом, полным раздражения:       — Если вы хотите успеть вовремя, я предлагаю вам начать сегодня. Мне нужно сверить свитки, и я не хочу, чтобы меня беспокоили. У выпускников Хогвартса должно быть достаточно уверенности в себе, чтобы сварить приличное зелье. Без. Помощи.       Он скрылся в своём кабинете, захлопнув за собой дверь. Должно быть, он сердился из-за того, что вчера так мало учеников справилось с заданием.       Задвигались стулья и зашуршали листы пергамента, когда в кабинете началась бурная деятельность.       Гермиона протянула Невиллу список, который она подготовила прошлой ночью.       — Я принесу сухие ингредиенты, Невилл, а ты займись влажными.       — Конечно, — и они оба отправились собирать всё по списку.       Гермиона направилась к нужному шкафу, чтобы собрать всё необходимое. Бегло просмотрев список, она начала набирать и уже почти закончила, когда почувствовала тепло чьего-то тела рядом со своей задницей. Она вдохнула и ощутила мускусный мужской запах. Гермиона вздрогнула, ей даже не нужно было оборачиваться; она знала, что это был он.       Поэтому она закрыла глаза и сосчитала до трёх.       Просто возьми всё, что нужно и убирайся отсюда, не смотри на него, — сказала она себе.       Она поспешно оглядела полки в поисках корня каменоломки, чувствуя уже знакомое напряжение в низу живота, и левитировала нужный ингредиент в стеклянную ёмкость. Краем глаза она заметила, как двигались его руки, собирая те же компоненты. Гермиона заставила себя отвернуться и уйти, вернувшись на своё место. Но в её обороне была пробита брешь. Всё облегчение, которое она чувствовала после мастурбации, как рукой сняло. Она вернулась к тому состоянию, в котором находилась на Арифмантике.       Гермиона поставила все ингредиенты на стол рядом с тем, что собрал Невилл, и они приступили к делу. Она оглянулась — Перестань смотреть! — и увидела, что Малфой снова закатал рукава, обнажив предплечья, мышцы на них напрягались, когда он вместе с Крэббом рубил корень. У него были такие сексуальные руки и предплечья. Гермиона представила, как эти руки могли бы пройтись по её телу, изучая, сжимая… Ущипнуть её или отшлёпать.       Что за наваждение?       Ей нужно было сосредоточиться. Нужно приготовить зелье. Невилл полагался на неё.       — Хорошо, Невилл, сначала мы должны… — Мерлин, как же ей стало жарко. Она протёрла лоб. Она потела! — Э-э, нарезать кубиками корень каменоломки ножом. А ты следи за котлом, розовая вода почти закипела.       Она попыталась измельчить корень, но продолжала смотреть через весь кабинет на Малфоя, и в итоге порезала средний палец.       — Ой! — она сунула палец в рот и пососала порез.       — О! Будь осторожней, Гермиона. Давай я всё сделаю, — Невилл взял у неё нож и продолжил рубить корень. — Эм, может быть, ты сможешь отрегулировать температуру в котле.       Но Гермиона его не слышала. Её взгляд снова был прикован к Малфою.       Он посмотрел на неё, и она уставилась в его серые глаза, всё ещё посасывая порез на пальце. Низ живота снова начало неистово тянуть, и она почувствовала, как её трусики в момент намокли.        Она ничего не могла с собой поделать. Ей нравились его глаза, и она видела, как его взгляд опустился к её губам, когда она языком рассеянно скользнула по пальцу. Она представила, как облизала бы его. Его целиком. Она видела, как его глаза потемнели, когда он наблюдал за движением её языка. Или ей просто показалось? Каким бы он был на вкус? Малфой уставился на Гермиону, в то время как её язык двигался вокруг пальца.

***

      Губы Драко приоткрылись, и он почувствовал, как его член дёрнулся.       Нет. Блядь. Нет!       Девушки всё время флиртовали с ним. Его репутация исправившегося Пожирателя смерти имела свои преимущества. И, хотя флирт со стороны Грейнджер был странно возбуждающим, всё это не могло быть всерьёз. То, как она облизывала палец и смотрела своим страстным взглядом, было уже слишком. Она играла с ним, и это было неожиданно, так как они весь год игнорировали друг друга, соблюдая негласное перемирие.       Золотому трио, должно быть, ужасно скучно теперь, когда Волдеморт мёртв, и они решили повеселиться, внедрив в его голову такой образ. Что ж, он не купится на эту уловку.       Лонгботтом толкнул её, и она смущённо оглянулась, как будто не понимала, что делала. Драко продолжал добавлять ингредиенты, пока Крэбб помешивал, но не спускал с неё глаз.       — Ты это видел? — спросил его Блейз.       — Видел что? — ответил Драко, хотя точно знал, что имел в виду Блейз.       — Грейнджер. Сосала свой палец, как будто ей ничего не хотелось больше, чем обхватить губами твой член.       Драко стиснул зубы, пытаясь избавиться от стояка.       — Да, я видел это.       — И?       — И что? — Драко бросил на Блейза раздражённый взгляд. — Всё слишком очевидно. Это просто розыгрыш.       Блейз потерял свой пыл.       — Да, ты, наверное, прав. Но у меня встал от этого представления, а я даже не тот, на кого она смотрела.       — Если ты так сильно её хочешь, почему не предпринял ничего? — раздражённо спросил Драко. — Как Главный староста, ты делишь с ней гостиную, у тебя есть такая возможность.       Последовала долгая пауза, пока они оба изучали Грейнджер. Она снова посмотрела на Драко и заметно покраснела.       — Я думаю, что так и поступлю, — возразил Блейз. — Но похоже, что это ты так её возбуждаешь и волнуешь.       — Если ты хочешь, чтобы какая-то чванливая сучка командовала тобой в постели, тогда валяй, — сказал Драко, стараясь не смотреть на неё.       Блейз ухмыльнулся ему:       — Ты так говоришь, будто это плохо.       Драко ещё раз посмотрел на Гермиону. Это было не так уж плохо. На самом деле совсем не плохо. Мысль о том, что Гермиона Грейнджер будет командовать, говоря, как и что делать в постели, чертовски возбуждала. Но он едва ли был готов признаться в этом самому себе, не говоря уже о Блейзе.       Что она собиралась сделать? Она сосала палец, словно это был его член, а потом покраснела. Изображала ли она роковую соблазнительницу или смущённую девственницу? Какой бы сценарий она ни выбрала, у неё это получалось на удивление хорошо. Он поправил брюки, чтобы освободить место для стояка, который не собирался спадать.

***

      Невилл обеспокоенно окинул её взглядом.       — Гермиона, ты в порядке? Выглядишь так, словно у тебя жар, и ты никогда раньше не отвлекалась при варке зелья.       Она снова вытерла лоб. Она была такой горячей! Её трусики давно были влажными, а соски твёрдыми, она была чертовски возбуждена, и чувствовала себя готовой убить, за возможность кончить. Не отпустит ли её Снейп, чтобы она могла помастурбировать в ванной? Нет, он не будет так добр, как профессор Вектор.       — Здесь жарко, не так ли? Прости, Невилл, я думаю, что со мной всё в порядке; я просто не в себе. Как насчёт того, чтобы мы поменялись ролями? Просто скажи мне, что делать. Я не хочу испортить наше зелье.       — Давай попробуем, но я не думаю, что у меня выйдет так же хорошо, как у тебя.       — Всё получится, — простонала она, потирая бёдра друг о друга.       Невилл настороженно посмотрел на неё, а затем склонился над пергаментом с её заметками, глубоко задумавшись.       Она снова взглянула на Малфоя. Он вместе с Забини смотрел на неё. Мерлин, эти его глаза. Всё, о чём она могла думать, — это представлять, что он сверху, входит в неё, подчиняет своей воле, берёт всё, что захочет и требует больше. Ей было жарко, и зудело всё тело. У неё кружилась голова. Ей придётся снять мантию. К чёрту дресс-код, она упадёт в обморок, если этого не сделает.       Гермиона быстро расстегнула пуговицы и повесила мантию на спинку стула. Провела руками по своим гладким, блестящим волосам, чрезвычайно довольная тем, что они больше не спутывались. Гермиона чувствовала, что у неё вся кожа покрылась испариной. Она подцепила двумя пальцами ткань рубашки, чуть ниже воротника, и быстро подёргала ею, создавая небольшой ветерок в области шеи и лица, потом протёрла шею рукавом. Напряжение и жар между ног были невыносимыми. Она поёжилась и, не в силах удержаться, снова потёрла ноги.       Это было унизительно. Она знала, что Забини и Малфой обсуждали её поведение. Они продолжали шептаться друг с другом и смотрели на неё. Она снова встретилась взглядом с Малфоем и провела языком по губам. Его губы были плотно сжаты, когда он пристально наблюдал за ней. Он не прерывал зрительного контакта, как сделал это раньше в Большом зале.       Жара была невыносимой. Она хотела его. Она ничего не могла с собой поделать, у неё вырвался тихий стон.

***

      Теперь он действительно хотел её. Кошмарно.       Он мог бы отрицать это с пеной у рта, но Блейз и слушать бы не стал. Конечно, его физиология тоже никак не реагировала на протесты мозга. Однако он знал, как всё это устроено. Он будет следить за её флиртом и подвисать с идиотским выражением лица, пока её тупоголовые друзья смогут вволю посмеяться над ним. Чем ещё можно объяснить её поведение? Конечно, на самом деле она не была так возбуждена посреди урока. На глазах у всех учеников.       — Снейп устроит ей полный ад, когда заметит, что она сняла мантию, — прокомментировал Блейз. — Если это шутка над тобой, то она ужасно рискованная. У неё будут серьёзные неприятности, как только он вернётся.       Драко ничего не ответил и продолжил наблюдать за ней. Он попытался незаметно потереться о край стола, чтобы немного снять напряжение, которое чувствовал.       — Посмотри на неё, — сказал Блейз, наблюдая за поведением Грейнджер, а затем злобно усмехнулся. — Ты никак не сможешь такое подделать.       Драко прищурился, глядя на Блейза.       — Ты о чём?       — Я не думаю, что это шутка. По крайней мере, не её. Должно быть, кто-то подсыпал ей что-то в тыквенный сок или что-то в этом роде. Она сама не стала бы устраивать представление в классе, рискуя получить выговор и потерять кучу баллов с факультета. Особенно на занятиях Снейпа.       — Возможно, — Драко смотрел, как она извивалась, вытирая шею и область груди. Он был бы не прочь лизнуть её там. — На самом деле, это многое объясняет…       Драко дьявольски ухмыльнулся ей. Тогда это будет весело.       Он не заметил, как шокированно и обиженно Панси наблюдала за этим взаимодействием.

***

      "Он мне ухмыльнулся!"       Она закрыла глаза и вцепилась в край стола. Потом опустилась на корточки и попыталась медленно дышать. Она вдохнула и выдохнула.       Нужно просто дышать. Медленно… и глубоко… Вдыхаю и выдыхаю, — думала она, но мысли о Малфое, входящем и выходящем, снова крутились в голове — …Ах!       Она определённо была проклята; это было не из-за всплеска гормонов.       Невилл обеспокоенно посмотрел на неё, заглядывая через край стола.       — Гермиона, я думаю, тебе следует сходить к мадам Помфри. Ты действительно выглядишь больной.       — Гермиона заболела? — вмешался Гарри. Он подошёл к их столу. — Давай я посмотрю, — его сильные руки легко подняли её с пола, и он коснулся её лба. — У тебя определённо жар, и ты вся покраснела. Знаешь что, — он бросил быстрый взгляд на Рона, — ты выглядишь так, словно заразилась тем же самым, что было у Рона утром.       Рон резко повернул голову и посмотрел Гермионе прямо в глаза, она ещё сильнее покраснела. У него отвисла челюсть.       — Что? — спросил Гарри, непривыкший чего-то не понимать, когда все остальные были в курсе дела. Невилл уставился на них, он тоже ничего не знал.       — Э-э-э, Гарри, сегодня утром меня не то чтобы тошнило. Лаванда, она… эм…       — Не описывай этого, Рональд, я видела игру маленьких ножек Лаванды под столом.        Она снова взглянула на Малфоя и увидела, что его губы расплылись в хищной усмешке. Она ахнула, когда ещё одна волна возбуждения прошла через всё тело, и закрыла глаза.       — Значит, ты… не заболела? — растерянно спросил Гарри.       — Нет, Гарри, не заболела, — уж лучше бы она была просто больна. Брови Гарри поползли вверх, когда загорелась «лампочка» понимания ситуации. Он резко отпустил её руки.       — Ты…       — Я думаю, что кто-то наслал на меня проклятие.       Рон посмотрел на неё сильно округлившимися глазами и сказал слишком громко, совсем не заботясь о том, чтобы быть осмотрительным:       — Ты думаешь, что кто-то проклял тебя на… похотливость?        Несколько голов в ту же секунду повернулось к ним, ученики оторвались от своих дел и теперь с любопытством смотрели на них.       Гарри и Рон одновременно переглянулись и начали громко хохотать.       Гермиона взяла учебник по зельеварению и стукнула каждого из двух своих друзей им по спине, пока они согнувшись пополам, хватались за животы от смеха.       — Это… не… смешно! — задыхаясь, воскликнула она между ударами книгой. Это только заставило их смеяться ещё сильнее. Весь класс хихикал.       Снейп услышал шум и вышел из своего кабинета. Он убийственным взглядом смотрел на них троих.       — Пятьдесят очков с Гриффиндора за то, что сорвали урок и помешали мне. Мисс Грейнджер, наденьте мантию, вы находитесь в учебном помещении. Ещё десять баллов за ненадлежащий вид. Если мне снова придётся оторваться от дел из-за вас троих, я сниму ещё пятьдесят очков, и вы все отправитесь на отработку.       Гарри, Рон и Гермиона, со своей стороны, выглядели очень пристыженными и немедленно вернулись к работе. Снейп ушёл и опять закрыл за собой дверь, но остальная часть класса была полна приглушённых шепотков и редких смешков.       — Мне очень жаль, Невилл. Это началось только сегодня утром. На меня действительно наслали какое-то заклятие, я просто долго не могла понять, что происходит, и не представляю, кто это сделал. Но именно поэтому я не могу сосредоточиться, — взмолилась она.       Невилл выглядел неловко и немного отодвинулся от неё.       — Э-э, конечно, Гермиона… — Невилл начал было говорить, потом замолчал, и только переминался с ноги на ногу, наконец, он снова заговорил. — Это общая… — дальше он использовал слово, подобранное Роном: — Похотливость? Или, э-э, она направлена на одного человека?       — Только на одного, — сказала Гермиона, когда Невилл застыл, как олень в свете фар. — Не волнуйся, Невилл, это не ты.       Он медленно выдохнул и теперь выглядел более расслабленным.       — Так кто же?.. — начал он, но потом передумал. — Неважно, я бы предпочёл не знать.       — Мне придётся пойти в библиотеку, чтобы выяснить, что со мной случилось, — она изо всех сил пыталась думать хоть о чём-то, кроме Малфоя. Зелье? Зачарованный амулет? Что-то более сложное?       — Ты просто садись и постарайся расслабиться, — предложил ей Невилл. — Я сам закончу с зельем, ладно? Ты всегда помогала мне в трудную минуту, — он наколдовал стакан. — Агуаменти, — наполнил его водой, и протянул Гермионе.       Гермиона улыбнулась ему.       — Спасибо, Невилл.       Она залпом выпила воду, поставила стакан на стол и снова наполнила его.       Она оглянулась на Малфоя и была потрясена, увидев, что он всё это время наблюдал за ней. Он одарил её своей соблазнительной полуулыбкой, полной манящих обещаний. Она начала задыхаться, чувствуя, как её грудь вздымалась под рубашкой.       Его взгляд демонстративно переместился ниже, к её груди, интенсивно двигающейся вверх и вниз. Она тоже посмотрела на себя: на ней всё ещё не было мантии, её влажная рубашка прилипала к телу и была чуть ли не прозрачной. Её соски затвердели под его пристальным взглядом, а грудь просто жаждала прикосновений. Она сделала вид, что пытается почесать шею, когда незаметно потёрла предплечьями соски, чтобы уменьшить их чувствительность.       Она снова посмотрела на Малфоя. Он зло ухмыльнулся и снова стал смотреть на её грудь. Её губы приоткрылись, и она попыталась сдержать стон, который угрожал вот-вот вырваться наружу.       Он точно знал, что она делала, но это не имело значения. Её возбуждение ещё больше усилилось. Он просто издевался над ней? Или он был не против заняться с ней сексом? Прикоснулся бы он к ней?       В этот момент она была в таком отчаянии. А ещё полностью уверилась, что занялась бы с ним сексом. При этой мысли она потёрла ноги друг о друга. Боже! Между ног снова пульсировало. Всё тело покалывало. Она вся горела и нуждалась в нём. Она зажала руки между бёдер; невозможно было выносить всё это.

***

      Грёбаный ад.       Драко недоверчиво уставился на Грейнджер.       Кто-то определённо поработал над её либидо. Кто бы это ни был, он был очень обязан этому человеку. Наблюдение за тем, как маленькую гриффиндорку бросало в жар от его действий, давало ему ощущение власти над ней, что только усиливало его возбуждение. Ему придётся зажать её в углу чуть позже, прежде чем исчезнут все эти интересные последствия неясного магического воздействия. Он ни за что не хотел упустить эту возможность. Драко видел, как она прижимала руки к низу живота. Грейнджер снова взглянула на него, задыхаясь. Он пристально посмотрел ей в глаза и с улыбкой медленно провел языком по зубам.       В тот же миг её поведение изменилось, теперь она смотрела на него, как хищник на добычу. С рычанием Грейнджер ловко перепрыгнула через стол, разбросав какие-то ингредиенты по полу, подошла ближе, с удивительной силой откинула пялящегося на всё это Крэбба со своей дороги и толкнула Драко вниз, на его собственный стул, неотрывно глядя ему в глаза. Весь класс прекратил варить свои зелья во второй раз за этот день. Челюсти у учеников поотвисали.       Не теряя времени, она оседлала Драко, его глаза расширились. Он был удивлён тем, что это происходило на самом деле, но она не была нежеланной гостьей. Насколько же сильным было это заклятие или зелье, которое ей дали? И что же она собиралась делать дальше? Он издал едва сдерживаемый стон, когда почувствовал, как она горячая и влажная тёрлась об его эрекцию. Она тоже громко застонала, когда начала двигаться на нём.       Он посмотрел в её полные похоти карие глаза. Неужели она действительно собиралась сделать это здесь?       — Продолжай, Грейнджер. Я весь твой, — он заложил руки за голову и самодовольно откинулся назад, выглядя полностью контролирующим себя и ни капли не смущённым ситуацией.       Глаза Гермионы вспыхнули гневом. Ну уж нет, так не пойдет! Ей нужно было, чтобы он к ней прикоснулся… немедленно. Она схватила его за галстук и резко дёрнула его голову к себе. Его глаза расширились и округлились от шока.       — Прикоснись ко мне! — приказала она.       Все в классе были всё ещё слишком ошеломлены, чтобы отреагировать, включая Драко. Онемев, он положил руки ей на талию. Она отвесила ему звонкую пощёчину. Его голова мотнулась набок. Медленно он повернулся и уставился на неё с открытым от шока ртом, застигнутый врасплох и полностью возбуждённый.       — Не там, ты, мелкий засранец! Здесь!       Она положила его руки себе на грудь и начала раскачиваться назад и вперёд надавливая на его член. Он с удивлением уставился на неё, массируя её небольшую грудь поверх влажной блузки. Она громко вздохнула и застонала. Он всё ещё не мог поверить, что это происходит наяву.       Грейнджер потянула его за галстук и вторглась языком ему в рот. Желание и тепло волной затопили Драко. Класс растаял, и он наслаждался ощущая язык Гермионы Грейнджер у себя во рту, то как она прижималась к нему, целовала его и извивалась на нём. Она была фантастической.       Он попытался восстановить контроль, но она не позволила ему. Её ноги плотнее придавили его, когда она обвила его голени и прижала к ножкам стула. Она продолжала тереться своими мокрыми трусами об его член, и он застонал. Одной рукой она всё ещё держала его за галстук, другой грубо сжимала волосы у корней, натягивая и массируя кожу головы. Она железной хваткой вцепилась в него ногами, и он не мог сдвинуться с места. Жар прошил насквозь, когда его язык встретился с её языком, и разум затуманился от ощущений.       Она прервала поцелуй, и они оба, задыхаясь, открыли глаза. Неужели это происходило на самом деле? Он всё ещё был в шоке от того, что чрезвычайно возбуждённая Гермиона Грейнджер собиралась кончить сама. Сидя на нём. В разгар Зельеварения. Он поймал взгляд Поттера, который был в таком же шоке, как и он, и почувствовал прилив адреналина. Сколько ему сойдёт с рук до того, как вернется Снейп? Он мрачно улыбнулся Поттеру и сжал её грудь.       Гермиона застонала и продолжила тереться об него. О, это трение было приятным. Он хмыкнул и попытался откинуться назад, но она слишком крепко тянула его за галстук и волосы. Её ноги всё так же обвивались вокруг его ног, и он действительно не мог встать со стула. Чёрт, а она была сильной! Как кто-то такой маленький мог так его обездвижить?       Внезапно Рон пришёл в себя.       — Гермиона, слезь с него! Ты не понимаешь, что делаешь! — закричал он, выводя Гарри из шока.       Они бросились к столу Драко, крича на неё. Но Грейнджер внезапно вызвала палочку Крэбба и прорычала:       — Инкарцеро.       Появились веревки и связали этих двоих вместе посреди кабинета. Они дёргались, пихались локтями, но у них не получалось освободиться.             — Невилл! — закричал Гарри. — Помогите ей! Она не знает, что творит!       Из-за всех этих криков из кабинета вылетел разъярённый Снейп. Но Гермиона уже была готова.       — Остолбеней!       Снейп упал на пол в тот же миг, как появился в дверях, и класс ахнул. Невилл не пошевелился, и никто другой тоже.              Драко в страхе посмотрел на Гермиону. Что с ней сделали? Она явно была не в своём уме, и он почувствовал, как в нём зародился ужас, когда она посмотрела на него сверху вниз полными вожделения глазами. Что, чёрт возьми, она собиралась с ним сделать?       — Продолжай прикасаться ко мне! — прорычала она.       Он так и сделал.       Она возвела вокруг них купол защитных чар, который не позволил бы никому приблизиться. Не то чтобы кто-то пытался после того, как увидел, как она напала на Гарри, Рона и Снейпа.       — Палочки Акцио! — все палочки полетели к ней в руки, и она подвесила их под потолком на манер Иммобилуса, где они и застряли.       — Кто-нибудь, бегите за помощью! — завопил Гарри.       Глаза Гермионы вспыхнули. Дверь захлопнулась, а во рту Гарри и Рона появились кляпы. Они всё равно пытались кричать сквозь них.       Грейнджер обернулась, чтобы посмотреть, как удивился Малфой после этой демонстрации силы. Она одарила его злой улыбкой, потом наклонилась, чтобы лизнуть мочку уха, и провела языком вниз по его шее. Он вздрогнул от прикосновения, всё ещё ощущая ту дорожку, которую она проделала языком, и это вызвало очередную пульсацию в области паха, где она всё ещё тёрлась о его член. Он ахнул.       — Ты просто должен позаботиться о том, чтобы доставить мне удовольствие, — горячо прошептала она ему на ухо. Она была абсолютно ужасающе-страшной, но доставить ей удовольствие было тем, что в его силах. Мерлин, он ещё больше хотел её.       Как бы всё это ни было страшно, абсурдность ситуации безмерно заводила Драко. Это была воплощённая фантазия — он на самом деле не ожидал, что когда-нибудь будет трахаться — в данном случае, его будут трахать — с какой-нибудь девушкой перед всем классом в качестве зрителей. Или заниматься этим с Грейнджер, пока Потти и Уизел наблюдали бы за ними. Они лежали на полу, безуспешно пытаясь разорвать свои путы и вразумить её, бормоча сквозь кляпы. Всё это время бросая на Драко убийственные взгляды.       Он ухмыльнулся им, затем медленно расстегнул её блузку, пока они смотрели. Стянул чашечку лифчика вниз и взял её затвердевший сосок в рот. Всё это время он не сводил глаз с Поттера и Уизли.       Весь класс наблюдал за происходящим. Это было похоже на крушение поезда. Они не могли отвести взгляда и были слишком напуганы, чтобы что-то сделать. Не в силах отрицать природу ситуации, многие из студентов сами начали возбуждаться.       Некоторые безуспешно пытались отвести глаза, другие даже не пытались скрыть тот факт, что хотели посмотреть.       Блейз беззастенчиво засунул руку в штаны, чтобы не забывать и про себя. На него никто не смотрел, пока было шоу поинтересней.       Панси, закипая, в полной ярости наблюдала за происходящим.       Драко посасывал грудь Грейнджер, обводя сосок языком.       — Да, да, — прошипела она, выгибаясь навстречу ему. — Ещё! А-а-а-ах! — она тёрлась об его член, двигаясь взад и вперёд, и они оба стонали при каждом движении. Он начал пощипывать её левый сосок, в то время как его рот продолжал дразнить правый. Она вздохнула:       — Ещё, мне нужно ещё!       Она убрала руку с его головы и нырнула ею в глубокий вырез мантии, а затем и под рубашку, пытаясь добраться до мышц груди. Двигаясь вниз, он левой рукой обхватил её за задницу, ощупывая, прошёлся по ней, потом пододвинул её ближе и ущипнул, не сводя глаз с Поттера и Уизли. Она вскрикивала при каждом щипке.       — Ещё! — потребовала она.       Он снова улыбнулся им. Они позже придут по его душу, чтобы отомстить, так что лучше сейчас использовать этот момент по максимуму. В любом случае, ему было всё равно. Ни один человек, который сможет потом надрать ему задницу, не вычеркнет этих воспоминаний ни из своего сознания, ни из его.       Она снова ударила его ладонью по щеке, его лицо так резко дёрнулось в сторону, что её сосок выскочил у него изо рта. Милостливый Мерлин! Кажется, это только больше его заводило. Его член снова вздрогнул под ней.       Её глаза зло сверкнули.       — Смотри на меня! Чёрт возьми, ты паршиво справляешься, когда отвлекаешься по сторонам!       Разозлившись на выпад по поводу его умений, он шлёпнул её по заднице и слегка прикусил сосок.       — А-а-а! — выдохнула она. — Ещё раз!       Он сосал, лизал, кусал, щипал, щупал и шлёпал везде, где только мог. Она продолжала стонать, вскрикивая с каждым шлепком и щипком, и непрерывно тёрлась об него. Он задыхался от жара и трения.       Драко несколько раз пытался толкнуться бёдрами навстречу, но она не позволяла ему. Её стоны стали громче, а дыхание участилось. Она наклонилась, чтобы снова поцеловать его, и он застонал, когда её язык скользнул вдоль его. Её губы были раем и почти заставили забыть, насколько ужасной была ситуация. Он чувствовал, что сам близок к тому, чтобы кончить, когда у него перехватило дыхание.       Она снова отвесила ему пощёчину.       — Даже не думай об этом. Ты не кончишь раньше меня!       Опасаясь того, что она сделает с ним, если он всё же кончит раньше, Драко опустил руку ей между ног, чтобы найти её клитор под промокшими насквозь трусиками.       — Да-а-а… да-а-а…! — она забылась в экстазе. — А-а-ах!       Драко как зачарованный смотрел на Грейнджер, её рука всё ещё сжимала его галстук. Она откинула голову назад, её спина прогнулась в пояснице, а грудь оказалась прямо у его лица. Он почувствовал, как всё её тело вздрогнуло на нём, пока он продолжал выводить небольшие круги на её клиторе и смотреть, как она растворялась в блаженстве.       Он застонал и напрягся под её хваткой, ощутив, как сильно она тянула его за галстук и прижимала его ноги к стулу. Наблюдая и чувствуя её в агонии оргазма, он был на грани. Его глаза закатились, и он кончил с приглушённым криком. Его бёдра дёрнулись, и она подпрыгнула, когда её силы иссякли. Они продолжали держаться друг за друга, её пальцы так сильно впивались в его кожу, что он знал: потом останутся следы. После того как прошла последняя волна удовольствия, Драко снова в изумлении посмотрел на неё, очарованный и совершенно неверящий, что это только что произошло. Гермиона опустила голову, не в силах смотреть ему в глаза.       Повисла тишина. Класс безмолвствовал. А потом они услышали тихие всхлипы.       Гермиона ослабила хватку на галстуке Драко. Он вытянул шею и уставился на неё, когда звуки стали громче. Она ударила его кулаком в грудь.       — Что ты со мной сделал?! — закричала она.       Он поморщился.       Она, вообще-то, понимала, что это не Малфой наслал на неё проклятье. Казалось, он только на Зельях понял, что её так сильно влекло к нему. Но сейчас ей было всё равно, она была слишком расстроена. Осознание того, что она сделала, навалилось на неё в полную силу. Ей нужно было на кого-то накричать.       — Грейнджер, — хрипло начал он, — я не…              Она оттолкнулась от него, встала и, открыв дверь, в слезах выбежала из кабинета, не в силах ни на кого смотреть.       Все защитные чары спали, как верёвки и кляпы, связывавшие Гарри и Рона, и все палочки с дребезгом попадали вниз: на столы, в котлы, на пол. Разбилось несколько колб с ингредиентами. Одна палочка прилетела Невиллу в голову.       — Ой! — он потёр свою макушку.       — Я пойду поищу преподавателя, — сказала Парвати. — Не знаю, как вы, но я не хочу быть той, кто приведёт в чувства Снейпа.       В классе послышалось негромкое одобрение, многие просто кивали.       — Я пойду за Гермионой, — предложила Лаванда, она собрала свои вещи и вещи Гермионы, а потом побежала следом.       Рон и Гарри поднялись с пола и уставились на Малфоя, который уже получал похлопывания по спине и одобрительные комментарии от своих приятелей-слизеринцев. Они также слышали непристойные замечания в адрес Гермионы. Остальные ученики всё ещё были напряжены или даже возбуждены, не зная, что теперь делать или говорить.                    Блейз выглядел необычайно довольным.       Рон кипел от гнева. Его глаза затуманились красной пеленой, а кровь шумела в ушах. Как Малфой посмел так прикасаться к Гермионе? Он сделал уже решительный шаг в сторону Малфоя, но почувствовал на себе руку, которая удерживала его. Гарри покачал головой. Глаза Рона чуть не выскочили из орбит. Ему нужно было набить Малфою морду и как можно скорее.       — Подожди, — прошептал ему Гарри.       Избиение Малфоя не смягчило бы смущения и стыда, которые испытывала Гермиона, но он понял, как повернуть всё это в её пользу. Они могут побить Малфоя и потом. Гарри мрачно улыбнулся при этой мысли.       — Ух ты! Она сделала тебя своей сучкой, Малфой, — съязвил Гарри. — А в следующий раз она возьмёт тебя со страпоном?       И в тот же миг напряжение в классе спало. Все расхохотались, даже слизеринцы. Малфой угрожающе повернулся к Гарри и выглядел так же готовым убивать, как и Рон. Его момент славы превратился в унижение. Малфой и Рон шагнули друг к другу с палочками наготове, оба уже собирались пускать проклятия, когда профессор Флитвик поспешно вошёл в кабинет с Парвати.       — Экспеллиармус!       Обе палочки вылетели из рук дуэлянтов.       Они посмотрели на профессора Флитвика, гнев всё ещё кипел в них, а лица пылали.       — Реннервейт.       Снейп неуверенно встал и потряс головой, вспоминая:       — Что… Что случилось? — его лицо потемнело, и голос стал звучать ниже. — А где мисс Грейнджер? — спросил он, оглядывая пространство. Он старался скрыть свою ярость.              Все разом заголосили:       — …не виновата!       — была проклята!       — это всё Малфой сделал!       — …не знала, что делает!       — Я не проклинал её, придурок!       — Силенцио! — взревел Снейп.       Благословенная тишина была бальзамом для его чуткой души. Он потёр виски. Вот так было гораздо лучше.       Он с любопытством наблюдал за учениками, которые беззвучно кричали и махали руками. Они были похожи на рыб, вытащенных из воды.       — Что произошло в моём кабинете и что, во имя Мерлина, заставило мисс Грейнджер бросить в меня Парализующее заклятие?       Профессора отошли в угол поговорить. Все ученики наклонились, чтобы слышать приглушённый разговор. Флитвик объяснил то, что узнал из взволнованных разъяснений Парвати.       — Так что получается, Северус. Похоже, кто-то действительно проклял мисс Грейнджер. Я не думаю, что это чары, я не знаю ничего похожего, что могло бы так повлиять на человека. Согласно тому, что рассказала мне мисс Патил, ученица страдает с самого утра. Возможно, мы имеем дело с зельем и, следовательно, это ваша область знаний.       — Да, — Снейп потёр подбородок. Его брови подрагивали, единственный признак того, что он всё ещё был невероятно зол. — Всё это очень похоже на Ластфару, судя по тому, что вы описали. Простое противоядие, но его нужно выдержать в течение двадцати четырёх часов, прежде чем принимать. Если она не примет противоядие, эффект от зелья останется у мисс Грейнджер примерно на неделю, в зависимости от того, сколько она его приняла.       Снейп немного подумал, вспоминая.       — Противоядие, хоть и несложное, но оно не хранится долго, его эффективность длится только три часа после полной готовности. Я, пожалуй, начну прямо сейчас, чтобы у нас не было повторения… инцидента.       Снейп вздрогнул. Последнее, что он хотел видеть, — это ещё раз лицезреть учеников, сцепившихся друг с другом, как собаки в течку. Возможно, даже возвращение Тёмного лорда оказалось бы предпочтительнее.       — А что нам делать с мисс Грейнджер? Из того, что я читал про Ластфару, она довольно опасна для других, если… — Голос Флитвика затих, не желая продолжать предложение.       И Снейп вовремя перебил коллегу, не желая слышать остальную часть предложения:       — Пусть кто-нибудь объяснит Поппи, что случилось. Ей следует проверить мисс Грейнджер на наличие следов принятого зелья, хотя я не сомневаюсь, что именно это ей и дали. Оно, как и противоядие, легко в изготовлении. Если это действительно Ластфару, Я бы рекомендовал мисс Грейнджер держаться подальше от мистера Малфоя, — сказал он, глядя на Драко, который, как и все остальные, напрягал слух.       — Но в то же время, если он согласится… Он должен быть доступен ей, если она будет в нём остро нуждаться. И лучше, чтобы всё было под присмотром преподавателей, — он через силу произносил эти слова. — Чтобы предотвратить возможное… — его глаза сузились при воспоминании о том, как он подвергся проклятию в своём собственном классе, — …причинение вреда другим. Если он не согласится, тогда придётся изолировать её до тех пор, пока противоядие не будет готово. Хотя я не уверен, что сил преподавателей хватит.       Флитвик кивнул и быстро вышел из класса.       Снейп внезапно снова появился перед классом шурша мантией, и все повскакивали, застигнутые врасплох, после подслушанного разговора. Он зловеще улыбнулся.       — В дополнение к свитку, о котором я говорил в начале урока, ведь никому из вас не удалось приготовить Эликсир из мандрагоры, вам всем необходимо написать ещё два фута об ингредиентах и о том, как характеристики каждого из них влияют на зелье в целом. День сдачи — следующий понедельник.       Класс явно оживился, все замахали руками и отчётливо выводили губами свои протесты, не соглашаясь с его несправедливостью, всё ещё не в силах издать ни звука.       Снейп слегка улыбнулся ученикам.       — Класс свободен.       — О, — сказал он, как будто только что вспомнил. — Финитэ Инкантатум.       Беззвучно двигающиеся рты внезапно обрели всю свою громкость, ученики вдоволь нажаловались на домашнее задание и с нетерпением обсудили события на уроке зельеварения.       Как только большинство покинуло кабинет, Снейп крикнул:       — Мистер Малфой, я бы попросил вас остаться.       Драко замер — было слишком наивно надеяться, что он выберется из всей этой передряги безнаказанным.       — Ты труп, Малфой! — крикнул Уизли из коридора.       Здорово. Напоминание о том, с чем ему ещё предстояло столкнуться. Как будто удар, который только что нанесли по его репутации, был недостаточно сильным. Он кипел от гнева.       Снейп внимательно посмотрел на Драко, когда тот подошёл к столу. Его глаза сузились, и профессор ещё пристальнее начал его изучать. Драко свирепо посмотрел в ответ.       — Воздействовали вы каким-либо образом, чтобы изменить поведение мисс Грейнджер?       — Конечно, нет, — ответил он довольно самоуверенно. — Если бы я хотел её, я бы и так получил.       Брови Снейпа поползли вверх.       — Что? Это правда.       Снейп ещё некоторое время изучал Драко.       — Вы когда-нибудь слышали о зелье Ластфару?       Драко посмотрел на Снейпа и на мгновение задумался, прежде чем ответить:       — Нет.       — Похоже, это то, что ей дали. Она будет находиться под влиянием похоти в течение следующих двадцати четырёх часов, и вы, к сожалению, являетесь объектом этой похоти.       Снейп опёрся руками о стол и наклонился вперёд, нависая над Драко.       — Как вы относитесь к возможности дальнейшего взаимодействия с мисс Грейнджер, если ей это понадобится, чтобы предотвратить причинение вреда себе или другим? Очень трудно остановить того, кому дали Ластфару, особенно, если этот человек долго отказывал себе в удовлетворении похоти. А именно это и произошло сегодня. У мисс Грейнджер произошёл выброс физической и магической силы. И, как мы все видели, это может быть чрезвычайно опасно, в такие моменты человек, находящийся под действием зелья, не учитывает моральные аспекты.       — Если уж для предотвращения причинения вреда другим, то я бы мог, ради общих интересов… кончить с этим делом, — ухмыльнулся Драко.       Снейп закатил глаза от двусмысленности этой фразы.       Драко повернулся, чтобы уйти: «Это будет весело».       — О, и мистер Малфой? — словно прочитав его мысли, а он, вероятно, так и сделал, Снейп добавил: — Вам не следует приближаться к мисс Грейнджер. Она не должна слышать, видеть или чувствовать ваш запах в течение следующих двадцати четырёх часов. Если только кто-то не передаст вам, что вы ей нужны. И ни в коем случае не приближайтесь к ней самостоятельно. Вам это ясно?       Драко усмехнулся:       — Как будто я захотел бы оказаться к ней ближе, чем должен.       Он неторопливо вышел из класса.       «Упрямый баран», — подумал Снейп, с отвращением перекладывая свои пергаменты.       Он ненавидел подростков.