Тысяча жемчужин

      — Подожди! — закричал Гун Цзюнь, отбрасывая ботинки в сторону. — Не уходи!       Он импульсивно прыгнул за ним, задержав дыхание и беспомощно ища, несмотря на темноту, разбрызгивая пену и пытаясь сфокусировать взгляд, пока не увидел те же голубые глаза, светящиеся под водой.       Но не только глаза мерцали голубым.       Гун Цзюнь, за свою жизнь, видел много прекрасных вещей, но ничто, абсолютно ничто не могло сравниться с красотой этого человека. Бирюзовый, синий, зеленый, лазурный и другие оттенки моря слились воедино под золотым цветом, который переливался с каждым взмахом, каждым покачиванием этого человека, а затем осознание воцарилось в голове Гун Цзюня. Хвост? Мужчина? Тритон?!       Цзюнь наивно полагал, что был готов ко всему, но он явно переоценил свою способность бороться с потрясением и совершил ошибку, сделав глубокий вдох под водой, он заглотил порядочное количество солёной воды и начал неминуемо задыхаться.       Глаза Чжэханя расширились от ужаса и беспокойства, когда он увидел, что Гун Цзюнь отчаянно пытается всплыть. Его прежняя нервозность превратилась в настоящую панику прежде, чем он успел стремительно подплыть к человеку, заключить его в кольцо своих рук и поднять над водой.       — Прости, мне так жаль, — извинялся Чжэхань на пустом месте, его сердце билось так быстро, что Цзюнь мог физически его слышать, несмотря на свой громкий кашель.       Гун Цзюнь беспомощно указал на берег, и Чжэхань понял, он крепче обнял молодого человека и быстро поплыл к суше, осторожно переместив свою ношу на гладкий камень, и ожидая, когда тот откашляется от случайно проглоченной морской воды.       Тритон подсознательно сжал руку Гун Цзюня, но Гун Цзюнь заметил столь интимный жест; он медленно сел, все еще кашляя, ощущая тяжесть промокшей до нитки одежды, и взглянул сквозь влажные ресницы на Чжэханя, который все еще сжимал его руку, а затем перевёл взгляд на переплетение их рук.       Чжэхань, занервничав, покраснел и убрал ладонь, но все еще не осмеливался сказать ни слова.       Гун Цзюнь восстановил самообладание и прочистил горло: — Ты… — начал он охрипшим от грубой солёной воды голосом. — Ты…       Он несколько раз моргнул, вспоминая нужное слово: — …тритон…       Чжэхань желал избежать неудобного, разговора, но не мог оставить его в таком состоянии, только не после того, как тот из-за него чуть было не утонул.       — Ты… — он вздохнул и отвел взгляд. — Ты испугался? — спросил он, готовясь услышать самое худшее.       — Испугался?! — воскликнул Гун Цзюнь. — Ты… — он покачал головой и улыбнулся, — …самое красивое создание, которое я когда-либо видел…       Каждое его слово было пропитано глубокой искренностью.       Чжэхань не смотрел ему в глаза, но его сердце расцвело от похвалы, которую, как думал, он никогда не получит: — Прости.       — За что?! — Гун Цзюнь помедлил немного, прежде чем поднял руку, мягко развернув Чжэханя за подбородок к себе лицом. — Ты только что спас меня, почему извиняешься?       Вся нервная система Чжэханя пришла в неистовство от соприкосновения их кожи: — Т-ты почти… утонул.       Гун Цзюнь всматривался в лицо Чжэханя несколько дольше, чем положено, запоминая голубые глаза, длинные ресницы, идеальный нос и красивые губы, медленно запечатлевая невероятный образ в своей голове, напрочь позабыв о руке, которая теперь неторопливо покоилась на щеке Чжэханя: — Ты настоящий? Или это всё сказка? — его рука слегка дрогнула, чтобы осознать эту реальность.       Чжэхань схватился за ладонь Гун Цзюня и убрал ее от лица прежде, чем подавляемые эмоции смогли полностью завладеть его сердцем: — Т-ты должен идти домой, уже поздно и холодно.       — Как тебя зовут? — спросил Гун Цзюнь.       — Чжэхань, — ответил тритон тихим голосом.       -Чжэхань… — повторил Гун Цзюнь.       — Ты видишь меня таким, и первое, что спрашиваешь, это мое имя?       Гун Цзюнь нахмурился: — Не говори так, будто это что-то плохое…       Он вздохнул и посмотрел на воду, медленно разбрызгивая её рукой: — Меня зовут Гун Цзюнь, но ты можешь звать меня Цзюнь-Цзюнь…       Он замолчал: — Я не боюсь тебя и не удивлён так сильно, как ты думаешь.       Он бросил на нового знакомого мимолетный взгляд: — Ты прекрасен.       — Мне пора… — тритон попытался развернуться, но…       — Нет! — Гун Цзюнь ухватился за ожерелье из морских ракушек, которое украшало шею Чжэханя, и потянул его назад: — Подожди… обещаю, я никому не расскажу.       Он провел большим пальцем по одной из ракушек, любуясь ее текстурой и переливами.       — Я и не беспокоюсь об этом… — мужчина посмотрел на руку Цзюня, сжимающую ожерелье, и улыбнулся маленькой родинке на его пальце. — Тебе оно нравится?       — Оно ни с чем несравнимо…       — В нем можно услышать океан.       — Я думал, что это легенда…       — Ты веришь во все подряд, но думаешь, что именно это вымысел? — Чжэхань игриво приподнял бровь, прежде чем сообразил, что он, возможно, слишком расслабился, разговаривая с человеком. — Прости.       — Прекращай извиняться, — Гун Цзюнь наклонился ближе к груди Чжэханя, прижимая ракушку к своему уху. — О, Боже…       Он придвинулся еще ближе, и его голова коснулась груди Чжэханя: — Я слышу шум волн! И чаек! И… — он нахмурился, — …твое сердцебиение?       Он выпустил украшение из ладони и с любопытством посмотрел на собеседника: — Это было твое сердце или ракушка?       Чжэхань нервно потеребил ожерелье: — И то, и другое…       — Что?       — У каждого из нашего рода есть такое, — он вновь коснулся ожерелья, — пока мы живы, наши сердцебиения можно услышать внутри этих ракушек наравне с шумом океана.       Озвучив это, Чжэхань рассказал Цзюню уже второй свой секрет.       Гун Цзюнь, казалось, был поражен этой историей; он лег на камни, глядя на звездное небо: — Расскажи мне о море… — попросил он, зевнув.       — Разве тебе не холодно? — задал вопрос Чжэхань, его взгляд был полон заботы и тревоги.       — Я в порядке, — Гун Цзюнь повернулся на бок, готовясь ко сну, положив руку под голову, и воззрился на Чжэханя: — Расскажи мне о море, о себе, обо всем… Я всегда любил сказки.       Чжэхань нервно переместился в воде, все происходило так быстро и до сих пор казалось иллюзией. Человек, которого он ждал каждую неделю в течение года, случайно уронил жемчужину и чуть было не утонул, преследуя его; и вот теперь он лежал здесь — мокрый и замерзший, хранящий два самых больших секрета Чжэханя и все еще желающий услышать больше. Это было похоже на сон, чудесный сон, от которого он не хотел просыпаться.       — У каждого из моего народа есть особая сила…       — Какая сила у тебя?       — Я могу контролировать воду… — застенчиво ответил Чжэхань. — Никчемная способность… другие могут обращаться и ходить по земле…       — Покажи мне…       — Ты действительно желаешь увидеть? — Чжэхань искренне удивился этой просьбе, но Гун Цзюнь кивнул, улыбнувшись.       Чжэхань сделал круговое движение рукой над водой, и капли ее взлетели в воздух, сливаясь в слово «жемчужина».       Глаза Гун Чжуна блеснули от магии: — Тебе нравится жемчуг? — спросил он и протянул руку, чтобы коснуться водных росчерков.       — Не могу в это поверить… — он провел пальцами по воде, но она не изменила своей формы. — Как мне повезло, что я стал свидетелем этого…       Чжэхань негромко рассмеялся и вернул слово в воду.       — Что ты собирался пожелать? — спросил он, положив голову на скрещенные на камне руки и повернувшись лицом к Гун Цзюню.       — Мое желание сбылось, — веки Гун Цзюня наливались тяжестью, лицо Чжэханя выглядело таким спокойным и умиротворяющим, что он боролся с желанием погрузиться в сон. — Ты живешь здесь один?       — Не один, но и не с ними, — искренне ответил Чжэхань. — Мои убеждения отличаются от убеждений других представителей моего вида…       — Мои тоже, — признался Гун Цзюнь. — Мы с тобой так похожи.       Медленно он закрыл глаза: — Все в твоём роду такие же красивые, как и ты?       Щеки Чжэханя полыхнули красным в темноте: — Я не такой красивый, как другие…       Он отвернулся и застенчиво улыбнулся.       — Недавно… Я хотел пожелать чего-то нового, — пробормотал Гун Цзюнь.       — Почему ты такой спокойный, ты видишь, кто я, и первое, что ты спрашиваешь, это мое имя… А потом расспрашиваешь обо мне и моем народе… — Чжэхань запрокинул голову, глядя в небо, — другие люди вытаскивали свои устройства и щелкали светом мне в лицо или боялись настолько, что убегали.       Он проговорил: — Я знал, что ты другой, но я никогда… — заметив необычную тишину и посмотрев на Гун Цзюня, Чжэхань увидел, что тот уже спит, его взгляд смягчился, а сердце болело и трепетало одновременно.       — Хотел бы я отнести тебя домой… — прошептал он.       Гун Цзюнь вздрогнул, поежившись от холодного ветра, и Чжэхань возненавидел себя за свою бесполезность; он потянулся к полотенцу и накрыл его им, убирая мокрые волосы с драгоценного лица: — Прости…- прошептал он одними губами. — Ничего страшного, если ты не можешь ответить взаимностью на мои нераскрытые чувства… Но, пожалуйста, никогда не переставай приходить сюда…       Он отплыл на несколько метров, но затем остановился, вспомнив кое-что. Он снял с шеи ожерелье из морских раковин и снова приблизился к Гун Цзюню, затаив дыхание, и осторожно надел на него украшение.       — Его… в обмен на это, — прошептал он, выхватывая жемчужину из руки Гун Цзюня и исчезая.       Гун Цзюнь проснулся от слабого света и едва ощутимого тепла, касающегося его лица — это было утреннее солнце. Он сел, сонно потер глаза, прежде чем почувствовал необычную тяжесть на своей шее. Он ухватился за ожерелье и судорожно принялся искать Чжэханя, но его нигде не было.       — Это был не сон… — он поднялся и внезапно заметил, что жемчужина пропала, но он знал, что на самом деле она была в надёжных руках, — …жемчужина…       Он больше не нуждался в ней, его желание сбылось.       Поднеся ракушки к уху, Гун Цзюнь прислушался к океану… крикам чаек… шуму волн… порывам ветра… биению сердца… И улыбнулся.       — Я вернусь с тысячей жемчужин! — крикнул он воде, надеясь, что его голос будет услышан.       Им.

***

      — Я хочу обменять свою силу на возможность превращения, — сказал Чжэхань. — Я желаю ходить по земле.       — Это запрещено, — напомнил Чжэханю Ли Дайкунь, его друг. — А где твое ожерелье?       — Я найду способ изменить свои способности.       — Это будет непросто, Чжэхань, — заключил Ли Дайкунь. — Почти невозможно.       — Я сделаю все, что от меня потребуется.