Тлеющие во тьме

За окнами экипажа мелькали серые улицы Лондона. Лошади стучали своими копытами, колёса дребезжали, ощущая под собой мощёные камнем дороги. Лениво уставившись в окошко, Ниа жевал недавно откушенный кусок красного яблока, которое на данный момент покоилось у него в руке. С самого утра он ничего не ел, так как было совершенно некогда. На сегодня у детектива был запланирован разговор со Скотланд-Ярдом касательно дальнейшего расследования по делу цирка госпожи Балькот, так что Ривер, только проснувшись, решил незамедлительно ехать туда, дабы не терять время. Поэтому ему и пришлось пропустить завтрак, но, правда, Джованни всё равно настоял на том, чтобы Нейт взял хоть чего-нибудь пожевать в дорогу, и подсунул ему это яблоко. Причём, изначально Ниа отпирался, однако же сейчас, несколько пристыженный своим поведением, был благодарен своему дворецкому. В конце концов, если бы не его настойчивость, то детектив бы, вероятнее всего, упал в обморок от голода, что случалось с ним достаточно часто. Совсем скоро в руках Ривера остался один лишь огрызок. И, какое совпадение, что именно в ту самую минуту экипаж затормозил. Дверь открыл Джованни и помог выбраться наружу своему господину, после чего тот сразу же с брезгливым видом кинул огрызок в урну. Лишь затем детектив поднял взгляд на пятиэтажное кирпичное здание, что раскинулось перед ним и его слугой. Не став медлить, Ниа сразу же направился ко входу, а Стивен беспрекословно последовал за ним. Оказавшись внутри, Нейт, ни разу не замешкавшись, прошествовал по вестибюлю, нескольким коридорам и лестницам, совершенно игнорируя заинтересованные взгляды встречавшихся на пути работников, прежде чем добраться до кабинета, где и была назначена встреча. За дверью этого самого кабинета расположилась комната с одним только круглым столом посередине и парой плотно зашторенных окон. Здесь практически никого и не оказалось, за исключением лишь одного полицейского, с которым Ниа однажды уже встречался.  — Здравствуйте, господин Мацуда, — проговорил детектив, проходя внутрь вместе со своим дворецким. Полицейский вздрогнул от неожиданности и тут же, то ли чисто из уважения, то ли от нервов, вскочил со своего места.  — Д-доброе утро! — воскликнул он, пока Ривер присаживался по другую сторону стола, а Джованни остановливался у него за спиною.  — Необязательно было вскакивать, — в недоумении произнёс Нейт, и Мацуда, пристыдившись от сего замечания, опустился обратно на своё место. — Я же, в конце концов, не школьный учитель, а вы не мой ученик.  — Извините… Вы просто… Вы как-то рано… Никто ещё даже не успел подойти…  — Да, я просто хочу побыстрее с этим всем разобраться. Не могли бы вы сходить за своими коллегами? А то они, должно быть, не в курсе насчёт того, что я решил прибыть пораньше.  — Конечно! Мацуда вновь вскочил на ноги и бросился было к выходу, но тут Ниа, кое о чём спохватившись, поспешил сейчас же его остановить:  — Подождите!.. Полицейский остановился у самой двери и перевёл на Ривера вопросительный взгляд.  — Я хотел спросить… — продолжил свою мысль Нейт. — Не будет ли с нами сейчас господина Ягами?  — Лайта? Нет, его быть не должно. Странно, ведь он изначально приглашался на эту встречу, но по итогу сам же отказался от неё… Он обычно всегда беспрекословно выполняет свою работу… Ниа лишь усмехнулся.  — Ещё бы он не отказался… — проговорил он. — Стыдно, наверное, даже мне в глаза посмотреть…  — Снова вы за своё?.. — удручённо спросил Мацуда. — Детектив, нельзя же так гнобить человека за то, что он даже не совершал…  — Не совершал, как же…  — Детектив!.. Полицейский явно хотел высказать нечто очень важное, но по итогу замялся и, стыдливо уведя глаза в сторону, вышел из кабинета. Ривер услышал глубокий вздох у себя за спиной, и оттого, разозлившись, резко повернулся лицом к Стивену.  — Что опять не так?! — воскликнул он, и Джованни на мгновение растерялся.  — Н-ничего… — проговорил дворецкий. — Просто… Просто вы… Вернее… Вам стоит быть несколько… несколько более…  — «Более» что?!  — Более… сдержанным, что ли… Я понимаю, вы ненавидите господина Ягами, но не нужно ведь распространять эту ненависть на других…  — О нет, это как раз нужно делать! Ничего ты не понимаешь… Нейт вновь отвернулся, но почувствовал себя теперь подавленно. Какое-то время в помещении стояла громкая, напряжённая тишина, но вскоре детектив тихо произнёс:  — Ты ненавидишь меня?  — Что?! — опешил от такого вопроса Джованни. — О чём вы говорите?! Конечно нет! Ривер молчал. Он не мог ничего более ответить, на душе у него всё ещё было крайне неспокойно. Он чувствовал, что Стивен до сих пор пребывает в недоумении, и потому пожалел о своём вопросе, удручившись ещё больше. Но в это время двери в кабинет распахнулись, и Ниа поспешил убрать с лица расстроенный вид, поскольку внутрь прошло сразу несколько полицейских работников. Мацуда тоже был с ними. Ривер поднялся со стула в знак вежливости, а все остальные поспешили занять свои места. Детектив тоже опустился обратно, после чего разговор наконец-таки начался.  — Детектив N, для нас огромная честь, что вы согласились явиться сюда и лично с нами переговорить, — произнёс старший по званию.  — Не стоит благодарности, — отозвался Ниа. — В конце концов, это была необходимая мера, учитывая все обстоятельства. Давайте лучше опустим все эти формальности и сразу перейдём к делу. Не случалось ли за всё прошедшее с гибели господина Ноуэла время ещё каких-либо подозрительных убийств? Старший вздохнул.  — К сожалению, случилось одно… — ответил он. — На сей раз, жертвой стал владелец одной довольно популярной сети рыбных лавок.  — Рыбных лавок? — недоумённо переспросил детектив. — Странно… Выходит, наш преступник не был нацелен лишь на людей творческих, как это можно было предположить раньше, судя по тому, что убивал он исключительно участников некого общества писателей. Тут замешано нечто иное… А вы, случаем, не проверяли, посещал ли этот торговец цирк госпожи Балькот перед своей смертью?  — Проверяли. Посещал.  — Что же, в таком случае, вряд ли это может быть простым совпадением. Либо убийца скрывается где-то в составе этого цирка, либо в этом замешана вся труппа. Ну или же, если ни одно из этих предположений не верно, то остаётся лишь мысль о том, что цирк является неким посредником убийцы. А у вас есть другие идеи?  — Да, есть, — внезапно отозвался некий русоволосый работник, казавшийся Риверу изначально наиболее отстранённым и подозрительным. — Быть может, вы сами во всём этом замешаны, а нас лишь водите за нос?  — Сэмюэль… — одёрнул своего коллегу Мацуда, ткнув его локтём в бок. Тот лишь только фыркнул и отвернул голову, а Нейт же усмехнулся себе под нос.  — Ох, а вы довольно внимательны в выполнении своей работы, господин… Сэмюэль, насколько я понимаю, — с ухмылкой протянул он. — Однако, вы просчитались. Верьте мне или нет, но я не убийца и никак не могу им быть. Полицейский смерил детектива недоверчивым взглядом, после чего вновь угрюмо отвернулся, так ничего и не ответив.  — Прошу прощения, — тут же извинился за коллегу старший по званию. — Он всегда себя так ведёт. У нас нет никаких других теорий, помимо тех, что выдвинули вы.  — Ясно… Что же, когда я могу приступить к работе?  — Хоть сегодня. Вот только… Если вы не против, то мы бы хотели отправить вместе с вами одного нашего работника… Он новичок, понимаете, и ему стоит понабраться опыта у кого-нибудь такого, как вы. Ниа вопросительно поднял одну бровь.  — Что ещё за новичок? — удивлённо спросил он.  — Он с минуты на минуту должен сюда подойти. Если вам он приглянётся, то, пожалуйста, возьмите его с собой на задание. Думаю, он обязательно сможет вам где-нибудь пригодиться. Ривер призадумался. Если это новичок, то вполне возможно, что от него будет много проблем. Но, тем не менее, возможно и то, что Нейту удастся как-либо его использовать и тем самым добиться необходимого результата. В этот момент дверь снова открылась. Ниа лениво поднял взгляд на проход и в ту же секунду чуть не упал со стула от изумления: на пороге стоял не кто иной, как Мелло. Парень лишь мельком взглянул на старого знакомого, но никак не подал виду того, что удивлён его здесь увидеть. Ривер тоже поспешил принять равнодушное выражение лица, что было достаточно трудно при его шоковом состоянии в данный момент.  — А вот и наш новенький, — тут же с энтузиазмом произнёс старший, приглашая гостя внутрь. — Его зовут Михаэль Кель. «Ещё бы его звали по-другому…» — мысленно усмехнулся Нейт, пока Мелло проходил в помещение и устраивался за столом возле других полицейских.  — Согласны ли вы будете работать вместе с ним, детектив? — поинтересовался старший. — Хотя, должно быть, этот вопрос чересчур быстрый… Вам ещё нужно познакомиться, так что…  — Я буду работать с ним, — перебил его Ниа. — Мне как раз понадобится помощь. Надеюсь, он принесёт мне достаточно выгоды.  — Т-так быстро?.. Вы с ним ведь совершенно не знакомы… Нейт тяжело вздохнул, но всё же промолвил:  — Хорошо. В таком случае, оставьте нас ненадолго наедине. Хочу поговорить с ним с глазу на глаз. Тебя, Джованни, это тоже касается. Будь добр, выйди с остальными.  — Хорошо… — недоумённо протянул Стивен. Полицейские озадаченно переглянулись между собою, но всё же поднялись на ноги и, вместе с дворецким, покинули помещение, оставив старых знакомых вдвоём.  — Какого чёрта?! — тут же воскликнул Ривер.  — Сам же попросил меня выведать больше информации об этом своём Ягами! — разозлился Мелло в ответ. — Вот я и делаю то, что нужно в первую очередь тебе! Хотя, я бы в любом случае сюда поступил. Мне ведь, в конце концов, нужно ещё и отвести от себя подозрения насчёт моей причастности к мафии.  — Ты хоть понимаешь, что нам теперь придётся работать вместе?! Раньше, помню, ты всё кричал о том, что мы с тобой ну никаким образом не сможем найти взаимопонимание! Хочешь сказать, что сейчас что-то изменится, особенно учитывая то, что ты ненавидишь меня ещё больше?!  — Не я ведь всё это задумал, придурок! Мой новоиспечённый руководитель сам велел мне работать с тобой! Ниа испустил измученный вздох, закрыв лицо руками. Каким образом они с Мелло должны работать в паре, когда он и без того не может сосредоточиться, только видя пред собою своего бывшего друга? Когда он пытается разорвать все связи с ним и изо всех сил старается не привязываться к нему заново, дабы не ощутить той жуткой боли, что пронзила его в слишком раннем возрасте, в те самые мгновения, когда он осознал, что есть одиночество?  — Давай тогда лучше просто займёмся делом, — успокоившись, проговорил наконец Нейт. — Не будем заострять внимание ни на чём другом, кроме расследования. Мы не более, чем напарники по работе, ясно тебе?  — Это будет самое ужасное время моей жизни… — злобно вздохнул Мелло, и Риверу почему-то от этих слов сделалось больно. — Нам же придётся видеться и разговаривать чуть ли не каждую секунду… Какая мерзость… Детектив помрачнел, но всё же враждебно ответил:  — Как будто бы я сам горю желанием с тобой разговаривать…  — Только постарайся хотя бы не сильно меня доставать.  — Это ещё кто кого доставать будет? Ты здесь новичок, а я — твой наставник.  — Не смей превозносить себя выше меня, — предупреждающим тоном произнёс Михаэль, и Ниа сразу же почувствовал, что его собеседник постепенно впадает в ярость, потому лишь тихонько усмехнулся, но решил-таки не выводить его ещё больше. — Когда мы вообще собираемся приступить к делу?  — Прямо сегодня. Представление пройдёт в шесть часов вечера. Вот только у меня, знаешь ли, только один билет, поэтому тебе придётся покупать отдельно.  — Знаю я. Что ты вообще собираешься высмотреть на этом представлении?  — Просто хочу для начала взглянуть на самих участников и на то, как они себя ведут на арене. Нужно внимательно присматриваться к каждому, ведь любой из них — это потенциальный убийца.  — Вот как… Понятно… В таком случае, предлагаю встретиться вечером возле самого цирка, минут за пятнадцать до начала представления.  — Идёт. Буду «с нетерпением» ждать нашей встречи. Ниа и так ехал в полицию с мыслью о том, что уедет отсюда в плохом настроении. Однако же, теперь оно у него было не просто плохим, а даже, можно сказать, ужасным. Он не представлял даже близко, как они с Мелло собираются работать в паре, учитывая то, насколько натянутые у них сейчас взаимоотношения. Но всё же, выяснилось, что это ещё не все сюрпризы, уготовленные Риверу на сегодняшнее утро. Выходил Нейт из здания Скотланд-Ярда вместе с Михаэлем, с которым они вели оживлённый спор, похожий скорее на ссору двух пятиклассников, а также с Джованни, и ему от такой компании явно было сильно неловко. Но тут, оказавшись было на крыльце, Ниа заприметил краем глаза кого-то, сидящего прямиком на перилах и рассматривающего в своей руке некий огрызок. Присмотревшись, детектив так и замер на месте, отчего его спутникам пришлось тоже в недоумении затормозить. Тёмно-каштановые волосы, бледная кожа, неаккуратно заправленная в чёрные брюки рубашка бордового цвета, а также причудливые очки с многочисленными трещинами в жёлтых стёклах, крайне важный атрибут, по которому Нейту можно было узнать моментально лишь одного единственного человека на этой земле.  — Мэтт?! — в изумлении воскликнул Ривер, быстрым шагом приблизившись к парню. Тот от столь резкого оклика чуть было не выронил свой огрызок из рук и, недоумённо моргая, уставился на детектива. К этому времени к ним подошли и Джованни с Михаэлем.  — Ты еду из мусорки уже подбираешь? — с заметным раздражением спросил молодого человека Мелло.  — Не подбирал бы, если б ты не был таким тираном, — обиженно отвечал тот, и у Ривера теперь не осталось никаких сомнений: перед ним действительно находился его старый знакомый. Они с Мэттом особо никогда и не общались, пока жили вместе в приюте Вамми, однако Ниа прекрасно запомнил его вечную беспечность и несерьёзность, которые всегда сильно раздражали. К тому же, с ним постоянно общался Мелло после того, как их дружба с Нейтом оказалась разорвана навсегда, а это детектива до сих пор крайне задевает.  — Этот огрызок, к слову, от моего яблока, — держась враждебно, также, как и со всеми остальными, проговорил Ниа и указал на те остатки, что Мэтт только что надкусил. Тот какое-то время тщательно разглядывал Ривера, после чего внезапно спросил:  — А ты кто вообще? Детектив моментально впал в ступор, не понимая даже, шутит он или нет.  — А-а-а, стой-ка… — вдруг опомнился парень. — Я тебя, кажется, знаю… Тот странный мальчик, сбежавший из приюта и попавший на попечение к самому L, да? Как там тебя?.. Ниа?  — Это ещё меня называет странным тот, кто подбирает огрызки из мусорки, — раздражённо произнёс Нейт.  — Ну извините, все вопросы к нему, — Мэтт указал на Михаэля, и тот моментально вышел из себя.  — Нечего так ужасно себя вести! — воскликнул он. — Это из-за тебя у нас всех теперь такие проблемы, что мне приходится лично вступать в Скотланд-Ярд!  — А ты в курсе, что человек без еды может умереть?  — Да, в курсе, поэтому и устроил тебе голодовку. И вообще, если бы не я, то ты и вовсе был бы бездомным.  — Эй, это грубо! Как я вообще, по-твоему, должен себе еду добывать, кроме как шариться по мусоркам? Я не настолько умом тронулся, чтобы за кошками по улицам гоняться, как сейчас, пока вы все сидели на том собрании, это делал какой-то странный псих, в мантии и, к тому же, с завязанными глазами.  — Так… получается, что ты живёшь у Мелло?.. — осторожно поинтересовался Ниа, прерывая разгоревшийся спор.  — Я? — переспросил Мэтт. — А, ну да. Мы все у него живём. Я имею ввиду, «мы» — это вся мафия. Михаэль после этих слов моментально дал своему другу подзатыльник.  — За что?! — воскликнул тот.  — Тебя просили это рассказывать?!  — Что хочу, то и рассказываю! Чего ты привязался ко мне?!  — Это ещё я к тебе привязался?! Повторюсь, если бы не я, то ты…  — Да знаю я, знаю! «То я бы жил на улице», да-да-да! Мелло начал ещё в чём-то поучать Мэтта, однако внимание второго теперь уже было приковано не к нему, а к единственному здесь присутствующему, с которым он ещё не был знаком. А, конкретнее сказать, к Джованни, стоящему в отстранении ото всех и явно не совсем понимающему, что вообще происходит и о чём остальные ведут беседу.  — Эй! — прикрикнул на своего друга Мелло, осознав, что тот даже не смотрит в его сторону, пока он распинается о чём-то крайне важном. — Ты вообще меня слушаешь?!  — Не-а, — безо всякого стыда, честно ответил Мэтт, после чего, ловко обогнув Нейта, приблизился к его дворецкому.  — Ну а ты у нас кто такой? — с улыбкой поинтересовался он. Джованни явно растерялся, не зная даже, что сказать, однако, только он взял себя в руки, чтобы хоть что-то ответить, как его опередил Ниа:  — Это Джованни, мой дворецкий. Оставь его в покое. Мэтт лишь только усмехнулся и, в последний раз окинув Стивена оценивающим взглядом, направился по ступеням вниз и приблизился к одному из экипажей, что стояли неподалёку.  — Мелло, твоя очередь вести, — произнёс он, открывая двери и забираясь внутрь. — Я устал, а ещё мне лень.  — Вот ублюдок… — тихо вздохнул Михаэль, также подходя к экипажу, но после чего вдруг оборачиваясь в сторону Ниа. — Увидимся вечером.  — Да… — слабо ответил ему детектив. — Увидимся… **** Вернувшись обратно в своё поместье, Ривер ощутил резкий приступ ужасной апатии. Не хотелось ничего на этом свете, даже банально жить. Подобное состояние преследовало его каждый день, и ничего поделать он с ним не мог. Словно вся его жизненная энергия оказалась истрачена. И, причём, истрачена совершенно впустую. Истрачена на абсолютно бесполезное, абсолютно пустяковое и никому не важное дело. И этим делом является вся жизнь юного детектива, весь его путь от рождения до настоящих секунд. Никто во всей вселенной не сможет даже никогда догадаться о том, как сильно ему тошно от своего существования. Хотелось бы ему ничего не ощущать, совершенно ничего, чтобы внутри находилась одна пустота, и его это нисколько не волновало. «Но ведь он и без того не ощущает никаких эмоций, » — скажет кто-либо, несильно развитый своим умом. — «Так отчего же он столь сильно страдает? На лице его ведь ни разу, кажется, за всю жизнь, не проскользнула ни одна эмоция, ни один искренний смешок или отчаянная тоска. Отчего же он страдает? У него ведь есть всё! У него признание, деньги и слава! Разве нужно что-то иное для счастья?!» Да, в том-то и дело, что нужно. Нужно либо навсегда лишиться душевных терзаний, либо… А что, собственно, «либо»?.. Ничего. Никаких больше вариантов у Ривера нет. Что, предлагаете ему обзавестись смыслом жизни? Не смешите его, пожалуйста. Никакого смысла в жизни нет и никогда не было. Человечество само решило для себя, что оно является верхушкой эволюции, и что их существование на планете Земля должно иметь хоть какой-то смысл. На самом же деле, все они — это просто кучка глупцов. Человек просто существует, а затем умирает. Можно сказать даже, что госпожой любого живого создания является сама Смерть. Но человек может её перехитрить, может сам взять над нею контроль, сам призвать её к себе. И это — единственное, в чём человека можно считать «верхушкой», никаких других обстоятельств для этого нет и быть не может. Что же касается лично Нейта, то он ощущает себя загнанным в угол. L вытащил его своими руками на этот заляпанный грязью путь и заставил идти по нему, изнемогая от усталости и ощущая на себе удары камней, летящих в него со всей округи. И так будет продолжаться до самой его смерти, а он ведь и права не имеет даже заплакать и вывести вместе с горькими слезами всю свою боль, сокрытую глубоко внутри. А Ниа сам по себе, по характеру, крайне раним, и слёзы являются неотъемлемой частью всей его жизни, как бы отвратительно и низко это ни было. Он не может не плакать, каждое событие, хоть на грамм обладающее какой-либо печалью, способно вонзиться в его сердце острым копьём. Но он не имеет права на слёзы, по крайней мере под заинтересованными взглядами других людей, которые так и выискивают, вынюхивают что-то, за что можно зацепиться, за что можно унизить и опозорить. Больше всего на свете Нейт не желает быть униженным, но всё равно чувствует себя так постоянно, каждое мгновение пропитано этим чувством униженности. Кто же его так унизил? Кто так сильно ранил его, кто заставил ощущать себя таким образом? Что же, ответ проще, чем кажется. Это был L. Это он так его сломал, он заставил чувствовать себя ничтожеством, недостойным жизни. И Ниа уже ничего не может с этим поделать. Он остаётся марионеткой в руках L даже после того, как тот ушёл в загробный мир. Он продолжает управлять каждым его действием, продолжает смотреть на него, и под этим взглядом Ривер не может нормально существовать. Он пролежал в своей комнате, на кровати, почти что весь день. Лишь когда Джованни заглянул к нему и сообщил, что пора бы собираться в цирк, Нейту пришлось взять себя в руки и натянуть очередную маску на измученное лицо. Дворецкий лишь довёз детектива до самого шатра, а затем, по его же просьбе, удалился. Ривер стал внимательно осматривать местность вокруг, ища глазами Мелло, с которым они договорились здесь встретиться. Повсюду сновали люди, слышались оживлённые разговоры и смех. На пути к самому́ красочному шатру, из которого доносилась торжественная музыка, рядами стояли многочисленные лавочки, где продавались самые разные занимательные вещицы: мягкие игрушки, клоунские носы разных цветов и форм, сладости и выпечка, были даже отдельные стенды, где пребывающим в радостном волнении детишкам наносили забавный грим. В конце концов, Ниа смог найти взглядом Михаэля. Он, как оказалось, стоял в стороне и задумчиво смотрел в землю, пока детектив подходил поближе к нему.  — Добрый вечер, — поздоровался Нейт, и Мелло, вздрогнув от неожиданности, поднял глаза на него.  — Ага, — лениво произнёс он. — Здравствуй.  — И давно ты стоишь здесь?  — Да, давно. А тебе-то какая разница?  — Я чётко сверялся с часами на протяжении всей дороги сюда, так что абсолютно уверен, что не опоздал ни на минуту. Зачем же тогда ты явился сюда раньше назначенного времени?  — Да какая разница, раньше, позже или вовремя?! Мы не успели даже внутрь зайти, а ты уже меня раздражаешь!  — Это обыкновенные вопросы. У тебя просто какие-то проблемы с агрессией. И меня, знаешь ли, это тоже раздражает.  — Всё, давай пойдём отсюда! А то я сейчас пристрелю тебя, и никакого расследования не выйдет. Ниа уже хотел было спросить: «Зачем же ты меня пристрелишь?», но по итогу, заметив нешуточный настрой своего товарища, решил промолчать, лишь тихонько усмехнувшись себе под нос. Наконец-таки, они оба направились к шатру. Ривер ощущал себя несколько неуютно, поскольку вокруг, в основном, были одни только маленькие дети и их родители. Они с Мелло просто не вписывались в окружение, и Нейт чувствовал, что его напарника тоже это смущает. Однако, ничего поделать с этим уже никак нельзя. В шатре их двоих встретила большая арена, окружённая скамьями, которые с каждым новым рядом поднимались всё выше. Их места располагались в самой середине, откуда, по мнению Ниа, будет всё видно лучше всего. Поднявшись наверх, они разместились на скамейке, деревянной и оттого не столь удобной. Однако же, приходилось мириться и с этим нюансом, пускай Нейт и привык сидеть не на деревянных скамьях, а на удобных креслах.  — И зачем я только на это согласился?.. — раздражённо вздохнул Михаэль, пытаясь хоть как-нибудь поудобней расположиться.  — Вот и у меня к тебе такой же вопрос, — отозвался Ривер. — Это дело с самого начала было предназначено мне, а не тебе.  — Если бы не Мэтт, то я бы и вовсе не явился к тебе и не предложил эту глупую сделку! Скажи «спасибо» ему! Ниа на секунду осёкся. А ведь, если бы Мелло действительно не пришёл к нему в поместье в тот злополучный день, то он бы даже никогда и не узнал о том, что его старый друг вообще жив. И от этой мысли у детектива почему-то сжалось сердце. Он действительно захотел сказать Мэтту «спасибо», но не с сарказмом, а искренне. Хотя, тут вопрос спорный. Ниа, безусловно, рад, что Михаэль жив и здоров, но рад ли он тому, что он вновь рядом с ним?.. Раньше они были крайне близки, и вдруг это чувство привязанности к нему вернётся?.. Нет, даже не так… Вдруг чувство привязанности станет сильнее?.. Ведь Нейт до сих пор привязан к Мелло, он всё ещё по нему скучает, всё ещё хочет находиться рядом. Он никогда не сможет забыть его, и он уже готов был с этим смириться, как Михаэль вновь объявился на пороге его дома, как гром посреди ясного неба. Ниа погрузился было с головою в свои мрачные мысли, но вдруг по всему шатру разнёсся звучный голос, принадлежащий, как можно было предположить, мальчику от двенадцати до четырнадцати лет:  — Дамы и господа! Леди и джентльмены! Прошу вашего внимания! Ривер моментально обратил взгляд на арену, в самой середине которой стояли мальчик и девочка. У одного были густые угольно-чёрные волосы, слегка касающиеся узких плеч; наполненные искренней радостью, голубые глаза; милая и одновременно яркая улыбка. На бледном личике красовался лёгкий грим в виде двух чёрных полос, проходящих через глаза, а из одежды на нём был изысканный наряд чёрного цвета, состоящий из рубашки, украшенной многочисленными рюшками, шорт, доходящих практически до колена, белых чулков и миленьких туфель. Каждый элемент наряда был старательно вышит разными узорами, на первый взгляд, никак не сочетающимися друг с другом: квадратиками, клетками, полосками или ромбами. Девочка же, казалось, была полной его противоположностью. Весь её внешний вид был наполнен чистотой и невинностью, издалека она напоминала прекрасный цветок. Белоснежные волосы её были заплетены в два хвостика, на румяном лице выражалось спокойствие, а милейшая улыбка лишь ещё больше дополняла сей прелестный облик. В руках девочка держала зонт белого цвета, вышитый кружевами, на шее у неё оказался повязан бант, а на ней самой было надето очаровательное светлое платьице с длинной юбкой, на ногах же — колготки и туфли. Учитывая всё, что Мюриэль рассказывала Риверу пару дней назад, можно было предположить, что эти дети — никто иные, как Хилл и Мидж, иллюзионисты и ведущие всех представлений.  — Мы безмерно рады всех вас приветствовать… — начал мальчик, а затем продолжил фразу вместе со своей подругой, — в цирке госпожи Балькот! Шатёр разразился аплодисментами, а Хилл тем временем выпустил из-под своего пиджака белых голубей, моментально разлетевшихся вокруг, а затем, провожаемые восторженными взглядами зрителей, вылетевших из шатра вовсе. В следующие минуты арена разразилась красками, музыкой и движением. Акробаты выделывали самые невообразимые трюки, иллюзионисты показывали фокусы, чем крайне обескураживали публику, а затем действо стало приобретать более размеренный темп. Трюки становились всё сложней, фокусы стали требовать больше времени. В один из таких моментов на арену вывезли некого человека, закрытого в ящике, из которого торчала одна только голова, покрытая чёрным пакетом. «Старый добрый фокус с распиливанием…» — усмехнулся про себя Нейт. — «Однако, учитывая все обвинения в сторону этого цирка, от них можно ожидать всего, что угодно…»  — А сейчас, дорогие друзья, нам понадобится ассистент! — сохраняя на лице улыбку, обратилась к зрителям Мидж. — Кто-нибудь желает выйти на арену и сам осуществить сей интереснейший фокус? В то мгновение Ривер постарался отключить мозг и забыть о том, что боится столь больших скоплений народа, а потому рывком вскочил с места и громко воскликнул:  — Я желаю! Мелло посмотрел на своего спутника, как на идиота, но Ниа это ни капли не смутило. Сейчас он был настроен крайне уверенно.  — Замечательно! — улыбнулся Хилл. — Спускайтесь к нам, господин ассистент! Нейт послушно спустился по лестнице на арену и приблизился к ящику с человеком внутри. Ничего необычного, на первый взгляд, здесь не было, просто безобидный фокус. В конце концов, если бы того, кто находился внутри, притащили и засунули сюда силой, то он бы однозначно сопротивлялся и пытался бы выбраться. Хотя, кто знает, возможно, его запугали или предварительно сделали так, чтобы он потерял сознание и не дёргался во время представления.  — Теперь, дорогой гость, возьмите в руки пилу и распилите пополам того, кто сокрыт за деревянными стенками данного ящика! — весело проговорила Мидж, протягивая Риверу инструмент. Тот взял пилу в руки и какое-то время рассматривал её, после чего всё же приложил к специальной щели, разделявшей ящик на две половины. Публика замерла в заинтригованном ожидании, а сам Ниа не торопился. Его руки сильно дрожали, и он уже пожалел о том, что так бездумно вызвался сюда. Вполне ведь возможно, что внутри действительно находится некий заложник, и, опустив пилу несколько ниже, Нейт его убьёт. Однако же, он постарался успокоиться и прийти в себя, после чего, прибавив себе уверенности, резко опустил инструмент, как вдруг его сердце застыло: лезвие во что-то упёрлось. Дрожа от страха, Ривер осмелился продолжить. Пила явно что-то резала, только вот неясно, что именно: какой-то специальный реквизит, используемый для большей реалистичности, или же реальную человеческую плоть. Наконец, пила дошла до самого низа, и Нейт смог её вытащить, после чего ужаснулся: из щели, внизу, на пол арены вылилась кровь. На трясущихся ногах, он отошёл от ящика подальше, а Хилл и Мидж, ухватив реквизит с разных концов, раздвинули его в стороны. При этом, те стороны ящика, что находились в месте разреза, оказались закрыты чёрной тканью, из-за чего нельзя было рассмотреть, что же по итогу находилось внутри. Зрители изумлённо ахнули, а Хилл тем временем снял пакет с головы того, кто лежал на месте «испытуемого». Им оказался некий молодой человек с каштановыми волосами, доходящими ему до подбородка и завивающимися на концах. На глазах у него была своеобразная повязка из бинтов, из-за чего нельзя было увидеть, остался ли в них хоть какой-либо намёк на сознание. Однако, в глаза смотреть для этого и не потребовалось, ведь было и без того видно, что парень лежит совершенно бездвижно и не подаёт никаких признаков жизни. Публика, как и сам Ниа, уже было подверглась панике, как вдруг «испытуемый», принятый за мёртвого, крикнул:  — Бу! Ривер вздрогнул от испуга, а по скамьям зрителей прокатились вскрики. Молодой человек в ответ на это лишь рассмеялся.  — Тише, друзья, тише, я жив и здоров! — с улыбкой проговорил парень, а публика, оправившись от шока, вновь разразилась громкими аплодисментами.  — Дамы и господа, поприветствуйте нашего дрессировщика, Оннуэла! — воскликнул Хилл, и зрители ещё более оживились. — А также, скажем огромное спасибо нашему ассистенту, который так любезно оказал нам помощь в данном фокусе! Ниа вернулся обратно на своё место, но, тем не менее, у него всё ещё оставалось ощущение того, что что-то здесь однозначно не так. Откуда там взялась кровь? Нет, конечно, вероятней всего, это была самая обыкновенная краска, но что, если нет? Что, если внутри был кто-то ещё, помимо этого Оннуэла?  — Эй, — окликнул детектива Мелло. — К чему это сейчас было?!  — Хотел убедиться… — задумчиво отозвался Нейт.  — Убедиться в чём?!  — В том, что там не было заложника.  — Какого ещё заложника?! Разве нам не нужно не показываться им на глаза?! Они ведь могут что-нибудь заподозрить! Ривер лишь отвернулся и больше ничего не ответил. Его терзали сомнения. Сомнения насчёт того, что он сделал, и насчёт того, был ли внутри ящика тот, кто не желал там находиться. Терзаемый этими сомнениями, Ниа даже отвлёкся на какое-то время от представления. Вернулся в реальность он лишь тогда, когда Хилл, как всегда, весёлым и звонким голосом, оповестил зрителей:  — А теперь, встречайте! Самый любимый, самый забавный и просто звезда нашего цирка — клоун Оливер! По всему шатру пронеслись радостные крики, злобные смешки и восклицания. Нельзя было толком разобрать, что кричат эти люди, но, судя по их настрою, явно что-то не особо приятное. Под эти вопли ведущие удалились с арены, а на её середину вышел некто, одетый в пестрящий красными, белыми и чёрными оттенками, клоунский костюм. Его лицо, абсолютно белое от грима, было разукрашено больше, чем у всех остальных выступающих, а из-под несуразной шапки с бубенчиками на концах выбивались многочисленные локоны тёмных, кудрявых волос. Он выглядел несколько сжатым, скомканным, потому поднял грустный взгляд своих серых глаз на скамьи со зрителями далеко не сразу. В это же мгновение откуда-то сверху в него прилетел помидор, от которого несло тухлятиной за версту, и тотчас размазался по шапке, чуть было не сбив её с головы клоуна. Публика начала смеяться и аплодировать, а Ниа моментально пропитался жалостью к молодому человеку. Помидоры теперь уже летели в него со всех сторон, а тот лишь закрывался от них руками, не в силах ничего с этим поделать. Однако, наконец, он не выдержал такого отношения и потому внезапно вскинул голову и прокричал:  — Остановитесь! Для чего вы это делаете?! Люди действительно перестали, но вместо этого начали заливаться смехом, будто умалишённые.  — Вы действительно не можете запомнить обыкновенные правила морали?! — продолжил не столь уверенно в себе кричать Оливер. — Да вы… Вы просто… Я не знаю даже, как описать то, насколько вы не правы, смеясь надо мной! Нейту в голову внезапно пришла одна мысль. Не может ли, случайно, этот самый Оливер быть убийцей, за которым детектив охотится? У него, в конце концов, был бы даже вполне объяснимый мотив: он устал от того, что каждое выступление на него градом сыпятся издёвки, и потому стал, медленно, но верно, избавляться от своих обидчиков. На протяжении долгого времени Оливер распинался о том, как важны в нашем мире справедливость и равноправие, а публика над ним громко смеялась. Всё действительно было именно так, как описывала Мюриэль: все обожают этого клоуна, но не его самого, а то, что над ним можно хорошенько поиздеваться, и за это совершенно ничего не будет. Ривер просто не мог смотреть на всё это действо без эмоций, но понимал, что не может ничего сделать, а потому ощущал себя ещё хуже. Когда представление наконец подошло к своему завершению, голова детектива была наполнена мыслями до отвала. Он даже не обмолвился с Мелло ни одним словом, лишь только задумчиво смотрел вниз, покидая вместе со своим напарником злополучный шатёр.  — И что ты обо всём этом думаешь? — наконец сам спросил его Михаэль, не в силах, видимо, больше выносить это неловкое молчание.  — Думаю, что здесь в самом деле что-то не так… — отстранённо отозвался Ниа. — Тот фокус с распиливанием… То, что госпожа Балькот заставляет Оливера участвовать в том, чего он сам искренне не желает… Да здесь всё пропитано какими-то странностями… Внезапно, Ривер ощутил, как его сзади кто-то дёрнул за подол плаща. Он стремительно обернулся, но увидел лишь одну девочку, которую уже замечал на выступлении в числе акробатов. Её красные волосы, украшенные чёрным бантиком, были заплетены в две низкие косички, как-то причудливо закрученные, зелёные глаза робко смотрели на Нейта, а по одышке и румянцу на щеках можно было понять, что она явно сильно сюда спешила. Не говоря ни слова, девочка всучила детективу некий конверт, а затем развернулась и убежала.  — Это что вообще было?.. — недоумевая, промолвил Михаэль.  — Не знаю… — ответил Ниа, распечатывая загадочный конверт. Внутри оказалось следующее письмо, напоминавшее, скорее, больше неаккуратную, написанную наспех записку: «Детектив, я знаю, что вы пришли сюда не просто так. Вы бы не явились в цирк безо всякого повода, я хорошо наслышана о вашем характере, а потому уверена в своих убеждениях. К сожалению, я не знаю имя вашего спутника, возможно, он ваш помощник? Тем не менее, я бы хотела предложить вам не прятаться, а прийти ко мне в поместье, скажем, завтра в два часа дня (у меня в это время проходит обед, явятся также и мои любимчики из цирковой труппы) и рассказать о своих целях. Я не хочу, чтобы обо мне или о моём цирке поползла дурная слава, а потому желаю доказать, что мы совершенно ни к чему не причастны, в чём бы нас не обвиняли. Можете также захватить с собой и вашего друга, с которым сегодня посещали представление, если, конечно, вы вообще пожелаете прийти. С уважением, Жаклин Балькот.»