***
В последние несколько лет становилось всё труднее управлять Адрианом, но это несравнимо с его поведением в последнее время. Оно лишь сильнее ухудшилось с тех пор, как он начал встречаться с Маринетт Дюпен-Чен. Как Габриэль должен обеспечивать безопасность Адриана, если он никогда его не слушает? Он никогда не был настолько неуправляемым, когда Эмили была рядом. Тогда, когда они все были семьёй, он был таким послушным, счастливым и стремился угодить. Ничего не было таким же с того времени, как Эмили ушла. Даже без его мамы, хотя бы, когда Натали была здесь, чтобы разбираться с делами, Адриан был намного более уступчивым. Анаис сносный личный ассистент, но Адриан не будет её слушать так, как он слушал Натали. И это очень огорчало. Тем не менее, всё будет так, как должно быть, как только он получит серьги и кольцо, загадает желание и вернёт Эмили. (И Натали, если он сможет справиться с этим. Он не был полностью уверен в том, какие границы у Желания, если они вообще есть.) Тогда их семья станет такой, какой должна быть. Всё будет идеально. Но к тому времени ему нужно приструнить своего непослушного сына. Если Адриан будет в отъезде, Габриэль сможет полностью сосредоточиться на своём поиске камней чудес. Он уже потратил слишком много времени. Ледибаг и Кот Нуар должны были стать совершеннолетними в последние месяцев шесть или около того. Он не уверен, когда именно это произошло, но совершенно ясно, что они больше не ограничены таймером. Ему надо перейти в наступление сейчас, когда они стали ещё сильнее. Как только его сын будет вдалеке от этих сомнительных связей, он обязательно вспомнит своё место и свою обязанность семье и откажется от этих бессмысленных представлениях о школе и друзьях. Дополнительное преимущество в том, что когда Адриан покинет страну, это, скорее всего, будет означать конец этой романтической связи. Очевидно, что негативное влияние мадмуазель Дюпен-Чен намного более проблематичное, чем когда-либо было влияние мистера Ляифа. И если, потеря её приза — это то, что наконец позволит ему акуманизировать мадмуазель Дюпен-Чен, что ж. Это может быть именно тем преимуществом, в котором он нуждается, чтобы наконец сокрушить своих врагов. Возможно, в этих тучах всё-таки есть луч надежды.***
Отец Адриана ожидает, что он улетит в течение двух часов. Адриан, конечно, не намерен делать это. И поскольку все его аргументы и протеста были проигнорированы, он и Маринетт решили, что лучший вариант для них — подыграть… до самой последней минуты. В других, нормальных условиях, например, если бы это было по-настоящему, Адриан хотел бы, чтобы предложение было приватным. Возможно, на крыше или на верхушке Эйфелевой башни, или даже на её собственном балконе. Просто где-нибудь, где они были бы только вдвоём, чтобы он смог создать такую романтическую обстановку, которую она заслуживает. Но это предложение даже не для них на самом деле. И как бы ни было важно, чтобы их отношения были публичными, намного важнее, чтобы их помолвка сделала так, что их возможный брак стало бы намного сложнее поставить под сомнение… и обеспечить, дабы так и получилось. Аля и Нино настояли на том, чтобы проводить его. Они не сказали своим друзьям о том, что они собираются сделать, хотя он думает, что Нино, как минимум, подозревает хоть что-то. Маринетт — последняя прибывшая в аэропорт из группы. Адриан встаёт, чтобы встретить её. Увидев её, он подавляет вдох до того, как вспомнил, что ему не надо, что он не должен. Она нарядилась по случаю, надев милое розовое платье, которое подчёркивает сияние её кожи, и… её волосы распущены. Каждый раз, когда она распускает их, у него перехватывает дыхание, и он должен управлять своими фантазиями о том, чтобы запустить в них свои пальцы, пока он целует её. Он идёт к ней в оцепенении. Он знает, что пялится, но ничего не может с этим поделать. Подойдя к ней, он кладёт свои руки ей на бёдра и наслаждается, когда она тоже обнимает его, сладко улыбаясь. — Ты самая прекрасная женщина, которую я встречал в своей жизни, — говорит он ей. Она подыгрывает. — Это настоящий комплимент от тебя, горячий красавчик, — она усмехается и постукивает по его носу пальцем. Он ловит её палец и оставляет поцелуй на нём, пока она хихикает. — Ты готова? — спрашивает он. Вот и всё. Точка невозврата. После этого они больше не смогут остаться наедине до предложения. Если она хочет отказаться, сейчас самое время, чтобы сделать это. Кажется, что она, как всегда, знает о чём он спрашивает. — Я с тобой до конца, — говорит она. — Пойдём, — говорит он, поворачивая руку и переплетая их пальцы вместе. — Мы не хотим опоздать. Поездка до Шарль-де-Голль спокойна. Если его отец спросит, ему хочется, чтобы доложили, что они были меланхоличны по пути. Он предпочёл бы, чтобы его отец думал, что он действовал опрометчиво, а не намеренно решил не подчиняться ему. (Вероятно, это не имеет значения, но Адриан хочет любым возможным способом минимизировать урон их отношений.) Также, несмотря на знание плана, несмотря на то, что он знает, что Маринетт согласилась, он всё ещё нервничает. Горилла, нахмурившись, высаживает их у аэропорта. Адриан дорожит сочувствием в его глазах и нежно похлопывает его по плечу. Он знает, что он просто следует указаниям его отца. Он выгружает чемодан Адриана и вопросительно поднимает бровь. — Всё в порядке, — отвечает Маринетт. — Мы проводим его и сами доберёмся обратно. Горилла кивает и уходит. Они пробираются к терминалу и обнаруживают достаточно большую толпу. Адриан думал, что лучшее место для этого будет прямо у выхода на посадку, словно что-то из фильма, до того, как Маринетт разрушила словами вроде «безопасность», «тебе нужен билет» и «я не хочу попасть под арест». Очередь для прохождения службы безопасности длинная. Должно быть по крайней мере пара человек, которые захотят снимать и транслировать это на своих телефонах, верно? А если нет, что ж, для этого всегда есть Аля. Как только она поймёт, что происходит, она ни в коем случае не упустит возможность снять это на свой телефон, не так ли? — Я думаю, пора прощаться, — шепчет он. И даже несмотря на то, что он знает, что не уедет, ему не требуется притворяться, что его голос грустный. Потому что если бы он не был ответственен за город, если бы у него не было настоящей причины остаться, то прямо сейчас он бы оставил всё, чем дорожил. Он обменивается объятиями и прощается с Алей и Нино, после крепко обнимает Маринетт. Он целует её в щёку, затем берёт свой багаж и направляется к линии безопасности так, как они планировали. Он только достигает линии, когда Маринетт кричит ему вслед. — Адриан! — зовёт она, преследуя его, и хоть это было запланировано, то, как она бежит к нему, наполняет его теплом. — Адриан, пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты уходил. Он рассеянно замечает, что толпа, которой больше нечем заняться, пока они ждут, чтобы пройти через охрану, обратила своё коллективное внимание на их маленькое представление. — Это Адриан Агрест? — слышит он чей-то шёпот. — Я тоже не хочу уходить, — говорит он, делая свой голос чуть громче, чем обычно. — Я не хочу улетать в Лондон. Я хочу остаться здесь с тобой. Он чувствует взгляды Али и Нино, которые давят на них, словно груз. У Нино, по крайней мере, должна быть идея о том, к чему это всё идёт. Маринетт берёт его руку в свою и, подняв взгляд, смотрит в его глаза. — Тогда не уезжай! Твоё место со мной в Париже. Я хочу, чтобы ты остался. Аля снимает? Он не может отвести взгляд от Маринетт, чтобы проверить. Всё равно кто-то должен снимать, верно? — Я не хочу покидать тебя. — Тогда не делай это. Вот оно. — Что если я не уеду? Что если… — он запускает руку в карман и достаёт коробочку для кольца, как только он опускается на одно колено. Возбуждённый ропот наполняет воздух вокруг них. Он почти уверен, что Аля ахнула: «о боже мой!» Теперь толпа определенно обращает внимание. Он почти уверен, что его руки вспотели. Он глубоко вздыхает, фокусируясь на женщине перед собой, а после произносит слова, которые хранил в своём сердце. — Маринетт Дюпен-Чен, я люблю тебя. Я влюбился в тебя почти в тот же момент, как мы встретились, и с тех пор я всё сильнее и сильнее влюбляюсь в тебя. Ты самый удивительный человек, которого я знаю. Я люблю то, насколько ты страстная. То, как ты загораешься и защищаешь, когда видишь несправедливость. Как ты сосредотачиваешься, когда создаёшь что-то. Как сильно ты заботишься. Какая ты умная — боже, то, как работает твой мозг, поражает меня. Я люблю твою храбрость в отстаивании того, что правильно. Просто… Я люблю всё в тебе. Ты делаешь меня таким счастливым, и я тоже хочу быть причиной твоего счастья. Я люблю тебя и хочу провести остаток жизни с тобой, — он открывает коробочку, — Я хочу быть с тобой навсегда. Ты выйдешь за меня? Аэропорт в удивлении замолкает, все ждут ответа Маринетт. Адриан смотрит на неё с предвкушением. В её глазах слёзы? Он, должно быть, придумал это. — Да, конечно да! — Маринетт падает на колени и обвивает руками его шею, крепко обнимая. В толпе раздаются одобрительные возгласы. — Поцелуй её! — кричит кто-то. Кто такой Адриан, чтобы отказать их зрителям? Он отстраняется и хочет взять обхватить её лицо ладонями прежде, чем осознаёт, что коробочка для кольца всё ещё в его руке. Он и Маринетт вместе хихикают, пока он достаёт кольцо и надевает его ей на палец, затем убирает пустую коробочку обратно в свой карман. Теперь, когда его руки свободны, он кладёт их на её щеки. Она ярко улыбается ему в его руках, как женщина, которая в восторге от помолвки. Его первый поцелуй попадает ей в зубы. Второй — просто тёплое прикосновение губ. Третий затягивается и углубляется, когда она целует его, словно хочет это. (Всего на минуту он позволяет себе представить, что она хочет это.)***
— Матерь божья. Вы помолвлены. Вы на самом деле помолвлены, — Аля изумлённо смотрит на них. — Поздравляю вас двоих! Она обнимает Маринетт. — Дай мне посмотреть кольцо. Маринетт поднимает свою руку, и Аля берёт её в свою, поворачивая её руку в разные стороны, чтобы драгоценный камень отражал свет. Маринетт смотрит на это вместе со своей подругой, впервые рассматривая кольцо, теперь, когда она не***
Они только сели в своё такси, когда телефон Маринетт вибрирует из-за входящего сообщения. Аля 18:32 я уверена, что вы отправляетесь праздновать~~ но ты должна знать, что вы становитесь вирусными. ЛБ и КН поздравили вас! Видео загружены на Ледиблог <3 — Я думаю, что наша новость теперь известна, — говорит Маринетт, показывая сообщение Адриану и пытаясь не краснеть из-за намёков Али. — Это то, чего мы хотели, не так ли? — спрашивает он. Она кусает свою губу. — Ты же не думаешь, что мои родители уже знают, верно? Адриан нежно смотрит на неё и сжимает её руку. — Я имею в виду… Возможно? Но необязательно! Может, они были заняты в пекарне и не находились рядом с телевизором… В интернете… Не разговаривали ни с кем или… Маринетт стонет. Несмотря на все свои планирования, она никогда рассматривала то, что новости взорвут СМИ до того, как у неё будет шанс самой сказать родителям, что они собираются пожениться. (Это не её вина, она не ожидала, что её задержит атака акумы! Каковы были шансы того, что акума атакует аэропорт сразу после предложения?) Она рассчитывала, что сможет аккуратно сообщить новость. Красиво преподнести. Она надеется, что мама и папа не будут волноваться слишком сильно. Её внимание привлекает резкий вздох Адриана. Она смотрит на него, а он держит свой телефон так, чтобы она могла увидеть экран. Входящий вызов: Габриэль Агрест. Вот чёрт. Он сам никогда не звонит Адриану. Теперь её очередь сжать руку Адриана в приободряющем жесте, когда он отвечает на звонок. — Здравствуй, отец. Она не может разобрать ничего, кроме низкого шипения голоса Габриэля, но она чувствует, как то, что он говорит, заставляет Адриана напрячься рядом с ней. — Прости. Может, другая модель сможет заменить меня на фотосессии? Адриан снова молчит, пока Габриэль говорит все ужасные вещи, которые, по его мнению, сделают больнее всего. Адриан, возможно, хочет оправдаться перед своим отцом, но Маринетт давно оставила это в прошлом. — Я знаю, но… — начинает Адриан до того, как как его прерывают. — Нет, отец. Я вовсе не пытаюсь сказать это, — его перебивают в очередной раз. — Я говорил тебе, что не хочу улетать и… — Маринетт медленно вдыхает через нос, когда Габриэль не даёт Адриану договорить в третий раз. Её злость лишь заставит Адриана чувствовать так, словно ему надо защищать отца, а это не то, что ему нужно прямо сейчас. Адриан говорит вновь: — Но я не мог уехать. Отец, я люблю её, — его голос становится тише, — …Прости. …Я не собираюсь делать это. Мне жаль, что ты чувствуешь себя так, но даже при том, что я извиняюсь за то, что я огорчил и разочаровал тебя, я не сожалею о своём решении. …Нет. …Я люблю Маринетт и собираюсь жениться на ней. …Ну, я имею в виду, что это не зависит от тебя. Это мой выбор. …Я не говорил этого, но я взрослый и… Но я… Хорошо… До встречи, отец. Рука Адриана крепко сжимает её, когда он убирает свой телефон, медленно дыша. Она может почувствовать напряжение, исходящее от него, и низкую вибрацию его тела везде, где он прижимается к ней на заднем сиденье такси. Она сжимает его руку в ответ так крепко, как может. — Адриан? — шепчет она. Он трёт колено свободной рукой. Он не смотрит ей в глаза. — Он, эм, довольно зол. Он… Хочет, чтобы я разорвал помолвку. Что ж, это абсолютно неудивительно. — Ты в порядке? Адриан только пожимает плечами. Она кладёт голову ему на плечо и чувствует то, как он прижимается к ней, позволяя своей голове лечь поверх её. Они вдвоём против всего мира. Что бы не случится с её родителям, это в любом случае будет лучше этого, верно?***
Адриана и Маринетт сбивают с ног и заключают в объятья отца Маринетт, как только они входят в пекарню. — Я думаю, это значит, что ты слышал новости, да, папа? — Моя маленькая девочка скоро выйдет замуж! — восклицает мистер Дюпен, поставив их на ноги. Он продолжает обнимать их, когда поворачивается к мадам Чен, которая всё ещё стоит за прилавком пекарни. — Мы должны отпраздновать! — Может, Адриан присоединится к нашему семейному ужину сегодня, хм? Было бы неплохо узнать друг друга поближе. Я боюсь, что у нас нет стольких возможностей, сколько мне хотелось бы, — говорит она, улыбаясь. — Я был бы рад этому, — соглашается Адриан. — Прекрасно. Почему бы вам двоим не подняться наверх? Нам с Томом удастся закрыть пекарню и присоединиться к вам в течение часа.***
В ту секунду, когда они оказываются одни вновь, поднявшись в комнату Маринетт через люк, она прижимается к нему и крепко обнимает. Тикки и Плагг вылетают из своих укрытий и спокойно смотрят на них, не говоря ничего. Он качает головой, и квами дают им немного пространства. Он кладёт свою голову на макушку Маринетт и обнимает её в ответ. Приятно, когда его утешают, когда он расстроен. Особенно приятно, когда успокаивает Маринетт. Есть что-то особенно то, как он держит её в своих руках. Это не похоже на объятия с другим человеком. Она подходит так, словно была создана для него. Он позволяет себе несколько долгих успокаивающих минут, а затем отпускает её. Кажется, что ей не хочется отстраняться, и она смотрит на него с явным беспокойством. К счастью, кажется, что она понимает, что он не хочет говорить об этом. В конце концов, что говорить? Они ожидали этого. Но это всё равно продолжает ранить. Разговор об этом не изменит отца. Разговор не исправит всего. — Ultimate Mecha Strike 6? — предлагает она. Он благодарно кивает.***
— Итак, Адриан, какие у тебя планы? — говорит мадам Чен, когда они наконец они наконец вместе садятся за обеденный стол. Адриан чувствует себя намного лучше. Он благодарен за то, что сумел вернуть свою невозмутимость до встречи с родителями Маринетт. Собираться вместе с семьей за обедом — это новый опыт. Адриану нравится это, даже несмотря на то, что он беспокоится. Он хочет нравиться родителям Маринетт. (Он знает, что нравится им как друг Маринетт, но теперь всё иначе.) — О, эм, а что вы имеете в виду? — Ну, Маринетт пойдёт в школу дизайна осенью, это ведь не изменилось, верно, дорогая? — Нет, мама. — А что насчёт тебя, Адриан? — спрашивает мадам Чен, передавая ему салатницу. — Меня приняли в Сорбонну, — говорит он, взяв салатницу. Он сначала накладывает Маринетт, а после себе. — О, как мило. На кого ты будешь учиться? — На инженера. — Звучит сложно. — Мне нравится физика и, эм, мне нравится идея решения проблем и сосредоточения внимания на приложениях. Но я правда не знаю, чего ожидать и понравится ли мне это. — Тебе понравится, — говорит Маринетт. — Ты заслуживаешь заниматься тем, что делает тебя счастливым. В груди Адриана разливается тепло. Он смотрит вниз на свою тарелку, затем откусывает кусочек курицы, чтобы ему не пришлось отвечать. Он не знает, что сказать в ответ на это. — Знаешь, выпечка — это наука, — говорит месье Дюпен. — Папа, — предостерегающе произносит Маринетт. — Что? — отвечает он, невинно улыбаясь. — Я не говорю, что он не должен учиться в университете! Я просто говорю, что из-за твоего выбора стать знаменитым дизайнером, нам нужно искать где-то того, кто возьмёт на себя наш семейный бизнес. И, может, твой молодой человек полюбит готовить, раз он так сильно любит науку. Это химия, понимаешь. Точные измерения, понимание химических реакций… Тебе бы понравилось, Адриан. Адриан неловко вспоминает о том, как приходил на обед к семье Дюпен-Чен в образе Кота Нуара после того, как Маринетт призналась ему в «любви», чтобы сохранить настоящую личность в секрете. И ох… Это даже не первый раз, когда она притворяется, что влюблена в него. Он не может думать об этом прямо сейчас. Последнее, чего он хочет, чтобы это закончилось, как в прошлый раз. — О… Я раньше никогда не пёк, честно говоря, — неловко говорит Адриан. — Я научу тебя! — Ну я уверена, что у них двоих ещё множество времени, что они хотят делать. Не дави на них, дорогой. Я думаю, Адриан хотел бы потратить некоторое время и правда подумать о том, что ему понравилось бы и что бы сделало его счастливым. Мы абсолютно не хотим торопить их. Адриан использует одну из своих модельных улыбок, но внутри он чувствует себя неловко. — Должна сказать, что мы были немного удивлены, — мадам Чен продолжила, — Мы видели твоё предложение онлайн, Адриан… — О да! Так романтично! — перебивает мистер Дюпен. — Я всегда знал, что однажды моя пуговка найдёт мужчину, который полюбит её больше всего на свете и будет ставить её на первое место, и теперь она нашла его, — он широко ухмыляется им со слезами на глазах, и Адриан краснеет, ведь так и есть, он любит Маринетт больше всего в мире. — Вам так повезло, что люди узнали вас и засняли всё, понимаете. Теперь у вас есть возможность пересматривать и заново проживать это воспоминание до конца вашей совместной жизни. — Да, верно, конечно, — говорит мадам Чен. — И мы абсолютно счастливы за вас. Вы были друзьями так долго и, Адриан, мы хорошего о тебе мнения, — Адриан застенчиво наклонил свою голову, — нам просто интересно, почему вы решили обручиться сейчас. — Мы любим друг друга, мама. И конечно, мы хотим пожениться, — отвечает за него Маринетт. — Конечно, они любят друг друга! С чего бы им не любить? — взрывается месье Дюпен. — И они собираются пожениться и подарить нам внуков! — Думаю, им немного рано иметь детей, Том, — говорит мадам Чен. — Это прекрасно, что они так преданы друг другу и так уверены в своих чувствах, но им не нужно, чтобы мы торопили их. Я уверена, они хотят закончить университет, по крайней мере, до свадьбы, чтобы подумать о создании семьи. — Мы определённо не думаем о детях прямо сейчас! — говорит Маринетт и отчаянно машет своим родителям. — Но, эм, мы не хотим откладывать свадьбу. Мы хотим пожениться так быстро, как это возможно. Мадам Чен нахмурилась. — Понимаю, — говорит она. — Как скоро? Маринетт делает глоток вина из своего бокала. Адриан почти уверен, что она тянет время. — В конце лета. — Но на планирование свадьбы нужно время, пуговка, — говорит месье Дюпен с обеспокоенным видом. — Я не уверен, сможем ли мы сделать всё так быстро. — О, нам плевать на эти прибамбасы. Самое главное — просто пожениться, — беззаботно говорит она, взяв Адриана за руку. Он улыбается ей. Он может сделать это. — Мы просто хотим пожениться, — соглашается он. — Когда ты находишь человека, с которым хочешь провести всю оставшуюся жизнь, ты хочешь, чтобы этот оставшийся период жизни начался как можно быстрее. — Хм, — говорит мадам Чен. — Я могу понять это чувство, но, понимаете, вы не обязаны ждать свадьбы, чтобы делать многое из этих вещей. Многие пары тратят время, чтобы поэкспериментировать до женитьбы, и это нормально. Такие вещи, как эксклюзивное право*, сожительство… секс. Нет ничего плохого в том, чтобы поэкспериментировать и быть уверенными до того, как вы поженитесь. Лицо Адриана горит. — Мы уверены, — твёрдо говорит Маринетт. — И в любом случае, я знаю это. Мы уже ищем квартиру. Мы не ждём свадьбы, чтобы съехаться. Мы знаем, что мы не обязаны ждать для этого. — Или других вещей, — намеренно говорит мадам Чен. Адриан чувствует, как его румянец усиливается из-за её намека. Вероятно, в данный момент он уже опустился на его грудь. Конечно, все думают, что они… делают это. Но родители Маринетт? — Это не твоё дело, — говорит Маринетт таким тоном, что Адриан был бы наказан, если бы когда-нибудь попытался так сказать отцу. Мадам Чен даже не вздрагивает. — Я не пытаюсь допытываться. Я просто не хочу, чтобы вы торопили события без причины, дорогая. Вы молоды и влюблены. Нам нравится это. Это то, чего мы хотели бы вас долгое время. И всё, что мы видели в Адриане, прекрасно, — она поворачивается к нему и, несмотря на беспокойство в её голосе, её взгляд теплеет. — Адриан, ты кажешься добрым и ответственным молодым человеком. И ты, очевидно, очень предан нашей дочери. Я просто не понимаю спешки. Вы так молоды. Нет причин жениться так быстро. — Не думаю, что это так, — говорит Адриан, удивляя самого себя. Он хотел оставить этот аргумент Маринетт. В конце концов они её родители. Но теперь, когда он начал… — Да, конечно, можно делать определенные вещи независимо от того, женаты вы или нет, но я думаю, брак — это нечто большее. Иначе зачем тогда кто-то вообще женится? Очевидно, что это имеет ценность само по себе. Он смотрит на Маринетт и видит, что она виновато кусает свою губу. Он тоже чувствует себя виноватым, но он не может думать об этом сейчас. Он правда считает, что брак — это нечто прекрасное, особенное и ценное само по себе. Он хотел бы, чтобы у неё была эта версия брака вместо… такой. Он сжимает её руку, успокаивая. — Конечно, так и есть, — соглашается мадам Чен. — Я не говорю, что вы вообще не должны жениться. Но вы оба очень молоды. Вам только восемнадцать. У вас впереди столько жизни и роста. — Ты думаешь, что мы совершаем ошибку, — холодно говорит Маринетт. Мадам Чен качает головой. — Я не могу заглянуть в будущее. Как я могу узнать, ошибка это или нет? Но вам ещё нет даже двадцати, и в ближайшие 5-10 лет вы сильно повзрослеете. Некоторые пары растут вместе… Некоторые перерастают друг друга. И не всегда очевидно, каким типом будут пары, — она замолкает, чтобы сделать глоток вина. — Я просто хочу, чтобы вы двое дали себе время и место, чтобы понять это для себя. — Или, по крайней мере, достаточно времени, чтобы мы подготовили свадьбу! — восклицает месье Дюпен. — Что насчёт следующего лета? Мы сможем спланировать прекрасную свадьбу за год. Свадьбу вашей мечты! — Мама, папа, я понимаю, что вы говорите, но… Это то, что мы с Адрианом хотим. Мы уверены в этом. — Нужно ещё многое обдумать о свадьбе до того, как пожениться, — говорит мадам Чен. — Мы обдумали, — настаивает Маринетт. — Вы обсудили финансы? Вы будете держать их раздельно или вместе? Если раздельно, то как вы будете делить расходы? У вас схожие взгляды на деньги? Как вы будете принимать решения о крупных покупках? У вас схожие мнения о том, что значит крупная покупка? Что насчёт детей? Не только то, хотите вы их или нет, но и как вы будете воспитывать их? На основе каких ценностей или религиозных философий? Как будете дисциплинировать? Как бы вы отреагировали, если бы у вас возникли трудности с зачатием? Где вы хотите жить? Что если с одним из вас что-то случится, и вы не сможете работать. Вы поддержите друг друга? Разделяете ли вы схожие ценности в отношении работы и досуга? Как вы будете распределять домашние обязанности? Что насчёт домашних животных? Какие у вас взгляды на политику? Если вы поспорите, то как это повлияет на вас? Что если ваши ценности изменятся в ближайшие годы, как это может, безусловно, произойти? — выкладывает свою череду вопросов мадам Чен. — Я не прошу вас сейчас отвечать на эти вопросы и, разумеется, не мне. Но это то, что вы должны обсудить друг с другом до того, как сделать такой важный шаг. — Мы можем разобраться во всём этом. Ничего из этого не повлияет на то, что мы чувствуем или на уровень нашей преданности друг другу, — говорит Маринетт. Адриан изо всех сил пытается не показывать свой дискомфорт, когда он смотрит, как Маринетт спорит со своей мамой из-за него. Он не до конца понимал, сколько потрясений он вызовет в её жизни, когда попросил её сделать это. Но уже слишком поздно отступать. — Я говорю это не для того, чтобы подорвать ваши отношения, Маринетт. Я просто хочу, чтобы вы обдумали, насколько это большое решение. Человек, за которого ты выйдешь замуж, повлияет на всю твою оставшуюся жизнь. Я просто хочу, чтобы вы были подготовлены ко всем способам, которыми брак повлияет на вашу жизнь. — Хорошо, мы побольше поговорим о тех вещах, которые ты упомянула, но… Это всё ещё в силе. Месье Дюпен, очевидно, ушёл в какой-то момент, пока Маринетт и мадам Чен спорили, потому что он возвращается, неся поднос с большим тортом на нём. — Кто хочет торт? — взволнованно спрашивает он, уже отрезая большой кусок торта, который ставит перед Адрианом. — Скажи, как тебе он. Нам надо обсудить вкусы. — Вкусы? — переспрашивает Адриан, прежде чем откусить кусочек, а затем едва сдержать стон, когда вкус ванильного крема и свежей клубники проносится по его языку. — Ох вау, месье Дюпен, это удивительно! — Оо, кажется, у нас есть кандидат для свадебного торта! И, пожалуйста, Адриан, зови меня Томом, — с улыбкой говорит месье Дюпен–Том. — Что ты думаешь, Маринетт? — Не знаю, будет ли у нас торт, — говорит она. — Конечно, у вас будет торт! Правильной свадьбе нужны правильные десерты. Мы сделаем большой торт, по крайней мере, в четыре яруса, каждый со своим вкусом. Большой выбор печений. Макароны ваших любимых вкусов. И, конечно, традиционный крокембуш! — Том поворачивается к Адриану. — Как это звучит, сынок? Голос Адриана застревает в его горле — он не может вспомнить, когда его в последний раз так называли, и, конечно, не таким теплым тоном — и он не может ответить. — Мы думали, что свадьба будет скромной, папа, — говорит Маринетт, спасая его. — Просто гражданская церемония с ближайшими членами семьи и друзьям, а после небольшой ужин. Это всё звучит здорово, но этого слишком много для нескольких человек. — Что насчёт чайной церемонии? — спрашивает мадам Чен. Она кусает свою губу. — У Адриана есть только его отец, а он не поддерживает эти отношения. Думаю, мы могли бы сделать это только для нашей семьи, если это важно для тебя? Но на самом деле мне не важно соблюдать все традиции. Мадам Чен смотрит на них по очереди, и Адриан удерживается от того, чтобы поёрзать на стуле, только благодаря годам практики. Он почти уверен, что Маринетт просто не хочет разделять эти традиции с ним. Она, очевидно, хочет сохранить их до того момента, когда она по-настоящему выйдет замуж за того, кого она искренне любит. Он не может сказать, что мадам Чен думает о ситуации с его отцом, сочувствует или несчастлива, что Маринетт втянута в это. Наконец она говорит тихим голосом, который Адриан не может прочитать. — Это непохоже на тебя, Маринетт. Ты любишь свадьбы. — Я же не говорю, что мы хотим тайно сбежать! Просто… Брак — это самое главное, верно? Разве это не то, что ты всегда говорила? В любом случае свадьба — это просто вечеринка. Мадам Чен кривит губы. — Хорошо, — говорит она. — Мы просто хотим, чтобы ты была счастлива, дорогая. — Я выхожу за мужчину своей мечты, — говорит Маринетт. — Как я могу быть не счастливой?