Rules of survival

      Чону как раз допивает свой коктейль и собирается пройтись по Клубу, просто чтобы посмотреть на посетителей, поскольку Юта и Джэй в этот вечер заняты, но его планы слегка меняются.       — Привет, — к нему подходит Гояни, явно смущённый и незнающий — куда деть взгляд.       — Добрый вечер, котёнок, — улыбается ему Чону. — Какими судьбами? Думаешь сегодня кого-то себе найти? Помочь чем-нибудь?       Пока он сыплет вопросами, младший стоит молча и разглядывает пол, решаясь заговорить только через минуту:       — Я уже нашёл. Хочу теперь сделать шаг навстречу.       — Боишься подойти? — понимающе уточняет.       — Уже подошёл, — после этих слов их глаза всё-таки встречаются. И Киму нравится уверенность, которую видит в омутах котика. — Хён, ты согласишься… Принять меня в свой гарем?       Чону невольно прыскает от смеха, но тут же машет на лицо руками, чтобы успокоиться.       — Прости. Меня смутило выбранное тобой слово, — улыбается и тянется — кончиками пальцев оглаживает скулу. — Не называй это так. Мы просто партнёры по сексу.       — Ладно, — Гояни кивает и немного хмурится. — Так?..       — Хочешь начать сегодня?       — Да.       Старший оценивает чужую решимость и делает вывод — тот действительно готов.       — Поскольку это твой первый раз, мы можем пойти в другую комнату. Не Смотровую.       — Разве ты так делаешь обычно?       — Нет. Но из всех правил бывают исключения.       — Не хочу. Пойдём в Смотровую.       — Хорошо, котёнок, — кивает и мягко улыбается, опуская руку и переплетая свои пальцы с его.

***

      Пусть и попросили не делать исключений, Чону всё-таки ведёт нового партнёра в ту комнату, где он ещё не был — одна из самых дальних, та почти не имеет зрителей. А весь смысл всегда именно в них.       Свет он тоже не включает — едва заходят, прижимает парня к стенке и запойно целует губы, тихо и искренне постанывая тому в рот от удовольствия.       Одежда летит по сторонам без разбора, Гояни отдаётся происходящему и явно расслабляется больше, чем следовало ожидать.       Когда они голые падают на кровать, Чону спрашивает, поглаживая по щеке:       — Как ты хочешь?       — Я хочу… — фраза обрывается. Очевидно — из-за смущения.       — Ты можешь сказать всё, что придёт в голову. Возможно, не на всё соглашусь, но осуждать точно не буду.       — Хён, мог бы ты… Лечь? У меня дикое желание тебя… вылизать. И зацеловать. Всего, — молчит и лишь через несколько секунд добавляет. — С первых минут, как тебя увидел, мечтаю об этом.       Чону довольно усмехается и отвечает поцелуем, обнимая покрепче и переворачиваясь вместе с Гояни, чтобы оказаться на спине и чтобы тот был сверху и мог сделать, что пожелает.       Младший лишь тихо выдыхает благодарность и спускается губами на его шею, неуверенно в ту шепча:       — Без следов?       — Делай всё, что тебе захочется.       Тихий и довольный стон, а после засасывает осторожно кожу на шее — это и ощутимо, и не больно. Обычно такое Киму не особо приятно, но не в этот раз. В этот раз — идеально.       Гояни, чувствуя, что партнёр искренне доволен, смелеет и становится чуть напористее, но без грубости и спешки — действительно вылизывает шею, сжимая в это время руки на боках Чону, после двигая теми то вниз, то вверх.       Губы соскальзывают на ключицу, и там оставляет лёгкий укус, после пускает совсем немного слюны в ямку над ней и растаскивает ту по коже языком.       Старший, прежде с подобным не сталкивавшийся, тихо млеет и путается пальцами в тёмных волосах, массируя голову, как бы давая ответную ласку и поощрение.       Спускаясь дальше, Гояни изводит, уделяя много внимания каждому соску. Те и зубы на себе ощущают, и язык, и губы.       И, когда Чону уже кажется, что он вот-вот кончит только от этого, словно чувствуя, идёт дальше — по рёбрам и плоскому животу.       Каждое прикосновение отдаётся в их телах томным теплом и наслаждением, потому всё равно не спешат — поцелуи на аккуратных кубиках пресса и бёдрах, на лодыжках… Последнее Гояни даже комментирует вслух:       — Хён… Мне очень нравятся… Твои ножки.       «Ножки».       Чону думает, вспоминает — слышал ли когда-нибудь такое слово по отношению к собственным конечностям, но сбивается из-за того, что оказывается резко перевёрнутым на живот.       А младший не шутил насчёт «вылизать всего» — теперь он принимается за тыльную часть шеи, прихватывает одно ушко, посасывая мочку, после делает то же и со вторым, некоторое время спустя переходит на плечи и лопатки, где снова позволяет себе и укусы.       — Мне так хорошо… — хвалит его Чону.       Гояни, сперва отказавшемуся от этих отношений из-за страха — окажется не достаточно хорош для такого опытного и красивого парня, улыбается молча и принимается обводить языком каждый позвонок…       Ким практически уверен, что может потерять сознание от такого сокрушительного удовольствия щемящей нежности.       Особенно тело реагирует, когда язык принимается исследовать ямочки на пояснице, — его выгибает, бёдра непроизвольно дёргаются несколько раз. Чувствуя итог, к которому очень близок, стонет глухо:       — Я сейчас кончу… Пожалуйста…       Гояни, очень стимулированный произнесённым, продолжает ещё более активно ласкать чувствительные места, из-за чего по телу Чону проходит судорога, находящая свой финал в нижней части живота и члене — обильно пачкается простынь, а все мышцы в разнобой сокращаются.       Они на несколько мгновений замирают, а после младший тянется выше и поворачивает голову старшего к себе, припечатывая его губы.       Тот, разморённый продолжительным наслаждением и лаской, реагирует немного вяло, но отвечает как может.       Впрочем, Гояни и не так много нужно — сам отстраняется и возвращается к своему исследованию — целует бока, ягодицы и спускается вновь по ногам.       Через одну маленькую вечность, подтягивает Чону к себе и придаёт тому коленно-локтевую позу, после чего трётся полностью вставшим членом, уже чересчур перевозбуждённым, меж половинок.       — Хочешь так? — на всякий случай уточняет Ким, собиравшийся оседлать младшего, чтобы было комфортнее, но…       — Да. Ты же не против?       — Вот уж точно нет, — хмыкает и чуть разъезжается ногами по постели, для ещё большего удобства, слыша характерное звучание разрываемой упаковки презерватива. — Будь добр…       Договорить снова не дают — Гояни уверенно толкается и завладевает больше, чем на половину, ведь проверил заранее пальцами — растянут Чону достаточно.       Сперва медленные и с оттягом, фрикции набирают обороты, заставляя вновь разглядывать звёзды. Для этого уже и глаза не нужно закрывать — свет выключен и их можно увидеть просто глядя перед собой.       Проходит совсем немного времени, и младший тянет выше, заставляя встать на колени и вновь поворачивая голову к себе.       Они целуются, толчки немного замедляются, а ладонь Гояни ласкает уже вставший по-новой член старшего, стонущего громко и соблазнительно.       — Давай… — шепчет Чону, разрывая поцелуй. — Кончи для меня, котёнок.       В ответ слышит шумный выдох, после которого вновь ускорение и последующее исполнение просьбы — кончает внутри, замирая и утыкаясь в плечо лбом.       Младшего всего трясет от пережитого.       Киму, на самом деле, тоже много не надо — он кладёт свою ладонь поверх чужой и продолжает поступательные движения, пока вновь не изливается.       Они вместе падают на кровать, и Чону совсем не против, что на нём лежат сверху.       Именно этому парню и именно сегодня это позволительно.       — Это было…       — Потрясающе, хён.       — С днём рождения, котик.       — Спасибо, — отвечает со смешком, потираясь носом о шею старшего.       Правило номер семь: даже если шанс кажется упущенным, это вовсе и не обязательно так.