Смена реальности {Крипипаста}

      Я сидел на подоконнике у окна, которое украшали разнообразные тонкие причудливые узоры. Иней. Он украшал окно моей комнаты. Не знаю, как меня держал подоконник, настолько ветхий, маленький и старый, хотя, не слишком удивительно, ведь я весил немного. Да, быть прокси Слендермена значит постоянно не доедать, не досыпать и иметь хроническую усталость, поэтому и вес я теряю. Не знаю, сколько вешу сейчас, может, килограмм сорок с чем-то, а может и меньше. Хотя, нет. Меньше с моим возрастом и ростом — анорексия.       За окном крупными мягкими хлопьями шёл снег. Хоть и этой местности снег не свойственен, но, на удивление, он был. Вполне реальный, настоящий снег.       Глянув на недавно повешенный на окно термометр, я сделал вывод: минус три градуса по цельсию. Не слишком холодно. Резко вскочив с подоконника, проверил ножны на поясе: они всё ещё были на своём месте. Зимой орудовать было легче огнестрелом и ножом, но биту тоже можно брать, просто руки могут замерзать. Хотя, для этого всегда есть тёплые перчатки.       В комнате было прохладно, но немного теплей, чем на улице. Рядом с ножнами на поясе я прощупал кобуру, явно не пустую. Вдохнув полной грудью, потёр ладони друг о друга. И как я пройду через лес. Хмыкнув, вышел из комнаты, оставив Юкине, зарывшегося в мой свитер, лежать около обогревателя. Тёплая улыбка появилась на моём лице.       Преодолев длинный коридор, я спустился по лестнице и пересёк гостиную, в которой находился Тимоти. Он коротко глянул на меня и откинулся на спинку дивана, я лишь прошёл дальше, к входной двери, и вышел из дома. В нос мне сразу же ударил мороз, и внутри защипало. Капля крови скатилась к моим губам. Блять… Чертыхнувшись пару раз, я нахмурился и стёр кровь тыльной стороной ладони. Вроде, уже давно смирился с кровью, а вроде — всё ещё нет.       Злобно рыкнув, я направился в лес. Среди сосен были большие сугробы рыхловатого снега, пробираться сквозь них было почти невозможно. Казалось, что за эти несчастные двадцать минут я окочурюсь в одном из них нахрен.       Вывалился из леса, я в совершенно незнакомый мне жилой район с частными домами, точнее — на его окраину. «Мне нужна одежда потеплей», — подумал, отряхиваясь от снега. Здесь его было значительно меньше, чем в этом проклятом лесу, и я был рад, но бежать сломя голову по району было бы глупо, ведь я весь в снегу, а на этих улицах его совсем мало. Вздохнув, поправил лёгкую ветровку чёрного цвета и накинул капюшон. Всё же уши и руки мёрзли, поэтому мне срочно нужны были перчатки, шарф и шапка.       Задумчиво оглядевшись, я направился в направлении, которое посчитал ближним к городу. Оттуда тянулся слабый запах бензина и крови. Все такие счастливые. Райончик явно был жилой и достаточно тихий. Повсюду сновали дети, бросающиеся снежками, и мамочки, поправляющие одежду своих чад с девизом: «Чтоб не продуло».       Пройдя пару улиц с красивыми, уютными и стройными домами, я всё же вышел в город и, немного поплутав меж улиц, внезапно наткнулся на небольшой торговый центр. Идеально! Ухмыльнувшись, я двинулся в сторону видневшегося входа и зашёл. Помещение озарял одновременно свет ламп и свет с больших витринных окон. Пар со рта ужу не шёл. Моментально скинув капюшон, я нацепил маску, надеясь, что мне повезёт, и меня не успеют узнать. За последнее время меня в основном ловили за кражами, но и трупы иногда находили перед тем, как я успевал уйти. Скорее всего, в этом городе тоже есть ориентировки обо мне, поэтому стоит быть осторожней и вести себя более естественно.       Недовольно фыркнув, я бегло огляделся и начал вышагивать по кафельному полу первого этажа. На светлой плитке оставались грязные разводы от моей обуви, да и не только от моей. Люди вели себя по разному: кто-то очень спешил, а кто-то тихо и спокойно гулял. Проходя мимо множества неинтересных мне бутиков и магазинчиков, я заметил магазин с тёплой одеждой. Точнее, тёплыми там были не куртки, а шапки, перчатки, шарфы. Интересно.       Остановившись на несколько секунд у входа, я сделал смелый шаг и оказался в помещении с приятными кремовыми стенами и большим окном-ветриной. Благодаря этому помещение заливал очень приятный естественный свет. Повсюду были различные шапки, шарфы и перчатки. Все они выглядели по разному. В одном из неприметных углов висела обычная вязанная шапка горчичного цвета, рядом с ней такой же шарф. На полу валялись чёрные флисовые перчатки. Примерив вещи, я решил что они сносно на мне смотрятся. Цена была небольшой за счёт непопулярности такой одежды всё же. Сегодня пришлось брать все свои деньги…       Коротко вздохнув, я подошёл к кассе и, не глядя на кассира, оплатил покупки, а после встал на эскалатор нервно наблюдая, как поднимаюсь на этаж выше. Занятие меня нервировало, поскольку эскалаторы меня всегда напрягали. Помнится, мать в детстве рассказывала, как в них затягивает детей. Я поморщился и заметил, что уже стою на втором этаже. «Надо меньше задумываться, мог и упасть».       Я сделал несколько шагов вперёд и взгляд невольно упал на магазин одежды, находящийся этажом выше. Заинтересовавшись большим магазином с лозунгом на входе «Всегда низкие цены!», я прошёл к другой части экскалатора и поднялся уже на третий этаж и быстро направился к магазину. На входе меня встретили стойки с одеждой, если быть точнее, с футболками. Первым шёл большой женский отдел, после меньших размеров мужской и вновь большой детский. «Нихрена себе размерчик».       Поджав губу, я неуверенно прошёл сквозь женский отдел к мужскому и начал искать куртки. Их было мало, все они были крайне простенькими и почти все чёрные. Именно поэтому долго выбирать не пришлось. Выбрав самую простенькую чёрную куртку походящую на ветровку, я понял, что она значительно больше меня самого. Чёрт! Следующие минут десять я искал идентичную куртку, но подходящего мне размера.На мне висело всё, словно мешок из-под картошки, кроме размера XXXS. Примерив этот размер, я жалобно оглядывал себя перед зеркалом, понимая насколько же мелкий. Даже эта куртка была достаточно свободной. Конечно, я мог пойти в детский отдел и поискать куртку поменьше там, но успел жутко устать от всей этой духоты и запаха новой одежды. Большое количество сновавших тут и там людей тоже начинало меня раздражать.       В попыхах я стянул куртку и, прихватив свою ветровку, отправился в глубь магазина, прямо к кассе. Отстояв небольшую очередь, передал симпатичной блондинке за прилавком куртку.       — С вас шестьдесят восемь долларов. Оплата картой или наличными? — отчеканила голубоглазая. На вид ей было около двадцати-двадцати пяти лет.       — Наличными, — находясь слегка не в настроении от цены, буркнул я.       Достав слегка мятую купюру в сотню долларов я протянул её девушке, а она отдала мне мой пакет с одеждой и быстро отсчитала сдачу.       — Хорошего дня! — попрощалась она со мной.       — Ага… — я лишь буркнул себе под нос и спустился на первый этаж.       Там, посреди коридора, стояло маленькое подобие кофейни, где готовили в основном кофе на вынос. Деньги у меня ещё оставались, а нормальный кофе я не пил давно. Именно поэтому подошёл ближе к «островку» из тёмных досок с искусственными растениями, а после начал изучать меню. Выбор мой пал банально на латте. Слегка вздрогнув, я повернулся к мужчине сидевшему за прилавком.       — Одно большое латте, пожалуйста, — я не сильно горел желанием говорить с кем-либо, но раз хотел кофе, то и выбора у меня, собственно, не было.       Мужчина кивнул и начал готовить мой напиток. И вот, будем честны, я еле доставал до прилавка, мне едва хватало роста, чтобы видеть, что он делает. Уж не вышел ростом. К       огда мой кофе был готов, я попросил ещё какую-то небольшую шоколадку и, расплатившись, прошёл к ближайшей скамейке. Поставив на неё кофе, я быстро переоделся в новые тёплые вещи и, кинув старую, поношенную и местами рваную ветровку в мусорный бак, взял кофе в руки, направившись куда глаза глядят. Точнее, из торгового центра и предположительно в центр уже самого города.       Снежинка упала мне на нос. В новой одежде было значительно теплей. Довольствуясь приобретениями, я попивал кофе из своего большого бумажного стаканчика. Латте был вполне себе вкусный. Как я и любил, без сахара, без добавок. Раньше я переодически попивал кофе, почти всегда латте с каким-то сиропом и кучей сахара. Правда, когда повзрослел, меня больше стал привлекать самый обычный латте, без лишних добавок.       Город проводил меня по своим улицам, словно я коренной житель этого города, словно я свой человек. «А тут красиво». Я вышел на заснеженную площадь. фонари слабо изливали жёлтый свет, он струился по снегу и заставлял его искриться, словно искры огня. Посреди площади стоял невысокий забор, выкрашенный в светло-зелёный цвет. На нём красовался узор из больших и не замудренных снежинок, соответственно белого цвета. Забор был завешан разноцветными гирляндами, они мигали своими огоньками, так и говоря мне «подойди ближе». Поддавшись желанию, я сократил расстояние между мной и забором до двух метров. Там, прямо за забором, вся земля была спрятана под толстым слоем льда, несколько человек скользили по льду на коньках. Ого…       Я расширил глаза и подбежал вполтную к забору. Стало понятно, что это каток. Стаканчик в моей руке уже был пустой, и я машинально поставил его на преграду. Забор был где-то сто двадцать сантиметров в высоту, немногим ниже меня. Неуверенно по катку скользила пара: молодой парень в синей куртке и с прямыми каштановыми волосами, торчащими из-под синей шапки. Его чёрные массивные коньки скользили по льду более, чем уверенно, но его движения были робкими. Рядом с ним чуть уверенней скользила девушка лет двадцати, русые волосы игриво хлестали её по лицу и она вечно их поправляла. Её серая куртка вся была в снегу, видимо, она много падала, синие джинсы на коленках тоже побелели. А вот коньки явно изначально были белыми, почти такими же, как и сейчас. Мило.       Где-то в глубине катка скользила по льду девушка. Делала она это так уверенно, что хотелось думать, что она с рождения на коньках. Пару раз она даже сделала какие-то крутые развороты и прыжки. Я так и стоял с открытом ртом и огромными глазами, пока не додумался обойти забор, то так и стоял, словно статуя. Обойдя забор, я зашёл на территорию. Справа от меня стоял маленький домик с непонятной надписью и нарисованными коньками. Только минуты через две до моего тугого ума дошло, что это, собственно, прокат коньков. Вот куда нам надо!       Глубоко вдохнув, я поспешил зайти в помещение. Там бабулька, сидящая за прилавком, вежливо (точнее, слегка наезжая на меня) попросила натянуть маску на морду, а затем уже говорить. Выполнив требование, я взглянул за её спину. Там виднелось множество пар коньков, сверкающих своими красивыми лезвиями. Недолго думая, я выбрал белые, назвал свой размер и протянул купюру.       — Мальчик, но это же женские коньки… — бабушка непонимающе на меня взглянула.       — Поверьте мне, мои ноги маленькие, и на них хорошо сидит женская обувь, — протараторил я.       Смерив меня слегка недовольным и оценивающим взглядом, она повернулась ко мне спиной и сняла с одного из крючков пару белых чудо-ботинок. Положив их на прилавок, она хмыкнула.       — Если ты в них влезешь и не убьёшь их, то денег я с тебя не возьму, — отчеканила пожилая женщина, оценивая меня взглядом.       Усмехнувшись, я схватил коньки и присел на небольшую лавку, которую до этого и вовсе не замечал. Быстро переобувшись, понял, что они идеально сидят на моих ногах и, вскочив, понёсся на каток, не забыв при этом прихватить свои деньги и спрятать обувь под лавку.       Выйдя на лёд, я слегка неуверенно заскользил и начал вспоминать как это, ездить на коньках. Шаг, ещё шаг. Ммм… Это же как на лыжах кататься, точно! Меня внезапно осенило, и я заскользил на скользком льду уверенней, набирая скорость. Скользя на «лыжах», набирал скорость и вновь сбрасывал её, потом вспомнил, как поворачивать и тормозить, и уже спустя десять минут я носился по катку, как торпеда! Туда-сюда! Мне настолько понравилось это занятие, что я эгоистично игнорировал гудящие и ноющие ноги даже спустя час. Но через полтора часа всё же выдохся и замёрз. «Хочу домой».       Тяжело выпуская пар изо рта, я подъехал к зданию проката и практически ввалился в него. На данный момент оставался последним посетителем катка. С довольным лицом я быстро вернул старушке коньки и, обувшись, поспешил смотаться отсюда. Пустой каток нагонял жуткую атмосферу, даже несколько мурашек успели пробежать по спине.       Быстро убедившись, что улицы пусты, я двинутся в сторону парка, надеясь, что из него смогу попасть на поляну. Почему совсем пусто? Нахмурившись, я прошарил карманы и вынул телефон. С нажатием на кнопку дисплей зажёгся, на экране высветились дата и время.

Четверг, #%&₽# декабря, 23.02.

      Непонимающе хмыкнув, я отвлёкся, чтобы выключить телефон и вернуть его на законное место, как из тёмной глубины парка послышался детский плач. Нет, не плач младенца, скорее ребёнка лет семи-восьми. Казалось, словно этот обычный звук собирается сгребсти меня огромными когтистыми лапами и утащить в черноту парка. Чтобы меня никто и никогда больше не видел. Нет. Остановившись как вкопанный на месте, я замотал головой в стороны. «Что за глупости! Я уже не маленький мальчик! Да и вообще, я уже сам монстр, раз теперь прокси Тощего!»       Вобрав воздуха в лёгкие я выпрямил спину и неуверенно «пошёл на таран», тоесть прямо на свою проблему, словно из фильма ужасов. Пройдя до единственного фонаря, заметил под его тусклым светом мальчика лет восьми. Он сидел на земле, вжавшись в свою зелёную куртку и укутавшись в того же цвета шарф, шмыгал носом, пока что не замечая меня. Я застыл и удивлённо вытаращился на него. Он явно весь промок и дрожал. «Что за?..»       Не успел я опомниться, как в голове что-то отчётливо перемкнуло. Во рту появился солоноватый привкус железа, а зрачки явно расширились, расслабляясь. Появилось ощущение утерянного контроля над собственным телом. Внезапно меня осенило — это вкус крови…       Жадно облизнувшись, я достал нож из ножен. Рывком приблизился к мальчонке и взял его подбородок в свои горячие пальцы. Он дёрнулся и едва не заверещал на всю улицу. Я в свою очередь лишь снял петлю маски с одного уха, и теперь она свисала, оголяя мою клыкастую улыбку. Его взгляд забегал, заметался, словно дикий зверь запертый в клетке.       — Ты такой хороший… — зашептал я практически ему на ухо.       Он в свою очередь громко всхлипнул и попытался вжаться спиной в столб. Хихикнув, я прислонил лезвие ножа к его щеке.       — Ты так много плакал… — по моему лицу расползлась наглая и довольная ухмылка.       Я толком не понимал, что делаю, но мне вполне нравилось, хоть со стороны это и выглядело практически, как педофилия. Лезвие, управляемое мной, нагло проскользило с его щеки на шарф и разделило его на две части, рукой я отбросил их в сторону. Направив острие ему под подбород, заставил задрать голову повыше и резко опустил лезвие к шее, глубоко полоснув одну из вен. Нож тут же вернулся в исходное положение. В голову ударил запах железа. Резко припав к кровоточащему порезу, я прокусил на эмоциях ему шею, кровь тут же полилась ещё сильнее. Он взвизгнул и дёрнулся, но напоролся на остриё и попытался застыть не шевелясь.       Я резко начал пить кровь, чувствая горячую солоноватую жидкость во рту и то, как она спускается по пищеводу в желудок, а также чувствуя неимоверное удовольствие. Тело била мелкая дрожь. Подобных чувств я не испытывал раньше. В один момент я понял, что его кровь очень сладкая, и это доставило мне ещё большее удовольствие.       Мальчик часто дышал от боли и страха, его горячие слёзы скатывались к подбородку и капали на меня. Отпрянув от моментально сжавшегося и перепуганного мальчика, я довольно смазал кровь на лице. Его слёзы медленно смешивались с кровью, пропитывая куртку и затекая под неё.       — Твоя кровь на вкус сладкая, как сахар… — облизываясь, сказал я и сощурил глаза. И чувствуя, прилив безумия, такого приятного и необычного.       Сжав крепче нож в руке, я резко нагнулся к ребёнку и перерезал ему горло. Бедняга не успел даже пикнуть. Вновь в голове что-то чётко переклинило, и я вслушался в запах уже мёртвого тела. Малыш просто истёк кровью благодаря мне. Засмеявшись, я почувствовал детское, наивное негодование.       — А твоё тело пахнет ещё тёплым мясом, — улыбнувшись как самый невинный ребёнок, я заглянул в его мёртвые глаза. — Я вырву твоё сердце целиком и сразу, — глаза медленно начинала застилать мёртвая пелена.       Я всадил нож ему в грудь и туго провёл его вниз, разрезая куртку и тёплую одежду, распарывая тело. После, не брезгуя, запустил руку в ещё тёплую плоть с левой стороны и нащупал сердце. Сжав, потянул его на себя, вырывая. Вынув руку из груди, я с трудом узнал в органе сердце и отложил его на снег, а сам в это время сложил руки так, чтобы вложить в них сердце. Конечно, я всунул мальчонке сердце, его собственное сердце в руки.       — Такой хорошенький, — с нескрываемым умилением и добротой произнёс я, встав и отойдя от трупа на несколько метров.       «Ну, мне пора домой!» Расплывшись в улыбке, я протёр нож о джинсы и направился в лесную чащу парка. Зайдя в неё, стал пробираться через сугробы минут двадцать и вскоре стоял на поляне перед домом. Зайдя внутрь, я едва перешагнул порог собственной комнаты и вырубился от усталости. «Сегодня был насыщенный день», — подумал я с лёгкой улыбкой на лице, медленно отключаясь.       «Мне понравилось.»