***
И вот девушка, чуть опомнившись, обнаружила себя на полу темного предбанника подтирающую сопли. Казалось, прошла вечность, прежде чем восстановилось дыхание, но бешеное биение сердца по-прежнему отражалось эхом в ушах. Девушка стянула накладную седую бороду и потеребила искусственные волоски, усмехнулась сей абсурдности в текущем положении. — Это что вообще такое было?! – шептала она, унимая дрожь. – Нет, я не буду сидеть здесь сложа руки. Надо попросить помощь у деда Миши. Винтовка у него хороша, а стреляет сосед точно в цель без осечек, не смотря на возраст, – размышляла переводчица. Медленно отворив дверь и прислушиваясь к подозрительно тихому со двора дому, Лена отвязала Демона от цепи, чтобы не было так страшно идти одной, пусть и к соседу, живущему в нескольких десятках шагов. — Фу! Ко мне! – громким шепотом крикнула хозяйка. – К ноге! Однако безоговорочной власти у девушки над Демоном не было. Собака не желала гулять за сестрой главного человека и ринулась на крыльцо шкрябать когтями входную дверь. Раздался еще один выстрел — всполошились, закаркали вдали вороны, в соседском доме загорелся свет. Алена машинально присела, закрыла голову руками, стиснула зубы, покачалась на корточках. Демон сперва отпрыгнул назад, пискнул, прижав уши, а после, став на задние лапы, с остервенением принялся грызть ручку, ругая по-собачьи ненавистный кусок металла. Девушка тряхнула головой, утерла непроизвольно брызнувшие замерзшие слезы, на трясущихся деревянных ногах подошла к псу, одернула за ошейник, а тот присел, не сводя глаз с двери, да не прекращал тихо рычать. — Чегой-то случилось, Ленка? – в легкой накидке вынырнул во двор дед Михаил, словно получил сигнал бедствия, посланный раннее в космос силой мысли. – А где братик? — Псина разбушевалась. Сорвался с цепи, – как можно спокойнее и с натянутой улыбкой проговорила переводчица, вдруг сомневаясь, нужно ли выдавать что-либо соседу, ведь за дверью, помимо копошения, услышала тембр друга и шепот брата. – А… Арчи занят. Чинит что-то. — Врешь, внученька! – ни капли не поверил бородатый мужчина, однако упрека в тоне не слышалось, скорее поддержка. – Я еще не так глух, как может показаться! Вляпались в очередную историю? – по ту сторону забора старичок зрил в корень. – Опять Тема с браконьерами поцапался? Что за перестрелки в доме? Кто ж в войнушку-то играет в таких богатых апартаментах? — О, дед Миша, добрый вечер! – из окна второго этажа показался Артур, цел и невредим, к облегчению сестры, под подоконником в кулаке со сбитыми костяшками сжимал бечевку. – Я тут старое ружье опробовал. Чистил и не удержался. Простите! – ничего другого не придумал наскоро мужчина, не о сериале же криминальном врать, когда ничего прочего из вымышленной истории в ящике явно не распространилось за пределы харом. — Здоров, Темка! О чем темнишь там, а? Какое ружье-то? С чего вздумал деда обманывать? – погрозил кулаком старец. – И не стыдно тебе, молодежь? Выстрел прозвучал как у девятимиллиметровки! – пожилой мужчина не унимался. – Военный пистолет, между прочим! – покачал головой. — Никак нет, путаете! – настаивал парень, улыбаясь. — Деда Миша, все отлично, – Алена, привязав Демона, подошла к забору и наклонила в бок голову, похлопала ресницами, не дав брату сказать ни слова больше. – Не беспокойтесь о нас. Я вам гостинец из города передам. Закину ваши любимые песни в свой уже ненужный плеер. Пока незваный гость отвлекся, Артур, ковыляя на одну ногу, вышел из комнаты и скинул в руки Лео, держащего с большим трудом скрученного обездвиженного татуированного беглеца, на первый этаж веревку и вернулся к окну. Черепаха изловчился связать изрядно избитого, искалеченного бандита с помощью одной руки и зубов, второй придерживая отключенную добычу. Припомнил несколько пошаговых картинок сооружения надежных узлов из морской энциклопедии, которую читал вместе с Донателло взахлеб в детстве. На разбитой губе ниндзя засохла кровь, а под глазом образовался темный пухлый фонарь, на верхней части пластрона появилась небольшая трещина, отчего внешнее фамильное сходство с Рафаэлем чуть возросло. Татуированный заныл, собираясь вот-вот очнуться, живучий гаденыш. — Ай, тьфу на вас, бесстыжие! – беззлобно выругался старик, хлопнул себя по коленям. – Купить собрались? – возмущался Михаил, при этом довольно улыбался. – Надо же и честь знать! – развел руки. – Давно не пороли, негодники! – погрозил указательным пальцем. – Разбудили дедулю почем зря своими выходками. И затыкаете теперь. Спать отправляете обратно, – уперся в бока. – А я так и до утра очей не сомкну. Все буду думать, что тут скрываете от меня? А я, между прочим, не чужой вам. Чую, что делишки замышляете, – мужчина подергал бороду. – Темка никогда не зашторивался раньше. А теперь и солнца и без того редкое на этой неделе не впускаете вон уж сколько деньков. Опыт годков моих заставляет все-все-все подмечать. Ох, да что ты будешь делать-то? А ну вас! С Богом, дети! – махнул старик рукой. Обернулся, побрел к дому, похлопывая себя по плечам от холода, продолжая по сути внутренний монолог вслух. Демон исполнил прощальный лай знакомому соседу. — Сладких снов, деда Миша! – хором крикнули брат и сестра. Дед на своем крыльце махнул в ответ, дескать отвяньте уж от дедушки, и ушел не то спать, не то теории заговоров против стариков строить. — Лена-Лена, – покачал головой брат, разочаровываясь, что та раньше времени высунула нос из укрытия. — А уже можно зайти? – осторожно уточнила она, сглатывая подступивший ком неведения, ставший поперек горла. Артур молча кивнул, приглашая в дом, и скрылся в верхнем темном зеве проема, как и сестра в нижнем, за которым пострадала в коридоре еще одна лампа.***
— Ну же, говори, что тебе понадобилось от моей семьи?! – тормошил Артур на шкирку бандита. Связанный десятком всевозможных узлов незнакомец упорно молчал, переводя взгляд от людей к мутанту. Вся неистовая сила, благодаря которой он сражался аки неуязвимый бешеный зверь, не знавший приемов, но умевший защищаться до последнего и хаотично нападать, испарилась. Вероятно, запас энергии иссяк, и бойцу, кроме медицинской помощи, был крайне необходим отдых, а отключаться не давали. — Здорово вы меня потрепали. Воды бы. За начало знакомства, – прохрипел татуированный безэмоционально. — Может, принести? – тихонько уточнила Лена у брата, не столько жалея преступника, сколько боясь, что на ее глазах живой станет трупом. – Он воды просит, – перевела для Лео и так же моляще поглядела на друга. — Хрена с два! – возмутился хозяин дома. — Неси, – сказал Леонардо. — А нам заварю ромашку. Кажется, мы все слегка на нервах, – девушка позаботилась не столько о других, сколько о себе. Проглоченные несколько минут назад коричневые таблетки валерианы еще не дали должного спокойствия, потрясывало в посттравматическом припадке. Рядом с предполагаемым злодеем переводчица ощущала себя как человек, наблюдавший за медведем в клетке: и страшно, и любопытно. Обманывалась, что оковы гарантируют безопасность, но всецело полагалась на боевые умения друга и охотничьи навыки брата. Убивал ее психику скорее отходняк от недавней неизвестности. Когда Алена вышла из кладовой, радостная, что Зеленка понял ее, парни устроили небольшую словесную дуэль полушепотом, невзирая на языковой барьер, каждый — о своем. Начал Артур: — Ишь что задумал. Маньяка поить! Да я бы его на дыбы! И плевать, что за его живую голову вознаграждение! Леонардо ощутил агрессивный настрой друга и верно предположил, чему он адресован, глядя куда-то вдаль отрешенно выдал: — Я понимаю твою импульсивность. Возможно, этот человек мог лишить жизни твою сестру. Но необходимо держать себя в руках. Враг повержен и обессилен. Добивать нет резона, хотя бы исходя из того, что мы не завладели абсолютно никакой информацией о нем и рано делать поспешные выводы. Поверь, последнее, чего тебе хотелось бы, это стать убийцей, – лидер резко перевел взгляд со стены, прожег светлой синевой Артура. – Такой грех на душу брать нельзя сгоряча. Я уже раз уберег тебя от выстрела и сейчас прошу остыть. Ради Алены. И. Ми команда, – уголки губ черепахи дрогнули кверху, и он протянул руку. — О, а ты уже и по-нашему заговорил?! Тебе этот… как его? – Артур призадумался. – Как там говорили в нулевых? Респект! Во, – мужчины скрепили дружбу рукопожатием. — Ой, милота. А меня примите в свой тесный мужской клуб любителей экзотических отношений, а? – подал голос узник, внимательно следивший с хитрецой за надзирателями. — Ах, ты, чмо затасканное! – рявкнул Артур, подрываясь ударить, но его сдержал мутант. С подносом в руках Алена вернулась из кухни, поставила на старый табурет с расшатанными ножками чай и протянула Лео стакан воды. По красным опухшим глазам мужчины с огорчением поняли, что девушка опять плакала. — Я все еще считаю, что тебе лучше выйти, – твердо настаивал черепаха. – Пожалей себя и брата. — Нет, Лео, я уже в порядке, – упрямилась переводчица. – Меня погубит неведение. — Лена, иди наверх в комнату, – с неприсущей яростью, будто опьяненный негативом, зарычал брат на сестру. — Нет, я не позволю устраивать пытки в доме дедушки с бабушкой! – срывала голос Алена. – Это ты уходи в лес, раз плевать на мое мнение и хочешь заняться таким дикарским делом! Леонардо не смел вмешиваться в семейные разборки, к тому же понимал, что людям необходимо прокричаться как следует, чтобы вместе с паром ушло желание лишний раз вредить друг другу. Больнее всего мы бьем в самое сердце родных, и в истерике неосознанно желаем отразить свои страдания в близких, чтобы разделить общие переживания. Но мутант не одобрял разборки на глазах у посторонних, однако возникать не посмел. Он наблюдал, как Лена, психанув на брата, обиделась и побежала по лестнице, похоже, чтобы запереться в комнате. Артур же, вероятно, пожалев о сказанном, отправился следом и сильно отстал из-за ушибленного колена. Хромому преодоление ступеней стало наказанием за злой необдуманный язык. — Семья, – протянул узник. — Надеюсь, мы недолго будем играть в молчанку, – скрестил руки на груди лидер, не спуская глаз с узника.***
Скованный вновь заныл, Леонардо позволил сделать один маленький глоток татуированному и отнял живительную влагу от посиневших губ. Мужчина мерзко поцокал языком и вдруг его речь стала понятной для гостя из-за границы. — Я понимать английский хорошо. Но говорить плохо, – промочив горло, сказал маньяк. – Спасибо за не стрелять. — Ты тут вообще ни при чем, – сузил глаза Леонардо в недовольстве за то, что беглец не выдал раньше знание языка. — Ты есть домашний питомец? Да-а-а-альний родственник? – шутил патлатый. — Кузен, – с сарказмом ответил Леонардо. – А вот кто ты? Мутант навис скалой над щупленьким человеком, пытаясь придать себе наиболее грозный вид, что удавалось выполнить на все сто из десяти одному лишь Рафаэлю, но мужчина ни на грамм не страшился чудище с первого лобового столкновения. Покумекав о чем-то про себя, человек заговорил: — Я видеть раньше говорящий зверь, как ты. Но черепах первый раз. — Да что ты. И где же? – лидер не любил, когда переводят стрелки. — Еще пить. Много, – просил негодяй. Черепаха повиновался, но больше глотка сделать все же не дал. — Нью-Йорк, – кинул враг. Леонардо не изменился в лице ни единым мускулом, ведь знал, что кое-какие обрывочные сенсационные факты о мутантах в родном мегаполисе разнесло по миру, как бы заинтересованные стороны не пытались это скрыть всеми допустимыми способами. В ключе очевидного-невероятного существование монстров в американском городе наряду с нашествием инопланетян уже давно не должно было никого ни напугать, ни удивить. — Об этом в свое время писали все СМИ, – резюмировал ниндзя. — А? Меня лет пять газет не читать, – коверкал речь узник. — Еще раз спрашиваю, кто ты такой? – настаивал мутант. — Пятьсотвосесьдесятшестой, – человек подставил щеку в замысловатой татуировке, где среди странного орнамента едва можно было различить число. – С цифра у я еще хуже. Пять-восемь-шесть? — Твоя кличка? Что значит этот номер? – не унимался Леонардо. — Много знать — плохо спать, – огрызнулся мужчина и со всей дури ударился затылком о стену до потемнения. Окружающие предметы пошатнулись и посыпались на пол. Черепаха, отнимая ладонь со лба узника, прорычал: — Не забывай, в каком ты положении. Отвечай. — Порядок солдата, – промямлил Числовой. – Номер чип в мозге. — Говори яснее, – попросил Леонардо. — Я быть давно в Нью-Йорк с боссом. Русский мафия выйти на задание. Задание позорно провалить до банкротства. Поэтому участников продать правительство. Опыты делать военные, – не то сочинял на ходу, не то искренне поведал ужасающую правду мужчина. – Поставить оружие не смочь, дать биоматериал. — Так ты утверждаешь, что не опасный сбежавший зек-рецидивист из колонии строгого режима? – спрашивал черепаха. – Куда сел за многочисленные убийства и акты педофилии? Узника так поразили слова о том, чем порочат его лицо, что чуть не вскочил на ноги, не глядя на жесткие до крови путы, заерзал, почти кричал: — Тюрьма никогда не быть! Убить, и не раз, это да. Я есть очень грешен. Но только бандюги пытать, бить и убивать. Женщины и дети святое! Ни пальцем не тронуть. Любить и уважать. Век воли не видать! Тьфу, проклятые журналюги! Пляшут под чужие дудки! — Зачем приставил пистолет к спине Артура? – перешел к главному Леонардо. — Наверное, не слушать меня. Быть некогда объяснить, – рассказывал Числовой. – Я уйти подальше от военный, чтобы подготовиться. Нужны запасы и передышать. Я видеть его раньше с ружье. Значит, и патроны есть. Снегоход. — К чему готовился? – узнавал ниндзя. Верилось в сказанное с трудом, однако отталкиваться больше было не о что. Связанный попросил третий глоток воды, и на сей раз Лео дал выпить до дна. Мужчина, облизнув губы, ошарашил: — План побега из страна. Есть, куда прятаться в Эдисон. Кореш там.***
Числового сводили в туалет, обдали душем, заперли в кладовой, подперли шкафом, да посадили рядом с дверью Демона сторожить, чему пес по-щенячьи обрадовался и честно нес вахту, подавая лай на каждое малейшее движение в темном помещении. Узник, кажется, разговаривал о чем-то с собакой, чему та возражала, ругаясь на нарушение тишины. Семейный совет по традиции проводили на кухне. — Итак, что мы имеем на повестке? – подытоживал Артур, держа на столе скрещенные в замок руки вытянутыми на столе. Бледная Алена ни жива ни мертва улеглась головой на столешницу, внешне лениво, вяло и безразлично переводила диалоги, как накачанная транквилизаторами. А внутри все горело. Жгло невыносимо. Разъедало. Брат и друг звучали где-то вдали, глухо, отрывисто. Девушка механически вторила словам, пропуская мимо ушей половину сути. Время словно отдельными промежутками пролетало как фрагменты раскадровки, которые тут же забывались. — У нас два варианта, – планировал Леонардо свою эвакуацию. – Первый: скооперироваться с бандитом для достижения общей цели. Алена перевела. Да, довериться неизвестно кому. Не столько полагаться, сколько воспользоваться. Если узнанное правда. Хотя неизвестно, не входило ли в планы Числового произвести обмен своей свободы на черепаху-мутанта. Или же, как сказал брат: — Второй: сдать башку маньяка властям и получить в награду возможность отправки особой посылки. Без каких-либо вопросов о содержимом. И преследований после. Что аналогично чревато опасными последствиями. Пусть и со стороны своих же. Но действовать нужно незамедлительно, ведь ищейки, очевидно, скоро доберутся до деревни. Сразу чувствовалось, кто какому плану с охотой готов был следовать. Каждый настаивал с пеной у рта на своем. Лена же напрочь отказалась голосовать за принятие окончательного решения и не лезла в мужской спор. Кидать жребий? Поддаться воле судьбы? Ткнуть пальцем в небо? Она знала одно: любая история о принцессе и драконе подходит к концу. Неизбежное произошло неожиданно. В один миг солнечный веселый день превратился в грустный поздний вечер прощаний, к которому не успела подготовиться. Хотя как можно подготовиться к тому, что впереди пойдут мучительные дни в разлуке с полюбившемся до глубины сердца другом? Особенно, когда в сказке не по канону ящер вдруг превратился в рыцаря. По мановению волшебной палочки или благодаря снятому проклятью. А, может, героиня, напротив, оказалась сама под чарами?