Ллойд категорически был против того, чтобы кто-то ещё знал о его сомнениях и страхах.
Это, конечно, усложняло ситуацию, но не делало её нерешаемой.
Кай не мог ни к кому обратиться за советом, а случай был слишком исключительным, чтобы хотя бы пробовать искать ответы в интернете.
Да и если пытаться, у Нии или Зейна могут возникнуть вопросы, если они увидят историю поиска запросов.
Как это вообще должно выглядеть?
Кай старался не забивать свою голову такими мелкими проблемами. Его основная цель — помочь Ллойду, а к цели он всегда идёт напролом. Обычно.
Смит чуть было не обращается к сенсею Ву за советом, но резко понимает, что здесь — один шаг ни в ту сторону и как минимум доверие Ллойда будет утеряно.
Это сложно. Кай признаёт это. У него никогда не было нужды помогать кому-то так. Он мог защищать, драться с обидчиками, но разбирать чужие травмы, да так, чтобы не навредить ещё больше — никогда не приходилось.
Он не высыпается несколько ночей, потому что обдумывает, что ему, им, делать дальше. Сопоставляет все факты, сотни раз прокручивает в голове то, что ему рассказал Ллойд и старается прийти к каким-то выводам. Даже пытается составить чёртовы схемы, потому что в голове начинает всё путаться между собой уже во вторую ночь.
Самая противная часть всего этого — наблюдать за Ллойдом.
Кай и раньше видел, что у него не всё в порядке, но теперь, когда он знает, как ему тяжело, смотреть на него ещё больнее. Смит не винит команду в том, что они общаются с Ллойдом как ни в чём не бывало, тем более зеленушка хороший актёр, как оказалось. Но это всё так не справедливо.
Ллойд не плакал перед Каем ни разу, даже никогда не появлялся на том же завтраке с покрасневшими и опухшими от слёз глазами. И Смит знал, что он просто подавляет все чувства, делает вид, что нет ничего такого и копит в себе. Это было не хорошо. Даже Кай имел представление о том, насколько плохими могут быть последствия.
Но как он мог помочь? Разве мог он заставить его плакать?
Нет.
Или всё-таки…
Кай резко подрывается с кровати и тащится к комнате Зелёного Ниндзя. Эта мысль посетила его через час после отбоя и он надеется, что Ллойд ещё не уснул. Хотя это и было маловероятно, если брать в расчёт бессонницу и кошмары, о которых он рассказывал. Но так же, сегодня они все сильно вымотались на тренировке. Сенсей Ву хорошо погонял их.
Но Ллойд всё-таки не спит. Из всей подготовки ко сну только была надета пижама и расправлена кровать, на которой он и нашёл: сидящий, уткнувшийся в свои колени, поджатые к груди, завернутый во все два одеяла и смотрящий на свои руки.
Кай стучится и заходит. Он не знает, о чём Гармадон думает в этот момент, но по одному взгляду Ллойда (которым он одаривает его, как только дверь открывается, пустым и холодным, который меняется чуть ли не сразу, как только он узнаёт его) он понимает, что пришёл вовремя.
— Кай? Что-то случилось?
Ллойд садиться по-другому и уже вопросительно смотрит то на лицо нежданно появившегося гостя, то на подушку в его руках.
Кай молча проходит к кровати и кидает свою подушку к подушке Ллойда, а вслед за ней размещается и сам.
— Мы сегодня спим вместе.
— Что? Почему это?
— Будем проводить тебе терапию.
Кай говорит и параллельно вытягивает из розетки ночник. Комната сразу же погружается во мрак и Ллойд думает как же ему повезло, потому что так не видно, как он краснеет.
Спать вместе с Каем на одной кровати это просто...
о боже...
Они укладываются рядом, но пытаются сохранять дистанцию, что сложно из-за небольшого размера кровати, хотя Ллойду и очень хочется прижаться к мастеру огня, но он держит себя в руках. Кай закатывает Ллойда в одеяло и накрывает его и себя сверху вторым, удостоверившись, что ему удобно. И просит снова рассказать всё.
Ллойд как-то неловко, севшим голосом и нехотя начинает говорить. Ему неприятно повторять это.
Не проходит и трёх минут, как ему приходится сделать паузу, чтобы успокоить дрожащий голос и продолжить. Тогда, на палубе, он часто так делал, чтобы не заплакать и так Кай понимает, что вот он, этот момент.
— Ты можешь плакать, если хочешь. Это нормально. Я не буду ни осуждать, ни рассказывать никому. Ты можешь мне доверять.
На несколько секунд повисает гробовая тишина, в которой не слышно ни дыхания, ни биения сердец. А потом раздаётся и первый всхлип.
Ллойд плачет очень сильно, то задыхаясь, то судорожно вздыхая. Он никогда не мог позволить себе этого даже наедине с собой, а перед кем-то другим – и подавно. Таить всё в себе было детской привычкой, из-за чего накопилось слишком многое, а теперь просилось наружу.
Кай даже испугался этого и они перешли в сидячее положение и он, уже на инстинктах, прижал парня к себе. Тот сразу же вцепился ему в ночную рубашку. Ткань тут же намокла из-за слез и соплей, а Смит аккуратно водил тёплой ладонью по его спине.
Ллойд вспоминал слишком многое, чтобы быстро успокоиться: и холод, и боль, и чувство одиночества, раздосадованность от поражений. Всё, о чём он старался не думать, сейчас всплывало комом в горле.
Кай добился своего. Всё не так уж и плохо.
«Если ты плачешь, значит ты жив». Он не помнил, кто ему сказал, или где он прочитал это, но сейчас это было как никогда актуально.
Ллойд всё ещё жив, а со всеми остальными проблемами они обязательно разберутся.
***
Спит Зелёным Ниндзя неспокойно. Он постоянно ворочается с одного бока на другой и натягивает одеяло на себя. Хмурится, из-за чего между бровей пролегает складка.
И что-то говорит.
Тихо и неразборчиво.
В первый раз, когда Кай услышал это, во время попыток очистить голову и хотя бы приблизиться к сонному состоянию, ему кажется, что это и вовсе розыгрыш его мозга. Но нет. Ллойд и правда разговаривает во сне – очень невнятно и что-то не связанное. Чаще всего встречалось слово «нет».
Интересно, что снилось ему в этот раз?
Кай не знал, но судя по тому, что Ллойд рассказывал – что-то малоприятное. Падал ли он снова в эту чёртову реку? Или может Морро совершал что-то ужасное его руками, а он, как тряпичная кукла, не мог ничего сделать? Или растворялся в ветру?
Он не знал. И, честно, боялся узнать.
Больше всего, Смит просто хотел, чтобы он мог как-то помочь ему с этим. Забрать все кошмары, скомкать их подобно исписанному листу, и выбросить в мусорку. Или сразу сжечь. Просто сделать что-нибудь, что могло бы помочь.
В голову приходит одна идея, может не самая надёжная, но единственная.
Кай аккуратно залезает к Ллойду под одеяло и пробует обнять его. Он очень холодный и это резко контрастирует с духотой. И, кажись, его немного трясёт, но это заканчивается, стоит Смиту коснуться его. Ллойд, как будто через сон чувствует, что ему хотят помочь.
Лицо его становится умиротворённым и Каю, почему-то, тоже становится спокойнее. Он даже засыпает чуть быстрее, чем надеялся
***
Это очень быстро становится нормой, маленькой традицией, которой Ллойд стал до безумия дорожить.
Он пришёл в дикий восторг, проснувшись ни от кошмара, а по будильнику, всё ещё в объятиях Кая и с чувством безопасности. Это было так естественно, что-ли.
Нескольких ночей с Каем хватило, чтобы разучиться спать без него.
Ллойд впервые за долгое время высыпается и снова вспоминает какого это – чувствовать себя хорошо. Он замечает, что апатия немного сходит на нет и у него появляется больше сил.
И он даже смеётся с шутки Джея за столом по-настоящему, из-за чего Кай на секунду замирает и улыбается. Это просто хорошо. Очень хорошо. И верный знак того, что они на правильном пути.
Когда шёпот снова заставляет его чувствовать себя плохо, он так и спрашивает у Кая:
— Думаешь, я достоин всего этого?
Без задней мысли, без предрассудков и мыслей, что Кай начнёт смеяться над ним. Ллойд ещё не понял, но уже начал осознавать, что исцеление от всех страхов совсем рядом.
— Конечно достоин.
Как и поверхность.
Вроде.
