Костяника

так взрослеешь уяснив, что пока мы чувствуем боль — мы ещё живые, ужаснувшись, просчитавшись в числе людей, что прошли через сердце, как пули навылет, оставив на память след. так взрослеешь, хоть и ведёшь себя идиотом, теряешь родных людей из-за смешных причин, и дороже всего не те, с кем мы выставляем фото, а те, о ком мы молчим. Аня Захарова

      Костику исполнилось четырнадцать лет, когда он в первый раз, весь внутренне дрожа, пошел с одноклассниками на школьную дискотеку. Актовый зал украшен, приглашенный диджей, фонарики везде, дымовал на крыльце, старшеклассники, бегающие тайком в туалет и пьющие там алкоголь, неизвестно как раздобытый. Костя не очень любил музыку, не фанател ни от кого, в отличие от почти всех своих приятелей-сверстников, а уж оглушающие дерганые биты и подавно вызывали у него только равнодушное недоумение. Танцевать он тоже не умел и не хотел и потому отсиживался полвечера на одном из стульев, выставленных в ряд по периметру зала. Казалось, что всем вокруг было весело. Его друг Тимур, с которым он и пришел на танцы, тут же скрылся в толпе прыгающих ребят, но изредка подходил к Костику, подначивая пойти на танцпол или покурить, но Костя не решался, а сигареты он вообще на дух не переносил, запах табака вызывал у него рвотный рефлекс.       Заиграл медляк, и все разбились на парочки. Девчонки томно обнимали парней за шеи, некоторые даже целовались прямо под строгими взглядами присматривающих за ними учителей, и так пару часов кряду. Костя скучал. Это все правда вызывало в нем лишь удивление. Что тут интересного и занятного? Чего столько шума и воодушевления каждую субботу? Глупости. Он уже решил бросить Тимура и пойти наконец-то домой, как заиграла очередная медленная композиция, и к нему подошла Ксюша Суханова. Они учились вместе с первого класса, и Ксения теперь была кем-то вроде королевы класса — отличница, симпатяшка, модные шмотки, глупые шутки, все девчонки хотели с ней дружить, все парни встречаться. Она протянула руку Косте и потащила его в середину зала. Костик пошел. Он был вежливый мальчик и не хотел никого обижать отказом, да и в медленном танце не было ничего страшного, знай ноги переставляй. Юбочка Ксюши кокетливо колыхалась в такт движениям. Девушка овила Костика за шею, и они стали переминаться с ноги на ногу. Свет немного приглушили, Костя чувствовал себя неуютно. Его сильно отросшие волосы лезли ему на глаза, и так-то ничего не видно, и пахло как-то удушливо сладко. Видимо, Ксюша хорошенько надушилась чем-то приторным. Она вздернула свое миловидное личико вверх. Костя сильно вытянулся за этот год и был на голову выше всех своих одноклассников, а то и больше, почти под сто восемьдесят уже.       — Спорт! — гордо комментировал этот факт отец.       — Гены! — поддакивала мама.       «Одни неудобства», — думал Костик, смотря порой на себя в зеркало.       Длинные ноги и руки, угловатый, как и все пацаны его возраста, но с развитой благодаря плаванью мускулатурой, сам себе он напоминал орангутанга-переростка. Хотя понимал, что внешность его скорее приятная — не было угрей, как у большинства других парней, кожа чистая, гладкая. Волосы густые и прямые, он отпустил длину в этом году с разрешения родителей, чтоб прикрыть немного топорщащиеся уши, и теперь русые, светлые пряди можно было даже в хвост собрать, но он так делал редко, не любил узлов на голове. Вот и сейчас волосы его свободно падали на лицо и сзади по шее. Ксюша протянула руку, заправила непослушную прядку Кости за ухо и, приподнявшись на цыпочках, коснулась его губ своими. Костя послушно приоткрыл рот и впустил внутрь чужой язык.       Он еще ни разу не целовался и не знал, что полагается делать и чувствовать. По фильмам выходило, что нужно прижаться и целовать в ответ, и хотеть еще целоваться дальше. Костя не хотел. От Ксюши пахло сигаретами, и язык был скользкий и настырный, губы слишком мокрые, но это же его первый поцелуй, и потому Костик сделал все как надо — ответил, прижался, погладил по спине, отступил к стенке в тень и облапал немного Ксюшу, не сильно, скорее показательно. Та довольно урчала, а когда опять заиграла ритмичная музыка, прижалась к его уху и сказала:       — Ты такой классный, давай встречаться?       — Хорошо, — только и ответил Костя и вернулся на свой стул. Он знал, что теперь ему придется Ксюшу провожать домой и там у подъезда её тоже опять целовать.       Встречаться с Ксюшей было скучно. Все ребята еще месяц после той дискотеки всё расспрашивали его: «Ну как оно? Как Ксюха?» А он не знал, что ответить, и говорил: «Нормально». На деле же ему было жуууутко скучно! Обсуждать подруг Ксюши, уроки, учителей, каких-то музыкантов, о которых он имел очень слабое представление...       Дома тоже родители надоедали. И что им всем надо?! Учителя проели плешь: «Экзамены, экзамены не за горами!» Да господи! Знает он все. Тренер не лучше: «Первое место, первое место!» Далось оно Косте, это место. Ему просто плавать нравилось: в воде ты один, никто не лезет. Вообще раздражало почти всё и все. И эти разговоры, мол, у Костика переходный возраст, подросток и так далее... Да чтоб они понимали! Он просто хотел покоя. Ему нравились вечера, когда никого не было дома, и можно было посидеть в тишине, полазить бездумно в сети, порубиться в Доту, да даже почитать учебник, но чтоб никто над душой не стоял, вечером погладить себя тоже очень занимательное занятие. В последнее время он узнавал о своем теле много нового, и это были приятные эксперименты.       Время тянулось ужасно медленно, он мечтал уже о летних каникулах как о манне небесной. Там хоть не будет вечно озабоченных его успехами родаков, одноклассников, нудящих о девчонках и рэперах, девчонок, вьющихся и хихикающих, едва стоит на них с досадой глянуть, тренера с его ором и Ксюши с ее языком. Зато будет лес, тишь, сад, бабушка, которой на него почти пофиг — сыт-здоров, и ладно, и Колька! Скорей бы уже, елки!       В феврале ему исполнилось пятнадцать, и родители устроили большой день рождения. Косте пришлось позвать всех своих типа друзей и из школы, и из бассейна, и Ксюшу — мама хотела познакомиться с первой девушкой сына. Бррр... Жуткий вечер. Костя позвал, конечно, и Колю, но без надежды, что тот появится, и так и вышло, но Коля прислал сообщение.       «С днем рождения, Ягодкин. Скучаю по твоей глупой роже страшно! Извини, что не приехал, но чет денег нет совсем, даже на дорогу. Но у меня для тебя зашибенный подарок есть. Ты упадешь!»       Костя весь просветлел от этого сообщения. Приятно, что друг не забыл и, возможно, даже приехал бы, если б не деньги. Это тоже Костику очень нравилось в Кольке, тот никогда не притворялся лучше, чем есть, не понтовался. Ну нет денег и нет, бывает. Сейчас нет, потом будут, делов-то. Счастье точно не в айфонах, хотя... конечно, хорошо, когда телефон умный, но это ничего, если и не крутой. Все одноклассники Кости, напротив, как петухи красовались друг перед другом то гаджетами, то шмотками, то поездками кто куда, и часто на пятьдесят процентов это все было, конечно, или фейк, или вообще вранье, или еще что-то такое ненатуральное, и Костю все это смешило и вызывало презрение. Обрадовало и упоминание подарка. Уж что-что, а удивлять Колян умел! В прошлом году он подарил Костику нож, настоящий армейский, деда своего. Такой тесак, что дрожь берет. Не в сам день рождения, конечно, а уже летом, но будто на день рождения и на новый год и вообще на все праздники разом — такой-то подарок. Правда с собой в город его взять Костя не смог, оставил на даче, спрятал у себя на мансарде, а то маму бы инфаркт схватил точно, увидь она такое в руках своего Костика. Но само осознание владения такой вещью, да не просто так, а с историей... Костя тогда был на седьмом небе и долго думал, что его подарок Коле дурацкий — он ему "адики" новые купил, такие же, как у себя, но Колька обрадовался и разве что не спал в них в то лето.       Ксюша маме понравилась. «Хорошая девочка», — сказала она вечером, а папа чуть позднее подверг Костю идиотскому испытанию попыткой поговорить с ним как с мужчиной — что-то про гондоны и про то, что если девочка говорит «нет», это значит нет, без всякого. Мол, это главное, а остальное в книге посмотришь... «Ну да!» — закатил глаза Коля. В книге, конечно! Он уже давным-давно точно знал что, куда и как, только не очень понимал пока зачем. В дУше было приятно, когда сам с собой, а все то, что вот он иногда видел в кино или на «тех» сайтах, казалось пока что лишним, не сильно волнительным, если честно. Представить же, что он что-то подобное делает с Ксюшей... Фееее!       На 14 февраля мама выдала Косте три тысячи и велела сводить Ксюшу на романтическое свидание — кино, цветы и хорошее кафе, плюс загодя купленный плюшевый мишка. Костя стоял на пороге квартиры Ксении и, ожидая, пока она оденется, думал о том, что надо было забить на все, сесть на сотый автобус и доехать до Коляна. Никто б и не хватился. А вечером вернуться. Потусили бы, сходили в Мак в Гатчине и на скейт-площадку, где, Костя знал, Колян часто катается, пошатались бы по торговому центру, сходили на нормальный фильм, а не на Дженнифер Энистон! Насвинячили б попкорном и не стесняясь отрыгивали бы пепси, Костя купил бы Коле какую-нибудь фигню, типа супергеройских носков или шапки с рогами... Да, это было б намного лучше, но увы. Здравствуй Дженнифер Энистон, веган-кафе «Лебедь» и обнимашки в холодном парке, в процессе которых Костя думал лишь о том, что у него замерзли ноги.       Лето наступило внезапно. Еще вчера был холод собачий, и раз! За неделю буквально май расцвел сиренью и черемухой, стало душно и светло ночами — Костя загодя паковал рюкзак.       Родители трепали нервы последними контрольными, а Костик в календаре зачеркивал красным фломастером квадратики дат, и каждое утро улыбка его становилась все шире и шире — десять… девять… восемь дней до свободы!       Родители привезли Костю на дачу двадцать шестого мая, на три дня позже намеченного, потому что папе не давали подряд несколько выходных. Костя за эти дни весь извелся. Нет ничего хуже отложенных планов, тем более когда все внутри тебя уже там — на воле!       Из машины Костик выбежал как сайгак и понесся тут же к Кольке, даже вещи не разобрал.       — Фига ты вымахал! — широко улыбнулся Колька, достающий Костику теперь только до плеча. — Комбикормом обожрался, что ли? — смеялся он и обнял так крепко, что косточки затрещали. — Айда на речку, макну тебя.       И они побежали к реке наперегонки, взахлеб рассказывая друг другу все подряд. Лето!!!       Родители, вволю накачавшись в гамаке и починив бабулин парник, уехали, и жизнь вошла в привычное летнее русло, тихое, монотонное и прекрасное. Река стала совсем мелкой, а лес не таким пугающим, соседи постарели будто вдвое, прибавив морщин на лицах, а все парни выросли и вытянулись, но Костик теперь был все равно выше всех, поэтому к нему никто больше не задирался, да и времени на ерунду всякую не было! Они с Колькой постоянно были вдвоем, у того появилась новая забава — дед раздобыл ему где-то металлоискатель! И вот теперь они с Костиком часами ходили по лесу, не далеко, но все же и не у дороги самой, по местам, где со слов того же деда проходили сражения во времена Великой Отечественной, и искали, ну, хотели найти что-нибудь с тех времен. Мечтали о пряжке с ремня, и лучше фрица, но и пуля б тоже сошла за трофей, да хоть банка консервная, и то! Пока не везло, но это и не важно было на самом деле, им и так было весело и не скучно. Вечерами ходили купаться. Костик учил Колю хорошо плавать и применял к нему все свои знания и умения, что вышколил в нем самом тренер. Пили чай в темноте на крылечке уже совсем перед сном, иногда гоняли на великах в соседскую деревню за чипсами и мороженым, что таяло по дороге, превращаясь в сладкую жижу, и было так весело размазывать ее потом, хохоча до икоты, по лицам друг друга.       О школе и городе Костик вообще не вспоминал, до тех пор, пока не пришло как-то смс от Ксюши. Они сидели в глубине сада, укрытые от дороги и окон дома густой порослью малины и облепихи, валялись в тенечке на животах. Костик разгадывал кроссворд, а Колька ел малину прямо лежа, с ветки, и правильно молчал, ожидая, когда Костик начнет спрашивать что-то про русло Нила или форму голоса пять букв. Телефон пискнул. Интернета на даче не было, да и связь была плохая, ловило не везде, но мама просила Костю телефон везде с собой носить, мало ли что, потеряется еще!       — Что пишут? — лениво поинтересовался Коля, весь уже перемазанный малиной, аж до ушей.       — Да это Ксюха, — отмахнулся Костик. — Ноет, что я не пишу и не звоню.       — Ксюха это...?       — Девушка моя, — пояснил Костик и убрал телефон, не ответив на сообщение.       — Ого! — резко сел Колька. — У тебя девчонка есть?! А че молчал? — ткнул он друга в обгоревшее плечо.       — А что говорить? Скукота, — зевнул Костик и сковырнул с ладони мозольку.       — Да брось, колись, как оно? — не унимался Колька       — Да никак, говорю ж... Ну, Ксюха и Ксюха, — пожал Костик плечами.       — А вы это?.. — Коля смешно подергал бровями.       — Да не, — отмахнулся Костя.       — А целовались?       — Конечно, — честно ответил Костик.       — Здорово, — улыбнулся Коля и засунул в рот еще одну ягоду.       — Да не особо, — фыркнул Костик. — А ты? У тебя есть девчонка? — спросил он и отбросил свой кроссворд в траву.       — Не, у меня нет. Да и это... — Коля почесал всклокоченный затылок. — Дед говорит, надо дождаться ту самую и с ней уже все пробовать.       — Ты о таком с дедом говоришь? — удивился Костя.       — А с кем еще? Я ему все могу рассказать, он крутой у меня.       «Это да...» — с завистью подумал Костик. Сам он не мог представить, что с кем-то обсуждает что-то подобное, ну вот разве что с Коляном.       — И что, будешь ждать? — серьезно спросил он друга.       — А то! Конечно буду, — улыбнулся тот и, чуть замявшись, спросил: — А как это вообще... Ну, приятно?       — Что именно? — уточнил Костя.       — Ну, целоваться, — Коля всыпал в рот очередную порцию малины.       — Да так... иногда приятно, — пожал плечами Костик.       — Я вот ни с кем не целовался еще, — задумчиво сказал Коля. — Это сложно?       Костик рассмеялся.       — Нет, — хихикал он, — это вообще не сложно.       — Покажешь? — снова сел Коля, вытягивая ноги вперед.       — На тебе? — приподнял бровь Костя и почувствовал, как в горле вдруг пересохло, а сердце забилось чаще.       — Нет, блин, на дереве! — фыркнул Колька. — На мне конечно.       — Ладно, — шало ответил Костя и придвинулся чуть ближе. — Закрой глаза, — скомандовал он, — и приоткрой рот.       Коля послушно прикрыл веки и открыл рот. Костик облизнул пересохшие губы и, склонившись, дотронулся ими до губ Коли. Тот вздрогнул, но глаза не открыл и не отстранился. Костя придвинулся еще ближе, уперся одной рукой в землю, а второй в ствол яблони, прижался сильнее ртом к уже сомкнутым губам, раскрыл их языком и скользнул неглубоко внутрь. Вкус малины растекся по его языку, Коля пошевелил губами и стал отвечать, медленно, робко, совсем не так, как делала Ксюха с ее напором и широко открытым ртом. Губы Коли были сухие, узкие, тугие, а внутри сладко от малины и горячо. Голова у Костика закружилась, вокруг так пахло цветами и летом, травой и ветром. Он скользнул рукой в волосы Коли и прижал его к себе сильнее, что-то трепыхнулось в груди, кольнуло так остро и приятно, растеклось по всему телу истомой. Они водили губами друг по другу молча и медленно, и Костя подумал, что этот поцелуй в разы лучше всех тех, что у него были до. Малиновый... И сердце сильнее забилось в горле и билось теперь так же сильно каждый раз, все лето, стоило Костику взглянуть на кусты малины или на губы своего лучшего друга.