Я буду жив, пока бьётся моё сердце...

Возможно, у многих моих читателей возникнет чувство негодования после прочтения данной главы, мол, как Автор посмел выставить Сяо Синчэня таким пустоголовым, ванильным омежкой, ибо в каноне данный персонаж прописан иначе. А может, подобные мысли возникли у некоторых читателей гораздо раньше, в самом начале, когда данная сюжетная линия только замелькала на горизонте. У меня есть железобетонное объяснение, почему же я так поступил с Синчэнем и я не стану сейчас козырять тем, что автор как хочет, так и пропишет своего героя, нет. Оно, конечно, так, но в данный момент корни «проблемы» уходят куда глубже. Не знаю, как кому, но мне показалось, что в оригинальной истории слишком уж жестоко поступила судьба с Сюэ Яном, не такой конец должен был быть у этого персонажа, не такой. А Сяо Синчэнь – сценарий его жизни тоже хотелось изменить. Эти двое виделись парой, соратниками, идущими рука об руку по тропе самосовершенствования. Слепой даочжан Сяо и его друг и союзник босяк Сюэ. И жизнь бы у них была идеальной, те два года, что они прожили в городе И с А-Цин – оно должно было длиться всю жизнь. Только вот Сяо Синчэнь избрал для себя путь облегчения участи, выбрал смерть, вместо того, чтобы приложить капельку усилий и обрести счастье. Скажите, что мои рассуждения не верны? Кто-то считает по-другому? Но именно эти мысли легли в основу создания данного проекта и развития Его сюжета, а слова, сказанные выше – только рассуждения. Как-то так… Мысль о том, почему Сяо Синчэнь не в состоянии увидеть очевидного у себя перед носом мучила Сюэ Яна на протяжении долгих лет. Омега всегда был таким. Особенно, это проявлялось в делах любовных. То он в юношеские годы не мог связать себя с нормальным парнем – обязательно нужно было найти на свою голову приключений, а потом упиваться слезами, да и теперь, по сути, ничего не изменилось. И как это ему ещё с такими мозгами Небожители оказали разовую помощь и подарили ребёнка не от какого-нибудь прохиндея, ибо ещё там бы пришлось помучиться. Но разве ж Синчэнь оценил столь щедрый подарок? Да ни разу! И как вообще можно было расстаться с Сюэ Яном, при этом поддерживая дружеские отношения? Так только этот омега смог бы, больше подобных уникумов в природе не водится. И ведь ничего не поменялось с тех «молодых» лет, абсолютно. В этом Сюэ Ян убедился в очередной раз, пока ждал возлюбленного в машине, в то время как сам Сяо Синчэнь решал вопросы в банке. По пути он поделился с Сюэ Яном своей новой историей, в которую он вляпался. Точнее сказать, сам Синчэнь себя «вляпанным» не считает, думает, что всё идёт своим чередом, как и положено. На самом-то деле, может оно так и есть, но вот Чэнмэй считает совершенно иначе, а риск – дело, конечно же, благородное, но в силу своей профессии молодой мужчина являлся ярым противником риска, тем более, когда дело касается людей, которые дороги сердцу и без которых жизнь теряет всякий смысл. Дело в том, что какой-то альфа позвал Синчэня замуж. Не то что бы сей факт казался удивительным – омега то видный, красивый, да ещё и врач толковый, просто интересно, как это дело зашло настолько далеко. Обычно все ухажеры Синчэня желали пару тройку раз его на член натянуть, но чтоб жениться… Хотелось бы верить, что дело в чистой светлой любви, которой заслуживает каждый человек, но в это не верилось. Шестое чувство не давало покоя, тем более, что этот потенциальный жених, как выяснилось, на данный момент нигде не работает, а в банк Сяо Синчэня отправил, чтобы этот влюблённый дурак обналичил свои счета, отдав деньги на развитие крупного бизнеса, о создании которого этот альфа грезил. Сюэ Ян просчитал всё наперёд. Эта история не будет иметь счастливого финала. Альфа Сяо Синчэня либо «прогорит» – Чэнмэй прям чувствовал, либо всё куда проще: бизнеса никакого не намечается, а у омеги попросту отберут деньги. Причём альфа может провернуть всё так, что их и банальным образом воровать не придётся. Ну, как взял большую авоську, сгрузил туда «бабло» и ходу из страны. Нет, это опасно, есть риск попасться. А вот жениться на омеге, купить что-то дорогое, на подобии совместной недвижимости (за деньги Синчэня), а потом делить эту недвижимость как совместно нажитое имущество. И не дай Бог его ещё убить надумают. – Я всё, спасибо, что подождал меня, – Сяо Синчэнь ловко запрыгнул на переднее пассажирское сидение и сразу же стал рыться в своей сумке, что-то активно выискивая. – На свадьбу хоть позовёшь? – М? – вопрос альфы прозвучал крайне неожиданно, Синчэнь даже забыл о своих поисках, всё внимание сконцентрировал на человеке, что сидел рядом. Голос Сюэ Яна звучал отрешённо и подавлено. Ему хотелось выть, кричать, крушить всё вокруг и хорошенечко начистить физиономию той сволочи, которая посмела посягнуть на его сокровище, да ещё и вынашивает дурные идеи. Синчэня хочется защитить, забрать с собой этого наивного простофилю и спрятать от всего злого мира, делать для него всё, чтобы только улыбка не сходила с прекрасного омежьего лица, а глаза светились счастьем, чтобы в душе жила любовь, а в животике росла и развивалась новая жизнь, зародившаяся из семени Сюэ Яна. – На свадьбу, говорю, пригласишь? – Повторил мужчина уже более резко. – Ох, конечно приглашу, – и лицо исказила улыбка влюблённой дурочки. – Поехали уже, А-Цин звонила дважды, пока я в банке был, ждёт любимого отца. Маленькая А-Цин действительно сильно ждала отца-альфу. Она, сколько себя помнит, его ждёт, всё время скучает. Сейчас девочке тоже было тоскливо без Чэнмэя, но причина, по которой она так яро желала этой встречи, крылась в другом. А всё потому, что мужчина оказался прав: в доме, где жили его любимые, поселился самый настоящий альфонс, чего рано или поздно следовало ожидать, когда красивый, сексапильный омега, да ещё и с хорошим заработком живёт один. И конечно же он жаждал нажиться, обогатиться, влюбив в себя несчастного, а ещё и получить удовольствие от качественного секса, ибо сказано без ложной скромности – в постели Сяо Синчэнь достиг уровня «Бог». А-Цин встретила родителей у порога, сперва подарив поцелуй папочке, а потом кинувшись и к отцу. Сун Лань – тот самый потенциальный жених, что-то выделывал на кухне. И вот именно «выделывал» – другой синоним тут не подходил. Альфа решил окончательно усыпить бдительность омеги, заставить Сяо Синчэня убедиться в том, что в этом мире мужчины лучше ему не найти, потому и устроил кулинарное хвастовство. Заказал втихую еды из ресторана, а ближе к возвращению хозяина жилища распалил духовку, нагрел плиту и типа он сам всё это приготовил. Ещё ж и рассчитывает на то, что А-Цин маленькая, а значит глупая – не заметит ничего. Но не тут-то было! Девочка всё видит, всё замечает и прекрасно всё понимает. – Отец, пожалуйста, помоги мне, – девчушка устроилась у отца на коленях, как только они оказались в её комнате. От ужина оба отказались. Не хотелось им лишний раз пересекаться с Сун Ланем, а девочку от «его» стряпни, только от одного запаха, отвращало. У неё прям чутьё срабатывало, твердило, что еда не домашняя, не такая, как готовит для неё папочка, или что она кушает у отца, когда приезжает к нему в гости. – Помоги избавиться от этого Ланя. Он не наш человек, не для папочки создан, чужой какой-то. И в отсутствие папы ведёт себя странно. Три дня назад я пришла из школы, а у нас дома какой-то чернокожий альфа сидит, здоровый такой, раза в три больше Сун Ланя. Страшный такой, на кухне сидел, я испугалась и даже обедать не пошла, тебе тоже звонить не стала, не хотела волновать. Сюэ Ян слушал дочь, а внутри всё начало закипать. В его голове словно что-то переклинило. Если раньше он переживал о том, что Сяо Синчэнь может влезть в болото, из которого его потом невозможно будет вытащить, то после сказанного А-Цин мировоззрение альфы перевернулось напрочь. Страдает его ребёнок! В конце концов – это уже не шутки. Синчэнь, по крайней мере взрослый мужчина, у которого есть на плечах голова, а что же делается с дочкой? Почему она должна страдать? Почему какой-то посторонний альфа должен быть вхож в семью и занимать место отчима, когда рядом есть живой и состоявшейся отец, любящий своё дитя больше жизни? – Почему ты так трясёшься, отец? – Сидевшая на руках мужчины А-Цин не могла не почувствовать изменений в состоянии альфы, тем более, что всё его тело пробрала крупная дрожь, а ещё и радужная оболочка глаза приобрела оттенок кроваво-красного цвета. Сюэ Ян прижал к себе дочь так крепко, что она аж пискнула – ей больно сжали рёбра. Всё, это конец! А-Цин больше не останется в этом доме ни секунды. Он так решил, он отец и должен защищать своё потомство от любых невзгод. Вниз, где проходил «семейный ужин», Сюэ Ян спустился как ураган, следом бежала и перепуганная девочка. На кухню он так же ворвался весь разъярённый, излучая всем своим естеством феромоны истинного альфы. Первым же делом сейчас хотелось вгрызться зубами в шею Сяо Синчэня. Вот просто взять, грубо, с применением силы, завалить его грудью на этот чёртов стол и поставить свою метку. Но всё же, остатки здравого смысла кричали во всеуслышание мольбы не делать этого, потому что всё станет только хуже. Такое дело, как силой поставленная метка, не прощают альфам ни пострадавшие от их деяний омеги, ни законодательство. Есть риск схлопотать приличный срок, а если отца посадят за решётку - А-Цин совсем пропадёт. Потому Чэнмэй решил ограничиться тем, что просто дал в морду Сун Ланю. Завалил его на пол с одного удара, а тот и понять ничего не успел. После чего метнулся и к своему… бывшему мужу, назовём его пока так. Прижал его к стене собственным телом, не оставляя шансов вырваться, и прорычал в лицо: – Живи, как знаешь! Спи с кем хочешь, содержать тоже можешь кого угодно. Да хоть целая очередь из альф пускай выстраивается к твоему очку – мне будет плевать! Но дочь с тобой больше не живёт. Точнее, не с тобой, а с твоими женихами. Хватит над ней издеваться. И лично тебе я поставлю одно единственное условие: хочешь видеть А-Цин – значит она живёт со мной и с тобой в семье, не согласен – забудь о ней и обо мне, хоть на меня тебе и наплевать – всё равно надеюсь, что ты не лишился способности думать.