Я буду жив, пока бьётся моё сердце...

Какое-то странное состояние. Вроде ты лежишь на операционном столе под кучей разных трубочек и проводков, в крови, а над тобой возвышается несколько человек, одетых во всё белое. Но, тем не менее, по какой-то причине видишь всё то, что с тобой происходит, со стороны. Как будто ты просто зритель. И, самое странное во всём этом то, что ты не чувствуешь собственное тело. Точнее, не ощущаешь оболочки. Ты словно воздух, который способен взлететь вверх по слабому дуновению ветра. Мо Сюаньюй не мог ничего понять. Может, всё происходящее с ним сейчас стоит воспринимать как сон? Будто бы он просто видит себя со стороны как в каком-то кошмаре. Ох, голова идёт кругом! Омеге показалось, что он ощущает тяжесть в ногах, от того ему необходимо немедленно присесть, иначе он попросту рискует упасть и чего-нибудь себе повредить. Только ощущение это было ничем иным, как плодом воображения или даже привычки, хотя бы потому, что у него не было ног. Не было рук и даже головы. Все его части тела прозрачные. Хотелось взглянуть на себя в зеркало, но поблизости такого не наблюдалось, в отличии от ещё одного такого же стола, что стоял в паре метров от того, где лежал Мо Сюаньюй. И там точно такие доктора колдовали над телом другого человека. – Выглядишь изрядно охуевшим, – расслышал парнишка где-то рядом. Голос, что вывел его из размышлений, звучал куда громче, чем голоса переговаривающихся между собой в операционной врачей. Тех было слышно как будто они говорили через слой ваты. Мо Сюаньюй обернулся и увидел перед собой точно такое же полупрозрачное не́что. Своим видом оно напоминало молодого, довольного жизнью парня. Длинные волосы, собранные в высокий хвост, больничная пижама и, омега приметил, обручальное кольцо на безымянном пальце. Только пола его он угадать не мог, вроде и выглядит слабым существом, подобным омеге, а вроде и крепкий альфа-самец – не понятно. – А ты кто такой? – спросил у него Сюаньюй, чуть склонив голову на бок. Парень улыбнулся ещё шире. – Вэй Ин меня зовут. Можно просто Усянь – как тебе будет угодно. – А почему ты … – парнишка замялся, не зная, как сказать, чтобы не обидеть человека. – Почему ты не такой, как остальные люди? И почему я такой же? Этот вопрос также вызвал у Вэй Ина смех. Правда добрый, без насмешек. – Потому что мы двое далеко не люди. Омега опешил. Он хотел было высмеять этого недотёпу, который, по всей видимости, страдает дефицитом фантазии и от того выдумывает совершенно несмешные шутки, или же мужчина просто псих, который принимает соответствующую терапию. Только вот как он мог утверждать обратное, когда с ним в действительности творится какая-то чертовщина. – А кто мы? Звери? Птицы? Насекомые? – и всё же, свою слегка хамоватую натуру скрыть парнишке не удалось. Вэй Ин тяжело вздохнул и отвёл взгляд в сторону, переключаясь на посторонние предметы. Ох, и тяжко ж ему придётся с разъяснениями. И всё же, решил он начать с простого. Обойдя стол, на котором лежало тело Мо Сюаньюя Вэй Усянь ткнул осторожно пальчиком прямо в лоб Не Минцзюэ, при этом задорно хихикая. Конечно же, господин Не ничего не почувствовал, что действительно казалось забавным. – Ты находишься под наркозом и, как я вижу, из твоей груди извлекли сердце,– Вэй Ин ловко перекочевал в другую часть операционной, где Цзин Гуанъяо аккуратно сложил вырезанный орган, который больше не пригоден. – Назвать тебя живым человеком в этот момент язык не поворачивается, даже потому, что жизнедеятельность твоего организма обеспечивает не естественная работоспособность органов и систем, а электронный прибор. Можно сказать, что в данный момент ты проживаешь период клинической смерти. Хотя, это немного не верное сравнение, но если я выражусь подобным образом, думаю, тебе будет понятнее. А душа «вышла погулять». И если что-то пойдёт не так, если пересаженное сердце не запустится, то ты не сможешь вернуться в своё тело. Мо Сюаньюй слушал очень внимательно и не перебивал. Кажется, он понял всё то, что пытался донести до него собеседник. Только вот страшное осознание вдруг обрушилось на его голову, подобно снежной лавине. Выходит, раз уж они оба оказались в одной операционной, то на другом столе лежит тело этого Вэй Усяня. – Подожди, ты хочешь сказать, что мне сейчас пересадят твоё сердце? – Агась-карась! – Усянь уже беззаботно катался по скользкой плитке, которой был застелен пол в операционной, представляя, что он на катке. – Блять, ты можешь не вести себя, как придурок?! – такое поведение старшего омеги вызвало раздражение у Мо Сюаньюя. Терпеть то, что ему не нравится, мальчишка не привык, от того и повысил голос. А Вэй Ину пофиг дым! Он как развлекал сам себя, так и продолжал развлекать. Ещё чуть-чуть – и вовсе на операционный стол прыгнет. – Ой, как некрасиво ты выражаешься для красивого омеги, – а вот разговорам забавы нисколечко не мешали. – Не кричи вообще, не рожаешь. Сюаньюю только и оставалось, что смириться с чудаковатостью Вэй Ина, потому что, кажется, у него имелись ответы на все интересующие вопросы. А ещё повезло, что Усянь не из обидчивых, слова парня ничуть его не зацепили. По крайней мере, тот не подал вида. – Так что, мне твоё сердце пересаживают? – Ну я же сказал, что да, – старший омега пожал плечами, как будто это всё в порядке вещей. – Как ты допустил это? Почему? Если в самом начале, когда только начались эти странности, Мо Сюаньюй злился на то, что он ничего не может понять, но при этом происходящее устрашало похлеще взрыва атомной бомбы, то теперь ситуация запуталась ещё больше. Что же такое – этот Вэй Усянь, раз добровольно пошёл на неминуемую смерть. Реальную версию происходящего он выпустил из внимания, не предполагал, что такой вариант вообще может быть. – Потому что мой головной мозг давно погиб, – Вэй Ин пожал плечами. – Ударился головой, получил черепно-мозговую травму и всё на этом. Поразительно только то, что я не скончался на месте, обычно с такой травмой исход у человека один. Но, видимо, у Небожителей на меня были другие планы. И вновь Вэй Усянь оказался возле операционного стола. Он с интересом заглянул через плечо Лань Сичэня, который всё ещё копался в грудине Сюаньюя. Осталось совсем немного и ему начнут подсаживать новое сердце. – Я должен был стать донором для тебя и выбирал меня на эту роль далеко не твой лечащий врач, – он бросил мимолётный взгляд в сторону Ванцзи. – Такое решение принял Всевышний. Да и моему ребёнку суждено было увидеть белый свет. Вот я и выжил. – А что вообще произошло? – М-м-м, – вот теперь омеге стало как-то грустно. – Автомобильная авария. Я же врач, заведовал когда-то омегологическим отделением в этой же самой больнице. И в тот день… который…ну, ты понимаешь… В тот день, который унёс за собой сразу несколько человеческих жизней, разрушил судьбы, и который стал чертой, между До и После. День, который многие хотели навсегда вычеркнуть из календаря и своей памяти в надежде, что их родные и любимые останутся рядом. – На Скорую поступил вызов. Сложные роды у омеги, началось всё дома. Я не стану углубляться в медицинскую терминологию – ты всё равно ничего не поймёшь, скажу только, что там было всё настолько плохо, что было принято решение не церемониться, а сразу отправить к нему бывалого омеголога. Хвастаться я не люблю, но специалиста в этой области лучше меня в больнице не было. Не за красивые глаза меня поставили заведующим. Усянь уже отошёл от операционного стола и стал вольготно расхаживать из стороны в сторону, сложив руки за спиной. – Парнишке срочно нужно рожать, но загвоздка была в том, что естественным образом он этого сделать не мог. Только кесарево, причём экстренно, без всякого размазывания соплей. Но не мог же я провести операцию прямо в машине, потому, поддерживая его разными препаратами, мы понеслись в больницу на полном ходу. Теперь же Вэй Усянь опять остановился и уставился в одну точку где-то на кафельном полу. Он замолчал на какое-то время, обдумывал что-то, анализировал, вспоминал. В памяти хорошо отложились слова того омеги. Как он обливался слезами, корчась от мучительной боли и умолял доктора не ослабить эту боль, а скорее спасти малыша. Кричал, что ребёнок умирает внутри его тела, что ему нужно немедленно помочь, его нужно вытащить и не важно, как и где это будет. И вот они оба погибли, и омега, и ребёнок. Погибли далеко не во время родов. Авария… это всё авария… – А там уж не знаю, что случилось, как и с чем столкнулась машина Скорой помощи, но погибли все. Все, кроме меня и моего малыша. – Это больно? – тихо спросил Мо Сюаньюй. – Умирать больно? – А у самого-то какие ощущения? – Усянь усмехнулся. – Я же уже говорил, что ты сейчас мёртв, просто у тебя ещё есть шанс вернуться к жизни и помогут тебе в этом мой муж и мои близкие друзья. – Твой муж? – уточнил младший омега. Выражения на лице Вэй Ина менялось, казалось бы, с каждой новой фразой. Сейчас оно из лёгкой усмешки преобразовалось в довольную улыбку мартовского кота. Усянь подошёл к Ванцзи и демонстративно поцеловал его в щеку, прекрасно зная, что за этим действием не последует никакой реакции. – Доктор Лань Ванцзи – мой супруг и отец моего малыша… Ох, как же долго мы ждали этого ребёнка… Парадоксально, что врач-омеголог, посвятивший свою жизнь планированию семьи и лечению всех патологий у омег сам же оказался с проблемами в этой области.