Я буду жив, пока бьётся моё сердце...

Диктуя альфе свои желания Вэй Усянь даже предположить не мог того, что уже через полчаса ему принесут стаканчик горячего отвара из названных им трав. Ванцзи поставил его на прикроватную тумбочку своего пациента. Тот от удивления и слова проронить не сумел, только и мог, что хлопать глазами, метая взгляд от доктора к стаканчику и обратно. – Выпейте, – произнёс Лань Чжань еле слышно. – Это успокаивающий травяной сбор с одуванчиком. А потом мужчина просто развернулся и вышел из палаты, осторожно прикрывая за собой дверь. Он не дал пациенту Мо раскрыть рта. Наконец Ванцзи удалось уединиться. Альфа остался один на один со своими мыслями и его уже никто не отвлекал. Хватит на сегодня впечатлений! Мало того, что работы километр, так ещё и скандал с родственницей Мо Сюаньюя никому не пошёл на пользу. Теперь ещё и за этого мальчишку волноваться, потому что мало того, что он после пересадки сердца пытается оклематься на имуносупресантах, так и донорский орган ему раздобыли, отняв жизнь дорогого Ванцзи человека. – Вэй Ин, я так скучаю! Мужчина уселся за свой стол и накрыл лицо ладонями. Он глубоко втянул в лёгкие воздух и откинулся на спинку мягкого кресла, томно прикрыв глаза. Делая столь опрометчивый поступок, принимая решение провести эту операцию Лань Ванцзи знал, как будет чувствовать себя в дальнейшем. Понимал, что назвать своё жалкое существование жизнью уже будет трудно и единственное, что всё же сумеет сохранить ему здравый рассудок – это сын. Маленький ангелочек, подарок любимого омеги, который тот передал своему мужу свыше, как бы странно оно не звучало. Последний и от того самый ценный. Ванцзи поклялся уберечь его любым путём. На могиле супруга, стоя на коленях перед надгробием обещал, что вырастит малыша достойным человеком, что всегда будет с ним рядом и никому и ничему не позволит причинить ему боль. Альфа отдаст сыну всю свою любовь и нежность, а ещё и останется верным своему ненаглядному Усяню. Лань Чжань часто стал замыкаться в себе. Задумывался о чём-то и вывести его из этого состояния было трудно. Выражение «свет горит, но в доме пусто» как нельзя кстати подходит в данной ситуации. Вроде как человек сидит, он материальный, тело – оболочка, но на этом всё. Сознание далеко-далеко в недрах космоса. Но всё равно, точно также, как Лань Ванцзи погружался в раздумья, отрешаясь от внешнего мира, с такой же скоростью он и возвращался в реальность. Моментально. Вот, к примеру, как теперь. Сидел спокойно, даже не дышал, а через долю секунды уже водит пальцем по экрану смартфона, в телефонных контактах выискивая номер Лань Цижэня. Лань Юань, так назвали малыша, что означает «искренний», стал усладой не только для разбитого сердца своего отца, но и дедушка с дядей в нём души не чаяли. Как раз Лань Цижэнь и занимался ребёнком, пока племянники утопают в трудовых буднях, правда, для этого старику пришлось перебраться в дом Ванцзи, ибо его собственное жилище находилось далеко не в самом удобном месте. Трудно по утрам до больницы его мальчикам добираться, далеко. А так и Сичэнь стал частенько оставаться на ночь. Всё же, дядя за день уставал с грудным ребёнком. Пусть тот и был на редкость спокойным малышом, всё равно возраст мужчины брал своё. А там же ещё кормление каждые три часа, включая ночное время. Вот братья друг друга и подстраховывали. За исключением, когда Лань Хуаня приглашали на свидание. А его периодически приглашали и он даже ночевать не приезжал, вроде как и даже в своё жилище не возвращался, оставался у того человека, с кем развлекался. Правда, омегой от него совсем не пахло… Лань Цижэнь довольно быстро ответил на звонок. – Ну как у вас дела? – Ванцзи потёр пальцем точку между бровей. – Всё хорошо, – ответил старик. – Мы покушали только что, сейчас обнимаемся. Грудных детей после кормления рекомендуется немного подержать на ручках в вертикальном положении, чтобы пища могла пройти по пищеводу и нигде не застрять, чтобы не случилось рвоты. А то ж такие крохи постоянно могут тошнить, особенно если их перекормить сверх положенной нормы или вдруг животик передавить, или после еды сразу на спинку положить. Последний вариант, конечно, не обязательно, но лучше ж не рисковать, ибо вероятность-то высокая. И как раз то, когда маленького А-Юаня держали на ручках после еды, старик и называл «объятиями», по сути-то они правда обнимаются. – После работы купи нам ещё молочной смеси, а то скоро закончится. Небольшой запас лишним никогда не будет. – Хорошо, – согласился молодой альфа. – А в дом что-то надо купить? Я надеюсь, что не буду задерживаться и дома буду как можно раньше. Вечером вся семья была в сборе, правда, Лань Сичэнь немного задержался после работы. Домой пришёл довольный, как слон, глазки сияют так, что аж слепит. Он пытался быть сдержанным, из солидарности к брату не хотел показывать своего счастья, потому что сразу понятно, чем оно вызвано, но всё равно такое трудно скрыть. – Брат, что за изменения произошли в твоей личной жизни? – спросил у него Лань Чжань, когда они, уложив А-Юаня, собрались втроём за общим столом. – А? – а тот в облаках витает. Лань Цижэнь наспех набил себе рот рисом, чтобы скрыть улыбку, которая уже начала просматриваться на лице. Ванцзи без затруднений повторил свой вопрос. – У тебя что-то произошло в личной жизни? Нашёл себе кого-то? Лань Сичэнь быстро-быстро захлопал ресницами. Создалось впечатление, будто бы его застукали с поличным за каким-то непристойным дельцем. Теперь-то всё стало совершенно очевидным и мужчина сам себя сдал. – Это мужчина или женщина? – последовал следующий вопрос от брата. – Бета? Сичэнь ещё какое-то время помолчал, думал, прикидывал более правдоподобные варианты ответов, ибо брат-то его ложь сразу поймёт, но потом всё же решил, что лучше всего будет дать заднюю. Словно дети малые, вот правда! А ведь на самом деле взрослые, образованные люди. – С чего ты взял, что у меня кто-то появился? Но этот ответ Ванцзи не устроил, он почувствовал откровенную брехню и что сейчас от вопросов начнут отпираться, потому и начал наступать более активно. – Так это бета или всё-таки омега? – ещё Лань Чжань и на дядю взгляд бросил, молча прося у него поддержки и содействия в таком нелёгком труде, как допрос их родственника. – Просто бывают же омеги со слабым запахом или если вы во время течки не пересекаетесь. – Да с чего ты взял…? – Это видно по тебе, – Лань Хуаню даже не позволили договорить, надо его было «дожать», чтобы стало сложнее отпираться. – По глазам, по выражению лица. Ты какой-то окрылённый стал. – Ну, я это… Ничего такого, просто на работе всё складно получается в последнее время, – вот и мысль пришла. – Проблем и вопросов нет, клиника работает стабильно, пациенты здоровы, родственники довольны и Сюэ Ян прохлаждается без дела. И всё же спалился… – А мне Сюэ Ян жалуется, что «зашивается» на работе. Так от кого ждать правды? – Так, всё, хватит этого допроса! – уже Лань Цижэнь не выдержал всё это слушать и просто решил надавить на старшего племянника своим авторитетом, раз уж у Ванцзи не получается его расколоть. – Сичэнь, прямо скажи, нашёл себе кого-то или нет! Лань Чжань замолчал, выжидая ответа, а Лань Хуань аж весь скукожился как огурец под палящим солнцем жарким летним днём, губы поджал, ссутулился, голову опустил. – Есть один человек, с которым я иногда встречаюсь, – альфа резко поднял голову и уставился на дядю с братом большими, жалостливыми глазами. – Но, уверяю вас, ничего серьёзного! Мы общаемся, проводим вместе время, да, он несколько раз бывал у меня дома, но это всего-навсего дружба. – А потом ты мне в подоле дружеского внука принесёшь? – у Цижэня в руке чуть палочки для еды не треснули, так он сильно сжал кулаки. – Да не принесу! – встрепенулся Лань Сичэнь. – Это невозможно! – Хочешь сказать, что вы с ним вечерами, когда остаётесь дома одни, чаи гоняете? Ни за что не поверю! – Брат, от тебя пахнет сексом, – ещё и Лань Ванцзи усугубил его положение. – Не стану отрицать, да, мы спим с ним, но детей у нас априори быть не может, это чисто физиологически. – Не понял… Раздался тихий хруст. Всё, ни в чём неповинные палочки для еды можно списывать с баланса. – Он альфа… – Гадёныш! – Самец же, верно? – Лань Чжань. – Самец. – Сука! – Лань Цижэнь.