Behind The Scenes

Честно. Чимин до последнего думал, что Юнги пошутил. Что в тот вечер он наговорил ему всю эту чепуху, чтобы повеселить, отвлечь и приободрить. Это было очень мило с его стороны, правда. Чимин тронут. И очень теперь хочет Юнги прибить. Чимин вообще в курсе, что у Мин Юнги проблемы с юмором. Все это знают, кто общался с ним хотя бы пару минут. Но Чимин и предположить не мог, насколько все плохо. Остается только гадать, что Юнги наплел Намджуну и руководству. Но они поддержали его предложение, сочтя его крайне разумным (ЧТО?!) и практичным. Одного Чимина с его волшебными маленькими ручками на всех не хватает. К тому же, проблем со здоровьем у Чимина больше, чем у остальных мемберов, и помощь в основном требуется именно ему, а сам себе он ее оказать не может. К искреннему удивлению Чимина, Чонгук соглашается сразу и, словно бы, даже принимает за честь возложенную на него обязанность. Когда Чимина вызывают в качестве подопытного кролика, чтобы дать возможность Чонгуку отработать на нем все манипуляции, Чонгук собран и сосредоточен. Чимину стремненько и немного ссыкотно даваться ему в руки, но он вынужденно садится на предложенный табурет и послушно складывает руки на коленях. Их массажист быстро разогревает его, после чего просит снять футболку. Чимин, помедлив, выполняет просьбу и кладет футболку на колени, складывая руки поверх. Он так же спокоен и расслаблен, как обвиненный перед расстрелом. Массажист показывает и объясняет Чонгуку расположение мышц и нервных сплетений в тех и других областях шеи, плеч и спины. Чимин безошибочно отличает руки мастера и Чонгука: последний давит слабее, чем нужно, будто опасается сделать больно. Краем глаза Чимин видит, как с пакостной ухмылкой Юнги наблюдает за этим представлением, забыв, что по сценарию должен, как обычно, пялиться в свой телефон. Чимин почти ненавидит Юнги в этот момент. Он чувствует себя ужасно, оказавшись невольно причастным к этому заговору против Чонгука… В глаза бы ему потом смотреть, не сгорая при этом со стыда. Особенно когда против воли Чимина сквозь его стиснутые зубы вырывается приглушенный, оборванный на середине стон. Чонгук испуганно отдергивает руки. Массажист тут же невозмутимо возвращает их на прежнее место и давит еще сильнее, вынуждая Чимина выгибаться — он инстинктивно пытается сбежать от боли, хотя знает, что нужно перетерпеть. Тогда мастер кладет руку Чонгука ему на грудь и велит придерживать. Чимину резко хочется умереть. Ему жарко. Не только от боли. Честно говоря, он ее почти не ощущает, способный чувствовать только горячую руку Чонгука на своей обнаженной коже — его большая ладонь лежит прямо над бешено колотящимся в нее сердцем — и сильных пальцах, круговыми движениями двигающихся по зажимам на его многострадальной спине. Чонгук учится со скоростью сверхчеловека. Не проходит и пятнадцати минут — пятнадцати минут, за которые Чимин успевает мысленно оплакать свои жизнь, гордость и остатки самообладания, — как Чонгук окончательно разбирается, что к чему, понимает, как определить напряжение в мышцах и воздействием на какие точки можно это напряжение снять. Он действует уже куда уверенней и жестче, под чутким руководством и присмотром массажиста. Тот стоит рядом и объясняет Чонгуку еще кое-какие тонкости. У Чимина разрывается телефон от сообщений в Какао. Чимин не сомневается, что мемберы присылают ему свои письменные комментарии по поводу выражения его лица и ситуации в целом, потому что им стыдно при посторонних, особенно взрослом стаффе женского пола, отжигать вслух. Чимин жопой чует (почти в прямом смысле, потому что коварный Тэхён притаился где-то у него за спиной), что вероломный Тэхён снимает сейчас на видео эту экзекуцию. На память для потомков. Чтобы потом долго и изощренно дразнить и шантажировать Чимина. Не будь Чимину сейчас так плохо — и физически, и морально, — он бы что-нибудь им всем сказал. Что, скорее всего, пришлось бы вырезать из видеохроники. Боль отступает. Жар усиливается. Чимин тянет воздух через нос и не издает ни звука. Чонгук чувствует, как Чимин расслабляется все больше в его руках. Теперь он удерживает его больше для того, чтобы тот совсем не завалился вперед, опустив голову и закрыв глаза. Чимин дышит размеренно, а не через раз, как в самом начале, и единственное, что Чонгука немного смущает, это остающиеся белые следы от его пальцев на покрасневшей коже. Делать массаж через футболку явно правильней, но через нее не видно нужных мышц. Массажист приносит успокаивающий крем. Чонгук сам наносит его, растирая осторожно спину, плечи и шею Чимина. Юнги, наверное, в этот момент перестает дышать. Он ждет, что разомлевший Чимин вот-вот потеряет над собой контроль и сделает это — застонет сладко и томно. Возможно, еще секунда или две — и Чимин бы сорвался. Ему так хорошо и приятно, до дрожи, ведь по нему блуждают горячие и сильные руки Чонгука. Но тут подваливает беспардонный Тэхён и выдергивает крем из рук Чонгука. — Блин, так вкусно пахнет, что там? — Тэхён тут же зачерпывает пальцами порцию крема и растирает между своими ладонями, наслаждаясь текстурой и запахом. Чимин едва не стонет от разочарования, когда руки Чонгука как-то поспешно, словно он только очнулся и сообразил, что творит, исчезают, оставляя после себя холод и пустоту. Чимин поспешно надевает футболку. Он хочет поблагодарить Чонгука, но, обернувшись, видит, что тот уже повернулся к нему спиной, переключившись на Тэхёна и обсуждая с ним его страсть ко всяким ароматным субстанциям. Они вместе изучают состав на банке с кремом. Чимин благодарит в итоге массажиста и провожает его до дверей комнаты отдыха. После чего забивается в угол, забравшись с ногами в стоящее там кресло. Сжавшись и уменьшившись в размерах, чтобы стать максимально незаметным. Он берет в дрожащие руки телефон, уже представляя, что там увидит сейчас и что прочтет. Он ждет лютого треша и пиздеца. Мемберы никогда не упускают возможности его подстебать на тему его привязанности к Чонгуку. Типа Чимин к нему неровно дышит и т.д. и т.п. Но общий чат в Какао молчит, а сообщения пришли в личной переписке только от Юнги. “просто дыши” “чимин-а, я серьезно, начинай дышать. я не умею делать искусственное дыхание” “как насчет того, чтобы теперь обучить мелкого оказывать первую медпомощь?” “он будет тренировать прямой массаж сердца и искусственное дыхание рот в рот на тебе, хочешь?” “можешь не отвечать, я уже все понял по твоему лицу” “теперь ты пахнешь еще лучше” “бери его, пока он горячий. посмотри, как он на тебя смотрит” И в конце Юнги скинул ему короткое видео. Папарацци недоделанный. Но Чимин не успевает посмотреть запись: к нему на подлокотник кресла плюхается Хосок и тут же сует свой длинный любопытный нос в экран. Спасибо молниеносной реакции Чимина: он успевает закрыть пипец какой палевный чат с Юнги. — С любовницей переписываешься, пока твой муж не видит?! — спрашивает Хосок театрально громко и грозно, привлекая внимание находящегося поблизости стаффа. — Это ты-то мой муж? — дергает бровью Чимин. — А кто еще?! — возмущается Хоби. — Мы живем вместе уже полгода, а ты мне говоришь такое, еще и в лицо, и при свидетелях?! — Видимо, я слишком часто вижу другую часть тела своего любимого мужа, поэтому забываю, как выглядит его лицо. — У Чимина дерьмовое настроение. После массажа все горит и болит. А из-за отвернувшегося Чонгука, горит и болит не только тело. — Вероломный! — стонет, хватаясь за раненое сердце, Хосок. — Сейчас я тебе напомню, как выглядит твой муж! Смотри, смотри и запоминай! — Он наклоняется и лезет ему в лицо своей мордой, страшно выпучивая глаза и грозно сопя. — Отстань, хён, — смеется Чимин, уклоняясь и пытаясь спихнуть Хоби с подлокотника. — Мне и так плохо. — Вот поэтому я здесь, — улыбается Хосок, выпрямляясь. — Чтобы тебе стало хорошо. — Я уже тебя боюсь. Пожалуйста, не продолжай, — просит Чимин, и Хосок хохочет, как всегда крайне довольный их перепалкой. Недовольным Чимином почему-то выглядит Чонгук. Но когда Чимин кидает быстрый взгляд в его сторону, чтобы убедиться в том, что ему не кажется, будто его прожигает чей-то тяжелый и мрачный взгляд, Чонгук тут же отворачивается к Тэхёну и утрированно громко смеется над его очередной плоской шуткой. Может, у Чимина все-таки проблемы с психикой? Когнитивными способностями? Серьезное нарушение восприятия? Почему Юнги видит одно, а он — совершенно другое? Какой-то увлеченностью и симпатией от Чонгука и не пахнет. Он всем своим видом дает понять, что Чимин его не интересует — и огрызаться он вынужден потому, что тот постоянно к нему лезет со своими неуместными любовью и заботой. И тем не менее, стать его личным массажистом он не отказался. Хотя мог. На эту роль вполне подошел бы и Хосок, у которого тоже сильные руки, или Тэхён, который иногда делал Чимину массаж, но всегда без особого усердия и энтузиазма. Чонгук отработал на совесть. Чимин знает, как это физически тяжело, но Чонгук не жалуется. И даже не отказывается продолжать это делать в отсутствие массажиста. Только хрена с два Чимин сам попросит Чонгука об этом. Серьезно, он лучше сдохнет от парализации всех мышц. Хорошо бы, чтобы первыми отказали сердечные. Но Чимина никто не спрашивает, что он там хочет или нет. И когда после тренировки хореограф по скованности его движений безошибочно определяет, что у Чимина очередной зажим трапециевидной мышцы после перегрузки, он велит Чонгуку его размять. — Не надо, я в порядке! — приходит очередь Чимина шарахаться от Чонгука, как от огня. Чонгук замирает, не зная, как реагировать. — Ничего не в порядке. Давай, — настаивает хореограф. Чимин вынужден подчиниться. Он обреченно поворачивается к подошедшему Чонгуку спиной и давит судорожный вздох. Чонгук быстро растирает руки между собой, согревая ладони, и сразу же приступает к поиску жесткой точки спазма. — Спасибо, — проговаривает Чимин негромко. Он хочет повернуть голову, чтобы взглянуть на Чонгука через плечо, но тот решительно берет его свободной рукой за макушку и поворачивает обратно. — Стой смирно, хён, — велит он ему не мешать. И Чимин слушается. Мемберы наслаждаются заслуженным перерывом и отдыхом. Им нет никакого дела до Чонгука и Чимина: их больше волнует возможность полежать на прохладном полу, попить воды и ни о чем не думать хотя бы пять минут. А главное — не двигаться. Чимин понемногу расслабляется, когда небо не обрушивается на него и под ногами не разверзается бездна. Он чувствует по тяжелым движениям Чонгука, что тот устал, ведь он выкладывается на тренировках больше всех. Чимин хочет быстрее закончить массаж, но Чонгук ему не дает. Он не любит бросать дело наполовину. Он или вообще за него не берется, или доводит всегда до конца. И пока мышцы под его пальцами не становятся мягкими, он Чимина не выпускает, придерживая его сзади за шею, чтобы не выпендривался. — Спасибо, Чонгук-а, — в которой раз благодарит его Чимин, наконец повернувшись к нему лицом и посмотрев в глаза. Чонгук тут же отводит взгляд, бормоча что-то вроде: “не за что, обращайся, хён”, и сразу же сбегает. Чимин провожает его растерянным взглядом, не контролируя расстроенное выражение своего лица. Чимин решительно не понимает этого парня. И от этого становится совсем грустно и одиноко. И даже то видео, которое Чимин скачал на свой телефон и удалил на всякий случай из переписки с Юнги, не греет его душу. На этом видео Чонгук довольно улыбается, тайком следя за тем, как Чимин разминается после массажа, наслаждаясь позабытой легкостью в теле и расслабленностью в мышцах. И это не первое видео, где Чонгук улыбается спине Чимина. Очень тепло, искренне и немного смущенно. Но он никогда не делает этого, смотря ему в лицо. Он вообще ему в глаза смотреть избегает. Чимину хочется разбиться насмерть, сбросившись с кресла, или утопиться в бутылке с водой.