Behind The Scenes

Чимин знает, что не должен соглашаться. Но соглашается. Ради хёнов — ради них Чимин готов на многое. Даже на то, что может свернуть себе шею или сломать копчик. Инициатива исходит от Хосока, который не первый месяц обсуждает с Юнги реализацию их важного проекта. Это не проект даже, а позиция, идеология, идея, за которую Юнги и Намджун борются с тех пор, как покинули андеграундное царство. Но старые связи их не отпускают. Юнги и Намджун уже написали песню, которую так и назвали — “Айдол”. Они выразили в ней все, что успело накипеть за эти годы и что они давно хотели высказать всем, кто поливает их грязью за глаза и перемывает им кости. Чимин, не заметив как, вовлекается в этот конфликт. Сначала он услышал от пьяного Намджуна о бывших друзьях-рэперах. Потом о них упомянул Юнги, когда они тусовались ночью в вокальной студии. Последние две недели сопереживающий Хосок о проблемах Юнги и Намджуна не затыкается, а он и Чимин соседи. И Чимин уже считает своим долгом помочь друзьями со всем этим разобраться, хотя по сути его это вообще не касается. Но когда Хосок просит его помочь, Чимин соглашается — еще сам не зная на что. — Я не могу это сделать, хён, — Чимин пробует терпеливо донести до вздубораженного Хосока актуальную на сегодняшний день информацию. — Почему не можешь? — не понимает Хосок. — Ты же это делал! И тычет Чимину в лицо своим планшетом. На нем проигрывается хорошо знакомый Чимину видос, с одного из танцевальных баттлов в Сеуле, в котором Чимин участвовал еще в средней школе. Самые его первые крупные соревнования. Впечатлений выше крыши. Именно на этой сцене Чимин осознал простую истину: это его место, его мир, его судьба — выступать перед зрителями как профессиональный танцор. Чимин не знает, как его занесло в айдолы. Наверное, нужно сказать за это спасибо Тэхёну. За что Чимин его благодарить точно не станет, так это за слитый видос, который в конечном итоге попал в загребущие руки Хосока. — Хён, я это делал, когда мне было пятнадцать, и у меня не только копчик отбит был, но и башка, — вздыхает Чимин. — У меня был другой уровень подготовки, я тогда занимался тхэквондо, растяжкой и балетом… Серьезно, я уже не делал эти акробатические финты сто лет. Я даже не вспомню, как вот это вот все… — Чимин неопределенно показывает на экран. Самому не верится, что когда-то он это все умел. Не будь этих видосов, он бы и не поверил. — Я правда не могу это сделать. — Ты не пробовал, — настаивает на своем Хосок. — Сначала попробуй, и мы увидим, можешь ты или нет. Чимин-а. — Хосок садится к Чимину на кровать и берет его за руки. Руки Хосока сухие и теплые — приятные. Хосок серьезен и внимательно заглядывает ему в глаза. — Только ты это можешь сделать. Показать всем этим ублюдкам, что мы не тупые деревянные разукрашенные манекены, которые только и могут, что рот под фанеру открывать и бессмысленно на сцене дергаться. Я ни одного айдола не знаю, который бы это делал. А это очень круто, ты понимаешь? Это пресечет все их тупые претензии на корню. Если не хочешь сам, окей, давай научим Чонгука. Он сильный, он с этим справится. Идея научить Чонгука делать все эти сальто, перевороты, развороты в воздухе, приземления в кувырке кажется Чимину еще более плохой. Чонгук-то согласится, ясное дело, он вообще бесстрашный, но если шею себе свернет, Чимин себе этого никогда не простит. Уж лучше он сам. Его не жалко. В конечном итоге, Чимин добровольно подписывает себе смертный приговор. С этого дня они тусуются по ночам в студии уже втроем: Юнги, Хосок и Чимин. Юнги занят своими делами, а Чимин и Хосок работают над хореографией. У Хосока уже есть почти готовый вариант, но теперь они добавляют в него акробатические элементы, которые должен исполнить Чимин, чтобы поставить всех неуместно вякающих умников на место. Для Чимина это уже вопрос чести. Они притаскивают маты в танцевальную студию и дотошно проверяют Чимина на гибкость и прочность. Хосок в акробатике смыслит мало, но ответственно Чимина страхует — в его же интересах, чтобы тот все-таки выжил после их тренировок. Чонгук прознает обо всем совершенно случайно. По изначальной задумке никто Чонгука задействовать не собирался, но тот вызывается сам, когда Тэхён безжалостно Чимина палит. На вопрос Чонгука, какого хрена у Чимина шея не двигается, которую он уже битый час массирует и все никак вправить не может, Чимин молчит, как партизан. А Тэхён вот так просто выдает строго секретную информацию о готовящейся бомбе, уже согласованной с руководством и всецело одобренной Хитманом. Чонгук без раздумий заявляет: он участвует — и точка. Теперь Хосок думает, что ему делать с Чонгуком. Он снимает с Чимина пару элементов, чтобы его не нагружать по максимуму, и пробует пристроить в хору Чонгука. С координацией у того все в порядке, он сильнее всех мемберов, даже Чимина, что удивительно, потому что габариты и мышечная масса Чимина выглядят куда внушительней. Но акробатические кувырки даются Чонгуку с трудом: он может на руках стоять и ходить по пятнадцать минут, но перевороты в воздухе… Тут надо родиться или кошкой, или Чимином, чтобы всегда приземляться на ноги. Все решает случайность. Хотя Чимин думает, что случайностей не бывает. Чонгук страхует его во время сальто назад, Чимин недостаточно сильно толкается, начиная физически уставать, и в итоге Чонгук его буквально ловит в воздухе, не дав упасть на маты. Чимин оказывается у него на руках — прямо как те барышни на свадебных фото, которых женихи в лучших традициях берут на руки. У Чимина после переворота в воздухе все еще кружится весь мир. Он смотрит на Чонгука, который не меньше его удивлен случившимся. Но Чонгук не теряется: подкидывает Чимина, удобней перехватывая под коленками, крепко держит и отпускать обратно на маты отчего-то не торопится. — Спасибо... — Чимин, выйдя из ступора, хочет слезть, и Чонгук вроде как собирается его опустить на ноги, но их останавливает Хосок. — Так, так! — Он тут же к ним подлетает. — Тебе как, тяжело? — интересуется он у Чонгука, но вопрос точно с подвохом — по хитрой морде Хоби сразу видно. — Нет, — отвечает Чонгук. Он не выпендривается. На самом деле, ему правда не тяжело. К тому же, Чимин почти сразу обнял его за шею, сняв часть нагрузки. Чонгук боится концентрироваться на своих мыслях и ощущениях. Спасибо Хосоку, который его отвлекает. — А пробежать с ним сможешь? — продолжает задавать Хосок наводящие вопросы. — Не надо со мной бежать! — протестует Чимин. Он не то чтобы Чонгуку и его рукам не доверяет… Но у него точно инфаркт случится, если Хосок заставит его прыгнуть к Чонгуку на руки на сцене. — Тебя никто не спрашивает, — отклоняет его протест Хосок и продолжает говорить с Чонгуком: — Я знаю, что крутое мы можем сделать, если ты выдержишь. Чимин вырывается. Чонгук неловко пытается помочь ему встать на ноги, но Чимин спрыгивает сам. Ловит равновесие на слишком мягких матах, раздраженно зачесывает мокрые от пота волосы назад и смотрит на Хосока осуждающе. — Хватит бедного ребенка эксплуатировать, хён. Еще пупок развяжется или грыжа вылезет. — Я не бедный ребенок, — ожидаемо вспыхивает Чонгук, смерив Чимина убийственным взглядом, и твердо смотрит на Хосока. — Хён, говори, что нужно сделать. Я сделаю. — Слышал, Чимин-а, как настоящие мужики отвечают? — потешается над Чимином Хосок. — Ща, нарисую, как я это вижу. Хосок бежит за своим планшетом. Чимин идет за водой — ему надо остыть и утолить жажду. Ему очень жарко. Но, конечно же, не потому, что Чонгук его почти полминуты держал на руках. И Чимину это неожиданно понравилось. До Чонгука его на руках разве только родители в детстве носили, но Чимин этого, ясное дело, не помнит. Зато уже точно никогда не забудет это ощущение — когда весь вес удерживают сильные руки, прижимающие к чужой груди. Чонгук такой горячий и твердый. Даже после прохладной воды у Чимина все еще пылает все тело — и лицо особенно. И Чимин не перестает так реагировать, даже когда Чонгук ловит его на руки на десятый, двадцатый и пятидесятый раз, пока они репетируют новый элемент хореографии. Очень эффектный — он всем безумно нравится. Чимин его ненавидит. Чонгук за бесконечные повторения ни разу его не уронил, но лучше бы Чимин прыгал двойное сальто назад с разбега, чем дрыгал ножками, пока Чонгук с ним бежит. Это так блять… Хосок с его гениальными идеями! Как Чимину пережить это на сцене?! Ему остается уповать только на одно: что во время махового сальто, которое идет в хореографии перед этим, он все-таки долбанется башкой вниз и сразу сдохнет от перелома шеи. И никто никогда не увидит и не узнает, как у Чимина глаза горят, когда он смотрит на Чонгука, пока тот носится с ним на руках. Самое страшное, что Чонгуку это, похоже, нравится даже больше, чем Чимину.